Скорбь

Пробил час, дегтем в стать облакам грозовым нагрянул
Утопая в патоке лжи медовой, липкой и вязкой,
Растворился в настоящем с ним в небытие канул,
Без причины, без замысла и огласки.

И уже не стать во век прежними,
Не вернуть лицам легкомыслия мины.
Раскрывая горизонты для мышления безбрежные
В заблуждении своем достигая вершины.

Сколько падет их еще на поприще ратном?
Сколько слов было вслух не досказано?
Что стираются в пыль многократно,
Только быль до сих пор не доказана.

Стерта память побед пращуров и отцов,
Позабыты морали былой устои крепкие,
И душа моя плачет навзрыд, горче вдов,
Ибо скорбь сжала в лапы цепкие.

Тени, что пауком сползают ко мне неспешно,
Выжидают момента впрыснуть яда бессилия.
Отравляя разум черной мыслью грешной,
Одерживают победу свою без насилия.

Словно ставни, что на булатный замок заперты,
Обездвижены и стынут от озноба руки.
Больничная простыня - иллюзия парадной скатерти
И лишь голос в голове распускает слухи.

Шепчет, настойчиво, стремясь поколебать волю,
Обволакивает коконом сомнений и былых сожалений,
Съедает волокна разума прожорливой молью,
Не пускает взойти на путь свершений.

А погода - пьянь, расплескав стакан,
Оросила ливнем часть земной горницы.
Пир на небе горой - хорошо Богам,
Шум и гам вокруг, да раздолье вольницы.

Сам Иггдрасиль с небес пустил корни,
Разрывая плоть облаков грозовым мерцанием.
Всю помпезность вобрав в громогласном горне,
Вдруг утих для раздумий в молчании.

Поутихло резонансом встревоженных кругов на воде,
Возмущение чистой глади зеркальной,
На полотнах жизненных невзгод подвластных судьбе,
Замирает вновь в спокойствии, прячась в уголках дальних.