***

Написать ли тебе стихи, из души высекая пламень?
Возлюбить ли тебя одну, среди тысячи юных дев?
Иль безмолвно стоять в ночи, на века обратившись в камень.
Чтобы ветер бродяга пел, мне чарующий свой напев.

Чтобы с темных небес луна, озаряла меня улыбкой
И безмолвие точно плащ, прикрывало усталость плеч.
Я над бездной шагаю вновь, по тропе безнадежно зыбкой.
Чтобы только тебя обнять, да в ладони огонь сберечь.

Чтоб потом словно дар богов, пораздать его добрым людям.
Разгоняя сырой туман и ненастье слепой вражды.
Мы могли бы с тобой летать, мы могли б но пока не будем.
Убоявшись горячих чувств, будто нечисть святой воды.

Убоявшись шагнуть вперед, мол "успеется на досуге".
Убоявшись сгореть дотла от накала земных страстей.
Купидон заложил стрелу, тетива уж поет от натуги.
Но задумчиво медлит гад, ожидая дурных вестей.

Может верит, а может нет, в то что двое нашли друг друга.
В то, что им суждена любовь, до исхода преклонных лет.
А во взгляде скользит тоска, что от века любви подруга.
А во взгляде мелькает страх, что от века любви сосед.

Что же делать и как мне быть, с неприступной своей мечтою?
Разбиваться ль в  который раз о гранит непреклонных стен?
Я не знаю, но лишь бы жить окрыленным всегда тобою.
Лишь бы только не знал конца, упоительный этот плен.