Там, где кончается слово

00:01 17.12.2016 / Культура

Завершается год, проходивший в музыкальном мире под знаком двух великих имен – С. Прокофьева и Д. Шостаковича


Этот год, яркий на музыкальные события, принес много впечатлений. Состоявшийся в Рязанской областной филармонии концерт в очередной раз доказал, что Большая музыка живет вне времени и становится активным противовесом негативным явлениям – равнодушию и агрессии, кризису смыслов в гуманитарной сфере, разъедающему человеческое общество индивидуализму.

Казалось бы, что может связывать композиторов, живших в разные века, говорящих на разных языках и воспитанных в различных культурных традициях? Роберт Шуман и Дмитрий Шостакович – представители разных музыкальных эпох, но их сочинения, прозвучавшие в филармонии, удивительным образом совпали по художественному замыслу.

Концерт для виолончели с оркестром ля минор ор. 129 Р. Шумана – произведение настолько глубоко личное, что ни разу не исполнялось при его жизни. 40-летний музыкант, в 1850 году признанный в Германии композитор и пианист-виртуоз, счастливо женатый на талантливой пианистке Кларе Вик, пишет свой концерт для виолончели, как глубоко страдающий человек пишет тайный дневник. 1850 год – роковой для счастливых супругов. В их доме появляется Иоганнес Брамс – «молодой гений», как отозвался о нем Шуман. Симпатия Брамса к Кларе вскоре переросла в гораздо более глубокое чувство… Знакомый «любовный треугольник», излюбленный сюжет сотен киномелодрам. Но есть одно «но».

Музыка несет в себе гораздо большее, чем может выразить слово. «Музыка начинается там, где слово заканчивается», – эти слова Шумана, по сути своей, стали законом музыкального жанра. Очень личная история, рассказанная им в виолончельном концерте, увидела свет спустя 10 лет после его смерти. Автобиографическое повествование для виолончели мастерски исполнил один из лучших виолончелистов современности – лауреат международных конкурсов, участник проекта «Звезды XXI века» Александр Рамм. Музыкальная партия как актерская роль – еще один закон, утвержденный в музыке Шуманом. Безукоризненно следуя стилю романтической эпохи, Александр Рамм исполнил это произведение с проницательностью музыкального психоаналитика. Живущим в XXI веке под силу ли понять, что женщины века XIX одним лишь взмахом ресниц решали личные судьбы мужчин? Мужчины повиновались и видели в этом глубочайший смысл – женщина начинается там, где заканчивается слово, как и музыка. Об этом Шуман написал, а исполнительскую традицию немецкого романтизма представил на суд слушателю Александр Рамм, 28 летний музыкант с громадным музыкально-артистическим потенциалом.

И еще одно сочинение, не заявленное концертной программой этого вечера, исполнил молодой виолончелист. Первая часть Второй сюиты для виолончели соло английского композитора Бенджамина Бриттена прозвучала связующим звеном к следующему отделению. Монолог человека, осмысляющего события конца 60-х годов прошлого века. Бриттен написал три сюиты для виолончели. Первым исполнителем стал Мстислав Ростропович. Известным фактом музыкальной истории является то, что Б. Бриттен и Д. Шостакович были хорошо знакомы, дружили и мыслили в «одном поле», если брать громадную силу сосредоточенности мысли.

10-ю симфонию ми минор ор. 93 Дмитрия Шостаковича исполнил Рязанский губернаторский симфонический оркестр под управлением Сергея Оселкова. Это произведение признают одним из самых глубоко личных и автобиографичных сочинений автора. Премьера состоялась в 1953 году, и официальной критикой того времени 10-я симфония было встречена откровенно враждебно. После мирового триумфа «Ленинградской» симфонии и последовавших за ней, как продолжение военной эпопеи, 8-й и 9-й, от композитора ждали сочинения-оды в честь Великой Победы. Но он осмелился говорить своей музыкой о том, о чем другие боялись даже думать, посмел остаться самим собой. Клеймо «формалиста», спущенное сверху, последовавшее за этим исключение из состава преподавателей Ленинградской консерватории – это трагические страницы биографии Д. Шостаковича. В свою частную жизнь композитор никого не допускал. Высокий общественный статус делал положение его дел невыносимым. До сих пор специалисты спорят, был ли Шостакович верующим человеком. Прямых доказательств нет, а косвенных – сколько угодно. Пережитая блокада и художественно-аналитическое осмысление войны, свидетельство сталинских репрессий и невозможность открыто высказать свое мнение и протест и просто жить «по совести» – содержание 10-й симфонии. Для Шостаковича дирижерский пульт становится трибуной и христианским амвоном. Его 10-я симфония – проповедь своим современникам. А в ответ звучало невысказанное вслух: нет пророка в своем отечестве. Но после тех горьких лет середины пятидесятых Шостакович написал музыку в самых разных жанрах, которую и сегодня играют лучшие музыканты мира.

На прошедшем концерте явно не хватало музыковедческого слова. Сама музыка требовала настроя на особый высокоинтеллектуальный тон. Музыканты всегда чувствуют обратную связь с публикой. В этот вечер контакт Большой музыки и слушателя состоялся на самом высоком уровне. Рязанская филармоническая публика – особая, чуткая и требовательная, способная воспринимать самые тонкие духовные вибрации.


Статья опубликована в газете Рязанские ведомости в номере 236 (5277) от 17 декабря 2016 года