Дж. Максвелл, Ф. -Ц. Бёрджен и полнолуние

Это было
где-то в двадцатых числах июня,
(Но в Литве ведь не больше, чем слово, этот "июнь");
Джонатан Максвелл предвкушал полнолуние
И из душа пел песню про свой допотопный шампунь.

А потом сквозь стекло он искал на Луне коромысло
Или просто наслаждался полной Луной...
В этот момент его посетили мысли,
Поражающие новой своей глупизной.

Джонатан жил в кошерной литовской столице
И безумно свой город, ну правда, безумно любил:):
Каждого прохожего, каждую птицу
(если даже кто-то из них - задушевный дебил).

Он любил и Федосью-Цецилию Бёрджен -
Женщину, без которой мог бы прожить,
Но, увы, это было бы очень и очень сложно,
Так же как курильщику бросить курить.

Джонатан работал в столичной больнице,
Но всерьез его никто не считал врачом.
Потому что он нёс пургу о каких-то синицах,
Но по большей части - вообще ни о чём.

И, так вот, его посетили буйные мысли -
Как говорят у нас "беспросветная дичь".
Джонатан и Федосья довольно быстро
Вместе сумели план своих действий постичь.

Всё это на бумаге смотрелось глупо -
(Так происходит с каждым шедевром всегда),
Джонатану казалось, что это - "поступок",
А Феодосье, что - "выходка" и "ерунда".

Но, тем не менее, следующей же ночью
Двое сумели как-то (не знаю как),
Издали сливаясь в один комочек,
Заменить на башне литовский флаг.

Всё произошло искромётно и мощно:
Башня Гедиминаса. Вильнюс. Луна -
И над столицей, вместо полосок тощих,
Развевается флаг со словом "МЕЧТА"!

Их совершенно точно никто не заметил
(Джонатан, бллин, сочинил продуманный план),
Разве что, когда под холодный ветер,
Джонатан Феодосью Бёрджен обнял:)

Завтра его увидят пол миллиона
Самых дурных и самых чудесных людей:
От сумасбродного клерка до почтальона
И до зажигателя фонарей.

Кто-нибудь, может, сделает завтра нечто -
Нечто, на что решиться давно не мог;
Может быть, завтра в Вильнюсе будут встречи
На пересечении чьих-то дорог...

Кто-нибудь обязательно улыбнётся -
И поэтому два чудака городских
Слушают, как их сердце негромко бьётся,
Одно на двоих.