В Гурзуф! В Гурзуф!

 
Мнёт ветер тамариски, «смазь»* делает волне,
девицы «группы риска»  подмигивают мне.
Штормит.  Но, тем не менее, пейзажи хороши.
В кафе возьму пельмени я и пива для души.
Потом махну на катере в Никиту иль Гурзуф,
послав к нептуньей матери болезнь морскую, уф!
Вразрез волне, вразвалочку, алкая крымских див,
Маринку или Аллочку по ходу закадрив.
В Гурзуф! В Гурзуф! И нечего гадать, чай, не лото!
Вчера бродил до вечера по горному плато.
Оленей видел,  ел харчо, гас реактивный гул,
мне сел кузнечик на плечо и что-то стрекотнул…
Над Аю-Дагом движется ряд туч, как местный бренд;
возьму в киоске книжицу сказаний и легенд.
О, ушки на макушке я держу, бродя окрест,
представив живо Пушкина средь этаких-то мест.
Парит скала Шаляпина над бухточкой крутой,
стою я, как на трапе, на тропинке к бухте той.
Зайду на пляжик  Чехова, а впрочем, впрочем – чу! –
как говорят: приехали,
о прочем умолчу…

* «Смазь»  - оскорбительно-уничижительное движении ладонью с растопыренными               
пальцами по лицу оппонента сверху вниз.