Ночное видение

***


Уж город спал. Трамвай вдали.
Всё вдруг смешалось в неведеньи.
Полночи злые фонари
светили в жаркое похмелье.

Я шёл. Трамвая нет, как нет.
Но остановка – злая память,
как дважды два в мозгах осталась,
как в фуге Баха вдруг кларнет.

Я шёл. Асфальт лизал подмётки,
холодный ветер душу жёг.
А я считал в пути высотки
и шёл движенью поперёк.

И вдруг – виденье стало дивно:
благословение веков
как будто, сладостно, наивно.
Наталья, вами грежу вновь.

И очертания величья,
манящих губ тепло и страсть.
И так хотелось уповать,
не опасаясь за приличье.

Мой нежный ангел, крик души,
не уплывай в объятья неги!
Я твой изысканный Онегин
в тригорской трепетной глуши.
 
Прости мне бунт, я растормошен.
Но поступь нег и бытия
душой сказала: «Я твоя!
Но брак, мой милый, невозможен».

А я люблю, люблю твой стан,
твою причёску и походку,
и губ огнём палящий жар,
и мифы безымянно кроткие.

О, Натали! Бодрящий сон
крамольных умыслов блаженство!
Умчалась ты в трамвайный звон
и стала явно совершенством.

И поцелуй издалека
от звёзд, от пламенной Галлеи
вдруг очутился на руках
в весёлом танце Мельпомены.

И будто горная река
спадала ниц из поднебесья.
Со мною нежная пока
ты озорная, словно бестья.

Я так хотел прижать щекой
тебя в отчаянное завтра,
лишь только б ты была со мной
на миг, на радость и на счастье,

чтоб целовать твой стройный стан
и веки гладить озорные,
и жизни завитки кривые
спрямить в блаженную мораль.


1996