От 18 до 30

В восемнадцать хотелось кокетничать, хохотать; в 19 завоёвывать и покорять, жить, вне понятий. Коротких юбок хотелось, жарких объятий, развратных платьев и прогулять все занятия.

В 20 учишься принимать и на стыке восприятия

Ценить умение делать, а не слагать; дар не только мыслить, но и поступать. В 21 впервые проигрываешь, в 22 учишься побеждать: нет, уже не хочется сносить и ждать, уже не позволяешь давить и стяжать: ты же не девочка «на переспать», ты же не для мальчиков «ни дать, ни взять»,

В 23 устаёшь воевать – вот тебе моя клеть, моя кровать, вот тебе моя плоть, бери, попытаемся склеить, воплотить в мечты эти тлеющие внутри угли, что обжигают, словно плеть: к 24 приходит осознание – я же женщина, а не земная твердь.

В 25 тесна камера, мал мир, ясные картинки кажутся блеклым полубредом, в 26 хочешь заполнить всю себя ярким, пылающим светом, всю себя, до краёв залить

В 26 хочется просто любить.

Любить не так, как в 18, чтобы сводило позвонки, чтобы, позднее, острые клинки

Равнодушия и безучастия беспощадно ранили; нет, совсем не той любви, когда мы едем к друг другу пьяные, чтобы стать друг с другом взрослыми,

Румяными. Обладать телами невменяемыми, а после стать друг другу вызовами

Отменяемыми.

В 27 приходишь к выводу, что поверхность земли – это не беспечная гладь, да и не безликий вал

Поверхность земли – это то, что ты сам себе загадал.

Если загадал, что прогнёшь целый мир,

Их всех

И даже меня, то мир прогнётся пред тобой и на все нельзя

Будут сотни аргументов и доводов «за».

В 28 ты не то, чтобы сука или обитель зла, просто за предыдущие 28 лезвием кинжала становится в глазах бирюза; теперь веришь больше в себя, а не в чудеса.

В 29 накапливаешь достаточный духовный капитал:

Теперь точно знаешь

Деньги всего лишь бумага, а золото всего лишь

Металл.

В 29 боишься быть на мели, доказывая, что ты не ханжа

К 30 понимаешь, что самое страшное

Когда на мели

Душа.