2

Двенадцатого Апреля
идет урок. Вдруг - скопом - нас
выводят на простор. От хмеля,            
без всяческих тягот - баляс -
сказали нам… мы одурели…

Гагарин в космос улетел…
Мы все захлопали в ладоши.
Я бы, тогда бы, захотел
быть с ним. И космонавтом - тоже.         
Весь класс сейчас же загудел.

Вот что случилось в этот день.
Домой я прибежал, и сразу 
я понял, что взята ступень               
для человечества. Ни разу,
ведь не было? Полет - мишень.

Я пожалел что бросил Космос.
Ну, что поделаешь. Терпи.
Мне было это все знакомо.               
Ведь брат мой. Старший. Поскорби.
Я ждал от брата перелома.

Напрасно. Он такой подлец…
наверно с самого рожденья…
он кровушкой моей игрец.               
Но будет что то, без прощенья.
Он с маленькими лишь борец.

Он ждал меня. И он скучал.
А я пришел. Он сразу двинул
по животу. Он так играл.               
Я убежал, хоть опрокинул
я стул. Я в туалете зарыдал…
 
Он, гад паршивый. И - осел.
Не понимает, как мне больно?
Родился раньше. Очень зол.               
Я маме расскажу. Довольно.
За ужином я все довел

до мамы. Малость пожурила…
и обняла его… вот так.
У мамы вмиг переварилось.               
И сердце бьется. Мирно. В такт.
Она ж его боготворила.

Мне надо ждать четыре года,
пока я брату отомщу.
Пинул ботинком я урода.               
Он заорал… себе польщу…
Вот так у нас. Для обихода.

С тех пор и потекло мне счастье.
Брат мой нападки прекратил.
Теперь идут ему напасти.               
Он сумасшедший… он - дебил…
А Бог ему воздал печатью. 

Сияет. Пряменько. На лбу.
Он вор. Он мамочку ограбил,
когда попала в ту толпу               
покойников… он против правил
присвоил деньги… И в гробу,

наверно, мамочке не спиться.
Наверно, думает она,
как так? Неужели надо сбиться?               
Она, наверно, смущена.   
Но крутит смерть большие спицы:

- Всех я на свете уловлю. -
Крути - крути. Шли нам проклятья.
Мы живы. Я возобновлю
рассказ. С какой же стати
молчать? Молчанием я кривлю.