Шапка

В то время, когда зима не была такой плаксивой и в разгар января не смешивала свой волшебный, светлый лик с грязью, я училась в школе и была совершенно другой. По крайней мере, обернувшись назад и  от мозгов до кончиков ногтей смерив себя, былую моим фирменным прищуром, полагаю, что права. Сказать по правде, мозги у меня имелись всегда, они даже непосредственно фигурировали и работали, тогда, когда этого требовала я или моя обыкновенная жизнь.

Тогда казалось, что высокий рост и моя болезненная, по словам бабушки и лиц преклонного возраста худоба, отнюдь не выделяли меня из толпы старших школьников, но взглядами я была далеко не обделена, они отпечатками оседали на моих коленках, как нечаянно поставленные царапки. Всё во мне было длинным, всё, кроме носа и языка, я никогда не совала свой аккуратный носик, куда не следовало, а разговаривала редко и по существу, в основном моими собеседниками были бабушка, собственно единственный родной для меня человек, и конечно же книги, тогда я больше любила слушать, а они умели порой так "громко" и красноречиво говорить о важном.

Светлые, не крашеные волосы стремившиеся порой задушить меня во мраке ночи, неповторимым узором от плеч, до поясницы распластались на чёрном бархате пиджака. Прогулочным шагом в своих любимых, потёртых кроссовках под классически от утюженые брюки, я слонялась по школе. Длинные пальцы тонких рук благополучно отсиживались в темноте карманов, как бы намекая на то, что даже эта оголённая область моего тела, желает остаться скрытой от посторонних глаз. Неожиданно для себя самой, окутанная мыслями о предстоящей контрольной по алгебре, я забрела в коридор, где беззаботно носились первоклашки. Начальная школа напоминала мне муравейник, практически одинаково одетые, ещё такие маленькие представители школы, не могли вызывать других ассоциаций, они были малыми и милыми. Мои глаза остановились на двух мальчиках, один был выше другого ростом  и одет заметно хуже, того, что был пониже. Они с хохотом перебрасывали друг другу некий предмет, прищурившись, я признала - шапка. Я остановилась, наблюдая за их шаловливой выходкой, как вдруг, тот, что был повыше, сказал:

- «Смотри, Вовка! Сейчас я надену твою шапку и, как думаешь, что произойдёт?  - мальчуган, слегка присел до роста своего собеседника и выпалил:
- Я стану тобой! – после этих слов, школьник начал строить смешные гримасы и выхаживать, такой знаете, «пафосной» походкой.

В коридоре было шумно, но мальчуганы, залились таким звонким смехом, что он будто выделился своеобразным мотивом на фоне общего гама, это и меня заставило - улыбнуться.
В дверях одного из прилегающих кабинетов, нарисовалась молодая учительница, и со словами:
- Ну, что за детский сад! Саша с Вовой, немедленно зайдите в класс! - заглушила перезвон детского смеха.

Фраза услышанная мной, проползла мимо мыслей о контрольной и навела меня на размышления. Мне думалось, как же это наивно, полагать, что примеряя на себя чужие вещи, которые по нашему мнению являются лучше собственных, большинству кажется, что они становятся кем-то другим, лучше, чем есть на самом деле. В современном мире по «тряпкам» могут судить, кем человек является, что представляет из себя. На тот момент мне было знакомо это чувство. Милой соседке, которая, зная, что бабушка воспитывает молодую и вполне себе привлекательную внучку одна, очень хотелось помочь, тем более, что дочь её была примерно одной комплекции и возраста со мной, так, что она частенько всучивала бабушке безвкусный пакетик с "вкусным" содержимым. Признаюсь, что вещи там были вполне себе приличные, более чем! Но, надевая поношенное, фирменное платье, мне действительно казалось, что я становлюсь иной, а мне непримиримо хотелось быть только собой и ни кем больше. Поэтому вещи пылились в шкафу, обездоленные возможностью служить новому хозяину.

Я была убеждена, впрочем, как и сейчас, что вещам не подвластно поменять человека, а вот человеку изменить вещи, а так же ход вещей, вполне себе возможно! Всё самое ценное не бросается в глаза, оно заложено внутри нас.
Прозвенел протяжный, оглушающий звонок, вырвав меня из тени размышлений. Я вздрогнула от противного звука и лёгкого касания плеча.

- Лариса, пора в класс!
Снизу на меня смотрели, чёрные, как смоль глаза моего единственного друга, коренастого паренька в персиковой рубашке с добрым и таким всепоглощающим взглядом.
- Пора! - сказала я  и две тонкие  фигуры, такие сочные внутри, и такие высохшие снаружи, освещённые солнцем, через большие окна коридора, двинулись навстречу рутине.      

Июль 17