История

Мне рассказали эту историю. Рота русских солдат оказалась в окружении даже без возможности не сдаваться врагам живыми. Местные шли на кровавый пир по знакомым с рожденья горным тропам, а нашим мальчишкам только и оставалось – молиться. И внезапно «духи» не смогли отыскать свою добычу, прошли мимо.
По возвращении из афганского ада один из тех ребят удалился в монастырь, где каждый день продолжал благодарить Небеса за спасение сослуживцев.

* * *
Они лежали на обугленной земле,
И нечем было даже застрелиться,
Смерть приближалась на терновом помеле,
И от нее уже не заслониться.

А те – ее кровавые перста,
Росли под этим солнцем,
В этих скалах.
Все карты сброшены, и лютый час настал –
Окончить путь на лезвиях кинжалов.

Душманы шли, предчувствуя джихад,
А на вершине, на простертой длани,
Вкус обреченности в бессилии познав,
Орлята чужеродные лежали.

Кровавые тюльпаны - как в бреду
Кошмарные видения клубились.
Мальчишки понимали – их найдут,
А потому заранее простились.

И к бледным, обгорелым небесам
Без всяческой надежды взмыли очи.
«О Господи, ведь Ты молился Сам
О чаше в Гефсиманской лунной ночи!

Куда уж нам такое превозмочь!
Что выкупим нечеловечьей мукой?
Просили б помощи – да кто б нам смог помочь
И положить хотя б по пуле в руки!»

Секунды как в замедленном кино,
И солнце замерло в неистовом зените,
Скорее бы! А впрочем, все равно!..
Все туже нервы, пульс повис на нити…

Но небо над чужбиной роковой
Родней и ближе чуточку вдруг стало,
И словно в такт с бессмысленной мольбой
Дохнуло жаром в выбеленных скалах.

И те, кто ведал каждую тропу,
Кто в слепоте бы все узнал каменья,
Вдруг сбились с цели и свернули не на ту,
А на другую сторону ущелья.

Все тише эхо и все громче тишина.
От звона позакладывало уши.
Какому дьяволу нужна эта война?
А нам самим еще сгодятся наши души!

Не знали слов молитвы пацаны,
Их не учили крестному знаменью,
Но все без исключения в тот миг
Отпраздновали чудо воскресения.

А тот, что с неба взгляда не сводил,
Вдруг понял, что отныне клятвой связан
И на земле свой путь ему дойти
Теперь лишь обернувшись черной рясой.

Немало времени минуло с этих пор.
Другие небеса и горизонты…
Среди берез и голубых озер
Запряталась обитель жизни кроткой.

Есть там один монах, хоть молод он –
Но весь как лунь, со взглядом как у старца,
И самый долгий у него поклон,
И прошлого его нельзя дознаться.

Лишь раз обмолвился анахорет седой,
Когда послушник юный попытался
Узнать о его бытности мирской –
Как богатырь монахом оказался:

«Есть горы, что сгорели до костей,
Есть небо, что рыдает русской кровью,
Есть земли, где встречают как гостей,
А провожают смертною косою.

И среди этих выжженных высот
Один солдат дал клятву – выпить чашу
За всех до дна, и этот крест несет,
И крест его вернул в пределы наши.

А на востоке солнце восстает
Все так же над прожженными горами,
Отныне там надежда не живет,
Но вера в те края пришла за нами».

2016 - 2017-07-25