Твоё солнце

У каждого человека есть внутри небольшое солнце. Твоё солнышко я смогла разглядеть ещё в самую первую встречу. Оно светило так ярко, что его было невозможно не заметить. Ослепляющий свет покрывал все стены комнаты, в которой мы находились. Он окутывал мебель, занавески, старые картины и даже людей, что были рядом. Я никогда не видела эту комнату настолько живой, уютной и настоящей. Я клянусь тебе, я бывала здесь столько раз, что нельзя и пересчитать, но ни разу не чувствовала ничего подобного. Теплый, мягкий, невероятно нежный солнечный свет проникал в каждую щель, каждый уголок. Он растворял в себе любые попытки зла пробраться к нам. Нет, «зла» звучит слишком пафосно. Правильнее будет сказать, что в этом свете растворялись стеснение, злоба, неуверенность, скованность, эгоизм. Теперь я понимала твою сестру, которая часто приглашала меня в этот дом, когда ты был в отъезде. Как сейчас помню, она сидела у края дивана и прижимала к груди выцветшие письма. Письма, написанные твоей рукой. Её удивляло, что ты, тогда ещё тринадцатилетний мальчик, так трепетно и ласково обращался к ней. Пару раз она даже плакала, мечтала, чтобы ты вернулся к ней и отцу. Однако позже я узнала, что ты не мог бросить мать. Она так часто уходила в запои, так часто не возвращалась домой, что ты, маленький тринадцатилетний мальчик, был её единственной опорой и защитой.  Ты готовил ужин, ты ухаживал за своими питомцами, ты прятался под одеялом от пьяного отчима, ты убирался в квартире, ты побеждал на городских олимпиадах, ты продал телефон ради денег на таблетки. Как после всего того, что было с тобой, ты смог сохранить своё солнце? Как оно не погасло в буре плохого, страшного, ужасающего?  Здесь, в этой комнате, каждый чувствовал твой солнечный шар, теплящийся в груди.  Я тоже чувствовала, но боялась подойти к тебе. Может быть, оттого ты и подарил мне белоснежную жизнерадостную улыбку? Знаешь, а ведь именно  такие улыбки не стираются из памяти. Сознание складывает их в отдельную копилку, чтобы доставать в самые отчаянные минуты жизни, когда средства на счастье почти исчерпаны.  Тогда ты мало говорил со мной, но все твои слова имели огромный смысл. Нет, передо мной определенно сидел не мальчик, а взрослый восемнадцатилетний мужчина. Тогда я не знала всей твоей истории, даже не могла предположить того ужаса, что ты терпел на протяжении стольких лет. Поэтому, когда твоя сестра задрожала, увидев тебя у порога, я и понятия не имела о том, что она чувствует, что вы оба чувствуете. Конечно, в следующие встречи ты рассказывал мне о себе, но, по правде сказать, совсем немного. Ты говорил об аттракционах,  колледже, друзьях, доме, яблоке в карамели. Ты старался окружить меня только теплотой, только светом, только лёгкостью. Помнишь, когда ты узнавал о моих победах, то не просто хвалил меня, а восхищался мною? Так восхищался, что я начинала краснеть и смущаться, закрывать лицо руками, всячески отговариваться. Но ничего не помогало, ведь ты действительно верил в меня. И всё же однажды, я видела, как ты плакал, уткнувшись в колени своей сестры. Я считаю, что ты, восемнадцатилетний мужчина, имел полное право плакать  столько, сколько тебе захотелось бы.  Только тогда ты позволил мне узнать о  тех шрамах, что оставляла на тебе жизнь. И знаешь, эти шрамы тебя действительно украшают. Твоё солнце, твой внутренний свет способны провести через любую тьму, любые передряги. Спасибо за то, что отдаешь себя людям, природе, миру. Ты - восемнадцатилетний мужчина. Мужчина, а не мальчик.