Турецкий дневник 1996 год

Почти весь май, июнь и часть июля
Работы было - непочатый край,
Часы и сутки пролетали пулей,
Приемная пора - она и ад, и рай.

Трудились много - сердце заходилось,
Болели руки, ноги и спина,
Нам прошлогодний опыт очень пригодился,
Когда пора расплаты ректору пришла.

“За ваши подвиги, упорство и терпенье
Вам надо ехать в теплые края,
Набраться сил, прибавить вдохновенья
И отдохнуть в раю, где я сама была.

Езжайте семьями - вы это заслужили,
Пусть дети с вами радость обретут.
И Соколова  Лена дело закрутила,
Решив его за сорок пять минут.

Путевки куплены, недолги были сборы,
Не нужен нам парадный гардероб,
Мы в жаркий край собрались очень споро,
В турецкий край, где  веет ветерок.

Зал в Шереметьево такой уже знакомый
И место встречи изменить нельзя,
Мы снова ждем родного самолета,
Уставив на табло усталые глаза.

Родной Аэрофлот опять в своем ударе:
Задержан рейс на целых два часа,
Да ладно бы мороз на поле вдарил
Иль засверкала летняя гроза.

Но все нормально. Солнце нежно светит,
Тайфуна нет, и не сверкает лед.
Москва, Москва, ну кто же нам ответит,
Когда начнем мы в Турцию полет?

Но вот табло с прищуром замигало,
Сто пятый рейс, в Анталию летит.
С вещами чинно шествуем по залу,
Но  голос на контроле говорит:

Наш самолет вмещает много груза
И вещи можете вы не сдавать в багаж,
Прошу билет. Билет мне очень нужен,
Чтоб точно знать, куда и сколько вас.

Очередной этап – таможнюю  проверку-
Прошли без осложнений, без пальбы,
Не то чтоб люди проверяли скверно,
Мы - без наркотиков, нам стрессы не нужны.

Но вот взревели яростно моторы,
Пошел разбег по взлетной полосе,
Мелькнул ангар, потом отель знакомый,
Рывок вперед - и мы на высоте.

Полет стандартный. Облака и небо,
Чуть-чуть качнет, но это не беда.
В полете ужин, только вот без хлеба
И не давали даже красного вина.

Мы приземлились тихо, без удара,
Аплодисментами отметив мастерство
Того, кто был сегодня за штурвалом
И ИЛ провел как в сказочном кино.

Подали трап. И вышли мы на поле,
А там как в сауне - горячая жара-.
Я обалдел, не ожидал такого,
А ведь была вечерняя пора.

ЛЕМ-Центр встречал  гостей радушно:
Автобус светлый и большой,
Вертелся гид довольно ушлый
И всех встречал с раскрытою душой.

Он нам представился как Алик
И что работает как гид,
Что он в ЛЕМ-Центре очень славен,
Пусть и совсем простой на вид.

Собрав гостей, автобус светлый
Понесся шинами шурша
В красивый край мечты заветной,
Где б отдохнуть могла душа.

Мерцали огоньки, мелькали повороты
И музыка турецкая лилась,
А Алик нам  вещал про белые ворота
И вызывал к другим поездкам страсть.

Он обещал яхт-тур, поездку в горы,
В старинный город обещал свозить,
Что ехать лучше всем, как говорится, хором,
Но надо ему доллары платить.

Он предлагал нам оплатить всё сразу,
Недолго думая, ведь он роскошный гид,
Но голос подсказал: а он большой зараза
И к  долларам имеет аппетит.

Приехав в Кемер и отель увидев,
Где нам придется время проводить,
Мы восхитились чистотой и видом,
Сумев отель мгновенно полюбить.

Мы из отеля вышли и направо
Пошли по узкой улочке на свет
И видим парк, где пальмы величавы,
А наверху красивый лунный свет.

Здесь бухта тихая и яхт довольно много,
Но нет мазута и бензина нет.
Другую не искали мы дорогу,
И в воду бросились, туда, где лунный свет.

Вода плескалась и ласкала тело,
Шел горизонт гористою грядой,
Купаться вскоре всем поднадоело
И в ноль часов мы двинулись домой.

Гремел кондишен ночь, не умолкая,
И духота мешала крепко спать,
Какая-то жужжала муха злая,
Но утром мы сумели рано встать
                *************
Мы в шесть утра уже проснулись,
С балкона глянули окрест:
Хребты вдоль бухты протянулись,
А на хребтах зеленый лес.

И яхты, яхты в море синем,
Готовы вскинуть паруса,
С балкона вид открыт красивый
И все турецкие места.

Умывшись быстро и побрившись,
И полотенца взяв с собой,
На море полетели птицей,
А может, пущенной стрелой.

Мы осмотрели пляж с пристрастьем:
Зонтов на нем - зеленый ряд,
На море яхты с флагом красным
Да  с полумесяцем стоят.

Еще взглянув, мы видим пальмы,
А рядом кактусы растут,
Хребет гористый будто Альпы,
Похоже, отдохнем мы славно тут.

Все выше яркое светило
И начинало греть сильней,
Нам солнце прибавляло силы,
И души делало добрей.

И мы купаемся и млеем,
Играем с ласковой волной,
От духа моря мы чумеем,
Но жарко нам - пора домой.

Домой - в отель, что белой птицей
Свои раскинул этажи,
Немного их, так - единицы,
Но - сервис и иная жизнь.

Вернувшись с моря ровно в девять,
И душем сняв соленый пласт,
Мы в ресторане будто дети
Покушали, что было, всласть.

Потом я опишу питанье,
Ему придет еще черед,
Но в десять надо на свиданье
В автобус, к гиду и вперед.

В Анталию экскурсия по плану
И нам не надо доллары платить,
В Анталию мы едем к водопадам
И по  сырым пещерам побродить.

В пути наш гид опять давал советы,
Как нам на отдыхе красоты повидать,
Памуккале - восьмое чудо света,
Где надо непременно побывать.

По сотне долларов и с каждого клиента
Хотел наш гид еще в пути содрать,
Но мы вчера узнали и про это:
Что в  горагентстве стоит сорок  пять.

Решили, что смотаемся и сами,
А гид не гид, а настоящий гад...
Нас обогрело солнце ласково лучами,
Когда раскинулся пред нами водопад.

Летели струи вниз, сверкая, с переливом,
В них солнца луч вплетался как живой,
Потом рекой струились шаловливой,
Что потекла за серою горой.

Лихие люди к струям подбегали,
И струи людям падали на грудь,
И будто людям силу отдавали,
Не требуя назад ее вернуть.

А небо было чисто и прозрачно,
С высоким сводом синей бирюзы,
И как контраст - пещеры мрачны,
Куда потом полезли мы.

В пещерах холод, а по стенам
Вода холодная как лед,
И сталактиты шишкой белой
Зовут,  зовут сюда народ.

Ступени мокрые в пещерах,
Смотри, турист, не оступись,
Я сразу тройку снимков сделал,
И это память на всю жизнь.

Осмотр закончив водопадов,
И поснимав их для кино,
Мы вышли на базар, что рядом,
Купить воды, а не вино.

Признаюсь, мы вина не пили,
Но увлекались чуть   пивком,
На пиве доллары уплыли,
Но по порядку и потом.

Итак,  базар. Там сувениры,
От сглаза глазки продают.
Зеленых нет? Гоните лиры.
Нет? Так за марки отдадут.

Большой автобус и красивый
Повез нас лихо в Центр кож,
Где мы по залам походили,
Где кой-кого бросало в дрожь.

Дубленки, шубы и шубейки,
Одних ремней несчетный ряд,
Кожанки, чудо-душегрейки -
Все посмотрели мы подряд.

Потом был Центр, где золотишко
Своей блистало красотой,
Я пораскинул тут умишком -
Купил кулончик с бирюзой.

Затем зашли мы в Центр текстиля,
Трусы купили и халат,
Минуток сорок там бродили-
Водитель стал  уже не рад.

Пора в Кемер, пора на ужин,
Семья ведь дома у него
И нам часок в джакузи нужен,
Чтоб стало на душе легко.

Джакузи - небольшая ванна
С бурлящей пенистой водой,
Здесь не найти простого крана,
Вода идет сама собой.

Такой заряд ты здесь получишь
И так намнет вода бока,
Что настроенье станет лучше
Не то, что на день, на века.

Потом идешь попарить кости
В парной, что сауной зовут,
Тут мужики и бабы вместе,
Да и детишки тоже тут.

Здесь градусов за девяносто,
Сухой, горячий, сильный жар,
Захочешь сто - и это просто,
Воды плеснешь - в мозгах пожар.

Попарив ноги, руки, тело,
Умывши голову и грудь,
Мы в номер свой вернулись смело,
Чтобы часочек отдохнуть.

И в девять вечера мы чинно
Пошли на ужин в ресторан,
Пусть шведский стол был очень длинный,
Его смели мы, как таран.

А поздней ночью снова в море,
Поплавали в морской воде,
Но захотелось очень скоро
Поспать в отель идти к себе.

************
Проснувшись рано и поев прилично,
Решили с Сашей пляж иной искать,
С водой соленой и волной отличной,
И чтобы можно было понырять.

Пошли налево, не направо,
Отель Тюркиз встал на пути,
Красивый, белый, величавый -
Никак его не обойти.

Пройдя меж пальмой и сосною
И миновав палаток ряд,
Мы моментально вышли к морю,
Цивильный сняв с себя наряд.

На пляж вошли - полно народу,
Все по-турецки говорят,
И море бы другое, вроде,
И камни мокрые блестят.

На берег шла волна шумливо,
Трава на гальке собралась.
Мой Саша плавал шаловливо,
И я ему сказал  “Вылазь.

Прибьет волна, ударят камни,
А нам бы надо погулять,
Давай отсюда живо дрябнем,
И в бухту вновь пойдем опять”.

Мы в бухте славно загорали,
Вода спокойствием жила,
По парку с чувством погуляли
И сняли камерой пейзаж.

И наши дамы как шальные
Купались, плавали в воде,
Резвились, словно не больные,
И позабыли о себе.

А солнце жарило все тело,
Пускало нам лучи в лицо,
И тело быстро обгорело
И вскоре пятнами пошло.

Опять отель, Опять парная,
Опять богатый шведский стол,
Но в двадцать два душа шальная
Нас потащила в коридор.

На лифте медленно спустились,
Ключи оставили портье,
И в город рысью припустились
Смотреть товар от кутюрье.

Нас город поразил рекламой
И морем золотых вещей,
Дубленок, кожи, разным хламом
От зажигалок  до ключей.

Кругом кафе и рестораны,
Где люди  разные сидят,
Но не заметили мы пьяных,
Хотя все что-то пьют подряд.

Нас все упорно приглашали
Зайти поесть, зайти купить,
И все советами мешали,
Стараясь, правда, угодить.

Мы в турагентства заходили,
Узнали что, куда, почем,
И с Сашей твердо порешили
“На яхте утром поплывем”.

С утра поплавав и откушав:
Опять  стандартный шведский стол,
Нам удалось чуть-чуть подслушать
Про гида тихий разговор.

“Он  - проходимец и пройдоха,
По сотне долларов собрал,
Кормил обедом очень плохо
И плюс  к тому ж совсем пропал.

Хотелось бы на яхте сплавать,
На белых скалах побывать...”
Но тут пришел автобус справный
И люди кончили мечтать.

А мы минутку подождали,
Затем приехал турагент,
Затем мы к пирсу подъезжали
И быстро все, почти в момент.

Летела яхта в море синем,
Ей волны гладили бока,
А мы, штаны и майки  скинув,
Смотрели вдаль по сторонам.

Чиста, чиста была водица
И горы отражались в ней,
Приятно было прокатиться,
К тому ж в кругу своих людей.

Моторы яхты замолчали,
Мы видим бухту впереди,
К  нам катерочек вмиг причалил
“Хотите на берег сойти?.

Там, где покоятся руины,
Был город славных мастеров,
Там представленья проходили
В театре древнем, от богов”.

Да, мы руины исходили,
Мы даже видели театр,
У нас еще остались силы
В жару прийти на борт, назад.

Хотя признаться, мы купались
В заливе дивной красоты,
А время вышло, и помчались
На катер из последних сил.

На яхте был обед устроен:
Арбуз, рыбешка и салат,
Кто на иное  был настроен,
Пивку холодному был рад.

Потом опять по морю плыли
И подобрались к островку,
Была жара, но мы не ныли,
Но как хотелось нам кваску.

Все лихачи ныряли в море,
И Саша тоже мой нырял,
А у меня в такую пору
Дух дюже страшно замирал.

Прогулка кончилась на яхте,
В Кемер вернулись в шесть часов,
В порту был жар - ад настоящий,
Ад для спины и для мозгов.

И снова сауна и ужин,
И вновь из ветчины салат,
Коль нет воды - арбуз был нужен,
А также сладкий виноград.

Мы ели долго, до отвала,
Поскольку  был  гигантский план:
Пройтись по шопам-караванам,
Чтоб кой-какой купить товар.

В одном из шопов увидали
Для Саши кожаный жилет,
Мы полчаса поторговались -
Жилет у нас, и всем  привет.

Сказать по правде, нас учили,
Что есть начальная цена,
И чтобы хлам вам не всучили,
Должна быть ясной голова.

Что торговаться надо умно,
Хвалить товар, искать изъян,
И компромисс искать разумный -
Таков он в Турции базар.

И вот теперь могу сказать
И похвалиться, это к слову,
Мы полцены  сумели снять,
Купив за сорок пять зеленых.

А при обмытии покупки
Нас турок щедро угощал,
По-русски выдал массу шуток,
Мы пили кофе, а не чай.

Вставало солнце по-над морем,
Своим лучом коснулось нас,
Мы - на кроватях и мы в горе,
У Саши блеск в глазах погас.

Полезла шкурка - обгорели,
Животик хочется чесать,
Вчера, видать, мы охренели,
Коль стали много загорать.

Нам все же надо охладиться,
Идем на пляж, в морскую соль,
Где наши плавают девицы,
Но Таню тянет на простор.

Я предлагаю ей задачу:
“Пройти пешком прибрежный пляж,
Оформить купчую на дачу,
Коль Турция пленила нас.

А коль на дачу не потянем,
Квартирку можем отхватить,
За сорок тыщь зеленых, в паре,
В Кемере солнечном купить.

Но если долларов добавим,
Сторгуем маленький коттедж,
Проректор цокала  губами:
“А ведь профессор - молодец”.

Но где ж Настасья, наша фея,
Чего ж не кажется она?
- В бассейне плавает, балдеет,
Вся в волдырях ее спина.

Опять жара. Пакуем сумки,
Бежим к отелю через парк,
Идут навстречу немцы, турки,
А солнце жжет - кромешный ад.

Поев маслин, съев семь салатов,
Арбуза слопав пять кусков,
В двенадцать в парк пошел обратно
Снимать сто нимф и продавцов.

В том парке дивные полянки
С газонной бархатной травой,
Агавы, пальмы-великаны,
Бамбук высокий и густой.

Здесь ресторанов просто масса,
Порядок в них и чистота,
Но где же спросите вы Саша?
- Он кошелек себе искал.

Ходил по узким  переулкам
И в магазины заходил,
Но застучало сердце гулко
И не осталось больше сил.

Пришел в отель и снял рубаху
И мигом в сауну пошел.
Я там его, еще деваху
В джакузи мраморном нашел.

Согревши тело, выпив пива,
Вернулись в номер отдыхать,
Кровать была неповторима,
Пришлось часочка три поспать.

Проснулись, брюки натянули,
Чай вскипятили, как смогли,
Спустился вечер быстрой пулей,
Зажглись на улицах огни.

Но нам обещано веселье:
Русалки, танец живота,
В бассейне было представленье,
Мы оценили – красота.

Девчушки, словно стая рыбок,
В воде крутили вензеля,
Потом с роскошною улыбкой
Турчанка  стройная  пришла.

Вертела грудью, задом, телом,
Снимая кое-что в момент,
А между этим важным делом
Клала доллары за корсет.

Да, нелегка ее работа
При свете лунном танцевать,
Но все приелось, спать охота
И я отправился в кровать.

Но танец тот мы все ж засняли
И станем изредка смотреть,
Под пиво с раками с друзьями
Живот сумеем разглядеть.

У нас стандарт уже заложен:
До завтрака идем на пляж,
Потом еды полтонны вложем,
Массаж ногам и макияж.

Сегодня, плотненько пожравши,
Программу сделали иной -
На пляже малость искупавшись,
Отель снимаем наш родной.

Сначала холл и лифт снимаем,
Рецепшен, двери в ресторан,
Мозгами  позже понимаем,
Что надо снять резной диван.

Бродя по нашему отелю,
Засняли бар и туалет,
Музей потом заснять хотели,
Но он закрыт и входа нет.

Музей открыл нам турок видный,
Оставив нас наедине,
Музей - морской, слепому видно,
И говорит о старине.

Фонарь маячный, два штурвала,
Прибор, чтоб видеть горизонт,
Мой Саша влез за стойку бара
И выглядел как Аполлон.

Тут все нормально, когда надо
Музей работает как бар,
С веранды сняли угол сада,
Где наш уютный ресторан.

Бассейн засняли, даже номер,
Где две кровати и трюмо,
Потом бассейн снимали снова -
В Москве смонтируем кино.

Анталия - жара и море,
Но и дубленки тоже тут,
В двенадцать впятером, не трое,
Мы в шоп зашли на пять минут.

Смотрели, мерили и мяли,
Старались цену резко сбить,
В конце концов её не взяли,
Решили дальше походить.

Зашедши в шоп, мы увидали
Али-бабу и турок с ним,
Али-баба был хитрый парень,
Похоже, русский армянин.

Понакидал он нам дубленок
И курток кожаных вагон,
Но мы то люди из смышленых,
Подняли вместе малый стон.

“Али-баба, тут шов неровный,
А здесь чуть держится карман”,
На что уж я в торговле скромный,
Но брак в дубленке увидал.

“За триста я возьму, пожалуй,
Но выше цену не проси”,
Али-баба был добрый малый,
Нам кофе с чаем предложил.

Вернулись снова мы к торговле,
Просил четыреста Али,
Но мне сказали поголовно:”
“ Не тот товар. Нет, не бери”.

Пройдя с десяток магазинов,
Опять вернулись в первый шоп,
Ленок - мертва, устала Зина
И у меня почти что шок.

Нам продавец за ту дубленку,
Что утром мерить предлагал,
Накинул пару миллионов
В турецких лирах - вот нахал.

Мы торговались и шутили,
К согласию затем пришли,
Дубленку все же мы купили,
В отель “Отем” ее внесли.

Нам дальше вновь известная программа:
Купанье, сауна, нормальный шведский стол,
А в десять вечера - морская панорама
И ярких звезд мерцающий костер.

Для молодежи ночь была разрядкой,
На дискотеке выли голоса,
И тело занималось  там зарядкой - -
Вернулся Саша только в два часа.

Сегодня луч сквозь белы шторы
С балкона тихо к нам проник,
В лицо уставился упорно -
“Пора вставать, писать дневник”.

Глаза мгновенно открываю:
С балкона - небо, горный вид,
Грядет жара, я точно знаю,
Ну а Сашуля мерно спит.

Лишь шесть часов, но у светилы
Расписан полностью денёк,
Морскую гладь наполнить силой,
Прожарить гальку и песок.

Прогреть прибрежные поляны,
И розы светом зарядить,
Взбодрить бамбук, траву, лианы,
А самому весь день ходить.

Ходить и греть людей нещадно,
Хватая за нос, за бока,
Сперва людишки станут красны,
Ну а потом черней жука.

А вот до этого у многих
Облезет кожа и не раз,
Как красны угли станут ноги,
И для чего такой маразм?

Все для того, чтоб погордиться,
Что, мол, в Анталье побывал,
Что плавал в море, словно птица,
И что с турчанкой загорал.

Но сердцу этого не нужно,
Давленье может подскочить,
Загар прекрасен ранним утром,
Пора на море уходить.

И в шесть часов, надевши шорты,
Я Сашу нежно разбудил,
Он не ругался, был спокойный,
Глаза открыл и вмиг вскочил.

Какое ж чудо утром море,
Какая нежная волна,
Ласкает, шепчется, не спорит,
Как будто юная жена.

А ты плывешь, плывешь и млеешь,
Я повторяюсь, мой дружок?
От моря нежного балдеешь,
Но время - надо б на песок.

Песок противный, сероватый,
А потому берешь лежак,
Мы как народ жуликоватый,
До девяти лежим за так.

А в девять мальчики приходят,
И надо целый бакс платить,
Но нам часы на завтрак звонят,
Что нам пора в отеле быть.

Мы две недели так пробыли
И баксы не платили зря,
Зато воды с пивком попили -
Про это знать должна семья.

Ну что про море и про море?
Пора бы тему и менять,
Я вам секрет сейчас раскрою -
Пошли на рынок покупать.

Сказали Таня с Зинаидой:
“Базар восточный в Кемер есть,
Базар шумливый и открытый,
Товаров там не перечесть.

Там помидоры - что арбузы,
Пудов на пять, а то на шесть,
Везти в отель - так трактор нужен,
А есть еще верблюжья шерсть.

Там море пряностей восточных,
И в порошке лимонный чай,
Нас апельсином крупным, сочным
Один эфенди угощал.

Сказал по-русски он: “Ханумы,
Ко мне зашли бы на чаек,
Пусть турок я, но очень умный,
И крайне светский паренек.

Газет я, правда, не читаю,
Зато имею пару жен,
Я в свой гарем вас приглашаю,
Фигурой вашей поражен.

Я стану вас любить и холить,
Куплю халаты и чадру,
Работой буду не неволить,
Лишь ежедневно, поутру.

Сварить густой турецкий кофе,
Подать с поклоном мне в кровать,
Помыть авто, мой новый офис,
И чтоб по-русски ворковать.

А днем вы будете на пляже
Лаваш туристам продавать”
”О, кей, сказали дамы сразу,
Нам надо все обмозговать.

Придем к тебе через неделю,
Готовь, эфенди, свой калым,
Болтать с тобой нам надоело”
И дамы сгинули как дым.

Такой рассказ прослушав смачный,
Там захотелось побывать,
И в жаркий день, конечно, с Сашей
Мы двинулись базар искать.

По шуму, гаму и по звукам
Базар нашли минут за пять,
Там много немцев, много турок,
Но русских - не пересчитать.

Шумел, гудел базар восточный,
Гортанны турок голоса,
Бродили там мы с Сашей, точно,
В жару от силы полчаса.

Два кошелька приторговали,
Парфюм, ботинки, пять трусов,
Измокли спины, мы устали,
Взмолился Саша: “Я – готов.

Пошли из этого бедлама,
Пусть он провалится к чертям”
И мы в отель помчались прямо
Искать своих роскошных дам.

Их не найдя, видать, сбежали?
Взяв камеру, пошел снимать
На пляж Тюркиз, потом подале,
Где станем позже загорать.

Мне пляж понравился мгновенно,
Там волны бьют себе бока,
И из боков выходит пена
Чиста, бела и высока.

На гальку ляжешь, ноги в море,
Волна крутая набежит,
Тебя с макушкою накроет,
И ты от радости визжишь.

Придя и рассказав Татьяне
Про тот  далекий дикий пляж,
Нарушил нашим дамам планы,
Татьяну взяв на абордаж.

“Хочу туда, - она шептала,-
На пляж в дремучие места,
Где валуны как будто скалы
И где вода чистым чиста”.

Решили завтра на разведку
На тот далекий пляж сходить,
А ныне вечером в беседке
Пивка холодного попить.

Но к черту полетели планы :
У Зинаиды в горле зуд,
Полезла кожа у Татьяны,
И у меня схватило зуб.

У Саши вылезли болячки,
Настасья пятнами пошла,
Бригада наша стала клячей.
Такие были вот дела.

Кошмар, умора: Простудиться,
Когда на солнце сорок семь,
Такое может лишь присниться,
И то во сне, и то не всем.

Лекарство было примитивно,
По аспирину и в кровать,
А утром встанем - будет видно,
Сидеть в тени иль загорать.

Три этих дня как близнецы похожи,
Проснувшись, двигались на пляж,
Болело в горле и полезла кожа,
Но крепок он -  характер наш.

На пляже о болячках позабыли,
Вели с другими светский разговор,
Холодный чай и пиво даже пили,
Хотя в ушах стоял неясный звон.

“ Клин  клином вышибают”,- мы сказали
И сразу после шведского стола
Бежали в сауну, в джакузи полежали
И вроде бы светлела голова.

В обед - на дикий пляж на волнах покачаться,
Морскими пеною и воздухом дышать,
И надо, знаете, признаться,
Простуда злая стала отступать.

А наша молодежь на дискотеки
В двенадцать ночи яростно неслась,
Ногами дрыгали, отчаянно потели,
Но в восемнадцать танцы  - это страсть.

Коль дни как близнецы, а может как двойняшки:
Пляж, завтрак, сауна и снова шведский стол,
Вам опишу меню и пищу нашу
И почему я стал немного зол.

Начнем про завтрак. В семь его начало,
Но мы приходим после девяти,
Направо стол - накрытый величаво,
К нему спокойно можно подойти.

Здесь мед, маслины, молоко и хлопья,
Варенья разные приветливо глядят,
Набрал что надо - потихоньку лопай,
А не хватило, приходи назад.

Есть стол налево - брынза и колбасы,
Арбуз порезанный и горками сыры,
Здесь знают нас и аппетиты наши,
Что зубы наши словно топоры.

Здесь также сладостей немало:
Есть крендельки, пирожные и крем ...
Глядишь порой - иная дама встала
И все берет. Вопрос один - зачем?

Есть третий стол: яички трехминутки,
Сосиски в соусе иль тощенький омлет,
Здесь чай и кофе можно брать без шутки,
Бери что хочешь - тут  контроля нет.

Теперь про ужин расскажу немного
И вам раскрою весь ассортимент,
Еды на трех столах, конечно, очень много,
Но вот питья бесплатного-то нет.

Салатов-мешанины штук пятнадцать:
С колбасами, с сырами, даже с брынзой тут,
Но есть сомнение и в том хочу признаться,
На них остатки завтрака идут?

Берут колбаску, рубят очень мелко,
Добавят помидоры, огурцы,
Все поперчат, польют отравой серой,
Во кулинары турки-молодцы.

Конечно, есть нормальные продукты,
Допустим, курица, рыбешка иль мяско,
Арбузом красным заменяют фрукты,
За лиры можно заказать пивко.

Мы ужин не глотаем, уминаем,
Сидим по сорок, пятьдесят минут,
А турки душу русских понимают,
Что с голода туристы не помрут.

Но вот с собой мы ничего не тянем,
Ну как с собой тарелку заберешь?
Да и зорки глаза у турок - знаем,
Вмиг закричит: что взял  назад положь.

На ужине, налопавшись досыта,
Набив турецкой пищею пузень,
Зайдешь в бассейн  с довольным видом
И можешь полоскаться как тюлень.

Вот так размеренно денечки проходили,
Мы стали от жары и моря уставать,
И для разрядки раз билет купили
Восьмое чудо света повидать.

Большой автобус с полосою алой
Нас покатил в район Памуккале,
Сказал наш гид - российский парень Алик:
“Такого больше нету на земле.

Памуккале - восьмое чудо света,
Источники с живительной водой,
Слепой, хромой иль инвалид приедет,
Оттуда возвращается живой.

И как добряк с нежнейшим взглядом,
С открытым сердцем, с пламенем в глазах,
Лишь пять часов дороги только надо,
И вы в чудесных будете горах.

Летел автобус по крутым дорогам,
За поворотом вился поворот,
Здесь камни, скалы, сосен очень много,
Но где же турки, где ж народ живет?

Поселков на пути встречалось очень мало,
Но видели пшеничные поля,
В горах случайно встретилась отара,
Пирамидальные темнели тополя.

А склоны гор манили гаммой красок:
То грязно-серые, то красный глинозем,
Нас горный воздух, синий и прозрачный,
Тянул к себе за дальний горизонт.

В  отель “Гераполис”  подъехали мы с шиком,
Нас поразил его шикарный вид,
Но время - деньги, разместились мигом,
А осмотреть отель - отель не убежит.

Вещички бросив и помывши лица,
Опять в автобус ринулись стрелой,
Чтоб посмотреть, где римская царица
В бассейне плавала с распущенной косой.

“Царицу эту звали Клеопатра,
Она была здесь тыщу лет назад,
Лечила ноги, выводила пятна,
Бассейн целебный “- турки говорят.

Но нам бассейн не показался сразу,
Какой-то мутный и народу тьма,
А вдруг подхватишь СПИД или заразу,
Его особенность - термальная вода.

В нем люди плавали, а кое-кто сидели
На валунах иль прислонясь к стене,
Другие тусовались, что-то грели,
Возможно, отдавая боль воде.

Но мы пошли искать иные ванны -
Зачем тогда же быть в Памуккале?
Прошли сто метров - показалось странно,
Неужто хлопок вырос на скале?

А может снег покрыл крутые скалы
И дарит людям нежный холодок,
А может пеленой глаза застлало,
А может от жары случился шок?

Но нет, нормально все. И солнце светит жарко,
По белым скалам бегает народ,
Да это же восьмое чудо света -
Вода застывшая не колет и не жжет.

Средь белых скал водицы островочки,
Как блюдечки, как чашечки блестят,
А в них сидят людишки словно кочки,
И на наречьях разных говорят.

Иные, грязь доставши с донца,
Измазав тела часть иль целиком себя,
Лежат на бортиках спиной иль пузом к солнцу,
Поджаривая ноги и бока.

Другие по скале взбираются игриво,
Под струи водопадов озорных,
А солнце в воду бьет и все кругом красиво,
И ты душой от радости  кричишь.

Мы три часа ходили там и млели,
Всё восхищаясь чудной красотой,
Конечно, и себя запечатлели,
Чтоб фото привезти в Москву с собой.

Еще изюминка была тогда в поездке:
Руины города, что здесь когда-то был,
И мы снимали барельефы, фрески,
И как верблюд лежал,  потом ходил.

Мы поснимали серые ступени
Театра древнего как римский Колизей,
Была жара - мы в ложе посидели,
Что строили, похоже, для царей.

Летели мысли в прошлое упорно:
“Здесь гладиаторы отчаянно дрались,
Мечи блестели, кровь и звуки горна
В честь тех, кто в поединке оставался жив”.

Еще нам чудился римлянин в белой тоге,
Произносящий пламенную речь,
И Македонский с взглядом очень строгим,
Готовый всё снести и всё пожечь.

Не умещалось в голове: как можно
Без техники подобное создать,
И как, похоже, было очень сложно
Без калькулятора всё это рассчитать.

Как поднимали и как клали плиты
Вручную сотни, тысячи рабов?
Театр и ныне прочен,  монолитен
И дальше на века стоять готов.

Но время кончилось - пора бежать в автобус,
Занять свои законные места,
В отель вернуться, убедившись снова,
Что есть постель просторна и чиста.

Конечно, номер был не высшего разряда:
Нет телевизора и бара тоже нет,
Но туалет и ванная - что надо,
И есть окно, что  пропускает свет.

Мы территорию отеля обходили
И восхищались зеленью листвы,
Здесь были кактусы и пальмы тоже были,
Дорожки  серые, но все они чисты.

Здесь два бассейна с голубой водою,
Один - стеклянной крышею накрыт,
Здесь есть места, что кто-то что-то строит,
Здесь  горизонт большой горой закрыт.

Бассейн еще - с термальною водицей
И островками с пальмами на них,
В бассейне резво плавали девицы
В купальниках довольно дорогих.

Красивый бар и фонарей сиянье
И очертания далеких гор,
Все вызывало здесь очарованье
И восхищенье: “ Этакий простор”

Был шведский стол и много всякой пищи,
Опять маслины и салатов ряд,
Но вот беда - народу больше тыщи-
И очень часто по-немецки говорят.

По-русски тоже говорили и кричали,
Еды себе накладывая воз,
А турки чинно вдоль столов  стояли,
Тая в глазах мучительный вопрос.

“Неужто на ночь стоит нажираться,
И почему суют в свои пакеты хлеб,
Неужто думают, что хуже может статься,
Или такой  он - русский человек?”

Ночь паранджой накрыла нас и горы,
Нет ни луны, не светит млечный путь,
Но фонари всю ночь светить готовы
И призывают славно отдохнуть.

Для нас сегодня снова танец жаркий,
Ему названье “танец живота”,
Готовь, турист, деньжата для подарка,
Плясать готова дива-красота.

Под звуки музыки негромкой, но ритмичной
Девица нам являла свой живот,
Глаза и шею, бедра эротичны,
Желая, видимо, собой сразить народ.

Как лань турчанка бедрами вертела,
В свой танец завлекла девиц и двух парней,
Сняла с себя платок, потом других раздела,
А музыка гремела  все сильней.

Она учила, как стрелять глазами,
Как руки ставить, как бедром вилять,
Но вот беда -  мы все  устали,
А Саша быстренько  пошел в кровать.

А я решил идти в бассейн термальный
И в нем проплавал ровно два часа,
Ловил там кайф поистине астральный
И ощущал, как чистилась душа.

Бассейн, конечно, был с большим секретом,
Плывешь вперед - вода всё горячей,
И впереди - фонарь с  зеленым светом
И кипятка вливается ручей.

На самом деле - это ключ, источник,
Термальных вод живительный поток,
Он бьет всегда: и по утрам, и ночью,
Ладонь просунешь - вдарит словно ток.

Назад плывешь - меняется картина,
Прохладнее становится вода,
И потому уж тянет с половины
Вернуться вновь в те  теплые места.

Нам новый день запомнился дорогой,
Поскольку возвращались мы назад,
Конечно, утром “порубали” много
Маслин, сыров, яиц, салатов ряд.

Памуккале проехали с надеждой
Вернуться вновь хотя б разок еще,
На память щелкались на фоне белоснежном,
Но время девять - стало горячо.

Автобус нас повез совсем иной дорогой,
По шоп-местам, чтоб мы смогли купить
Кому что надо, много иль немного,
И за товар в зеленых  заплатить.

Нам показали, как здесь точат камни,
Как вазы получаются из них.
В ковровой мастерской мы посидели славно,
Товар ценили молодых ткачих.

Нам два часа ковры метали турки,
Пытались все ковры свои продать,
Но мы умны, мы люди - не придурки,
Зачем на доллары ковры нам покупать?

Добра такого и в  России много,
Вот золото - особый разговор
Автобус шел асфальтовой дорогой,
Что серпантином вилась между гор.

Красивы были небо, сосны, горы,
Дорога гладкая - есть в Турции асфальт,
И через семь часов мы возвратились в город,
А там - реклама и огни горят.

Устав от этой длительной дороги,
Мы в море вечером снимали пыль с себя,
Поплавали и стали будто боги.
Да,  хороши турецкие края.

Последние деньки похожи как сестрицы,
Для отдыха они отведены,
И пролетели быстро, словно птицы,
И в даль уплыли, будто корабли.

Два этих дня мы морю посвятили,
На солнце жарились, чтоб стать еще черней,
В бассейне, в сауне, в джакузи тоже были,
Читали книги, чтобы стать умней.

Мы снова были на турецком рынке,
На видео снимали колорит,
Темнели шеи и потели спинки,
И был довольно изнуренный вид.

Купили там немного сувениров,
А ректору  веселенький набор,
Но было жарко, покидали силы
И мы стремглав неслись в морской простор.

Прибрежный пляж.  Он тянется на мили,
Кругом зонты, везде чиста вода,
Но коли лиры вы  не заплатили,
Не заходите, граждане, сюда.

Для сбора денег мечутся по пляжу,
Глазами зыркая :”Кто неплательщик тут?”,
Лихие парни, чьи глаза как сажа,
А не заплатишь, так в момент сомнут.

Пляж на участки разделен, конечно,
Для каждого отеля свой кусок,
А я иду на пляж-то не навечно,
Часа на два иль даже на часок.

Чтоб быть свободным, никому не подчиняться,
Ложимся на нейтральной полосе,
Здесь тоже можно классно раздеваться,
И загорать на солнце в неглиже.

Но мы себе такого не позволим,
Поскольку нам не хочется сгореть,
Мы тело - в море, голову - на волю,
И в этой позе можем побалдеть.

Еще мы любим, бросив тело в море,
Раскинуть руки и закрывши рот,
Хватать волну и бить её по морде,
Когда волна игривая идет.

Волна тебя подхватит как песчинку,
Подбросит вверх, нормальненько встряхнет,
Ты повизжишь и ляжешь вновь на спинку,
И вновь гребешь усиленно вперед.

Одну особенность хочу еще отметить,
На каждом пляже - разные зонты,
Зеленые, с отливом красной меди,
Есть полосатые, но все зонты чисты.

Чтоб пляж был чист, с утра, часов под восемь,
Сюда приходит молодой народ,
И очень скоро и в мешочки, между прочим,
Весь мусор, что на пляже, соберет.

Купаясь в море и на солнце загорая,
И чтобы стать немножечко умней
Мы по наказам дедушки Маклая
Слова учили из турецких словарей.

“ТЕШЕКЮРЛЕР “ -  спасибо по-турецки,
А  поздороваться, так  скажем “МЕРХАБА”
“ГЮЛЕ-ГЮЛЕ” -  произнесем не резко,
Что значит “до свиданья”, господа.

“НЭ  КАДАР” - это значит  “сколько стоит?”
А если “да”, то говори  “ЭВЕТ”,
“ЙОК ЛИРА” - лиры нет и говорить не стоит
“ГЮНАЙДИН” - значит, утренний привет.

“НАСЫЛСЫНЫЗ” - так это в переводе
С турецкого  “ ну как идут дела”?
“АЛТЫ” - то “шесть”,  а “БЕШ” - пятерка, вроде,
Такие вот турецкие слова.

Последний день принес большой сюрприз:
Поутру тучи  обложили небо,
Седой рассвет  над городом повис,
Но мы опять на пляж бежали смело.

И снова плавали как рыбочки в воде,
И на буйках сидели как мартышки,
Сегодня путь домой, в Москву, к себе,
Все позади. Прощай, период передышки.

Работа ждет и дома дел немало:
Полы покрасить, утеплить балкон,
И говорят,  пошла волна грибная,
За сутки набираешь аж вагон.

В мечтах об  этом чуде Подмосковном
Мы не заметили, как летний дождь пошел,
Три капли в лоб ударили с наскоком
И вмиг повеяло прохладой хорошо.

Турецкий дождь нельзя сравнить с московским,
Турецкий дождь - он редок  и несмел,
Пусть гром гремел, пусть пропадало солнце,
Но намочить нас дождик не сумел.

Сидя под туей на  краю  бассейна,
Вдыхая хвойный туи аромат,
Мы были счастливы, поскольку дождь посеял,
Сменил на струйки хилый свой наряд.

Мы под дождем лежали, загорали,
А турки делали огромные глаза,
Мы же смеялись, откровенно ржали,
Как началась восточная гроза.

Сверкала молния и грохотало небо,
Но дождь затих и капало слегка,
Сказал я Саше: ”Может , купим хлеба,
Пакетик чипсов да еще пивка.

Зайдем к коллегам и отъезд отметим,
Ведь мы же русские - порядок есть такой”,
У нас уже был шопик на примете,
Где турок с седоватой головой.

Пивка купили и пакетик чипсов,
Спокойно к дамам в номер поднялись,
Но нас Татьяна встретила с улыбкой
“Пардон, друзья. У нас иная жизнь.

Нас в гости ждут к директору отеля,
Там чай попьем, нам виски подадут,
А вы уж тут  немного попотейте,
Когда его, автобус, подадут?

Закройте номер, вещи заберите,
Ключи и пульт портье отдайте вниз,
Привет, пока и нас вы не корите”, -
Таков от дам прощальный был сюрприз.

Автобус подошел, места свои заняли,
Прохладно было, веял ветерок,
Но мы печенкой чуяли и знали,
Что ненормальным будет вечерок.

Что улетим, конечно, мы с задержкой,
При регистрации случится кавардак,
Все так и было. Крупные издержки
И в Турции случается бардак.

Аэрофлот себе был четко верен -
Мы три часа прождали в бардаке,
Но Саша был спокоен и уверен,
Что утром приземлимся мы в Москве.

Взмолились дамы: “Надо бы покушать,
Зеленых нет и лир турецких нет”,
Их жалобы внимательно прослушав,
Нашли красивый небольшой буфет.

Откушав фри, повеселели дамы,
Сидели рядышком, не закрывая рот,
И через час  безумно стали рады -
Посадку объявили в самолет.

Летел наш ИЛ, моторы дружно пели,
И  три часа остались позади,
Мы в Шереметьеве легко на поле сели,
Так что ж нас ждет  и  что же впереди?

Москву вовсю накрыла ночь глухая,
Когда наш приземлился самолет.
А это кто?  Рукой чуть-чуть махая,
Максим Абрамов медленно идет.

К нам  подойдя, уставшими устами,
Сказал, что он заждался самолет,
И оттого, что все давно устали,
Он всех на иномарке довезет.
 
Дневник закончен. Отдых завершился,
И вскоре на работу выходить,
Но мы, простите,  сообща решили:
Настанет лето - нам  в  Египте быть.

Турция-Москва, 1996