Томирис

Она задумалась, и секретарь тихонько ждал
не досаждал докучливым вопросом
Ни шороха, ни скрипа от пера, ни вздоха
И тишина во весь просторный зал
«Пиши» -  вдруг молвила она, секретарю
Прервав его   занятие в ловле мух
Тот вздрогнул, и весь, от страха напрягая слух
Писал слова, что были полны гневом страстным
Настолько страстным, что все слова, наверно не царю
Не воину, здесь диктовались властно:
«Ты  жаждешь крови, страшный Кир?
Но прежде, царь, верни мне сына
Он юн ещё. И ты уйдёшь, спокойно, с миром
И распри все уйдут отныне
А если нет, клянусь  луной
И  этим солнцем надо мной
Твоей же собственною кровью, я твою жажду утолю
о сыне только я молю»


Она вздохнула тяжело, волной нахлынули   сомнения
что сын её  среди живых,
А сын, в тот час,  сам  смерть искал
Из рук у стражника, кинжал
Он вырвал в этот страшный миг
Не мог снести позор  пленения
(искал  ли он  себе спасения)
как воин долг исполнил свой
презрев свой страх, перед молвой

О,  Томирис,  царица скифов
Довольно с нас сегодня мифов
Ты не смиришь свой  буйный нрав
И страх, не   спрячешь ты   в анклав
Оно и так,  царице скифов  всё негоже
А что же Кир?  А тут всё  то же
Погибель - собственные  мысли,
Верней, не зная даже  смысла
Своих же пагубных страстей,  иль ниша
Их, есть  жизнь сама?
Иль чётки  дней  мы сами нижем
О нет, довольно в нас всегда  ума
И знаем точно, что творим
Да и не все дороги в Рим

Ведут нас втуне, вот анклав
Души и сердца, кто тут прав?
Прости, читатель дорогой,
Не знаю, право, кто виной
что здесь я сделал отступление
от самой мысли и стиха
Да кто из нас не без греха
Не нам  судить царицу скифов
И тайну их   курганов,  грифов
Итак, отбросим все сомнения
Заманит персов всех в ущелье
И градом стрел,  всю рать добьют
Уж  грифы недругов клюют

Исполнит мысль, или просто мщение
И Кир найдёт здесь утешение
В  сосуде с кровью голова
Сбылись  и  мщение   и слова
И славу сечи воздают, певцы в дворце у Томирис
Их песни слушает ирис
Что с мандрагорой  свил лулавы
Под звуки песен  бранной славы