38, 9

Я редко ныл, все чаще-спорил,
Жизнь не менял на торжество.
Людей любил, немногих ссорил,
Не делал никогда «назло».

Не знал ни праведность, ни грешность,
Стеснялся вдруг серьезным стать,
Я презирал в делах поспешность,
Спешив безделье презирать.

Лелеял часто красоту,
Обожествляя необычность,
Найдя одну в ком-то черту,
Любил ее за непривычность.

Стоял всегда «лицом к лицу»,
Просил не в спину, в грудь ударить,
Что в двадцать не простил отцу,
И в сорок ныть не перестанет.

Обожествлял родных, навеки
Их боль, их дерзкую мечту
Я вижу как свою… И веки
Лишь плача, знают, что не ту…

Не полюбил я пресмыкаться,
Почтив за честь служить той вере,
Что с Родиной моей расстаться
Одно… В душе принять потери.

Я чествую тебя, свобода!
Та, что пришлась на стык веков,
Помилуй! Ждал я мыслей свода,
Но получил лишь свод оков.

Я молод и хорош собою?
Зачем же мыслю умирать!
Свой душе я слезы скрою,
Желая лишь одно – понять.

Понять, я жить люблю, безмерно!
И женский образ мною движет,
Романтик, скажете, наверно…
Так жизнь милее, тверже, ближе.

И все же 38… Где же?
Свобода, нужная любовь…
Я знал, поверьте, это прежде,
И верю, встречу это вновь.