Севастополь. 1855 год. Светлой памяти Нахимова

СЕВАСТОПОЛЬ. 1855 год.
 Светлой памяти
 Нахимова посвящается…

 Над Севастополем ночным
 Горят огромные пожары.
 Везде – несносный едкий дым,
 Как ниспосланье свыше кары.

 Лишь где-то всполохи орудий,
 Откат, раскат и тишина.
 Мелькают в вспышках где-то люди,
 И всё скрывает пелена.

 Не видно ничего; во мраке
 Лишь слышен слабый тихий стон.
 Передаёт вдруг кто-то в знаке:
 Нахимов, сам… идёт к нам он.

 Нахимов к ним подходит ближе.
 Там, в темноте, боец лежит.
 Лицо Нахимова дрожит.
 Он наклоняется всё ниже.

 И руку он берёт бойца,
 Не видя в темноте лица,
 Лишь слыша тяжкое дыханье…
 И умирающий солдат,

 И это тягостное знанье,
 Что по оружью рядом брат
 В последних муках умирает…
 Нахимов руку убирает.

 Никто не видит, как с лица
 Слезу рукою он стирает…

 Во мраке ночи всё сокрыто.
 Затворов лязг, и тишина.
 Им над бойцом слеза пролита,
 И не замечена она…
 Но в глубине души он рад,
  что ни один его солдат
 Нахимова таким не видел…

 Потери в эту ночь были значительны. Почти весь батальон полёг от ядер и пуль. Но Севастополь не сдавался. Нахимов обходил батареи сам, не заботясь о собственной безопасности, под пулями и снарядами, личным примером воодушевляя солдат…

 И снова ночь. Никто не спит.
 Лишь тот, кто ранен иль убит.
 Затоплен в бухте целый флот.
 И враг уж с моря не прийдёт.
 В осаде город каждый час.
 Снаряды, ядра рвутся враз.

 На каждой улице лежат
 Бойцы убитые; солдат
 Лишь одинокий пробегает.
 И вновь разрыв; всё замолкает.

 И одинокие мортиры
 Порой снаряды изрыгают.
 И красно-синие мундиры
 Вбок от отдачи отбегают…

 Но Севастополь не сдаётся.
 И до последних сил всё бьётся
 Здесь каждый офицер, солдат,
 Не для чинов, не для наград,
 За землю русскую они
 Погибнуть здесь осуждены.
 И каждый если мог бы знать,
 Что Севастополю стоять,
 Тогда, быть может, в смертный час
 Он улыбнулся бы за нас.
 За то, что подвиг не забыт,
 Что не напрасно он убит.
 Что кровь его земля впитала,
 Что патриотов воспитала –
 Хохлов и русских – всё равно,
 Так ведь Отечество одно.

 Последние дни Нахимова. Нахимов раздаёт собственные деньги солдатам, обходит батареи, боясь не за себя – за солдат, за своих соратников-командиров. – Что я? Берегите Тотлебена, - говорил Нахимов, когда его просили поберечь себя. Он умер после попадания пули в голову, спустя несколько дней после смертельного ранения. Он умер за Севастополь.

 Над Севастополем закат
 Разросся красною стеной.
 С немой тревогой и мольбой
 Солдаты в небеса глядят…
 Что новый день им принесёт?
 И завтра кто из них умрёт?

 Обходит снова батареи
 Нахимов посреди солдат.
 Одни вмиг перед ним робеют,
 Другие что-то говорят…

 Вполуха слушает рассказы,
 Мгновенно ловит он слова,
 Поспешно отдаёт приказы.
 ………………………………

 И дальше, дальше он идёт,
 От батареи к батарее.
 Кругом свистит, кругом ревёт
 Чуть-чуть левее и правее…

 - Поберегитесь! - Слишком поздно!
 Вмиг пуля голову пронзает.
 Нахимов тут же оседает
 На землю…

 - Нахимов ранен! Нет, убит! -
 Его солдаты обступают.
 Нельзя помочь! Его весь вид…
 И капли пота выступают
 На окровавленном лице…

 После смертельного ранения 28 июня 1855 года он умер через двое суток, 30-го числа. Он умер за Севастополь. За Родину – единую и неделимую для братьев русских и украинцев.

2009.