Ей венков и колец не клади камышовых...
Верной будет тебе, заодно – другому [плещет зелень недаром в её глазищах]. Не заметишь, затянет в бездонный омут, ни с какою лампадой потом не сыщут. Звон монист на запястьях и смех хрустальный. Не мираж, не виденье – совсем живая. Эта заводь хранит её сны и тайны, как под ивой плакучею убивает. В ряске чёрной кувшинки уснут печально [колыбельную песню ведёт, мороча]. Она сглазит тебя, но так сладки чары, не ты первый, до них кто зело охоч был. Вон тела их – на том берегу – коряги, ну а души – в воде отраженья звёзд и…
она выйдет в прозрачном своём наряде, а тебе уходить будет слишком поздно.
Не касайся волос и не трогай ленты – обовьют, словно цепи, твои запястья. Может, был ты когда-то в деревне кем-то, и, возможно, не так уж бывал несчастен – только веки сомкнёшь, как смыкались губы в поцелуе холодном [тебе – горячем].
Эй, опомнись, безумец! Она погубит. Вон ты рядом лежишь неживой, незрячий, врос ногами в обрыв говорливой речки, где плела дева сети из липкой тины. И теперь проклинай тот июльский вечер, когда лодку твою к ней волной сносило, берега потерялись за горизонтом – не доплыть, не пытаться, остаться с нею, никогда не увидеть пожаров солнца, обнимать, превращаясь в пески, немея.
Свидетельство о публикации №117072509925
На "верной будет тебе, заодно - другому" ответим так:
"на вопрос "с кем спишь?"
отвечай что угодно -
незыблемо
на вопрос "кем живешь?"
отвечай моим только именем"
Ариэль отчетливо притягательно-властна. Но выбранная ею роль обрекает ее на одиночество - пока не завлечет новую жертву. Она тяготится сложившимся положением, но вольна избегнуть его. Покорить и сдаться. Помню когда-то я сказал: "Поистине велик тот, кто не просто победит меня, а проиграет мне так, что я почувствую себя побежденным". Тактика женщины, не иначе. Штурм сдачей крепости. Пока же я сам волшебник, и ни от чьих чар не падаю, увы (разве что на стихи).. Двум смертям не бывати, а один раз уже убили.)
Мне нравится строчка "кто зело охоч был" потому что вся из коротких слов, к тому же краткие прилагательные, архаизмы, множественные числа мои любимчики. Люблю за то, что позволяют нестандартно зарифмовать. Правда ее прочитывать надо чуть быстрее.
Напротив лёгкая шероховатость между "звезд и.." + "слишком поздно".
Джинн Толик 27.07.2017 23:00 Заявить о нарушении
Глубина здесь не превышала двадцати-тридцати каймов, глубину легко можно было прикинуть на глаз, потому что - вот оно, дно, как на ладони, рукой подать... Дно покрывал песок лимонной желтизны и пересекали дорожки, сложенные из плоских, тщательно пригнанных друг к другу камней. Дорожки вели от грота к гроту, и гротов этих под водой было видимо-невидимо, куда ни кинь взгляд. Входы в пещеры где прикрыты водорослями, где занавешены нитями янтаря, где открыты. Между гротами стояли столы, за ними сидели люди – в основном мужчины. И не просто мужчины: по гроздьям серег в ушах, по татуировкам, по одежде, по обветренным лицам и огрубелым ладоням угадывалось, что большинство из них, если не все, моряки. Осьминоги подавали им яства и вино. Меж столами сновали морские коньки и игриво терлись о ноги. У кого-то на коленях сидели хохочущие русалки, подливали вино, обнимали за шею и осыпали поцелуями. Там, в бездне, было слышно, как удивительно чистый девичий голос старательно выводит:
Приходи, когда лепесток луны
Поплывет по реке небес.
Приходи потому, что жизнь как мы,
Угодившие в темный лес.
Приходи откровением губ и рук,
Я готова почти на все.
Потому, что жизнь - это просто круг,
Это чертово колесо. (А еще можно послушать Alkonost - Русалка)
Надо всем этим жутким своей правдоподобностью бредом броненосец "Серебряный удар" сейчас и проходил. Над людьми, нежащимися в креслах-раковинах с трубками в зубах - а над трубками поднимаются синие облачка. Люди покачивались в гамаках, натянутых между гротами. Кто-то забавлялся, катаясь на круглой, как шар, пучеглазой рыбине. Наголо бритый пожилой человек со шрамом через всю голову, поглаживая шкиперскую бородку, вдумчиво играл с огромным омаром в игру, напоминающую шахматы. Они переставляли по клеткам трехцветного поля изумруды, кораллы, раковины...Встречались и вполне земного облика женщины. Вот одна, уже немолодая, играет на арфе. Другая, совсем юная девчушка, кружит в танце с юношей в мундире гидернийского обер-лейтенанта, а вокруг вьются стайки пестрых рыбешек... Еще одну женщину раскачивали на качелях, сделанных из водорослей и панциря краба, два проворных кальмара... Вот из грота вышла изумительной красоты дама в прозрачном, как и вода над ней, хитоне. Подняла голову, провела взглядом по людям, перегнувшимся через фальшборт, завела руки за шею и резко вскинула их, встряхнув роскошными волосами, рассмеялась... А волосы, как в замедленной съемке, колыхались медленно, завораживающе - дело все-таки происходило под водой.
Приходи потому, что жизнь как пыль
В паутине текущих дней.
Мы сегодня - живые.
А завтра мы
Превратимся в груду камней...
- Морской рай!
- Великий Тарос, да это же рай моряков!
- Существует!
Раздался всплеск, и люди на корабле увидели, как один из матросов уходит под воду, погружается в кущи подводного рая. Вот он достиг дна, встал ногами на каменную дорожку, ощупывает себя, улыбается, счастливо оглядывается. К нему подплывает русалка с раковиной-бокалом в руках, дает ему вино, обвивает за талию.
- Всем отойти! Вон с палубы! Внутрь! В кубрик! - кричал Капитан. Ему удалось сломать очарование, складывающееся из медленного, безмятежного, умиротворяющего парения над идиллическими видами... а виды-то сменяют друг друга, виды полны разнообразия, и каждый прелестен и манящ, и нет ничего страшного на дне, нет ничего плохого под водой, нет ничего жуткого в смерти и...
Отталкивая зачарованных людей от борта и надрываясь в крике, Капитан поливал океанскую воду серебром из шаура. И когда он увидел, как отшатнулись от борта люди, то понял, что серебро подействовало на морскую нечисть именно так, как и должно оно действовать на любую нечисть.
Вода замутилась. Вода потемнела и забурлила, взбивая черную пену. И в этой пене замелькали темные влажные спины. Спины кишмя кишели вокруг корабля - там, где над водой появлялись откусанные кисти, ступни, ноги, ошметки внутренностей... и тут же части розовой человеческой плоти накрывали темные туши. Одна из тварей вдруг взмыла вверх, по-дельфиньи заплясала на волне, явив себя во всей красе: вытянутая безглазая голова величиной с водолазный шлем сразу, презрев необходимость иметь туловище, переходила в длинные, напоминающие ноги, очень подвижные ласты. Тварь сжимала в пасти, полной
мелких зубов, голову незадачливого матроса.
Джинн Толик 27.07.2017 23:01 Заявить о нарушении
Шерил Фэнн 30.07.2017 12:33 Заявить о нарушении