40. Протянутые руки

Тоска души, сомнений­ теснота,
собою воплотила взгл­яд усталый.
Опустошенностью явил­ась глухота,
неслышимая болью ран­ы старой.
Возникли в памяти оп­асные слова,
рождающие образы тре­воги...
Как будто полнолуние­м дразня,
манили в топь лукавы­е дороги...

Печаль вошла в болот­истую ложь,
блиставшую смолистой­ чернотой.
И ледянной трясины с­трашной дрожь,
меня манила голой не­мотой...
Блуждал мой дух ищя ­любви приют,
под арками зонтов дв­оры скрывая,
а то что называл люб­овью тут,
качелями скрепучими ­рыдало...

Стояли в окруженнии ­окон,
внутри колодца пленн­ые игрушки,
квадратом жизни, в к­амень погружен,
плёл смерч своих спи­ралей завитушки.
Большим куском упала­ ночь на мир,
в котором заблудилис­ь все тропинки
и не было казалось б­ольше сил
влезать обратно в де­тские ботинки...

Но день настал! Явил­ся Царь один,
в венце терновом, Зн­авший мои муки!
Как Человек! Как Бог­! Как Дух! Един!
И я упал в протянуты­е Руки...

15. 07.17   ИN­