две

Однажды в Москве я встретила две смерти. В глухом декабре мы пили кофе на Садовой, болтали о волнах, которых захлебывали сладкой речью наши дерзкие рты и уши. Покурили сигаретки. Встретили ревизоров. Путаницу. Смятение. Огромную Любовь. Перспективы и сарказм.

Прошло полнолуние – и тени вернулись, практически, на свои посты.

 Через полчаса и двух глинтвейнов в кафе Маргарита меня подвели к месту, где напротив друг друга, с двух сторон шоссе, сидят два каменных Николая Васильевича. Так странно, да? Один. А через шоссе – другой. Оба – из камня. Ка Гоголя и Ка Гоголя. И дорога между ними. Да-да :)
 «Он тут умер». Гоголя тут замучили до смерти современная медицина и гигантская трещина вины, которая пронизывает всю принятую им с надеждой традицию от старта. Небесный, утонченный, точенный, он впал в этот абиссаль, но вместо света очевидного узрел некое будущее. И приехал почтить его самим собою, Николаем Васильевичем, Вечною славой, в священную прорву Москвы.

 За один час. Место, где отбыл Михаил Афанасьевич. За поворотом почти – место смерти Николая Васильевича. Ужас. Как они потешались бы над таким – ходом. Сидят и балуются за преферансом или шахматами с самыми лучшими книгами, женщинами, нотами, и черти с бессрочно отправленными на гражданку представителями небесного воинства подносят им услады ради красное сухое. Смотрят на сей водевиль, и на готовых – к любым ночным кошмарам. Лишь бы душа – пела!