Две жизни Пушкина

(Первая жизнь - 37 лет,  Вторая жизнь - 46 часов,
по мотивам посещения Пушкиногорья: Михайловское, Тригорское,  Святогорье и Свято-Успенский храм, где могила А. С. Пушкина с обелиском)

Рождён, как старший сын, и далее - во всём,
С вершинами и в творчестве, и в славе,
Жизнь  Первая его бурлила родником
В Российской возрастающей Державе.

Повержен Бонапарт, собравший рать на Русь,
России  –  честь освободителя Европы,
Тем каждый патриот страны гордится пусть –
У лицеиста юного ложатся стопы.                1*)

«В Париже росс!», России дерзновенный сын!
А в ней самой родился слова Гений,
Сын-патриот, с историей страны един,
Кумир при жизни, и - для поколений.

В Крыму он романтизмом душу напитал,
В молдавской службе – южным колоритом,
От декабристов, там же, вольнодумцем стал,
И… в ссылку заточён, в краю забытом.

Михайловское, глушь, семейное гнездо,
Общественная жизнь недостижима,
Отдушина ему – Тригорское одно,
Где тёплое радушие столь мило.

Он первым домом называл всегда лицей,
А дом второй нашёл себе в Тригорье…
Мистически случилось, по вине людей,
Что Пушкин побыл там и мёртвый, с горем .           2*)

«Покой и воля» - ссылку он назвал в стихах,
Его пленяла псковская природа,
«Уединенный дуб», в зелёных берегах
Река и озеро, души свобода.

Спокойный пруд, вблизи Михайловских садов,
Хранит в себе «уединенья остров»,
Где отдыхал душой от всех земных оков,
Природы чудо ощущая остро.

И дважды радость принесли ему друзья –
Поэт Языков,  друг и почитатель,                3*)
И в стужу зимнюю, запрет властей не чтя,
Жано, лицейский Пущин, мил-приятель.               4*)               

Там чтил Святую гору, древний монастырь,
В нём в вечном сне родители и братец,
И сам хотел, как душам поводырь,
Найти покой на той горе, что агнец.                5*)

Романтика слилась каскадом чудных строк,
Где места много для любви, природы…
Но ссылка подала реальности урок,
Где поджидают беды и невзгоды.

Реальностью пришёл приказ царя – в Москву!
Поэт допущен в общество, но строго:
За вольнодумства (не свершённого) вину              6*)
С надзором стала творчества дорога.

А в цензоры к нему пошёл сам Государь…
Пришла пора серьёзных сочинений,
Раздумий над историей России встарь,
В «Онегине» - о жизни размышлений.

Реальность – первая красавица, жена!
Забыты мимолётные утехи –
Теперь с дороги трудной ждёт его Она
И дети, как любви горячей вехи.

Поэт изведал тяжкий постоялый быт,
Познав России долгие дороги,
Он много разъезжал, как мудрый следопыт,
Шедеврам прозы дав начало многим.

Подсчитано, проехал он за жизнь в пути
Почти что трижды вплоть до Сахалина…
Все эти вёрсты были телу нелегки,
Но творчеству – бесценная картина!

Солидный господин, слуга царю и муж,
Литературный труд – един в доходы,
Жена при нём – любительница мод, к тому ж…
Финансы…  прибавляют несвободы.

На шее - Лёвушка-гусар, беспутный брат.
Сам карточный игрок, а тот – тем паче.
Долги от карт его берёт, хоть и не рад…
В последний год ушла его удача.                7*) 

Долги, долги…  Совсем замучили долги  –
Поэт весь год в финансовом тумане…
Вокруг семьи интриг удушливых круги,
И выходом дуэль казаться станет.

Считал всегда, что имя доброе и честь
Во всех углах России, где известен,
Неприкасаемы для сплетен –  смерть иль месть
Всем злобным недругам вокруг, бесчестным.

Фонтанка, роковое время, пуля в бок –                8*)
Упал на снег…  Нет больше Первой жизни.
Вторую жизнь свою, страданий где поток,
Ему назначено прожить до тризны.

Жизнь мук немыслимых, что с адскими сродни,
И размышлений, пред судом у Бога…                9*)
Везение на покаяния пути –
Стрелял, но не убил врага лихого.

Тем душу спас свою, убийством не черня,
От церкви принял исповеди радость.
Потом священник, старый, вышел, не тая
Слёз потрясения и умиленья сладость.                10*)

С ранением Поэт жил сорок шесть часов,
Смиренно снёс терзанья дикой боли,
Такой,  что в крики повергала мужиков…
И молча – дети рядом, поневоле.                11*)

Он со смирением свой нёс предсмертный крест –            12*)
Простился с детками спокойной речью,
Жене свободу дал –  вдовства ей чтобы несть
Не больше двух-трёх лет, отнюдь не вечность…             13*)

По  Первой жизни грешник, праведник – Второй.            14*)
Преображенье началось несчастьем,
В котором душу сохранил – он не изгой,
И жизнь, покаявшись, почёл удачной.                15*)

 «Мне здесь не житьё... Жизнь кончена...»,  - из последних слов Александра Сергеевича Пушкина, Великого русского Поэта. Но Он продолжает жить своим творчеством в благодарной памяти поколений.

«Нет, весь я не умру –
душа в заветной лире
мой прах переживёт и тленья убежит –
и славен буду я,
доколь в подлунном мире
жив будет хоть один пиит…»
А. С. Пушкин


Примечания (сведения из Интернета)

1*)  "Воспоминания в Царском селе"

 ...Страшись, о рать иноплеменных!
        России двинулись сыны;
        Восстал и стар и млад;
…………………………………………………………
Ты в каждом ратнике узришь богатыря,
Их цель иль победить, иль пасть в пылу сраженья
        За Русь, за святость алтаря.
…………………………………………………………………
 Сразились. Русский — победитель!
        И вспять бежит надменный галл;
…………………………………………………………………
В Париже росс! — где факел мщенья?
        Поникни, Галлия, главой.
Но что я вижу? Росс с улыбкой примиренья
        Грядет с оливою златой.
Еще военный гром грохочет в отдаленье,
Москва в унынии, как степь в полнощной мгле,
А он — несет врагу не гибель, но спасенье,
        И благотворный мир земле.

2*)  Когда тело Пушкина тайно везли по Белорусскому тракту из Петербурга для захоронения в Святогорском монастыре, то возницы, по ошибке (мистической!), свернули с тракта на нынешнее Пушкиногорье  по первой дороге налево, и это была самая короткая дорога в Тригорское.  А поворот к Святогорью был вторым налево. После посещения мёртвым Пушкиным Тригорского  его хозяйка П. А. Осипова-Вульф, принимавшая поэта всегда, как любящая мать, распорядилась  с этого момента в доме ничего не изменять, чтобы оставить всё, как было при Пушкине.  Распоряжение выполнялось неукоснительно её сыном Алексеем Вульфом и последующими хозяевами до 1918 года, когда всё было сожжено крестьянами. Восстановлено в советское время по чудом сохранившимся планам, описаниям и чертежам.

3*) Тригорское
(отрывки из стихотворения, посвящённого хозяйке Тригорского Прасковье Александровне Осиповой-Вульф)

«…В стране, где Сороть голубая,
……………………………………..
Приют свободного поэта,
Не побежденного судьбой!
Благоговею пред тобой,-
И дар божественного света,
Краса и радость лучших лет,
Моя надежда и забава,
Моя любовь и честь и слава -
Мои стихи - тебе привет!
………………………………………
Певец Руслана и Людмилы!
Была счастливая пора,
Когда так веселы, так милы
Неслися наши вечера…»
                Н. М. Языков

4*) Авенариус В. П. (отрывки из литературных очерков)
«…дело было в лицее, в незабвенном Царском Селе! Товарищей -- тридцать человек, друзей -- полдюжины, а один друг, первый друг, -- всегда около тебя, и днем и ночью. Двери ведь рядом: на правой дощечка с надписью: "No 13. Иван Пущин"; на левой: "No 14. Александр Пушкин". И кровати даже около той же тонкой стенки. Обидел ли тебя кто до слез, просто ли невмоготу взгрустнется, -- Пущин чутким ухом уже услышал, стучится в стенку: "Что с тобой, Пушкин?" И выскажешь ему все, как на исповеди, облегчишь наболевшую душу.  С тех пор, правда, наши дороги разошлись; сколько лет не видались, даже не переписывались. Но первая дружба никогда не заглохнет. Где ты, Пущин? Вспоминаешь ли еще иногда своего старого друга?"»,  - так думал ночью Пушкин в Михайловском, куда раньше времени ушёл из Тригорского,  несмотря на уговоры и даже угощение от малышки Марии любимыми мочёными яблоками, растревоженный неясным предчувствием какого-то потрясающего события, и забылся только под утро в тревожном сне (от авт.).
«Вдруг точно электрическая искра пробежала по его членам, и он разом пришел в себя. - "Что это? Почтовый колокольчик? Кого это в такую рань принесло? Эк их, однако! Совсем шальные: вломились в закрытые ворота, и колокольчик гремит уж у крыльца...". Пушкин вскочил с постели и кинулся к окну. Так и есть: ворота настежь, а перед крыльцом -- тройка, вся в мыле; пар с нее столбом. На облучке же -- не ямщик, нет, а какой-то слуга, который, крепко натянув вожжи, тпрукает на разгоряченных коней. - "Господи! Да ведь это, никак, Алексей, человек Пущина! Может ли быть?" Тут и сам барин, закутанный в енотовую шубу, начинает вылезать из саней и овертывается лицом. - "Пущин!". Не думая уже о том, что может простудиться, Пушкин как был,босиком и в рубашке,выбежал из дверей и на крыльцо. Мороз на дворе стоял крещенский, но Пушкин не чувствовал холода и с распростертыми руками ждал друга. Тут и друг его завидел, вбежал к нему на крыльцо и, подхватив в свою шубу, на руках внес его в дом, в коридор, в спальню. Стоят они посреди комнаты друг против друга, целуются, глядят один на другого со слезами на глазах, опять целуются - и не находят слов…».
     Эта встреча лицейских приятелей была последней – декабрист И. И. Пущин узнал о смерти Пушкина в сибирской ссылке. Пушкин предчувствовал это, как и многое другое в своей жизни, и крикнул уезжающему Пущину: «Прощай, друг!» (от авт.).

5*) «Таких далеких и чистых далей, какие открываются с этого холма, нет больше нигде в России…» — так писал об этом священном уголке русской земли Константин Паустовский.
Древнее название Святогорья - Синичины горы, на которых повелением Ивана Грозного был поставлен Святогорский монастырь-крепость с храмом Успения Пресвятой Богородицы, в котором Божия Мать представлена чудесно обретёнными через блаженного Тимофея иконами "Умиление" и "Одигитрия".

6*) Пушкин хотел самовольно покинуть Михайловское, чтобы в Петербурге укрыться на квартире Рылеева, как раз перед восстанием декабристов. Но суеверно вернулся с дороги из-за целой череды нехороших примет. Поэтому он и не принял участия в выступлении декабристов.  Царь Николай после своей коронации в Москве вызвал туда Пушкина из ссылки (отправил в неё царь Александр) и в беседе прямо спросил, принял бы Пушкин участие в восстании на Сенатской площади, на что получил утвердительный ответ. Царь оценил искренность поэта и отменил распоряжение Александра о ссылке, но поставил ряд условий.

7*) В 1836 году умерла мать, Надежда Осиповна Пушкина (в девичестве Ганнибал, прекрасная креолка, именно от общения с нею Пушкин владел французским языком, как родным, а в лицее имел прозвище "Француз", а ещё - "Егоза" и "Сверчок").

8*) « …  к Владимиру Ивановичу (Даль, авт.) через какое-то время после смерти поэта попал «дуэльный» сюртук Пушкина, в котором была дырочка от пули напротив правого паха. Однако в момент выстрела Дантеса у Пушкина была поднята правая рука с пистолетом и, естественно, поднялась и правая половина сюртука. Сама же рана была значительно выше паховой складки».

9*) «Профессор акушерства Шольц (первый случайный врач с улицы к раненому Пушкину, авт.) после осмотра раны и перевязки имел беседу с раненым наедине. Александр Сергеевич спросил: „Скажите мне откровенно, как вы рану находили?“, на что Шольц ответил: „Не могу вам скрывать, что рана ваша опасная“. На следующий вопрос Пушкина, смертельна ли рана, Шольц отвечал прямо: „Считаю долгом вам это не скрывать, но услышим мнение Арендта и Саломона (светила медицины того времени, авт.), за которыми послано“. Пушкин произнес: „Благодарю вас, что вы сказали мне правду как честный человек… Теперь займусь делами моими“.»
«Н.Ф. Арендт, осмотрев рану, не стал скрывать от Пушкина, что она смертельна: “Я должен вам сказать, что рана ваша очень опасна и что к выздоровлению вашему я почти не имею надежды”. Александр Сергеевич поблагодарил Арендта за откровенность и попросил только ничего не говорить жене.»

10*) «Поэт Жуковский, близкий друг поэта, вспоминал: «Врачи, уехав, оставили на мои руки больного. По желанию родных и друзей я сказал ему об исполнении христианского долга. И он тотчас согласился. “За кем прикажете послать?” — спросил я. “Возьмите первого, ближайшего, священника”, — отвечал Пушкин, словно боясь не успеть. Приехал престарелый священник (исповедь у Пушкина принимал священник, приглашенный поспешно из ближайшего храма – протоиерей Пётр Песоцкий, который во время Отечественной войны 1812 г. был священником С.-Петербургского народного ополчения). Выйдя после исповеди от Пушкина, он явно был растроган, сказав: “Я стар, мне уже недолго жить... И Вы можете мне не верить, хотя на что мне обманывать, но я скажу, что для себя самого желал бы такой исповеди перед смертью, какую он имел”. Так глубоко поразили священника благоговение и искренняя детская вера умирающего поэта».
«Этой исповедью была снята проблема его христианского погребения, которое поначалу не разрешили церковные власти. Ведь смерть на дуэли приравнивалась к самоубийству, а самоубийц лишали церковного отпевания.»
 
11*) «Иногда очень тихо, стараясь сдерживать себя, постанывает. Даль уговаривал его: “Не стыдись боли своей, стонай, тебе будет легче”. Пушкин возражал: “Нет, не надо, жена услышит” (а НН спала на кушетке за стеной библиотеки, где лежал раненный АС), и добавил: "Ах, какая тоска! Сердце изнывает!».
Ведь Пушкин во время ранения, перевозки с места дуэли в дом, потом "лечения" пиявками потерял почти 50% своей крови, а кровь от донора тогда ещё не переливали... (авт.)
«С начала до конца Пушкин был удивительно твёрд, и доктор Арендт заметил: «Я был в тридцати сражениях, я видел много умирающих, но мало видел подобного…»

12*)  « Александр Сергеевич был не привередливым больным, он никого не упрекал, не жаловался, благодарил ухаживающих за каждый пустяк. “Вот и хорошо... и прекрасно...”, — часто приговаривал он, когда давали воды, кусочки льда, поправляли постель, подушку.».

13*) «Около 14 часов  (а в 14 часов 45 минут 29 января 1837 г. (10 февраля по новому стилю) была зафиксирована смерть) Александру Сергеевичу захотелось мочёной морошки. Он с нетерпением ждал, когда её принесут, и попросил жену покормить его из своих рук. Он съел 2—3 ягодки и с наслаждением выпил несколько ложечек сока, подаваемых женой, говоря: “Ах, как это хорошо!” Наталья Николаевна опустилась на колени у изголовья умирающего мужа и приникла лицом к нему, а он гладил ее ласково по голове и тихо, едва слышно, шептал слова любви и утешения. Безмятежное спокойствие разлилось по его лицу.».
В эти дни, находясь в сознании, Пушкин говорил жене: "Не упрекай себя моею смертью: это дело, которое касалось одного меня... Отправляйся в деревню. Носи по мне траур два или три года. Постарайся, чтобы забыли про тебя. Потом выходи замуж, но не за пустозвона...". Наталья Николаевна через семь лет вдовства вышла замуж по любви за достойного генерала П. П. Ланского и была в этом браке до самой своей смерти (на 52 году жизни в 1863 г.). Четырём детям от Пушкина и трём дочерям от Натальи Николаевны, своим, Ланской дал прекрасное образование и устроение в жизни. Заботился и о внуках Пушкина.
 
14*) «Сорок шесть часов страданий, которые были отпущены Александру Сергеевичу перед смертью, окончательно преобразили его облик. В умирающем Пушкине отступает все то, что было присуще ему накануне дуэли. Он простил врагов, крови которых только что жаждал, и, наверное, самое главное — примирился с самим собой, обретя, наконец, простую детскую веру в Бога.»

15*) «… началась агония. Пушкин потухающим взором обвел шкафы своей библиотеки и, имея в виду своих самых лучших и верных друзей — книги, прошептал: “Прощайте, прощайте”. Спасский и Даль исполнили последнюю просьбу умирающего, чуть повернув его на бок и слегка приподняв. Александр Сергеевич вдруг широко открыл глаза, лицо его прояснилось. Последними словами поэта были: “Жизнь кончена... Тяжело дышать, давит...”.  Отрывистое частое дыхание сменилось на медленное, тихое, протяжное, и вот уже слабый, едва заметный, последний вздох. Дыхание остановилось.». Посмертная маска зафиксировала умиротворённое предсмертное состояние Поэта (от авт.)