Эхо блокады

             ЭХО БЛОКАДЫ
Стихи разных лет публикую во имя
памяти незабвенной жены Галины
 

        1.ЭХО БЛОКАДЫ   
Черно-белые краски настыли в морозе,
Поседевшего неба насупился флер,
Медный Всадник
Взметнулся в неистовой позе,
Многотонно стоит православный Собор.

Холодами крещенскими  скованны воды,
Ледяными мостами
Намерзла Нева,
Индевеет гранит, над Балтийским заводом
Трубы – головы дымом прикрыты едва.

За полночное время. Не слышно трамвая,
Редкий шелест шагов
Черно-белой тропой,
То блокадное эхо и память глухая
Через годы тревожат настывший покой.

Черно-белые тени витают незримо
У чугунных оград,
Меж Ростральных колонн...
Их все меньше, кто помнит блокадные зимы,
И живой этой памяти низкий поклон.

ГАЛИНЕ               
Ты выжила в блокадном Ленинграде,
Точней – спаслась,
А может спасена…
Тому, кто смертно голодал в блокаде.
Не объяснять, что значила война.

В пустынной церкви вознося молитвы,
Просила Бога
Людям помогать,
Ну, а потом, как тихая улита,
Домой брела и поджидала мать.

По снегу через город затемненный
Шла в госпиталь,
Он был на Островах.
Бойцам истерзанным твой голосочек звоном
Боль утишал, отчаянье и страх.

Ты выжила  в бессмертном Ленинграде,
Точней –
Судьбой и Богом  спасена.
Любому можешь рассказать о правде,
Об ужасе, когда кругом война.

СТИХИЯ
Мерцала Нева, словно ртуть,
Тяжелые волны катя,
Вздымала высокую грудь,
У Сфинкса гранит колотя,
И пеной лизала асфальт
Подножья Ростральных колонн,
А ветер звучал: живо – альт
И грубо, надрывно – тромбон.

Бежал одичалый трамвай,
Желая укрыться в депо,
Топила вода острова –
Все злее стихии напор.
Швартовы травил «Крузенштерн»
И, якорной цепью звеня,
Одерживал яростный крен,
Как нрав скакового коня.

Кругом суетился народ –
Стрижи у родного гнезда.
Спасались от бешенства вод –
Кому угрожала беда.
Тревожно звучал метроном,
Напомним блокадные дни
И надпись – опасный район:
Его стороной обогни.

Спадает  Нева в ординар,
Хлам разный неся под уклон.
Как самый последний удар –
Волны театральный поклон…
Мерцает Нева, словно ртуть,
Просторные воды катя.
Мне рифмы царапают грудь
Когтями бездомных котят.

Я в их наводненье тону
Как в водах Невы Ленинград,
Стихи увлекают ко дну,
Словам, как соломинкам, рад.
Свяжу их в папирусный плот –
Не страшен на нем океан,
И ветер меня отнесет
На сказочный остров Буян.

В РЕАНИМАЦИИ               
Сквозь губы воспаленные
Шершавым языком
Пытаюсь вытолкнуть словес
Застрявший в горле ком.

Сиделка полусонная
(Сморил бедняжку бес)
Накрыла лампу колпаком:
В глаза ей свет полез.

Из капельницы жидкая
Течет чужая кровь.
Не понимаю: жив ли я
Или рождаюсь вновь?

Лежу почти в беспамятстве
И думаю с тоской:
Мне  почему не нравится
Больничный домострой?

Часы на стенке  –  колокол,
Блокадный метроном…
Послать кого бы на угол
В  знакомый гастроном?

Как лапу перебитую
Я боль несу, скуля,
И борода не бритая,
И денег ни рубля.

ПОДЪЕЗД  на   ИЗМАЙЛОВСКОМ 
Я ушел. Мне было нелегко
И, сбежав по каменным ступеням,
Ухватился за косяк рукой,
Чтоб унять бездумное волненье.

Все обиды наши  ни к чему,
Мы с тобою виноваты равно,
Только сердце вопреки уму,
Поступило слишком своенравно.

Хорошо, нам некого винить
В  беспорядочно у нас  происходящем,
Если и достанет – полюбить!
Пусть и чувство  будет настоящим

Если  встанет кто-нибудь другой
Между нами  в этом мире тесном
Скажем прямо: дальше нам с тобой
Вместе быть напрасно и не честно.

И обиды будут ни к чему,
И расстаться надо будет разом,
Пусть не сердце повелит уму,
На поступки пусть влияет разум.
*
Твой берег левый. Я – на правом.               
В Неве беснуется вода...
Зима наводит переправы,
Студёны стали холода.

К тебе на самый миг короткий
Никак не сблизить берега,
Не переплыть в смоленой лодке –
Водою сплошь идет шуга.

Мороз!  Скорей дострой  мосточек,
Закончи ледяную гать,
Торопит сердце, очень хочет
Мою заветную обнять.
*
Воздух… Сегодня ты кажешься жестким,             
Солью и тиной пропахший, морской,
Липнешь ко мне остывающим воском,
Мир наполняешь  незваной  тоской.

Лучше бы вихрем летал побережьем,
Рвал паруса, ветви сосен ломал,
Но оставался,  как в юности, свежим,
К небу и звездам стремящийся шквал…

Воздух недвижим и солнце закатом
Бросило в воды Залива лучи.
Сердце любило бесстрашно когда-то…
Сердце, прошу, и теперь не молчи.
*
Все творчество мое
Я посвятил тебе
Единственной, ни в чем не повторимой,
И благодарен выпавшей судьбе,
Которая  у нас неразделима.

Мелькали  годы,
Множились дела,
Не считано, а многое хотелось,
Но беззаботно молодость прошла
И незаметно наступила зрелость.

Как не суди,
Но старости порог,
Не ожидая мы переступили,
И я надеюсь, к нам не будет строг
Творец  за то, что в жизни мы грешили.

Свечу зажгу
И в пламени ее
Хочу увидеть вечное пространство
И осознать, что значит бытие,
Что означает в жизни постоянство…
          
Я верую:
Нас будущее ждет –
Мгновения грядущего прекрасны
Земли–надежды  каждый оборот
Пусть радует и ныне, и всечасно.
*
Возьми бокал. Шампанское налью.
Отпей глоток, вино огнем искрится,
Взгляни в глаза, ты видишь? –  Я люблю
Мою избранницу и Горлинку, и Львицу.

Люблю в тебе два разных естества,
Такая доля в жизни мне досталась
И  я роняю тихие слова,
Преодолев молчанье и усталость.

Любить двоих не каждому дано
И уловить мгновенье в перемене:
С одною пью водицу, как вино,
В когтях другой – я  жертва на арене.

Зверей из цирка усмиряет бич
И укротители владеют им умело,
Науку их мне не дано постичь,
А надо бы, да робость одолела.

И раз за разом утихал, мирясь,
Когда Голубка нежно ворковала,
То неизбежно попадал под власть
«Улыбки» белозубого оскала...

Не веришь ты?  Я все равно люблю
Все, чем тебя природа наградила,
Давай бокал,  шампанское налью,
Чтобы со мной ты радость разделила.

КЛУБОК               
Память – разноцветных нитей
Туго смотанный клубок,
Каждой ниткой из событий
Закругляется виток.
Потянув ее за кончик,
Можно прошлое вернуть:
Где начало, чем окончен
Мною выстраданный путь.

То ли весело, то горько:
Жизнь – «тельняшка в полосах»
Выводила на пригорки,
Увлекала за леса
И, бывало, до обрыва
Оставался только шаг
И в отчаянии стыла
Смертным холодом душа...

Желтым и зеленым цветом
Нашей  встречи помню день,
На исходе было лето –
Шляпа Солнца набекрень.
Абрикосовым вареньем
Заедали мы вино,
Вечер шелковою тенью
К нам подглядывал в окно…

Сердце трепетное билось
В суете событий, лиц
Незаметно проявилась
Власть твоих вязальных спиц,
Превращалась нить в узоры,
А водой текли года.
В череде ненужных споров
Мы бранились иногда.

Чудесами и делами,
Мы очаг хранили свой...
Распущу клубок и память
Вспыхнет к свадьбе золотой.
*
Вся жизнь – цепочка из мгновений,
Их невозможно повторить,
Былые тени сновидений,
Лишь память может сохранить,

Когда любовь дарила чудо,
Когда стихов слагался лад,
Я вспоминать с тобою буду,
Что было много лет назад.

Жизнь  сеть – тревоги и сомненья,
Они сгорают, впопыхах,
А, что готовит провиденье?
В нас пробуждает зыбкий страх.

Судьбы не ведая загадок,
В ладье безудержно плывем –
Стремнины, мели, водопады
Не  страшны, если мы вдвоем.

БЕЛЫЕ НОЧИ               
Заря с зарей играет в прятки,
Когда спешит за горизонт
В игривом этом беспорядке
Царит непознанный резон.

Из белой ночи выплывая
И не  дождавшись темноты,
Все шпили золотом сияют
И все разведены мосты,

В часы отмеренные строго
Со дня  создания Творцом
В ней серпик – бледный недотрога,
Спешит двурогим сорванцом.

Плывет простором необъятным,
А я – грущу, как стал седым,
И, если прошлое понятно,
Что ждет меня?  Скрывает дым…

И откровенье ночи белой
Сумею  вряд ли разгадать…
Больное сердце опустело –
Ему назначено страдать. 
*
Вспоминаю Питер, Летний сад,               
Строгий  Зимний
С выходом на площадь,
Встрече с ними несказанно рад,
Ветер памяти мне прошлое полощет.

На века могучая Нева
От беды 
Закована  гранитом –
Часто в осень топит острова,
Злобствует, неся воды избыток...

От  Мостов до Пулковских высот
Дышит город
Пушкинскою темой,
Не сгорая в памяти, живет
Город  мой –  прекрасная поэма.

ВОСЬМОЕ ЧУДО
Семь, говорят,
Счастливое число,
Цветов  семь в радуге, во лбу, считай,  семь пядей …
Семь раз неизмеримо повезло
«Седьмую» выслушать в блокадном Ленинграде.
Блокада, голод …
Музыка  течет,
Зал  Филармонии звучаньем наполняет
И слышит в нем  вместившийся народ
Победы поступь, к нам  она шагает.
Все репродукторы
Симфонией полны,
Враг слышит ритм, он им терзает нервы,
Перекрывая грохоты войны –
Сорок второй для них не сорок первый.
Никто не знал,
Когда конец войне
И сколько жертв потребует блокада,
И кто сгорит в неправедном огне,
Но выжили герои Ленинграда …
А впереди
Пятьсот ночей и дней,
Сражались все, кто оставались живы,
И с каждым днем удары всё  мощней,
И, наконец, настал  момент прорыва…
Истории
Скрижали говорят:
Лишь  Семь  Чудес   хранит Земля – планета,
Восьмое чудо – это Ленинград,
«Седьмой» однажды  к вечности воспетый.


ОДИНОЧЕСТВО               
Захолодало. Ночь своим покровом
Сгустила тени до черна в углах,
А мысли мне напоминают снова
О боли скрытой на твоих губах.

О горечи, тебе запавшей в душу,
И о  слезе скользнувшей по щеке.
Твой мир, покой, бессмысленно разрушив,
Я не могу припасть к твоей руке.

Мне не дано в тебе  найти спасенье
И радостью одной с тобой вздохнуть,
Мне остаются грустные виденья
И остается  без возврата путь.

Блуждают мысли в поисках причала,
Сгустились тени до черна в углах,
Не повториться яркое начало,
Трещит и тлеет пламя на свечах.

ОДНОЛЮБ               
Можно ли быть однолюбом?
Другому не смею желать
Одной целовать страстно губы,
Единственной перси ласкать,

С единственной тайной делится
И, если придется, грустить,
Как лебеди парой  кружиться,
Озерную гладь бороздить,

Следить за своими птенцами,
Беречь от житейских невзгод
С единственной… Вдумайтесь сами –
Каким вас грядущее ждет?

Немногим придется по нраву
Особо гулякам–парням,
Кто смотрит налево, направо
И жаждет «покладистых» дам.

Натуру свою усмиряю,
Советы свои не хвалю…
Но только уверенно знаю:
Тебя  однолюб  я  люблю.

ЛЮБОВЬ– АЛМАЗ?... ЛЮБВОЬ – СТЕКЛО?..
Амур уводит
В  сказочное царство,
А жизнь – к цепям
Самозабвенной лжи,
Не распознав лукавого коварства,
Мы призрачные любим миражи.

В них милый сердцу
Облик не стареет,
Безжалостным,
Увы, годам  на  зло
И выигрыш случаен в лотерее,
Что выпадет: алмаз  или  стекло?

Свою любовь
Не выплесну из песни,
Мне суждено
До края на земле
То любоваться драгоценным перстнем,
То вензеля царапать на стекле.

МОЛЧАНИЕ               
Истаял творческий порыв,               
Излилась талая вода,
Стихи я пел,  живой мотив
Со мной расстался… Навсегда?
Исчез в ушедшем эхе звук, 
Туманом опустилась мгла,               
Как мог я  упустить из рук   
Тобой  рожденные слова?

Где  нежность –
Шелковый аркан,
Наброшенный  твоей  рукой?               
И, если был  любовью  пьян,
Где ласка, что несла покой?

Где радость?
Свет в твоих очах?
Они лучили доброту,
Согретый верностью очаг,
Тепло  хранивший  и  мечту?

Они исчезли,
Отзвенев,
В пространстве  чуждом и пустом…
Я – одряхлевший старый Лев
Молчу перед твоим судом.

В  ПУТИ
«Красная стрела»,       
Дни  мелькали скоро –
В дальние просторы стежка увела,
Увела от дома, за родной порог,
В жизни молодому  не заказан срок.

Насчитал мне годы
Жизненный экспресс,
Радость и невзгоды, хмарь и блеск небес,
Где-то полустанки были на пути
И похмельем с пьянки лучше не шути...

Резво вдаль по рельсам
Мчится товарняк,
В жизни новым песням отбивает такт,
Но под стук колесный на стальном пути
Мне тропою росной хочется пройти 

И помедлить тихо,
Глядя на тебя,
Оградить от лиха, преданно любя,
Позабыть про старость  и печаль, и боль…
Долго ли осталось мне хранить любовь?...


      2.ЖЕРНОВА ВОЙНЫ            

 
  45-Й!
Солдаты – автоматчики, в бой!
Добивать супостата
Стало общей судьбой.

Был месяц май,   была война,
Ее последние минуты.
Все ждали:   будет тишина,
Все повернется очень круто,

Отцы вернутся по домам,
Сердцами  очаги согреют.
Мы побеждаем,  значит нам
И заживется веселее.

Шел месяц май.  В чужом краю
Не утихала канонада
И гибли воины в бою,
Не получив  свои награды.

Еще кричат в госпиталях
Бойцы, истерзанные болью,
Но отступает  жуткий страх
Перед надеждой и любовью.

Карлсхорст.  Девятое число.
Есть подпись Жукова под Актом!
Раздавлено нацизма зло,
Победа наша!  Стала фактом.

Весенний день!  Один такой
Для нас и наших поколений,
И вера  –  вел народ на бой
Генералиссимуса гений.
 
Жечь перестал огонь войны,
Весною к нам  пришла Победа.
Настало время тишины, как долго
Мир ее не ведал.

Стремили радостные дни
Страну  к Победному параду,
Как чистой совести  родник –
Звенели праздник и отрада.

Веселый май  смешал в стране
Восторг надежд  с глотком свободы!
Они живут, звучат во мне
Все эти прожитые годы.

ЖЕРНОВА ВОЙНЫ
Мне война показала звериный оскал,
Но по воле судьбы, может быть и по звездам,
От ее жерновов я беды избежал -
Встреча мне обошлась
Без последствий серьезных.
   
 Ну, а сверстники, кто не осилил свой рок,
Те лежат – завершилась юдоль их земная,
Кто истерзан увечьем приполз на порог,
И войну, и судьбу, и себя проклиная…

Через  годы тревожат безумства войны,
Открывает земля свои скорбные схроны,
В них лежат безымянно России сыны
И не ведают –
Вдовами стали их жены,

Про глухую надежду старух-матерей,
О сиротстве детей без отеческой ласки ...
Мне бы их воскресить
Силой веры своей…
Но не знаю секретов спасительной сказки.

Мне война показала звериный оскал,
Но убить не смогла, где-то бросить в бурьянах…
Я душою  за павших
Так много страдал,
Потому причисляю себя  к ветеранам.

ФАКЕЛ ПАМЯТИ
Черемухи духмяный аромат
И вишни в пышных облаках простынных
Заполонили белым дымом сад,
Чуть переждав остаток дней остылых.

Во мне кипит весеннее вино,
О 45-ом память пробуждает.
А было ли? а, может быть, кино
По кадрам черно-белым пробегает?

Но гул весенний, словно гул войны,
Течет по зеленям, по разнотравью.
Издалека ко мне приходят сны
Незабываемой, великой, гордой явью.

Кто пережил, кто видел кровь и боль,
Кто век спешил нехоженой тропою,
Тому Отчизна, Вера и Любовь
Дороже и достатка, и покоя.
И каждый раз, отбросив все дела,
Ряды смыкая – сколько их осталось? –
Они в строю девятого числа,
Преодолев и старость, и усталость.

Металл наград на штатских пиджаках,
Металл осколков в застарелых ранах,
Бокалы памяти в натруженных руках
Вином  наполнены  и сладостным, и пьяным…
   
Дурман, напоенный черемухой, кружит,
А ветер с вишен цветом осыпает…
Мой факел памяти, доколе жив, горит,
Горит в душе,  ни дня не угасая.
   
РЕКВИЕМ
Там зеленые травы  на косточках павших,
Где над прахом погибших  туманы легли,
Их бесчисленно много безвестно пропащих
На бескрайних просторах Российской земли.

Нет в лесах обелисков. Болотные топи
Заменили могилы безвестным бойцам…
Благодарности нет в ожиревшей   Европе,
А ее защитили  погибших сердца.

На раздолье   открытые  ветрам курганы,
В  ковылях ржа съедает железо в земле,
Где Орда  истекла  своей кровью  поганой
И на веки ушла, растворилась во мгле.

Было много невзгод  по заулкам и тропам,
Где шагал  Бонапарт,  турки правили бал,
Сколько раз мой народ и себя, и Европу
От врагов окаянных для жизни  спасал?..

Наше  время иное: армадами танков
Растерзала война ширь российских полей,
Убивала в окопах, воронках,  землянках
Несравнимо безжалостней, жестче и злей.

У Истории нет  для себя поворота,
Время – вектор стремится вперед и вперед…
И уходит в безвестность морская пехота,
Оставляя  врагу только смертный исход.
   
На Руси угасают   бойцы – ветераны,
Смерти  Молох приносит им вечный покой,
Я все чаще встречаю  лжецов иностранных,
Нашу Славу  чернящих  словесной трухой…

Где зеленые травы, пространство  пустое,
Где шумят камыши  и  поют ковыли…
Не забудем же мы  безымянных героев,
Неприкаянных   в лоне российской земли.

ФРОНТОВЫЕ СВОДКИ
Бескрайне легла полоса фронтовая
От Черного моря до Северных льдов,
Сражался народ, о победе мечтая,
Жил сводками с фронта о ходе боев,

Одесса в огне,  Севастополь дерется,
Блокадный, как глыба,  стоит Ленинград,
Враг  дальше Эльбруса  никак не пробьется,
Теряя в предгорьях армаду солдат.

Включив репродуктор, душой замирали,
Тяжелые новости –  людям беда,
Скорбели,  делили судьбу и печали,
Когда покидали свои города.

Все чаще гремели  слова Левитана 
Успехом победных реляций  войны –
Сминаем и гоним врагов окаянных,
Несут к нам Победу России сыны…

А нынче война  не имеет границы,
Она между нас и, похоже,  везде,
И взрывы звучат в Хасавьюрте,  в  Столице,
«Свобода», увы, послужила вражде…

Пора наступила  сомненья отбросить:
Законность и  Право?  А если война?
Врага среди нас, как клопов купоросить,
Нам снова Победа, как воздух, нужна.

ДЫХАНИЕ
Горьких слов  нескончаемый перечень
На моих пересохших губах,
Сколько судеб войной искалечены,
Сколько жизней рассыпалось в прах.

Черных дум  окаянных сумятица,
Безысходно со мною она,
И дорогою памяти катится
Пережитая  Русью  война.

Тяжким гнетом  дыхание  сжато,
Кровь вскипает, ломает, сердясь,
Жмет меня, как астматика, жаба,
Как солдата, упавшего в грязь.

Как и он,  под огнем, задыхаюсь,
Боль и страхи  отведав сполна,
Но опять, под «у-р-р-а-а» поднимаюсь
Я со всеми…   Война есть война.

Он упал  под безвестной высоткой,
Пули лёт не сумев обмануть,
Вздох последний, безумно короткий,
За него довелось мне вдохнуть.

До сих пор  наша боль не измерена,
Как шеренги погибших солдат,
И за всех,  кто  безвестно   утеряны,
Поминальные свечи горят,

По домам у икон, по Соборам,
По церквам, просто  в сердце у нас,
И, звучащий  неслышимым хором,
Благодати  архангельский глас.

Горько рифме в стихе недосказанном,
Нацарапанным  слабой  рукой,
Я хотел бы  и  словом, и  разумом,
И  душой  испросить  им покой.

ПОКЛОННАЯ ГОРА               
На бумажном просторе  я сею слова,
Поле жизни распахано страстью и болью,
Исстрадалась душа и седа голова,
Не дано мне утешиться тихой любовью.

Над полосками ржи  воздух режут стрижи,
Дышит жаром  земля, истомленная зноем,
Там страны рубежи, где плывут миражи
Над могилами  –  Вечная память Героям.

И во веки не счесть: сколько скорбных могил
Павших русских солдат, не покинувших боя,
Тех, кто веру и честь, и страну сохранил –
Неизбывная Вечная слава Героям.

На бумажном просторе строка за строкой
И слова благодарности, скорби, печали:
«Подари им, Всевышний,  небесный покой
За спасенные  людям   Российские дали».

ПАМЯТНОЕ
Первую поэму вспоминая,
Поднимаю прошлого покров
И бежит поток, перебегая
Перекатами давно забытых слов.
Стоит Машук.  Подкумок  яро злится,
Рокочет были разных снов.
Когда-то здесь  мне довелось влюбиться,
Не сознавая к  женщинам любовь.

Был я – мальчишка, паж, посыльный:
«Сходи-ка, маленький, в курзал» ...
И босиком  дорогой пыльной
Бежал и ревность познавал,
Неся записки. что в них было
Не знаю и до этих пор.
Их получатель парень милый
Был знатоком  Кавказских гор.

Он не однажды  трудный траверс
Одолевал, идя стеной,  и все шутил,
Тем многим нравясь,
С улыбкой говорил со мной:
«Вот, подрастешь,  пойдем к Казбеку,
С тобою можно в связке встать...
Прошу тебя, как человека,
Быстрее мой ответ доставь».

И снова пылью  и асфальтом,
К объекту тайному любви,
И, сгоряча, срывался альтом,
Грубил:  «Записку забери».
И видел сам: быть свадьбе скоро,
Хоть то посланье разорви.
У них размолвки, даже ссоры
Служили признаком любви.

Что привлекало в ней? Живинка,
Веселья плеск, в улыбке рот,
Косы заметная   рыжынка,         
Веснушек и бровей разлет...
Внезапно оборвалась повесть,
Наш мир ограбила война:
Все силы – Разум, Юность, Совесть –
Она исчерпала до дна.

Я видел письма-похоронки
Не различимые  на вид:
Погибла под Москвой девчонка,
Позднее  парень был убит...

Но, что Великому тревоги:
Кавказ белеет как всегда,
В Подкумке  бесится вода,
Бежит мальчишка босоногий,
Бежит с запиской. 
В  ней  «про это»,
Чему и объяснений нет: «Жду в шесть
К нарзанному бювету,
Тобою избранный поэт...»

Все в жизни  повториться может,
Спиралью  выйдя на круги.
Прошу одно: «Великий Боже!
Мир от войны убереги».               
*
Чужое горе, боль чужая –
Они и наши на войне.
Все беды вместе разделяя,
Мы закалились в том огне.
И продолжая жизнь другую,
Она подарена судьбой,
Мы верим в истину простую:
«Жизнь наша –  это вечный бой!»
*
Понапрасну слово точит,               
Потеряв стиха настрой,
Сердцем часто кровоточу,
Не найду душе покой,
За страданья ветеранов
Самой горестной войны
И брожу весною пьяной,
Говорю: – «Мы Вам должны
За страдания и муки,
За бессонницу ночей,
Ваши дети, Ваши внуки...
Поколения людей».

Не нужна Вам, знаю, жалость
И подачки злой кусок…
Сколько, Вас  Живых, осталось
Тех, кому не вышел срок?
Ваши скромные запросы
Не убыток для казны,
Миллиарды – нет вопросов,
Вам, к примеру, не нужны.
Их воруют без оглядки
Те,  кто не был на войне,
Со страной играют в «прятки»
В чужедальней стороне.

Понапрасну бьется  слово…
Что  к  их «совести» взывать?
Жду –  когда Россия  снова
Сможет Родиною стать.

ОСКОЛКИ               
Железо ржа грызет  в земле,
Лежит оно – войны осколки,
У Бреста, под Москвой, на Волге…
Таясь до времени  во мгле.

Осколки мне терзают грудь,
Напоминают о Великом,
Страна прошла свой тяжкий  путь,
Вдруг стала слабой и безликой…

Герои  Родину спасли!
Но власть  к  изменникам попала,
Они святое извели,
Продались силе капитала.
*
Война мне помнится совсем неоднозначно:
Год сорок первый  вижу в красках мрачных,
Год сорок пятый – Слава, Эйфория,
Победа…
Обескровлена Россия.

Катились танки – битвы колесницы
От стен Москвы к поверженной столице –
Берлину. Пал «тысячелетний» рейх!..
Жизнь россиян –
Расплата за успех.

В могилах  безымянные солдаты,
Потомки ищут их останки виновато –
Не все они еще погребены
И неизвестно:
Где финал войны?..

История с обманчивой улыбкой
Показывает ложь и правду зыбко,
Как истину, прикрытую туманом,
Наполненного 
Каплями обмана.

Чем больше отдаляются года,
Меняя наши села, города
И цели интересов поколений…
Мне остаются
Символы и тени.
*
Что  было  вчера –  я знаю,
Сегодня – дела чередой,
В неведение вздыхаю:
Как завтра – поступит со мной?
Какую наметит дорогу,
В какие направит края?
Известно об этом Богу,
Всевышний всему судия!
Живу в ожидании Света
И грусть ни о чем не таю,
А вера – надежда поэта,
С любовью ее воспою.

     3.УГОЛ ЖИЗНИ               
В нашем углу между Вислой и Волгой,
(Адрес точнее назвать не хочу)
Жизнь проходила дорогою долгой,
Ей на помин я поставил свечу.

Память коварна.  Она выбирает
То, что печалью оставило след.
Снег прошлогодний, мы знаем, растает,
Память оставит нам холод и цвет.

Белое поле, как саван уныло.
Где-то далекая тройка бежит.
Слушают ели в просторе остылом,
Как под дугой колокольчик звенит.

Звук ощущаю. А тройка пропала.
Песню допел ли ямщик до конца?
Грусть накатила, а ты не устала? –
Часто страдать стали  наши сердца.

Воск оплывает. И время к закату
Жизни и дня – в нем единая суть,
Все, что  утрачено  было  когда-то
Память обрывками может вернуть...

В нашем углу  между Волгой и Вислой,
Там, где умели мечтать и любить,
Памяти грешной усталые мысли
Я бы хотел, да не смею забыть.

БОСОНОГАЯ ОСЕНЬ
Босоногое детство бежит по асфальту,
Лентой вьется нагретое солнцем шоссе…
Вот, мальчишка – во всю заливается альтом –
Босоногое детство бежит по росе…

Босоногое детство почти позабыто,
Но душевной струною звенит иногда,
Босоногую радость в коленке разбитой,
Но не боль, мне приносят былые года.

Босоногий – бегом  где бурьян, где крапива,
По колючкам каштана, осколкам стекла...
Босоногое детство по-прежнему живо...
Только, если подумать, то жизнь утекла.

Босоногую осень я нынче представил,
Осторожно и чопорно, сделав шажок,
Эх, пожить бы еще без запретов и правил...
Босоногую старость прости мне, дружок.

КОЛОКОЛ СЕРДЦА
У колокола язык
Вырвал! Кривое ботало
Часто срывалось в крик,
А сердце кричать устало.

Вмиг навалилась тишь
Сердцу ж, как прежде, тесно…
Строчкой, без дум, скользишь –
Мысль не рождает  песню.
Храм – без молитв – пустой,
Нет даже плача нищих.
Колокол звал: – «Постой!»
Да,  отлучён от пищи…

Колокол без языка –
Поздно я понял – горе.
Гибнет стихов река,
В чуждом течет просторе.

«Боже! Меня спаси
В  жизни моей  постылой»…
Буду искать на Руси
Новое  сердцу  било...

СЛЕЗА 
С листвы берез порывом ветер
Рассыпал капли дождевые.
Не отыскать нигде на свете
Прозрачней слез твоих… Россия.

Какая боль Руси досталась:
Мытарства,  годы безвременья,
Печаль и горькая усталость
Нам и грядущим поколеньям.

В лесах ли, по полям росистым,
Там, где гуляют ветра вздохи,
Не считано могил российских,
А в них – спасители эпохи.

Омытая  в слезах горячих,
Хранит земля свои святыни
И сыновей, давно незрячих,
И дочерей, ушедших с ними.

Текут отравленные реки,
Исток – Чернобыльское поле.
Не испытал никто вовеки
И горше и чернее доли.

На жатве смертной  жертвы множат
Безумцы, вставшие у власти,
Страну, которой нет дороже,
Распяли,  растерзав на части.

Страна – и  Храм, восставший снова.
Кому вершить благое дело?
Кто воскресит, какое слово
Страны истерзанное тело?

С листвы берез порывом ветер
Рассыпал капли дождевые.
Кто виноват и кто ответит
За горечь слез твоих, Россия?!

АХ, ПЕСНИ, ПЕСНИ…               
Что край родной  без русских песен –
Травой заросший огород,
Как суп пустой без соли пресен,
Закрытый хмарью небосвод,

А в жизни – счастья половина.
Без песни тошно на пути,
Когда цветущая рябина
Не может поле перейти

И нежно к дубу прислониться – 
Он навсегда  корнями врос,
Под ним  печальные девицы
Роняют росы грустных слёз.

Не много  памятных мелодий,
На сотню, может быть, одна
Меж нас,  живущую  в  народе,
Хранит родная сторона.

Тех славных песен отголоски
Звучат, томясь в моей душе,
На незнакомом перекрестке
И на обжитом  этаже.

Себе я горло зажимаю,
Боюсь фальшиво захрипеть
И не могу  Родному краю
Стихи на модный лад напеть.

СОН               
Кто ты суть народ России,
Кто ты суть родная Русь?!
Ждут явления мессии…
Я о них  во сне молюсь.

Кто открыто взглянет в небо,
Сыщет яркую звезду
И  людей накормит хлебом,
Отведет Земле беду?
Пусть духовность станет главным
В трудный час и счастья миг,
И польется  в жизни славной
Чистый совести родник.

А поэты высшей пробы
Зазвучат на все края,
Без насилия,  без злобы:
«Гой, ты, Родина моя!»…

Сон  прервался…
«Где я, Боже,
В чем же были бред и явь?..
Всё вокруг одно и то же,
Хоть надежду мне оставь»…
*
На изломе крутых дорог,
На закате  былых эпох
Охранял меня, видно, Бог,
А ему я служить не мог.
Не старался поклоны класть,
И прилюдно себя крестить,
Научила Советская власть
Равнодушно, без веры жить.

Грудь мою истерзала грусть,
Жизнь – мгновенье  летит, спеша,
Разум мой без молитвы пуст
И  больна,  и грешна душа.
Как желанный покой обрести,
Как молитвой себя увлечь?
О, Боже, меня прости,
Помилуй нескладную речь. 

ЭТЮД с ДОЖДЕМ
Под утро дождь
Неспешно моет стекла,
Безмолвные примолкли этажи
И редкий свет, разбросанный по окнам,
На лужах отражением лежит.

Сырой туман
И под ногами слякоть,
Кругом ручьи  газоны бороздят.
С обрезов крыш по трубам стала капать
Вода взамен притихшего дождя.

И редкие
Служебные машины
Несут огней взволнованный размах,
На поворотах резко стонут шины,
Рассветный город будят впопыхах.

Дни мокрые
С горошинами схожи…
От брызг прикрыт зонтом в одной руке
Шагает озадаченный прохожий,
Выгуливая пса на поводке.

Неумолима
Утренняя сырость.
Дождь вновь завел привычный разговор,
Не может скрасить серость и унылость
За мглою скрытый у зари костер.

БЛОКНОТ
В немудрых строчках –
Память обо мне,
Но долго ль им существовать на свете?
И по какой неведомо весне
Потоки вешние их смоют, канув в Лете?

Черкал стихи везде,
Где только мог
Под светом лунным или днём слепящим,
Когда вдыхал давящий душу смог,
То шел ли снегом, под ногой скрипящем.

Клочок бумаги, смятый коробок
От «Беломора»,
Карандаш чернильный,
Он оставлял следы размытых строк,
Моей слюною смоченный обильно...

А ныне есть изысканный блокнот,
Куда пишу
Согласно настроенью,
«Труды» мои попали в переплет…
Но только рукописного значенья.

ПРОГУЛКА
Морозец знатный щиплет щёки,
Примолкли птичьи голоса.
Опушка леса,
Снег глубокий,
На ветвях снежная краса.

Почти безоблачное небо,
Сияет солнечная печь,
Под ней Земля –
Горбушка хлеба,
Её неплохо бы пропечь.

Но день короткий у Светила…
Не соберется ль вновь метель?
Случилось: –
Снегом закружила,
Растет пуховая постель.

Дорожкой к дому непогода
Меня погнала со двора…
Водить
С метелью хороводы? –
Прощай, веселая игра.

Обмёл обувку у порога
И радостно шагнул домой…
Шепчу молитву: –
Слава Богу!
Вновь поселил в душе покой.
ЗНАЙ!
С годами обретаем мудрость
В ней мысли льются через край…
Глаза прикрою:
Здравствуй,  юность!
И ни к чему благоразумность,
Когда в душе бушует май.

Не сожалею и не  плачу
О том, что совершал порой
Без размышлений и не зряче,
Знай –
Мог бы поступить иначе
В пути, начертанным судьбой.

В мечтах даровано уменье
Вернуться в прежние года,
Себя увидеть
На мгновенье –
В любви, страстях и не терпенье
Событий мчалась череда.

Безмерно благодарен Богу
Всех нас  единого Творца!
Иду без устали дорогой,
Иду до самого конца.
*
Прости меня, мой старый друг.
Я одиноко Год встречаю
И без бокала, без подруг,
А с недопитой
Чашкой чая.

Возможно наступил момент,
Который истиной зовется,
И стал бессильным «инструмент»,
Черпавший
Воду из колодца.

Но верую взойдет заря
И озарит времен начало,
И светом землю,
Веселя,
Укроет мир покровом алым.

И позовет наставший день,
Сказав,
Забудь свои печали,
Отбрось уныние и лень
И вспомни все о чем мечтали.

ЖИВУЩИМ ДО НЫНЕ
В МОЕЙ УКРАИНЕ
Родного
Называть соседом?...
Ведь были мы – одна семья,
Делили радости и беды,
Кормила нас одна Земля,

Возникшая
На Диком поле
При свисте стрел,
Под звон мечей,
Одну отстаивали волю
И звали  ненькою  своей.

Простор  до  самых
До окраин
Был признан Родиной славян:
Наш русский Мир –
Стал Риму равен –
Великий словно океан…

Все обернулось в одночасье.
Настали
Распри и раздор:
Одним ли, видишь,
Было счастье,
Другим – слепой голодомор.

Одни – лишь «ложками стучали»,
Другие – гнулись по полям,
Себе мы верить перестали:
На слухах
Держится Земля.

Кому, не знаю?
Стало надо
Искать американский «свет»
И как быстрей «залезть»
Под  НАТО,
Другой  дороги  что ли нет?

Родного
Называть «соседом»?
Тогда – какая мы родня?..
И думать не хочу об этом:
Такой «расклад» не для меня!

ПЕРЕБОИ
Изболелось сердце,
Налилось тоскою,
Пере
Перебои не дают уснуть,
И каким лекарством сердце успокою,
И какое средство облегчит мне грудь?

Растревожен думой:
Раньше было счастье,
Не было причины
Долго тосковать,
Я делился щедро радостью и страстью,
А теперь, признаюсь, нечего отдать.

Подобралась старость,
Шаркает ногами,
В переходах
Жизни медленно иду
И боюсь споткнуться, наступив на камень,
И упасть безгласным на свою беду.

А дорога резво
Вьется по ухабам,
Меж лесами, взгорком старая тропа,
Хоженая трезво или пьяным шагом,
Как судьба положит...
Да она слепа.
*
Под старость жизнь –
Шагреневая кожа
Сжимается, кукожится в сморчки
И лица разные становятся похожи
На мятые морщинистые рожи,
Небритости  хранящие клочки.

Мы – мужики
Не стонем об утратах…
Но женщинам во много раз сложней,
Ведь зеркала, увы, не виноваты,
Что красоты лелеемой когда-то
Вернуть не могут из ушедших дней.

А годы мчат
Гигантскими шагами,
Не возвращают никогда утрат,
Стареет тело, увядает память,
Не радуя забытыми стихами,
Которыми был сказочно богат.

Все, к удивлению,
Становятся бесполы…
И часто, выполняя моды зов,
Мы  заменяем брюками подолы,
Но сберегаем –  главное! –  основу:
Мужчин и женщин общую любовь.

И старость – жизнь
Благодаренье Богу!
Ступенями осмысленно идет,
За шагом шаг, ступая понемногу,
Одолеваем трудную дорогу
Туда, где нас неведомое ждет.

ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ОЧКИ
Носил я
темные очки
И видел,
Как живут сморчки,
Бровастый Брежнев
Вел отряд
Геронтократов  на парад,
Какой от них народу прок?
Истек у старцев
Жизни срок,
Их упокоила – она –
Сама Кремлевская стена.
 
Проклятье!
Ельцин,  Горбачев –
На них мне  не хватает слов,
(Могучий русский наш  язык
И тот на мат сорвался в  крик).
Бездарность!
Предали Страну,
На век их память прокляну.
Где наша светлая страна?!
Из  «дерьмократии» волна
На рынок,
Выплеснув народ,
За счет народа и живет…

Теперь
Я  в  розовых  очках
И все вздыхаю:
Ох, да ах…
Под сенью, у Кремлевских стен
Настало время перемен.
Но слышу
Старый патефон:
Как жизнь польется –
Светлый сон,
Добавят пенсии.
Уже!
Ходить не будем  неглиже,
Залечат лучшие врачи
(Да, не свалиться бы с печи)…
А олигархов –
Не давить!
За что такую власть любить?

Картины в розовых очках
Меня смущают,
То ли крах,
То ли неведомое ждет…
Сколь можно
«Обувать» народ,
Как лохов?
Сыты мы сполна –
Бурлит народная волна…

Носить мне черные очки,
Поверьте,
Право не  с руки.
Я возлюблю
Такую Власть,
Когда никто не сможет красть,
Исчезнут
Подлость, ложь, обман…
Я с властью «заведу» роман
И стану прославлять в стихах
В не лгущих
Из стекла очках.

ЦЕЛИНА
Нагорбатило времечко мысли,
Пролилось
Неуемной тоской.
Облака бледной дымкой нависли,
Охраняя небесный покой.

Обожженная  солнца потоком,
Степь раскинула
Марева шаль,
Я не вижу слезящимся оком,
Где земли округляется даль,

Где кончается жизни дорога
У какой
Неприметной гряды,
Из ключа ли у дальнего лога
Выпью я родниковой воды,

Утолю нестерпимую жажду,
Утаенное слово найду?
С громким криком
Родился однажды,
С тихим шепотом, видно, уйду…

И оставлю не вспаханным поле –
Целиной для другого бойца,
Пусть он словом
На русском раздолье
Покоряет стихами сердца,

Достучится  в закрытые двери,
Просочится сквозь каждую щель
И, талантом блистая,
Я верю,
Он  достигнет желанную цель.

НА САНОЧКАХ
Снегами белыми укрыты пажити.
Бежит каурая, торопит саночки.
Прошу прохожего:
«А не подскажете,
Где терем самой пригожей панночки?»

Бежит каурая,
Дуга в бубенчиках.
Дорога зимняя
Не переменчива.

Зима, играючи, морозцем хвалится.
Рысцой каурая бежит деревнею.
«Не здесь ли в доме
Живет красавица?»
Прошу – пытаю старушку древнюю.

Бежит каурая.
Вся грива в ленточках.
Дорога снежная
Не переменчива.

Навстречу парни, шумят гармошкою,
О свет – боярышне спросил сторожко я.
«Гони-ка сани! –
Так мне ответили,
«Была бы – сами ее приветили».

В галоп каурая,
Пар с морды венчиком…
Дорога долгая
Не переменчива.

Гусёк колодезный. Девица с ведрами.
Спросить мне боязно: «Где терем с окнами?»
Край приоткинула
Пуховой шали:
«Зазноба сердца я не твоя ли?»

Стоит каурая,
Поводит оком.
Ей нетерпение
Стоять у окон.

Прошу, как водится, испить водицы.
Ковш разрисованный несет девица,
Судьбу свою ли
Пью, не спеша?
Ответ открою на дне ковша…

Вода студеная
Дух леденит,
Каурка в торбе
Овсом хрустит.
*
Вьется дорожка опушкою рощи,
Вьются сестрицами две колеи,
Там подорожник, примятые хвощи,
Тонкие робко шуршат ковыли.

Там одуванчик качается смело,
Белую голову к ветру клоня,
Ждет расставанья…  И в мир полетела
Белых пушинок большая родня.

Тихо поник стебелек одинокий,
Веруя: семя должно прорасти,
В новое время, в зеленом потоке
Будет восторг и начало пути…

Сею слова. Только ветер подует
И унесет их в безвестную даль,
Но почему мое сердце тоскует –
В песне-задумке  укрыта печаль.

Где-то падет мое слово на камень,
Где-то зачахнет, растраченным зря,
Или слова разгорятся стихами,
Как запылавшая в небе заря?

Вьются сестрицы, бегут от начала,
Вьются слова под нажимом пера,
Время не ждет – повторяю устало
И со стихами прощаться пора.

ЧАЕПИТИЕ
Не грусти, мой друг, не надо,
Ты о прошлом не скучай,
Вместе пили
Чай – отраду,
Настоящий жизни чай.

Понимали с полуслова,
Выпивая не спеша,
В чем
У наших дней основа,
Чем плоха и хороша.

Не грусти, мой друг, напрасно,
По утраченным годам,
Жизнь прекрасна
И ужасна,
Оглядись по сторонам.

Но когда, не глянув в святцы,
Зло ударило в набат,
Не успели
Разобраться,
А дома уже горят.

Проглядели, проболтали,
Я признаться не боюсь,
Всем на горе
И печали
Полыхает наша Русь…

Бог – надежда, наш спаситель!
Жизнь устроит по уму 
И строитель,
И воитель
Свет прольет, рассеяв тьму.

Не грусти, мой друг! За гроши
Нам  здоровья не купить,
Вспомянув
Рецепт хороший
Чай – отраду станем пить.
*
Остывает изба,
Выстывает.
И мороз на оконном стекле
Всласть
Узоры свои завивает,
Позабыв об ушедшем тепле.
Раскрывается перьями павы,
Искрометный танцуя балет,
И оконная рама –
Оправа,
Как музейной картины багет.

Глянет солнце
Косыми лучами,
И слезинки умоют стекло.
Сколько песен,
Напетых ночами,
Навсегда без следа утекло,
Звонкой рифмы рассыпалось эхо,
А, казалось,
Звучало везде.
Я на поле бумажном огрехов
Напахал по худой борозде.

Остывает душа,
Выстывает
В бесконечной своей суете
И стихи на последнем листе,
Как узоры морозные, тают…

ДОЖДЬ               
Туча над горизонтом
Вздыбилась как гора,
Край грозового фронта
Гонят, в сердцах, ветра.

Струями тучи вымя
Льет дождевой поток  ...
Край истомленный вымыт,
Словно росой цветок.

Небо лучам открыто,
Туго натянут лук –
Высветил прямо к зениту
Радуги полукруг.

Ярко сияет солнце
Жарким своим венцом,
Светит в твое оконце,
Хочет взглянуть в лицо.

Видеть твою улыбку,
Тайны твои открыть
И золотою рыбкой –
Радостью наградить…

Мне бы пройти по росам,
Тропку к тебе узнать
И  золотую косу
Радугой повязать.

ПЕСНЯ
Шаль наброшена. Девица
       У окна.
Нынче тесная светлица
       Холодна.
Грустно косы распустила
       Над шитьем.
Видно горе посетило
       Этот дом.
Не идет с войны  коханый
     Не спешит.
Толь убили басурманы,
     Толи жив.
На войне в горах Кавказа
     Он пропал,
Милой весточку ни разу
     Не прислал.
Нагоняют слезы в очи
     Пелену:
Терпит муку дни и ночи
     Он в плену.
Или веру православную
      Забыл
И горянку-мусульманку
     Полюбил?
Разжигает ревность рьяно
      Сатана,
Неизвестность горше пьяного
       Вина.
Пяльцы брошены. Ночь с неба
      На порог.
Да поможет, где бы ни был
      Ему Бог.
Он вернется. Сердце верное
       Вещун,
А войне чеченской скверной
       Карачун,
И любовь мою – нетесаный
       Гранит
Вместе с песенкою слезной
       Сохранит.
 
ПОСЛЕДНИЙ  ПРИВЕТ
Листвой опавшею усеяна дорожка,
Пустые ветви, в них закатный свет,
Листок  кленовый залетел в окошко –
Последний яркий осени привет.

Красив,  наряден,  ярко изукрашен –
На золоте  густеет  фиолет,
Служил  красе   ветвей кленовых башен,
Упал ко мне, где будущего нет.

Твой прах, твой тлен рассыплется на части,
Молекулою  цвета  ляжет медь,
Воспоминаньем  – было в жизни счастье
И зеленеть, и птицами звенеть.

Гербариев давно не собираю,
Но лист напомнил  прежнюю печаль,
А ты была, как зелень молодая
И гибкая – пружинящая сталь.

Листок осенний  возвращает  в  сказку,
Когда звучали звезд  колокола…
Благодарю я осень за подсказку –
Напоминанье, что любовь   была.

НОЧНОЙ ТРОЛЛЕЙБУС               
Ночной троллейбус кажется уютным…
На стеклах – дождь, меняются огни
На светофорах в ритме поминутном,
А нам легко – в салоне мы одни
.
Водитель  – дама –  управляет ловко,
Не забывая в зеркало взглянуть,
Нам далеко до нашей остановки
И мы согласно продолжаем путь.

Колеса на асфальте давят лужи,
На тротуары  веер брызг летит,
Прохожему «презент» такой не нужен:
Он что-то возмущенное кричит…

Ночной троллейбус – как мгновенье счастья,
Подаренный  ворчливою судьбой,
Нас спрятал от дождливого ненастья
И я молчу – мне хорошо с тобой

Но голос, искаженный  микрофоном,
Сказал: «Конечная»! И кончилась мечта,
Раскрылись двери с погребальным стоном
И мы ушли под куполом зонта…

          4.ЭРЗАЦ ВЛАСТИ       
СИЗИФОВ ТРУД
Гранитной поступью строка моя идет.
Стихи – они проклятье Командора,
В молчанье каменном
И с отгоревшим взором,
Не могут знать, что будет наперед.

Грызущих мыслей тяжки  валуны,
Размерами и массой  неохватны,
В них – прошлое,
Не возвратив обратно,
Не вижу будущего  для моей страны.

Власть денег Пирамиды громоздит,
А люди катят камни на вершины,
Одни,
Едва достигнув половины,
Не удержавшись, падают в Аид.

Но трудится без устали толпа,
Стремясь достичь «недостижимой» выси.
Кредиты гроздьями 
Грозящими  нависли –
Толпа заемщиков до ужаса  глупа…

Однажды в Мире рухнут Пирамиды
Живых в развалинах
И прахе схоронив…
Живем  мы в ожиданье Атлантиды –
Найду ли я  спасительный мотив?

ЭРЗАЦ  ВЛАСТИ
Город был мной любимым
До дальней окраины
И пешком, и бегом, и мопедом гонял.
Заменили «эрзацем» товарища Сталина,
Этот град я совсем узнавать перестал.

Не вождю похвала,
А утекшему времени.
Был жесток и кровав сухорукий злодей,
Но при нем вырастали  без роду,  без племени
Зараженные зовом марксистских идей.

Жизнь расставила точки 
На Площади Красной,
А «эрзацы» схватились бороться за власть,
Кто столкнул  – уцелел  (знаю, нынче, напрасно),
Ну, а те,  кто упали – успели пропасть.

Кукурузное брюхо, 
Арбузное рыло
Собирался всему всех и  всяк  научить,
Подпилил, не достроив на крыше стропила,
Бряк! На дачу – свои мемуары строчить.

Засветились с экрана
Клочкаcтые  брови,
И позиция – вроде бы, как бы верна,
«Нам  Афган обойдется почти, что без крови…»
Но, случилось – завыла от горя страна.

Поспешили за Лёней
Уйти «плутократы»,
(Каждый,  вроде и не был жесток для людей),
А народ всё страдал, гибли наши солдаты…
Им, погибшим, в душе возведу Мавзолей.

А с какого,
Простите меня, недосыпу,
Горбачев с перестройки  «Сорвал Нобилей?»
А Страна все хирела – телегой со скрипом
С облучка управлял, под Раисой своей.

Дальше – больше и хуже. 
Пропойца  настырный
«Меченосца»  столкнул и почувствовал вкус,
Видно, думал, по пьянике, о славе всемирной,
А на деле – пропил весь Советский Союз.

Хватит! ..
Больше «эрзацев» не надо
Ни народу, ни мне – Эры пройдена грань.
Кто у Власти сегодня?  Командуй парадом!
Только, я умоляю: эрзацем не стань.

ТАРАКАНЬИ  БЕГА
(басня – аллегория)
Бежали дружно тараканы
Вокруг горбушки на столе,
У недопитого стакана,
Остатков жесткого филе,
У опрокинутой бутылки,
Куска копченой колбасы,
Усердно нюхали опилки,
Топорща  рыжие усы.

План появился  ненароком,
О тараканах: – «Истребить!..
(Но, чтобы  не  было  упреков,
Возможно  лучше  бросить  пить?)
А вдруг «защитники природы» –
За тараканов –  головой!
Блюдя законность и породу,
Поднимут нестерпимый вой.

В стране возникнут беспорядки,
А власти, проведя Совет, решат:
«Бежать всем без оглядки,
Туда, где тараканов нет»…
Нет тараканов – паразитов,
Где отыскать подобный край?
Завесой сказочной укрытый
Для  нас  недостижимый Рай.
 
Такие мысли тараканьи
В моем возникли полусне,
А утром, самой ранней ранью,
Их сформулировал вполне:–
«Чиновничьи известны нравы,
Свобода им дана не зря,
Без них держава не держава…
За тараканов пью!  Ур-р-я-я!..

Для жанра свойственны приметы –
Должно быть в басне резюме:
Но, что у пьяного поэта
На языке, то на уме

ФРАК…  С ЧУЖОГО ПЛЕЧА       
И фрак мне враг и смокинг тоже.
Мне гимнастерка по плечу,
Носил, когда-то, был моложе,
Кричал (и нынче не шепчу).

Военный китель ближе все же:
Была Великая война,
Когда почувствовала кожей
Шинель суконную страна.

Не подойдет, уверен,  ряса –
С попами мне не по пути,
Чтоб бородою седовласой
Перед иконами трясти.

Я  веру тихо принимаю:
Она – в душе,  она –  со мной
Беззвучно, в горестях, стенает,
Не слышно всхлипов за стеной.

Меня сомненья часто гложут:
На мне чужой пиджак – наряд?
Когда, с такой кабацкой рожей,
Забрался к вам в калачный ряд?

Бикини, лифчики  и  стринги –
Заботы многих  кутюрье,
А «Ню – искусство», чьи «картинки»
Царят, (без порно ?), при «дворе».

В цене и Риччи, и Версаче,
И Зайцев тоже вровень им,
А разве может быть иначе –
За «своего» мы постоим.

А вот, наряд от…  Папуаса,
Такое, скажем, неглиже:
Один листок, не для показа,
Висит на нижнем этаже.

Но знаю: главное не в этом,
В «толстовку» ли  себя одень?
Не станешь «чувственным» поэтом,
Когда не выпьешь каждый день.

ФАНТАЗЕР
Фантазии выдумывать люблю,
Озвучиваю их не хитрой речью,
Словами точно лапками скриплю
Неутомимо, как сверчок за печью.

Я выдумке порадоваться рад,
Она ведет  меня  в иные дали,
Где начинается блистательный парад
Дворцов хрустальных  из  стекла и стали.

Там доброта людская не обман,
А  честь,  и  совесть –  для друзей порука,
Любовь – не похоть, уличный «роман»   
И женщина – не шлюха, а подруга…

Ах, сказки – радость…  Думаю порой,
Что жизнь моя напрасно состоялась:
Загублены чернила и перо,
А будущее просто посмеялось.

ОБЪЯВЛЕНИЕ
Продается сердце. Цена – договорная.
В добрые руки – согласно не глядя!
(Только не к «серому волку» позорному
Или эстетством испорченной  бл…ди)

Сердце хорошее, мало изношено,
Было в руках  у владельца собаки,
Часто гуляло (как собаке положено)
И затевало на улицах драки.

С  музой Поэзии верно дружило,
Кровью, как донор, нередко делилось,
Только, случайно, себе изменило:
Что-то звенящее в нем надломилось.

Тесно в груди,  неудобье  замучило,
Сердце (и по сердцу) ищет владельца.
Старый хозяин…  Напьется по случаю
Вашей покупки – удачного дельца.

Вам – это надо?!     Звонить по мобиле...
(Сердце без песен еще не купили).

СКАЧКИ            
Скачка... Сжигающая прямая
Последняя... Кони – в галоп,
Копытами землю терзая,
Летят.  Вот и финишный столб.

Звон – вестник. Закончена гонка,
Попоной укрыт фаворит
И сахар, губами ребенка,
Он взял и с блаженством хрустит...

А в жизни...  Мой нерв на пределе –
Слов скачка и рифм  перебор
Уводят от избранной цели
С дороги, где финишный створ.

Такая моя незадача:
«Рожаю» стихи  «на бегу»
И силы, без  удержу, трачу,
Но первым  прийти ли смогу?

И длится, безумствуя,  скачка
Без права сорваться «на сбой»,
Сродни она белой горячке,
Но стала моею судьбой.

ИСПОВЕДЬ
Я падаю.
Я бесконечно падаю…
Земля – неверная опора подо мной.
Костыль возьму, примериваюсь, надо ли…
Обзавестись быть может и сумой?

Я возвышаюсь
Свихнутыми мыслями.
Встал, голову направил в облака,
Небритыми щеками и обвислыми
Щетиною скользит моя рука.

Лицо измятое,
Похабное, похмельное,
А если также выглядит душа?
Хриплю слова постыдные расстрельные…
Они всплывают странно, не спеша.

Забомжевать мне что ли?
Не уверен я…
Быть может  и сгожусь на что-нибудь.
Совпал мой номер – не подходит серия…
Меня легко  посулом  обмануть.

Жизнь – лотерея. 
Лототрон вращается:
День – ночь, ночь – день, торопится Земля.
Ночь – день, день – ночь и сутки завершаются.
Эй! Кто там нынче  Главный у руля?

У Бога нас
Убогих слишком много
И Ангелы замаялись, кружась,
Нас выводить на вечную дорогу,
Не вляпавшись в немыслимую грязь.

Какие тайны 
Ждут нас за порогом
Бескрайней тишины и вечной тьмы,
Когда мы – грешные  предстанем перед Богом?
Не знают даже светлые умы.

Я падаю,
Я бесконечно падаю…
Виновны не Земля и Небеса –
Виновна жизнь, заполненная падалью,
Которую и пожираю сам.

Настанет час
Назначенный судьбою
В холм земляной – до атома – врасту,
Архангел возгласит  своей трубою:
Воскресни! Ты обрел свою мечту.

ДУМКИ               
Сколько думок наворочено,
Строчек путаных настрочено,
Сколько грифелей источено,
Переведено бумаг,
Гладких,  в клеточку,  в полоску,
Полный лист  и всякий лоскут
От коробки папиросной,
От салфеточки пустяк.

Вдруг, когда подступит слово,
Карандаш хватаю снова,
Моего стиха основу
Я стараюсь уловить,
И сказать о самом главном,
О моем народе  славном,
Вере нашей  православной
И в клубок мотаю  нить…

А в ночи, бывает, снится:
Море подожгла синица,
Дым отчаянно клубится
Бьет пугающий набат,
Мчат пожарные машины,
В них отважные мужчины,
В поворотах стонут шины
И сверкает касок ряд.

Слышу, вижу много разно –
Непристойно, гадко, грязно,
А мечтаю о  прекрасном,
Чтобы людям подарить?
Но, увы, совсем не часто
Выпадает  людям счастье,
Чаще беды и ненастья –
Как от них бы оградить?…

       5. МОЯ МЕЧТА - ПОКОЙ   

БОЛЬ ОСЕНИ
Осени запомнились мгновенья
Грудой листьев на тропе лесной,
Птичьих стай курлыканьем и пеньем –
Знак прощанья с милой стороной.

Улетают птицы…  Улетают,
Покидая отчие края,
В небе бесконечном исчезают,
Почему не улетаю я?...

Опустели рощи и долины,
Выкошены  вечною  судьбой.
Здесь бродил любимый, не любимый…
Навсегда не понятый  тобой.

Завязала крылья мне забота –
Не ухожена родимая земля,
И брожу  проселком, и болотом,
Горемыка сяду у ручья.

Жду, когда  снега  порошей стылой
Скроют осени печальной красоту,
На полях раскинутся уныло,
Утопив в снегах мою мечту.

Улетают птицы, улетают,
Покидают отчие края…
Не пойму в чем истина простая:
Почему не улетаю я?
*

Когда пробьют часы,
Отметив новый вечер,
Я выгляну в окно и затеплю свечу,
И, наклонив к столу натруженные плечи,
Я над листком пустым устало помолчу.

Смотреть на мир мне тягостно и грустно,
Вселенской болью выжжена душа,
Все окружающее пусто, безыскусно
Не  стоит оловянного гроша.

От своего немого крика глохну,
Готовы жилы лопнуть в голове.
Сорвется тромб и я бездарно сдохну
И упаду в некошеной траве.

Пробьют часы…
И утром гомон птичий,
За ним – молва с ухмылкой возвестит:
Жил-был  поэт без рангов, без отличий
И отошел…  Пусть Бог его простит.

СТИХИ   О  НЕШУТОЧНОЙ ЖАРЕ
Эх, махну  в глубину  омутовую,
От жары сам с собой не в ладу,
Отыщу ли я долю бедовую,
Что пророчили мне на роду?

Там ли Золотом Рыбка заплещется,
Что Владыкой морскою слыла?
Или Нимфа в реке примерещится,
Только, чур! Чтоб с собой не звала.

Мышь летучая  в сумерках вечера
Нарезает зигзаги крылом,
Не хватает стихам красноречия –
От жары засыхает стило.

Ой, Жара, ты!  Жара окаянная
Духотища,  и  ночь  –  невтерпеж,
Где прохлада с росою, желанная,
Где,  спросонья,  знакомая дрожь?

Повстречал  на прогулке приятеля,
Что живет на седьмом этаже,
Он, с Боксером  своим, обаятелен,
Только бродит совсем  «неглиже».

Ну,  а  пёс  настрадался до крайности,
С языка опадает слюна,
Не желает он встречи – «случайности»,
Ему  ванна  скорее  нужна.

Ой, Жара!  Все нарушила графики
Отпусков…   Это сделала зря,
И зачем   заявилась   из Африки
В среднерусские наши края.
      
РАДОСТЬ
Внезапно хлынул дождь,
Округу остудил,
Рябиновую гроздь
Дождинками умыл,
Но быстро,  быстро  стих,
Умолк ворчливый гром,
Порыв его затих
В дыхании сыром.
Веселый солнца шар
По лужам заблистал,
Его небесный жар
Испарину поднял.
Асфальт еще сырой
Свой обретает цвет…
И радует красой
Рябиновый букет.

ВЫХОДНОЙ
Стоят осенние ленивые денечки,
Листва с берез слетает не спеша…
Не торопясь,  укладываю строчки,
Которыми  наполнена душа.

А на подворье солнечное вёдро
И дремотой смежаются глаза.
В ручей неспешно опускаю ведра,
Вода прозрачна и прохладна, как роса.

Ополоснул лицо. Упали брызги.
На малыша,  я,  балуя, плеснул
И внук от шалости моей невольно взвизгнул,
И на меня рассерженно взглянул.

Закончились ленивые мгновенья,
Подаренные  нам  воскресным днем,
Наполнен  он  прохладою  осенней –
Для бодрости мы кофе черный пьем.

ГАРЬ
Полыхнуло пламя по траве,
По опушке к лесу подбежало,
На стволах, по хвое, по листве
Языками жадно зализало.

Жар нещадный распугал зверье,
Крылья сжег неосторожной птахе,
Гнезда, норы – мирное жилье
Опустело, брошенное  в страхе.

Искры гари полетели ввысь
И потоки огненной стихии
К тростникам  болота добрались,
Подожгли торфяники сухие.

Загудел, безумствуя пожар,
Разбежался по лесному краю,
Плоть земную огненный кинжал
Рассекает, яростно сверкая.
 
Но Господь услышал леса стон,
Набежали тучи грозовые,
Грянул гром!  Горящий лес спасен: 
Победила водная стихия...

Как бы мне спокойствие найти,
От огня греховного укрыться,
Каждый раз, сгорая на пути,
Возрождаться снова  Феникс – птицей.

Я шагаю в жизни напролом
И мое измученное тело
Вынесло сражение с огнем,
А душа?.. Душа, увы, сгорела.

БЕССОННИЦА               
Над горизонтом облака нависли,
Серп месяца обиженно блеснул.
Желаний необузданные мысли
Бессонницы разводят караул.

И словно запорошены зеницы,
И думы долгим счетом не унять,
А время – белкой в колесе кружится –
Бегущее, увы, не наверстать.

Бессонница...  Днем отданные силы
На разные наплывшие дела
Золою пали  и душа остыла,
А, может, и горящей не была?

Волхвы – кудесники во снах не нашептали:
Куда спешить, где истины родник?
Не прочитав божественных скрижалей,
Я в будущее взором не проник.

Над полем жизни ветром  унесенный,
Остаток дней   безропотно влача,
Еще дышу...  Постели плен бессонный
Коварнее, чем плаха палача.
 
БАНЬКА
Восходит солнце, теплотой пыля,
Стирают тьму лучи его косые,
По рощам и на снежные поля
Разбрасывают пятна золотые.

Обогревает наш родимый дом,
Поленницу, что загодя сложили,
И внук не ленится, несет дрова с трудом…
Я  вспоминаю,  как мы раньше жили.

«Удобства» были…   Скажем, во дворе,
Гусек колодезный, взамен водопровода,
Вставали ранним утром на заре
В дурную и хорошую погоду,

И в баньке накаляли до красна
Уложенные грудою каменья.
Была она без окон и тесна,
Но поднимала жизни настроенье.

Распаришься и головою в снег,
Принесенный бедовою метелью:
Достойный для здоровья оберег,
Подаренный морозною постелью.

Квасок и стопка. Нет, не до пьяна:
«Хоть год не пей, но выпей после бани»,
Хранит обычаи родная сторона,
Они не расстаются с нами.

Век домостроевский за былями исчез,
На крыше дома жесть, а не солома…
Лучами золота украшен дальний лес
И сердце полнится неведомой истомой.

КРУГОВОРОТ               
Поленья дружно прогорели.
Я жар в печи разворошил,
Чтоб головешки в прах истлели
И газ-угар не уморил.

Хочу тепло сберечь надолго –
Я вьюшкою закрыл трубу,
Могу спать сладко, крепко, долго
Но не покойником в гробу.

И наплывают сновиденья,
Решить бы в них свои дела,
Мои заботы и сомненья,
Что жизнь «в подарок» поднесла.

Укрыт  пуховою периной –
В окно ползет мороз крутой,
Рисует на стекле картины,
Ему не скажешь: – «Братец, стой!»

Вот что-то,  жалуясь, завыло,
Сдувает ветер снежный наст
И с ним изба «заговорила»,
Печальный завела рассказ:

Была ядреною когда-то,
Сруб из сосны – желток в яйце,
Гляделась, эх, молодцевато!
Резным узором на крыльце.

И красный угол весь в иконах,
Хранила веру наша Русь.
Хозяин прежний бил поклоны,
А я – лишь редко поклонюсь…

Поутру, рано выйду в сени,
Ледок в ушате проломлю,
Остатки  полусонной лени
И сухость жажды  утолю.

 А на подворье снег. Сугробы
Легли застывшею волной,
Меня манят:  решись, испробуй,
Ныряй, как в омут головой.

Растает грусть, исчезнут тени
И боль, что я в душе ношу…   
Тогда под  дружный треск поленьев
Стихи о светлом напишу.
*
Прошла буранная неделя,
Почти шесть дней мела пурга,
То вихрем яростной метели,
То хлопком падали снега.

И бесконечная накидка
Легла на долы и леса,
Снег замер в равновесье зыбком –
Застыла зимняя краса.

Парик на соснах, в шапках ели,
Березы скрылись под фатой,
В снегах кусты  заледенели
Звенящей робко красотой
.
Но где-то в облаках, в просвете
Явило солнце яркий лик
И дунул ветер, хитрый ветер
Сорвал наснеженный парик

И, осыпая снежной пудрой,
Во  всю  заигрывал со мной…
И я запомнил это утро
Неповторимой белизной.

ВРЕМЯ...
Пробило шесть. Пробило восемь.
Затих в угасших окнах дом.
Ночная темнота и осень
Легли над замершим прудом.

Не разглядеть  листвы опавшей
На зеркале стоячих вод.
Что ждать  душе моей уставшей,
Кто ей отраду принесет?

В просветах  облаков  бегущих
Мерцает редкая звезда
И манит  свет ее зовущий
Меня в другие города,

За рубежи,  за океаны
Куда давно унес поток
Иных,  кому другие страны
Дороже, чем родной порог…

Зардел восток.  Лучи косые
Листву и окна золотят.
День зазвенел...  Я вновь богат
Осенним золотом России.
*
Стихи мои – воспоминанья вслух,
Звучат они то бойко, то не смело,
Плывет в проулках тополиный  пух
И воробьи бранятся  обалдело.

А мне душевный трепет не унять,
Как прежде, или вздохом, или словом,
Когда любил, когда умел страдать,
Те времена не возвратятся снова.

А пух плывет, щебечут воробьи,
Что их судьба? – чирикают на воле
И,  в голос, рассуждают о любви
И о заботах воробьиной доли.

Волненья воробьиные – к дождю
И облака чугунные нависли,
Дождь грозовой я с ними подожду,
Пусть освежит мои шальные мысли.
*
И снова в творчестве провал,
Душа, что камень, охладела,
Хотел, но слова не сказал,
Хоть и старался не умело.

А мысли шелестят в мозгу,
Но в песню не спешат сложиться,
Гниет  мой  чёлн на берегу,
Я в нем  – подраненная птица.

Не встать мне больше на крыло,
Одолевать небес просторы,
Увидеть старое село,
Крыльца знакомые узоры,

Их вырезал мой старый дед –
Уменьем спорилась работа…
А я сегодня – стар и сед
Другие у меня заботы.

В сноровке с дедом не сравнюсь –
На век воздвигнуто строенье.
Как послужить, родная Русь,
Тебе одним стихотвореньем?

РАЗНООБРАЗИЕ  МЕДОВОЕ
Напрасно хвастаться не стану,
Но ел  я  липовый  медок,
Цветочный  – с чаем,  постоянно,
Гречишный, если колет в бок.

Снимая  хвори  и  простуды,
Отрадой  нам пчелиный мед,
Таблеток заменяя груды,
Дух, исцеляющий, несет.

Полезна  чаша  медовухи –
Безалкогольное питьё –
Спасает  печень  от  разрухи,
Но украшает бытиё…

Я не знаком  с вишневым медом
(Он, думаю, в природе есть),
Его хочу,  себе в угоду,
Намазать на калач и съесть.

Себя такою перспективой
Я обнадежил,  но пора
Окончить стих неторопливый
Медком на кончике пера.
*               
Померкло золото осеннее
И  дождик липкий моросит.
С утра дурное настроение
И за окном угрюмый вид.

Палитра серая уныла
И грусть топорщится в груди,
Вчера в ней солнце говорило,
Сегодня – шелестят дожди.

И капли падают лениво,
Текут по ветвям не спеша,
И плачет  сгорбленная ива,
И плачет грешная душа.
*
Теплый вечер. Тучи разметало
Быстрым ветром. В темных небесах
Замерцали звездные кристаллы,
Призывая верить в чудеса.

Впитываю капли вдохновенья,
Пригубив из звездного ковша,
В тишине весны стихотворенья
Изливает  грешная душа.

Свет и тень: они не разделимы,
Как слова повязаны строкой,
Нить стиха ведет меня, незримо
Управляет робкою рукой.

Холодает. Близок час рассвета,
Отзвучали тихие стихи…
Боже, правый!  Снизойди к поэту
И прости невольные грехи.
*               
На звонницах звучат колокола
Торжественно. Так было не однажды,
На Рождество особенно  светла
Молитва, утоляя духа жажду.
 
И свечи  по особому горят,
Истаивая восковой слезою,
Они со мной чуть слышно говорят
О празднике,  о вере и покое,

И о рождении  отрады светлых дней
Христа – младенца,  Божьего мессии,
Пришедшего, чтоб жертвою своей,   
Спасая всех, спасти мою России.

КРЕЩЕНСКИЕ КУПАНИЯ 
В день великого Крещенья
Православный мой народ
Совершает омовенье,
Прорубив  Крещенский лед.
Погружаясь в иорданях,
Укрепляет веры дух,
Совершив свои купанья,
Говорит невольно: «Ух!»
Ну, а  кто боится стужи…
(Хоть натурой я не трус,
Погружаюсь в ванну глубже
Или  душем обольюсь).
Это шутка озорная,
Но завидую с тоской
Тем, кто чресла окунает
В прорубь лютою зимой.
*
Метель мела с заката до утра,
Последней искрой быстро промелькнула
С восходом солнца и кусты двора
Сугробами высокими обула.

Наснежила,  навьюжила пурга,
Необозрима вспененная снежность,
На плечи сосен улеглись снега,
Храня в себе и белизну и нежность.

Мне тишина стесняет слабый слух,
Пуховой шалью звуки укрывая,
Закаркал ворон. И сорвался пух,
Большими хлопьями неслышно опадая.

Хотел бы я припасть к твоей груди
Под синевой распахнутого неба
И умолять:  с весной не уходи
В потоках бурных тающего снега.

Не покидай, молю, не покидай,
Грусти со мной с заката до рассвета.
Люблю тебя завороженный край:
Зима  России  –  Муза для поэта.

ОСЕНЬ
Осенней желтизной раскрашен тихий лес,            
Ковром листвы он бережно застелен
И мягкий свет, струящийся с небес,
В березовой улегся колыбели.

Прозрачен свет. Как малое дитя
И улыбается, и радостно искрится,
Тень набежит, мгновение спустя,
Растает в дымке перелетной птицей.

Я осторожно листья ворошу,
Боюсь спугнуть видение из сказки
И, может быть, картину напишу
Багряно-желтой золотою краской.

СНЕЖИНКИ  –  КОРОТКАЯ ВАША СУДЬБА               
На лес и на поле пурга улеглась,
Навьюжив  сугробы,  сугробы, как горы.
Снежинки…  Пушинок задумчивый вальс
Неспешно кружит над бескрайним простором.

Снежинки… Они невесомы совсем,
Их воздух качает в своей колыбели,
Боясь навредить хрупкой  звездной  красе –
Последнего  вздоха  уставшей  метели.

Снежинки ловлю  беспокойной  рукой
И вижу:  кристаллы хрустальные тают,
Душою бесстрастно вкушаю покой…
Об этом, покое я в жизни  мечтаю.

Снежинки… Краса их бесследно пройдет,
Чуть солнце пригреет и слезы  польются,
И новый, воды повторив оборот,
Они в облака над землей соберутся.

Вот так бы и мне на  заклятом  пути,
Как облаку виться  над Стиксом и Летой,
И тайные силы воды обрести,
Черпая слова в роднике для  поэтов.
*
Карнизом,  как в бубен,
Стучится капель,
Из серости буден
Явился апрель.
Под солнцем истаял
На крышах ледок,
Гусиные стаи
Летят на восток.
Там в крае озерном
Родная страна,
Приютом и кормом
Приветит она.
День светлый!  К закату
Уйти не спеши,
Ты песней крылатой
Звенишь для души.
*
Багрянцем осени окрашены леса,
Пора грибная тихо наступила,
На вереске холодная роса,
Капель с деревьев падает уныло.

Открыл стриптиз у веток наготу,
Бесстыдницы  березки  без опаски
В мир первозданную явили красоту
Своих стволов белеющие краски.
 
Шелк бересты свивается, струясь,
Бумагу ею предки заменяли,
Ищу грибы, иду не торопясь,
Что напишу на кружевной скрижали?

Хранят веками тонкие листы
Слова, они не созданы поэтом,
Археологией  раскрытые пласты
Несут о давности вопросы и ответы.

Читая с трепетом забытые слова,
Потомки – мы себя понять готовы…
Они звучат  понятные едва
И прозаично, а когда – сурово.

Всплывают рощи  из рассветной мглы,
Тумана клочья  над землей повисли,
Стоят березок голые стволы…
Я  заблудился…  В окаянных мыслях.

ПЕСОЧНЫЕ  ЧАСЫ
Неощутимый, призрачный, незримый,
Плывущий колокольный перезвон...
Заулками души моей  хранимый
Из детства проявился странный сон.

В короткой рубашонке,  ножки босы,
На берег Волги  поиграть песком
Лужайкой по тропинке  прямо к плесу
Я голоштанный  зашагал тайком.

Над каждою  ромашкой нагибаюсь –
Вся в солнышках  расцвечена трава,
И падаю, и снова поднимаюсь,
Урок ходьбы изведавший едва.

Мне кажется  и понимаю это:
Год с  небольшим,  но я уже большой,
Хмелею от полуденного света,
Пью радости безвинною душой.

Присел. Под солнцем ласковым совею,
Склоняется льняная голова,
Песок из горстки через пальцы сею,
Ладошка разнимается едва.

И задремал. А время по привычке
Всему земному отмеряло срок,
Пуская по стеклянной перемычке
Из колбы в колбу кварцевый песок.

БЛУДНЫЙ СЫН
Не поверил я матушке – крестной,
Когда за руку к Богу вела.
Унесли меня  лодка и весла
Далеко от родного села.

Я стремился к  неведомой дали,
Открывала просторы земля,
Ковыли вдоль дороги шуршали,
У обочин росли тополя.

И нередко в березовых кущах
На  духмяной и пряной траве
Отдыхал, бесконечно  идущий,
А куда?  Без царя в голове.

Досаждали погоды сырые
И дороги разлитые в грязь.
Переменчивый облик России
Удивлял красотою не раз.

Ярким солнцем и мягким туманом,
Легким хлебом и нищей сумой,
Добрым сердцем и пьяным обманом –
Объявлялся мне сутью самой.

И я понял:  чужая Жар-птица
За кордоном совсем не нужна,
Мне дороже в России синица
И богатства земли, и нужда.

И согласно старинным заветам
Блудный сын на пороге стою,
Русским словом крещеный в поэты,
Нынче я свою песню пою.

У ОКЕАНА
Память в сердце берегу...
Я вдыхаю воздух пряный
На далеком берегу
Океана-великана.

Из глубин встает волна
И лениво гладит камень,
Краб, принесенный со дна,
Угрожает мне клешнями.

Кроха-краб не страшен мне,
Не страшней шипа у розы,
Подтолкнул его к волне –
Охлади свои угрозы.

Разгорелся день – краса.
Швартовать дают команды,
Опускают паруса
Крутобортые  шаланды.
 
Их смоленые бока
Сети брали в час рассвета
И удачу  рыбака
Принесли на берег этот.

Искусив морских даров,
Нежу тело до заката.
Перегрело солнце кровь
И, остыв, ушло куда-то.

Вдаль по времени бегу
Редко – трезвый, чаще  пьяный...
Помню: был на берегу 
Великана-океана.

ТУМАН
Туман, туман…  Как водяная пыль,
На берег лег белесой пеленой
И над пространством  ослепленных миль
Ни проблеска, ни звездочки одной.

Волну на ощупь режут корабли
И ревунами разрывают мглу,
Опасны скалы  на краю земли
И служат не спасению, а злу…

На вахте напряженно экипаж
Ждет столкновенья, ловит каждый звук,
Над палубой туманится мираж,
Вздымая тени  от зловещих рук.

Они сменяются на бледном полотне,
Несут в себе оптический обман,
Качается и пляшет на волне
Туман,  туман, пугающий туман.

Вдруг гул  и плеск. Из поредевшей тьмы
Чернеющая глыба над бортом
Нависла клочьями  туманной бахромы
И сгинула в безмолвии пустом…

В душе туман, мистический туман
Колышется, как пьяный океан,
И ослепляет морякам глаза –
Похмельем льется мутная слеза.

Спасут ли, нет?.. Слова чужих стихов?
Я не могу  свои  произнести…
Туман, туман…   И седины покров
Накрыл меня.  О, Господи,  прости!
Туман, туман…
               
РАЗНОТРАВЬЕ
В разнотравье духмяном  упоительно  пьяном
Работящие пчелы неуемно снуют,
Облетают поляны и взятки неустанно,
Улей  свой  наполняя, друг за дружкой несут.
Пчелам прятки – пятнашки медоносные кашки
В клеверах разноцветных, на  гречишных полях,
И колышутся морем от ветра ромашки,
Красотою мне сердце  и  взор веселя.

Если б был я поэтом, в разнотравье бы этом
Собирал из сонетов для любимой венок,
По цветному раздолью, по заветному полю
Слово к слову запоем пил медовый поток...
Засверкали зарницы  и пора торопиться
Пчелам в улей вернуться – там приветливый дом,
Мне без слов и без рифм остается напиться 
Вместо песни водицей пролитой дождем.

ЖЕЛТОЕ ПОЛОВОДЬЕ
Подсолнухи.  Желтое поле
Простерлось, не видно границ,
И льется над этим привольем
Негромкое пение птиц.

Соцветья  за солнцем склоняясь,
Привычный ведут хоровод
И, золотом чистым сияя,
Текут к облакам  в  небосвод.

Хмелею от яркости света,
И грустью душа стеснена:
Цвет желтый – разлуки примета
И скоро наступит она.

Подсолнухи  кисти Ван Гога
Наполнены желтым теплом.
Уводит желаний дорога,
Прости, обездоленный дом.

Подсолнуха  желтая краска –
Из золота отлит венец,
Сулит, как волшебная сказка,
Счастливый и добрый конец.

Сорву у подсолнуха шляпу,
Расправлю короны листки,
И солнцем напоенный запах
Избавит меня от тоски.

ВСТРЕЧИ               
В нежданных встречах радость и печали,
И неизведанность.  На поиск их манит
За край земли, в неведомые дали
Мечты моей таинственный магнит.

И только вечер пеленою темной
Завесит небо звездным полотном,
Я ухожу скитальцем в мир огромный,
Светящийся  полу реальным сном.

Там вижу все, а где – иду на ощупь.
Вот здесь:  аборигенов острова,
С одними сложно, а с другими проще
Искать общенья нужные слова.

Таинственные знаки  ронго–ронго
Читаю будто книг славянских вязь,
То слышу голос трепетного гонга,
То вижу вулканическую грязь,

Смываемую дождевым потоком
На хрупкие убежища людей,
И облаков пустыни белый хлопок,
И строй летящих в небе лебедей...

С годами реже ускользаю в небыль,
Черствеет бытом грешная душа.
Над домом плачет пасмурное небо,
Березы умывает не спеша.

Вкушаю хмель соломенною спицей,
Жду – стихнет дождь, закончится вино,
К окну слетятся юркие синицы
Сторожко  склевывать  подмокшее зерно.
*
Свеча истаяла на бронзовый подсвечник,
Повисли капли гроздью восковой,
Часы в тиши отсчитывают вечность,
Придавленные  мраморной совой.

Сквозь облака, через проем окна
От духоты  распахнутого  настежь,
Высвечивает полная луна
На полках книжных строй моих пристрастий.

Стоят в рядах, зажаты  в переплет
Стихи, поэмы, сказки и романы,
В них прошлое к грядущему зовет
За призрачным таинственным туманом.

Рукою провожу по корешкам –
Они жрецы моих воспоминаний:
Здесь – замок  Иф, там – башни  Нотр-Дам
И острова сокровищ и страданий.

Душа звучит натянутой струной,
Необъяснимой и высокой нотой,
А за стеною мир живет иной,
Наполненный  тревогой и заботой.

ДОЖДЬ МОРОСИТ               
Небо – прохудившаяся лейка
Моет город  третий день подряд.
Под зонтом на тёсаной скамейке
Двое без движения сидят.

То ли ревность?  То ли пересуды
Назмеила  зависть за спиной?
Вздор обид – обыденные груды
Вознеслись разлучницей стеной?

Что молчите?  В моросную слякоть
Отсырели нежные слова?
Ветра ждет, готовая заплакать
Каплями нависшими листва.

Обрывая грустное молчанье,
Застучат на вымокшем зонте
Капли дождевые состраданьем
Вашей безысходной немоте.

Укрощая гнев и нетерпенье,
Грешные – мы благовеста ждем,
Ждем придет взаимное прощенье
В мире, отсыревшем под дождем.

ЛЕСНАЯ ЯГОДА      
Насладись ароматом лесной земляники,
Вкус плодов на губах у себя ощути,
Я тебя не пущу  по следам Эвридики,
И, надеюсь, не встретишь змею на пути.

Землянику тебе принесу на ладони,
Алым цветом прельщу и тебе подарю,
Летний день утопает под солнцем в истоме,
О любви тихим шепотом я говорю.

За тобой не придется спускаться к Аиду,
В мир безмолвный, без песен и я – не Орфей,
Громких слов не скажу, ты прости за обиду,
О любви и о страсти беззвучной моей.

Земляники поляна пьянит ароматом,
Я припал, задыхаюсь, над ярким кустом,
В каждой ягоде чувствую запахов атом,
И тону безвозвратно в настое густом.

СВИДАНЬЕ
Благословенный край озолотило солнце,
Рассыпало лучи на  нивы и луга...
Распахнутые створки твоего оконца,
Скрип половицы – тайного врага,
Перемахнул коварную преграду
И бьется пульс у самого виска.
Вдыхаю утреннюю свежесть и прохладу,
Умыв лицо водой из родника...
В ночи  мелькают дальние зарницы,
Течет покой, настало время сна.
Я – здесь, я – жду, когда же отворится
Неслышно створка твоего окна.
*
Цветные сны мне  стали часто сниться               
Как в забытьи, в горячечном бреду,
Твои глаза, разлет бровей,  ресницы
И лепестки, летящие в саду,
И половодье белого тумана,
Плывущего в низинах по утру,
Ромашки, обежавшие поляну,
Головками качают на ветру...

Мгновенье приоткрыло твои губы
И я спешу не дать заговорить,
Зацеловать тебя, лаская грубо,
И нежностью прощенье заслужить.

ЕСЛИ  БЫ...               
Боль прикипела к сердцу,
Дрябло дрожит миокард.
Времени нет оглядеться 
И повернуть назад.

Если бы…  Часто, если –
Мне не дает решить:
Вылиться тихой песней
И о тебе забыть.

Слезы тоски не лечат.
Жалость мне грудь печёт,
Наши былые встречи
Знаю наперечет.

Осень припала снова
Листьями по садам,
Ей  золотое слово
Я, не таясь, отдам.

Их бы делить с тобою
И умножать стократ,
Если б, но сердца сбои
Словом скупым звучат.

Воздух  взахлеб хватаю,
Дыхание стеснено...
Прошлое...  Проклинаю 
Выпитое вино.

     6. КАПЛЯ  ТЕРПЕНИЯ    
Просторное небо  и  Бог  над Россией.
Прозрачные выси  невиданной сини
И жили здесь люди неведомой силы,
Пощады в борьбе никогда не просили.

И падал боец  только насмерть сраженный,
В кровавом бою  не склонивши колена,
Горячие раны лечили им жены
И новых героев рожали на смену.

Тепло очагов,  как зеницу, спасали,
Своих сыновей  одаряли талантом,
Беречь завещали российские дали
И звоны святые Кремлевских курантов…

Волною цунами  вздымается злоба
Заморских «старателей»  в звездах и полосах,
Мечтают снять скальп, довести нас до гроба,
Спешат и  уже ухватили за волосы.

Могильщиков ищут,  находят предателей,
Готовых стать штатом,  хотя бы  «заштатным»,
Властители столько в стране «нагорбатили»,
Во  веки народу в долгу не оплатном.

Их мучает  алчная жажда наживы,
В стране  –  бандитизм,  воровство и грабеж,
А мир удивляется: «Вы еще живы?
Ваш русский характер  ничем не проймешь».

О капле последней  есть притча простая,
Которая   чашу терпенья прольет:
Воров и убийц на колени поставим,
А  злобных  особо  –  судить под расчет.

Огромное небо,  прекрасные были,
Богатства земные  в просторах России
И те,  кто ножи на нее  навострили,
Пускай не мечтают о нашем бессилии.

ЛЖЕПРОРОКИ               
(СМИ в наше время)
Пророчествуют маги, хироманты,
Ученые…  Всех сосчитать нельзя!
Кто, мало-мальски, наделен «талантом»
Колдуют, древом мысленно скользя.

В числе серьезных – сколько проходимцев?
Не сея, жнут   на  поле  «дураков»,
Используют «могучий» рынка принцип
В доении «пророческих» коров.

А сколько расплодилось  экстрасенсов –
Из тысячи поверю одному,
Возносит телевиденье и пресса
Их «мысли  недоступные» уму.

Как вещуны, с «дерьма» снимая сливки,
Находят пропитание своё?
Коктейль из мистики,  где знания – обрывки,
Всерьез сольет отборное жульё.

Пусть мир живет без лживых заклинаний
Свой на земле протаптывая путь.
К концу придем и без чревовещаний,
Тех, кто пытается  нас грубо обмануть.

РАСТЛЕНЬЕ ДУШ               
Любовь и похоть. Дамы разные.
В любви восторг и трепет жил,
А в похоти желанья грязные,
Неважно, кто их обслужил.

Порок  любой ориентации
Взахлеб  расписывают СМИ,
В том видя, «воспитанье нации»
В делах, отвергнутых людьми.

Покажут, с умиленьем, гомиков
(Из розо-голубых цветов)
И мужеложества поклонников,
И «обожателей» скотов.

Должна поверить деревенщина!
Есть на экранах,  что смотреть,
Как оголяться надо женщинам,
Как в акте половом кряхтеть.

Всем разъяснят,  в один момент,
Между «чернухой» и рекламой,
Как «развлекался» президент
С любовницей (оральной «дамой»).

«Я встретил вас…  Слова «заезжены,
А надо чтобы знал народ:
Куда  бежать мужчине, женщине,
Где Плас Пигаль, где шлюхоход?

Растленье душ! Оно заказано:
Отвлечь народ от всех забот.
И СМИ, и власти  так «повязаны»,
Что порнография цветет.

На телевиденье и в прессе
Слились  в разнузданный дуэт
Те две  древнейшие профессии,
Продажнее которых нет.

Власть из «народных» интересов
Идет колоннами в ряду
И с проституцией, и с прессой,
И с грязной совестью в ладу.

Я – АНТИ…СМИ
Антисемитом не был от рожденья.
Любил друзей, достойных – уважал,
Был к пакостникам полон снисхожденья
И словом «жид» себя не унижал.

Народ и нация. Мы были заодно,
Была понятна главная «идея»:
Меж русских есть «отборное зерно»,
Как есть оно  в «отборных» иудеях.

В Компании, под водочку с закуской,
Мелькало в анекдотах слово «жид»:
Мол, чай – жидок, зато хозяин – русский,
Но обоюдно не было обид.

Что сионисты, что антисемиты –
В том разбираться не было нужды.
Издревле Русь – для слабого защита
И оберег  народов от беды.

От власти «демократия» дурея,
Взлелеяла рассадники вражды:
У «глупых» русских  «умные» евреи
В ростовщиках (по Пушкину – жиды).

Единство в прошлом  злобно отвергая,
СМИ  к «равенству» такому подвели,
Где одинаково голодные страдают
Кавказцы, азиаты, москали.

СМИ – демократов воровскую касту
Народы, распознав их естество,
Бить будут «не за морду, не за паспорт»,
А за обман, измену, воровство.               
*
Сижу, пишу на краешке стола,
А за окном безумствуют метели.
Перо – ружьё  из каждого ствола
Готово выстрелить по неизвестной цели.

Неясных мыслей груду ворошу,
Мной для стрельбы не выбраны мишени:
Одну, с разбегу, строчку напишу,
Бьюсь над другой  под тяжестью сомнений.

Но понимаю, наступил черёд
Стихам созвучным с наступившей Эрой
И снова в бой труба меня зовёт
Наперекор обыденности серой.

Я много пил  креплёного вина,
Не опасаясь горечи похмельной,
Но замечал:  родная сторона
Теряет силы  в суете бесцельной.

Жил среди равных  бедностью своей,
Но словом и душевностью богатых,
Для нас звенел  Царь песен – соловей,
А не для тех, кто в каменных палатах.

Внушают нынче, жили, мол, в грехе
И заповеди напрочь забывали…
Поверит – кто?  Словесной шелухе,
Когда народ до нитки обобрали.

Когда кругом бесчестье и разврат,
А власть икру «вкушает» из корыта
И кто –  из «предержащих» – виноват?
Стоит вопрос давным-давно избитый.

Сижу, пишу. исчеркал весь блокнот,
Бегу, спешу за целью или тенью?
Ещё один  опасный поворот –
Открылась бездна нашего паденья,

Над нею я, как облако, плыву
И журавлём курлычу стон постылый:
Всё это – сон, обман… А наяву,
Пытаюсь петь …  Но где былые силы?

«СКАЗКИ»
Утро – в прохладе росистой,
Вечер – мне вызвездил  небо…
Помню, я был коммунистом,
Всем проповедовал небыль.

Помню,  рассказывал «сказки»
В залах больших лекционных,
И не скупился на краски,
Слов избегая суконных.

Помню, не стыдно сознаться,
Скромностью труд свой не мерил,
Радовал грохот оваций,
Тех, кто в грядущее верил.

Нынче, пришли «демократы»,
Новые песни на сцене,
Рады, как фетиш,  «сосватать»
Тех, кто «считает и  ценит».

В банках  доступны кредиты
И выдаются сегодня,
Завтра…  Вы будете сыты.
Морщатся, старая  сводня.

Все для народа, как прежде –
Небыль и даль золотая
Будут…   Живите в надежде,
Деньги за вас посчитают.

В небо вонзаются ели,
Пики хлебов колосятся…
В души людей,  неужели,
Правде нельзя достучаться?

ТАНДЕМ               
            Наш паровоз вперед лети…
У паровоза есть машина,
Она устроена хитро –
Котел и пар в две половины
Толкает жаркое нутро.

Они работают синхронно,
Но сдвиг  «по фазе» есть у них,
Спешат, бегут по перегонам,
Хватает пару на двоих.

Свисток «работает» натужно
Под непрерывный стук колес
И, обещая всем, что «нужно»,
Летит, с «орлами», паровоз.
 
Для завершенья бойкой гонки
И рельсы, и колонки есть,
Свисток не утихает звонкий,
Чтоб в душу каждую залезть.

Нам обещают – остановка
Близка в намеченном пути,
Все состоится мирно, ловко –
Осталось выборы пройти.

А что обещано, не мало!
Пересчитаем до гроша…
Свезут на свалку самосвалы,
Тем упокоится душа.

ЖИЗНЬ ПО «ПОНЯТИЯМ»               
                Деньги – власть,
                Охрана – безопасность,
                Секс – любовь…
Нас поучают:
Деньги – это власть,
Особенно, когда их в банке ворох,
Сумел ловкач, не поймано украсть –
Кичись, жируй в ограбленных просторах.

Что суждено? 
Того не миновать
Минутой раньше или годом позже,
Своей судьбы  силком не удержать
За золотые краденые вожжи.

Однако!?
(Это слово – паразит).
Есть в «барской» жизни мрачные моменты
И, если гнев небесный не сразит,
«Уйти» помогут  в деле конкуренты,

А тело 
Отделить от головы
Не слишком много надобно уменья…
«Охрану мне и дальше из Москвы»,
В лазурный край на поиски спасенья.

Заранее прошу
Меня простить –
Быть может, выражаюсь слишком рьяно,
Но безопасность можно ли купить,
Когда от страха пьянствует охрана?

А что любовь?
Быть может светлый дар
Лучом утешит  «пакостную» душу,
Но сексуальности кремирующий жар
В миг бедолагу иссушит как грушу…

Зачем  завидовать
Безродным богачам,
Трясущимися  осиновым листом,
Мы – радуемся,  злимся сгоряча,
Нам жить не страшно  в кипятке крутом.
*
Нежданно – творческий провал,
Нежданно  сникло вдохновенье,
И знаю сам:  не все сказал,
Но мысль измучили сомненья.

Зачем «политикой» грешу,
Политиканов проклинаю?
Себе во вред о них пишу –
Стихи и время убиваю.

Утрачен творческий азарт,
Жара. Уныло настроенье,
Пасьянсом лиц затертых карт
Я утешаюсь на мгновенье.

Стихи   свои перечитал.
Вновь обретаю духа резвость,
Не зря ведь Ельцина ругал
За необузданную «трезвость».

А Горбачева за «талант»,
Хранимый у подруги Раи?
Он без нее – комедиант,
Но вновь «награды» получает.

Здесь и других не мало лиц,
Зло разрушающих Россию,
Родили  недра двух Столиц,
Но не послали нам  Мессию.

Ваять, хотел бы красоту,
Совсем не в бронзе, а стихами
И, отыскав свою мечту,
Читатель, поделиться с Вами.

ДИСКОТЕКА
Мелькает цвет, мерцает свет,
Роятся тени, искры,  блики,
Круговорот, кордебалет,
Толпа в экстазе – вопли, крики.

Как  одурманенный  удав,
В безумье глубже погружаясь,
Яд  звуков бешеных впитав
Толпа течет, переливаясь.

А, где-то, прячась по углам,
Под ручку с другом – кокаином,
Гуляет наркоты  игла,
Стараясь выглядеть невинной.

По туалетам дым висит
Марихуаны прелый запах
И в нетерпении «скорбит»
«Любовь» у страсти в грязных лапах.

Кружат до самого утра,
Не утихают скрипы диско,
Но, наконец, пришла пора –
Фонарь мелькнул прощальной искрой.

Над городом встает рассвет
И мётлы шваркают  сердито,
Простого средства лучше нет:
Туда-сюда. Все шито-крыто.

Сметают мусорную грязь
И «страсть» разлитую в кондоны…
Метла до дела дорвалась,
А у нее свои законы.

НОВОЕ ПРОЧТЕНИЕ               
Себя  мне  наново   прочесть не удается –
Уводит мысль на прежние стихи…
Я вспоминаю встречи у колодца –
Зачем их почитали за грехи?

Робели, в ожиданьи поцелуя,
Вели взволнованный, без сути, разговор,   
А сердце замирало, и  тоскуя,
Рвалось  в  силках, как птица на простор.

Не мыслили невинность опорочить       
И уронить себя в других глазах,
Так, походя, без смысла,  между прочим,
Мальчишескую лихость показав...

Я нынче с грустью тайной наблюдаю
За поведением не вызревших «щенков».
Спешат – физиология «простая» –
Скорей «дозреть» до баб, да мужиков.

Пусты, ущербны  школьные программы,
Беспомощны  в общении с детьми,
Учили раньше бабушки и мамы –
А как сегодня  «просвещают»  СМИ?

Урок один: – умей предохраняться!
И торопись,  не ведая стыда,
Не сознавая в чем души богатство,
В незрелые, по возрасту, года.

Я от рожденья не был моралистом,
Что ЗАГС мне, что церковная фата,
Но преклоняюсь перед чувством чистым –
Все остальное в жизни суета.

По новому прочесть не удается
Поступков тех, кто нас пришел сменить,
Кому не место – встречи у колодца,
Когда за деньги можно все купить…

МАКИ
Где не ждут урожая
И хлеба не растут,
Поле в красном пожаре –
Маки буйно цветут.

Прежде все вспоминали
Ядовитый анчар,
К счастью, редко «вкушали»
Жуткий маковый дар…

Взбухли яростно вены,
«Ломки» час подошел,
Опрокинулись стены –
Нужен, нужен укол...

Шприц отброшен... Как тени
Сникли боль и дурман,
Кровь – шампанское! – пенит,
Разгоняет туман.

Кайф покруче «соломки».
Ты забыл обо всём:
Как терзает при ломке
Злобный мерзостный гном.

Он другим нынче занят,
Ожидает свой миг –
Скоро время настанет
Новой пытки, старик.

Будет шанс «отыграться» ,
Гном играет всерьёз,
Ждет – ты можешь сорваться
И схватить «передоз»…

Там не ждут урожая,
Там хлеба не растут,
Нам, бедой угрожая,
Маки буйно цветут.
ПРАВДИВЫЙ  РАССКАЗ
НАИГРАЛ  КОНТРАБАС
(Почти Музыкальная история)
О чувствах страстных больше не скриплю,
Дан мной Обет, его я не нарушу:
На мой призыв, впервые: Я  люблю…
Мне без стесненья истерзали душу.

Любил ее  –  мою Виолончель,
Ключом скрипичным извивался страстно,
Но не увлек в футляр  (свою постель),
Стаккато струны рвал свои напрасно.

Ах, если б… Был, как Билла саксофон ,
Позолочённый и «услада» Штатов,
Тогда бы мы звучали в унисон
(Как с Моникой тот саксофон горбатый).

Большой и не уютный Контрабас,
Мешаю всем я  на пространстве тесном:
Сыграл свой такт… и убирайся с глаз,
Урчащий  из утробы бесполезно.

Я – Контрабас. Изгой.
Из струнных толстый самый,
Хотел любви, мечтал звучать трубой…
У толстяков без радости романы
И я утешен истиной такой.

Басил,  люблю 
Мою Виолончель.
Теперь хриплю:
Туды ее в качель

ЖИТЬ ХОТЕЛОСЬ В «ПОРЯДКЕ»
Нету силы у голоса               
И шепчу еле слышно:
Ждали – светлую полосу,
Получилось – как вышло.

Видит взор затуманено
Кадры пятен из прошлого
Дней нелегких при Сталине,
А сейчас – что хорошего?

Нету «рвения» прежнего
Коммунизма строителей
В дни застоя при Брежневе,
А теперь – что увидели?

Два у пропасти берега
И откосы косые,
Там – жиреет Америка,
Здесь тощает Россия.

Мой народ, одураченный
Обещаньями счастья,
Весь простор «не прихваченный»
В откуп дал новой власти.

Не в машинах, «на меринах»!
(Ей бы «ржать» на зарплату),
По карманам немерено
Загребает лопатой.
               
Раззадорилась хватко
И законы ей – дышло...
Жить хотелось в   «порядке»,
Получилось – как вышло.

АХ, СКАЗКИ, СКАЗКИ…               
             Сказка – ложь,               
             Да в ней намек
Тропою неведомой,  прежде нехоженой
Иду, не спешу – заколдованный князь,
Вокруг нереальность, на сказку похожая
И книжек старинных   славянскую вязь.

Тропинка торопит и манит куда-то,
Возможно к удаче, а может быть нет,
Ведет ли она в расписные палаты,
Где главный о жизни хранится секрет?

Быть может, увижу за тем поворотом –
Петляет тропинка, балуется всласть,
Царевны-лягушки глухое болото,
Где нынче Кощея Бессмертного власть,

Где домик Яги – две куриные ножки,
Где камень вещун на развилке лежит,
И выбор не мудрый – три стежки-дорожки:
Туда ли пойду,  на которой «не жить»?..

Я парень рисковый, мой выбор несложен:
За доброе дело готов пострадать…
И, если  мне  вера  в пути не поможет,
То матушка станет о сыне рыдать.

Ах, сказка, ой, сказка! Зовешь за собою
По  странам за грёзами в дальних краях,
Смущаешь  наивных  счастливой судьбою,
О той, что мерещится в робких  мечтах.

Ах, если бы сказка  была без обмана
Для многих бы чудо смогла изваять,
По пыльным дорогам  бы шли караваны
В Китай, в Эмираты удачу искать,

И в Швецию, в Штаты, не ведая броду
По омутам в безднах на дальнем пути,
Коньков Горбунков не хватило бы сроду
Желающим «новую» жизнь обрести.

Мне главное в сказке – с ней дома остаться,
Выслушивать шелест дубов и берез,
Я в крае чужом  не хочу оказаться
И жить ностальгией и горечью слез.

Ах, сказка! Ой, сказка! Служи, как и прежде,
Прекрасные мысли храни и неси,
О славе, о вере, о светлой надежде
Для тех, кто рожден  на  просторах Руси.
*
Если вдруг устану,
Захочу водицы,
Выберу поляну
С тихою криницей,
Отопьюсь от жажды
Ключевой водою…
Вспомню:  не однажды
Здесь бродил с тобою.
ДЕТИ  ИНДИГО
Звучит фантастично,
Непознано, редкостно, дико…
Откуда и как создан их генетический код?
Все чаще и чаще рождаются дети-индиго,
Земля Мать им ли им, а Отец  Неземной Небосвод?

На взгляд – просто дети.
Лишь редкие – акселераты,
Отличия – внешне – не их основная черта,
Движение мысли, ума золотая палата,
Наитие свыше для них отворило уста.

Неведомо нам,
Как приходит не прожитый опыт
В решенье задач, над  которыми  бились умы,
И как постигает их мозг Галактический шепот?...
В сравнении с ними  оглохшими кажемся мы.
Рождаются чада
В страданиях, с кровью и криком,
Все больше питомцев живет на ковчеге Земля…
Все чаще и чаще встречаются дети-индиго –
Они ли наметят нам звездный маршрут корабля?

СНОВА К СЛОВУ…               
Политик - произносит фразы,
Поэт - потоком льет стихи,
Капрал – команды и приказы,
А шизик – ворох чепухи.

Слова разят, как жало шпаги,
Слова – причина горьких слез,
Слова исполнены отваги,
Слова – источник сладких грез.

Мещане – в городском жаргоне,
Священник – на славянский лад,
По фене – важный «вор в законе»
Слов демонстрируют парад.

Слова, слова, слова... Словами
Людей не трудно обмануть,
Когда они готовы сами
Лгать и крестить при этом грудь.         
О РАНЕНОЙ ДУШЕ               
Штопал раньше словами я дыры в душе,
Извинял  себя просто,  стихами играя,
Иногда залетал на крутом вираже
За границы свои и родимого края.

Нынче дыры с кулак, как пробитая брешь,
Нити крепкой из слов у меня не осталось
И от мыслей дурных умножается плешь,
Да и сердце в ночи зажимает усталость.

Было раньше  перо –  и надежда, и друг,
И наитие быстро бумагой скользило,
То, что видел в себе, то что видел вокруг,
Возникало не раз с несказанною силой.

А с ПК у меня разговор деловой:
Информацию снять или почту отправить,
Потрясаю седою своей головой,
А душе – из машины не взять, ни прибавить.

Иногда, по ночам,я хватаю на ощупь перо,
Из каракулей строчки корявые мажу,
Чтобы утром понять,в чем есть зло и добро? 
Мне слова  «шифрограммы», надеюсь,  покажут.

Мои строки, увы, не узор «ришелье»,
Чаще – грубо и зримо – сермяжная проза,
Предо мной в беспорядке лежат на столе… 
Оставляя  душе покаянные слезы.

ДОНОР
(ко дню донора, шутка)               
Кровь моя – четвертой группы,
Резус-фактор в знаке плюс,
Хоть я старый, но не глупый
И на что-нибудь сгожусь.

Ничего, что ноги стынут –
Мне не в очередь стоять,
Верю:  В ней, меня «продвинут»
Кровь от старости отдать.

Сразу я  помолодею
(Может быть до сорока!),
Дамой сердца овладею –
Станет жизнь моя сладка.

Для стихов найду мотивы
Страсть свою разбережу
И в стихах волшебной дивы
Все красоты покажу.

Или высосу из пальца
Новый святочный рассказ
Про спасенного страдальца
И путевке на Кавказ.

Ванны, грязи… Все такое
Доставалось мне не раз,
Время было золотое:
Подлечись и снова в пляс.

Кто-то кровь  сдает за евро,
Я – за «личный» интерес,
Верю в то,  что я не первый,
Кто за донорский прогресс!

ИЗ ДАЛИ В ДАЛЬ
Какая даль  –  пространство полувека
В нейронах моей памяти легла,
А, если путь  пересчитать в парсеках,
В бескрайность скорость света унесла.

Для мысли во Вселенной нет преграды,
Но я путей из легких не ищу,
И, если надо,  только очень надо,
То нынче Андромеду навещу.

В одном  моя мечта не состоялась:
Проникнуть в  параллельные миры,
Увы, машина времени сломалась
И стала непригодной для игры.

Из далей звездных  возвратиться в детство
Напрасно я мечтаю всякий раз,
К столу присесть  с  друзьями по соседству,
Раскинуть по копейке преферанс.

Мысль прошлое  высвечивает слабо,
Истерлась, истоптав далекий путь,
Бежит клешняcтая,  полу засохшим крабом,
Мечтает в море памяти нырнуть.

А  было море  полное   познаний,
Но время – вектор  без пути назад.
Был, помню я,  Есенин из Рязани,
А умереть уехал в Ленинград.

Кто из  Москвы, Одессы,  из Ростова
Спешили на великие дела...
Но иногда  и самого простого
Не вспомню, будто память умерла.

Мечты  о путешествиях по звездам,
Они  –  к  настрою века хороши…
Я тороплюсь,  пока еще не поздно,
Извлечь  заветное  из глубины души.
 
       7.  СТАРШЕМУ  ПОКОЛЕНИЮ
Мы живем  на иной планете,
Наше прошлое все позади...
А на улицах  дети как дети
И мокрые льются дожди.

Неспешные едут трамваи,
Недолог их звонкий маршрут,
Собаки, по – прежнему,  лают,
Подворье свое стерегут.

Крик чаек в тиши на рассвете
И шелковый шелест берез
Не могут, как прежде, ответить
На мой несказанный вопрос.

Все просто. Чужая планета!
Бездушные вижу глаза,  в них
Доброго слова поэту
Нельзя ни найти, ни сказать.

Здесь все измеряется хрустом
Бумажек и звоном монет,
Истлело в характере русском
Добро, излучавшее свет,
Здесь главное – жажда наживы,
Страданья и кровь – пустяки,
Лишь горькой надеждою живы
Из прошлых времен старики,

Плененные  светлым обманом
О мире без зла и греха,
Не пишут, как в прошлом, романов,
Не славят Отчизну  в стихах.

Живем на заклятой планете,
Где жалости нет и добра
И строки  написаны эти
Чернильной слезою пера.
* 
Мы – старики.
Нас незачем жалеть.
В чужих глазах предметы бесполезные,
Но может быть нас  пожалеет смерть,
Крылом  взмахнув легко и безболезненно.

Мы – старики. 
Нам некуда спешить.
Сидим кто в парке или на завалинке,
И, между  прочим, продолжаем  жить,
А в праздники и выпивать по – маленькой.

Мы – старики.
Нас некому беречь.
Вот разве дети ласкою живою
И теплотою мимолетных  встреч
Одарят нас осеннею порою.

Мы – старики.
Не станем мир  бранить,
Ведь за него (вот истина простая!)
Нам довелось сражаться и любить,
Самих себя  порой не постигая.
 
Мы – старики. 
Мы многое  прошли
И создали Великую державу,
Занявшую шестую часть земли...
Оставьте песни нам, возьмите нашу славу.

Мы – старики.
Нам слава не нужна,
Вам – молодым, как пьяная отрава…
Пускай цветет Родная сторона,
А хорошо бы все запеть сначала.   
               
ИРОНИЧЕСКИЕ СТИХИ               
Старый конь не портит борозды,
Но беда:  «Он глубоко не пашет,
Анекдот хорош «без бороды»,
А в щетине не поет, не пляшет.

Грустно скачет серый воробей –
Не пристало с песней торопиться
И кому ты нужен без идей,
Лишь чирикнуть: курица не птица.

Старьёвщики  в  походе  по дворам:
Берем старье  кричали в переулке,
Отдал бы им стихотворений хлам,
Да,  было лень собраться на прогулку.

А у вороны – диатез и сыр,
Понятий – два, но жизненно едины,
И сыр голландский – слишком много дыр,
А плавленый – вполне похож на глину.

Эх, моя шальная голова,
Безрассудная, когда был сам моложе,
Жизнь поспешала полем,  трын-трава,
Рвать мою шагреневую кожу.

 И теперь на берегу пустом,
Сидя у разбитого корыта,
Вспоминаю разорённый дом
С удалью купеческой обмытый.

Озираюсь  боязно окрест,
Оказалось: моя  хата с краю…
Бог не выдаст и свинья не съест –
Я на это нынче уповаю.
*               
Не высказанная мысль мертва,               
Но оживает  на листе бумажном,
Перо выводит быстрые слова
И объясняет, что считает важным.

Художник кистью  за мазком мазок
На полотне рождает тайну мысли,
Бежит цветной  безудержный поток
И призрачные облака повисли.

Я груду планов  пьяно ворошу,
Но высказать их силы не имею,
Картины маслом  вовсе не пишу:
Ни красками, ни кистью не владею.

О прошлом  мысли пьяные казню
И в них кляну ушедшую эпоху,
Черновики доверил я огню,
Развеял пепел над чертополохом.

Но как забыть  портреты милых лиц,
Они, по-прежнему, назойливо теснятся,
Не вычеркну из памяти страниц,
А выброшу – они ночами снятся.

Мелькнула жизнь! Кончается мой век
И понимаю: близок час ухода,
Жить памятью обязан человек
Не забывая прожитые годы.

ПРЕДЧУВСТВИЕ               
Земля, мне кажется,  вращается быстрей,
А жизни путь мой к финишу стремится
И мысли над просторами полей
Летят, как растревоженные птицы.
 
Ищу покой. Не смею обрести,
Когда кругом я ощущаю горе
И поезда взрываются в пути,
И самолеты пропадают в море,

Когда на шахте рушится   стена               
Навек собой шахтеров погребает,             
Когда на биржах  кризиса волна               
Народам мира голод предрекает.

Наперебой пророчествуют СМИ:
Конец Земли и скор, и неизбежен,
«Научный» опыт  ставят над людьми  –
Желанья жить  выламывают стержень.

И люди  превращаются  в амёб,
Утрачивая собственные лица:
Планета всем нам  станет общий гроб,
Так стоит ли при жизни суетиться?

Но есть порода «избранных»  вполне:
Потоп другим, а им давай богатства!
С деньгами  заживут и на Луне,
И с катастрофой смогут «рассчитаться»…

Предчувствую:  пропащая Земля
И некому протаптывать тропинки,
В пустыню  обращенные поля,
Где не сыскать  ни  цвета, ни былинки.

В полете над просторами полей,
Как птицы, вьются мысли, досаждая,
Что я успею  сделать для людей?..
Ты, помоги мне Троица Святая.

ЧЕРВЯЧНЫЕ ПЕРЕХОДЫ               
Поверил я – предельна скорость света,
Но в том меня наука подвела…
Как за мгновенье очутится где-то?
Где Андромеда звездный свет зажгла.

Блуждая по «червячным» переходам,
Быть здесь – сейчас и в то же время – «там»,
Исчезнув наяву всего народа
С какой-то бесовщиной пополам.

По волнам вероятности гонимый,
Творец своей неведомой судьбы,
По вечности бредущий пилигримом,
Я времени отдался без борьбы.

ТРИАДА               
Пространство, Время, Бесконечность
Познать  философам  дано,
Уйдет мгновенье, канув в вечность,
Оставив прорастать зерно

Философической науки,
Когда не видится ни зги,
Творят, заламывая руки
И набекрень свернув мозги.

Пространство – суть простор для мысли,
А бесконечность – благодать
Для звезд, что гроздьями повисли,
Их невозможно сосчитать.

А время – фактор не понятный,
Его неведомы пути,
Способен все вернуть обратно!?
Иль в бездну  к звездам унести?

Презрев у жизни остановки,
Я  продолжаю грешный путь,
Все страсти, просьбы и уловки
Не в силах время обмануть.

Старею в миг, невероятно!?
Судьбу пытаюсь угадать:
Как время, будь оно неладно,
Заставит заново страдать?

И на исходе наших буден,
В каких неведомых краях,
Пути сойдутся наших судеб
И среди них одна  –  моя!

ИРОНИЯ СУДЬБЫ
         Талант – это инструмент,
         подобный микроскопу,
         и забивать им гвозди не следует.
Я – невостребованный  «гений»,               
Сам иссушивший свой талант,
Я – раб ошибок и сомнений,
Христа не принявший Пилат.

Читая скандинавов руны,
Не волховал своей судьбы,
Не  покорившийся  Перуну,
Грехам отдался без борьбы.

Хотел не  хоженой  дорогой
Идти, но жизнь тянула вбок,
Толкалось мыслей слишком много,
Они запутались в клубок

И собственный «горшок» Пандоры
Разбил, не ведая беды,
В разгуле пьяном очень скоро
Познал безумия плоды...

Природа в череде рождений
На равных раздает талант:
Шекспир, да Винчи, Пушкин, Кант
И... невостребованный «гений».

ЧУЖАЯ БОЛЬ               
Кого грызет чужая боль
На сердце ли,  в спине,  в колене?
Я знаю: мелкая мозоль
И та  желает исцеленье.

С кем можно разделить печаль?
Беде, подчас, другие рады
И лишь горящая свеча
Родит желанную отраду.

И горе некому излить,
Слезу прольешь – падет на камень,
Как боль и горечь утолить
Чужими грубыми руками?

Свою тоску в себе храни,
Не утруждай других заботой
И чем порадуют они? –
Слов мишурой и позолотой.

Искать душевного тепла
В наш век от денег обалделый
Совсем бессмысленное дело –
В кострище пепел и зола.

МЫСЛЬ   и   ПРОСТРАНСТВО               
               «…то растекашется
               мыслию по древу»
Мне чуждо мысли постоянство,
Как легкомысленной девице
На поиск ухожу в пространство
И не могу становиться.

То крашу бровь, то мажу губы,
То мысль расческой возбуждаю…
Звучат фанфары, стонут  трубы
И глохнет истина простая.

То перед зеркалом, умножив
Не раз свое отображенье,
Оскалю старческую рожу,
Увидев правду  на мгновенье.

А мысль лукавая,  некстати,
Вновь  направленье  изменила…
И я уже в шестой палате,
В  «рубашке», в жилах кровь застыла.

На солнце в окнах  щурюсь глазом,
Неужто,  в мозг пробился лучик?
И вновь ко мне вернулся разум?
Ведь мир доселе не изучен…

И начинается потеха,
Ах, лучше бы предаться пьянству.
Смешно ли?  Мне же не до смеха
Блуждать без смысла по пространству.

ОПЫТ ЖИЗНИ
                Если бы молодость знала…            
Опыт жизни – великая сила,
Но приходит с утратой зубов, 
Время  «щедро» меня поучило,
Не оставив во рту корешков.
 
Правда, челюсти все еще крепки!
Белозуб синтетический ряд,
Если  лысину  скрою  под  кепкой,
То готов на банкет, на парад…)

Я вставными хвалюсь челюстями,
Только знаю: в них сила не та,
Потому говорю – временами,
Чаще – мысль замыкают  уста.

ВЧЕРА и ЗАВТРА
           Есть только миг
           Между прошлым и будущим …
Вчера и завтра.
День – на переломе.
Теченье времени нельзя остановить.
Покинув прошлое, нас в будущее гонит
Веретено судьбы,  закручивая нить.

Чем дальше прошлое –
Тем горизонты шире,
А в будущем – еще не сделан шаг.
И кружится волчок  в неравновесном мире,
Что ждет?  Неведомым терзается душа.

Осмыслить жизнь,
Взглянуть на день грядущий,
Пытаюсь в будущем хоть миг предугадать.
Кричит душа…  И этот крик, зовущий
Меня  нить времени бездумно оборвать…

Игла волчка
В распахнутое небо
Уперлась точно  –  там моя звезда!
Я, покоряясь повеленью Фебы,
Не стану сокращать свои года.

Исследуя, то прошлое,
Что помню
И вычитанное на страницах книг,
Единым словом, может быть, заполню
Из прожитого мной  единый миг.
 
СРАЖЕНЬЕ ДЛИТСЯ БЕСКОНЕЧНО
            «О, поле, поле, кто тебя
             Усеял мертвыми костями?»
                А.С.Пушкин
Мои слова тяжеловесны,
Они, как латники в строю,
Стоят сомкнувшиеся тесно,
Готовы  встретить смерть в бою.
Когда мной принято решенье
Начать непримиримый бой,
Слов начинается движенье,
Готовых жертвовать собой.

И подпирают рифмы – пики
Тех, кто не мыслит погибать,
Но бьется в поле с воплем диким
Моя воинственная рать.
Я – вождь безжалостный,
Кровавый – жертв не считаю на пути,
Мои бойцы идут за славой!..
Господь! Мне суетность прости.

О, поле чести,  поле брани
Костьми усеяно сполна...
Но утихает утром ранним
Моя словесная война.
Зачем  в  ночи  пишу стихи я –
Что в  мире  слаще  нет  утех?
Как оживить слова сухие,
Рождая радость, добрый смех?

Хочу тебя,  Моя Отчизна!
Словами нежности обнять,
Но получается, по жизни,
Все чаще – за тебя страдать.
Но я  дождусь.  Как только вечер
Завесой тьмы  накроет  ночь,
Зажгу мерцающие свечи,
Чтобы изгнать сомненья прочь,

И вновь в тяжелые доспехи
Одену каждого бойца
И в бой! За ратные успехи…
И так до самого конца.
               
МИРАЖ
В разбитом зеркале
В осколках многократно
Привиделось знакомое лицо
И локона упругое кольцо,
Развенчанное  в  прошлом безвозвратно.

Мираж, фантом 
Картины  давних лет,
Мороз  зачем  мурашками  по  коже?
В осколках отражения не схожи,
Их череда и двух подобных нет.

Потоком пьяным
Страсти унесло,
Меня  оставив  с  неуемной  жаждой
И каждый миг, случившийся  однажды,
Напомнило коварное стекло.

Ушли видения.
Растаял лживый дым.
Смотрю – лицо, по-старчески устало,
С улыбкою  беззубого оскала,
А было  безоглядно молодым.

ПИР  ЖИЗНИ
Проскочил я точку «не возврата»,
Пролетел, заметить не успев,
Потерял хранимое когда-то,
Прайд  покинул одряхлевший Лев…

Жизни пир не может длиться вечно,
Плоть чужую чуять на клыках,
Быть могучим, к жертве бессердечным,
Гривой львиной  пробуждая страх.

Желтые пески у Калахари,
Львиный рык разносится в ночи,
Служат пищей львам живые твари
Только старый больше не рычит.

Потерял хранимое когда-то,
Прайд  покинул, силы утекли
Раны, как у старого солдата,
Угнетают на краю земли.

Пир окончен…  И настала Воля,
Как у звезд, мерцающих во мгле,
Нет забот, нет радости, нет  боли,
Ожиданий новых на земле.

Я брожу пустынею бесплодной,
Как и  лев,  раздав  свою любовь,
И мечтаю, навсегда свободный,
Иволги напев услышать вновь.
 
Тихий посвист, ветром принесенный
В прежние  забытые года,
Вспоминаю я в ночи бессонной
И о нем  вздыхаю иногда.
*               
Чем выше в горы – ближе к Богу.
Там очищается душа,
Ведет тяжелая дорога,
Ведет по жизни, не спеша.
Когда подходишь к перевалу
В надежде  получить приют
И отдохнуть – пора настала –
Хотя бы несколько минут,
И оглядеть  весь путь пройдённый,
Который повторить нельзя,
Путь – вниз один, определенно,
По склону, яростно скользя.

ПРОЩЕНИЯ МОЛЮ               
Во здравие листок,
За упокой листок.
Их в храме оставлял молитвы вознести,
Из торопливых карандашных строк
Хотел покой душевный обрести.
О, Господи! Грехи мои прости.

Спешили годы.
Множились грехи:
Благих намерений не сосчитать в пути...
Себе в  утеху сочинял стихи
И был, увы, не ангел во плоти.
О, Господи! Мне суетность прости.

Покинули друзья
Заботы и дела,
С кем вахту жизни далее нести?
Я слаб и немощен, а ноша  –  тяжела.
О, Господи! Мне слабости прости

И час такой не дай, не допусти
Мне написать дрожащею рукой
Один листок...
И тот  –  за упокой.

*
Теряет тело вес,
Когда душа отходит
В неведомую даль,
Земле  оставив прах?
И где она
Одна
Без покаянья бродит    
В аду ли пекла или в небесах?

Ученые мужи,
Поставив опыт сложный,
Работали на совесть,
Не спеша,
Намерили грамм двадцать
И, возможно,
Такой величине равняется душа.

А святости иной,
Не знавшей  дел  греховных,
(Избранникам  таким
Я голос  свой отдам)
Душе святой, мольбам ее духовным,
Придется, может быть,
Весомый килограмм.

И Рай, и Ад
Наполнены сверх меры….
(Найдется  для меня
Там уголок пустой?)
Иль жизнь – вертеп 
Начала новой Эры
Его оплатит ложью золотой.

Я изыскам таким
Внимаю осторожно
Боюсь невольно 
Души оскорбить,
Поступками, хулой и мыслею безбожной
Свою неправедно
Стихами погубить…
*
ПОИСК
(иронические стихи)
Мной россыпь слов посеяна давно
По нивам и полям, лесам и горным кручам.
Я,  как петух, жемчужное зерно
Ищу, рассчитываю на счастливый случай.

И, как найду, то в голос заору,
Зову наседок, стану красоваться
Всему, на радость, птичьему двору
И зависть поэтическому «братству».

Пусть петуха исклеван гребешок,
Сережки тоже  старость не скрывают,
Но, я свой песенный безудержный поток
Жемчужиною гордо украшаю.

Находкой редкой,  найденной   горжусь
И повторяю, бережно рифмую
С заветным и великим словом Русь!
О, Русь моя!  Я о тебе тоскую.
*
День опустел и умолк до рассвета…
Голос сорвал, надрываюсь шепча,
Эхо глухое  приходит  ответом
И затихает в закатных лучах.

В городе каменном серые стены,
Серые будни, унылый пейзаж.
Вновь я не вижу  дороги из плена,
Вновь я укрылся на третий этаж.

В тесном узилище крепкие двери,
Только и дела – затеплить свечу,
Силы слабеют, себе я не верю
И над строкою устало молчу.

Строчки пишу,  не надеясь на чудо,
Ниточку слов не могу оборвать,
Только в пространство шептать их не буду:
Да и кого в пустоте  призывать.

НА  НОЧНОМ БОЛОТЕ.
БАЛАБОЛКА
Всякая  нечисть  мерещится,
А над болотом туман
Переливается,  плещется
Морок, и страх, и обман.
Леший, как конь не заузданный,
Ельник, ломая, спешит,
Филином где-то неузнанным
Нечто ночное кричит.

Где-то   кикиморы логово   
Прячется в топи болот,
Заговор  шепчет,  убогая,
Тайно творит приворот. 
К старому дубу ветвистому
В полночь слетается Зло,
Хвастает свора нечистая
В чем и кому повезло.

Сколько невинно затравлено
И  разругавшихся  в прах,
И над обрывом  поставлено
Сколько? Без веры  в делах…
В дымку сквозь клочья туманные,
В небо без края и дна,
Вышла,  колеблется пьяная,
Полная блеска Луна.

Эх! Горемычная  Странница,
Кружишься  возле Земли,
Стала ты  горькою   пьяницей,
Что  и  тебя довели?
Кто вы? Без разума  что  ли,
Или  он  в  пьянке  простыл?
Леший, в разгуле застолий,
Взял …  и меня напоил.

МОЙ ПУШКИН               
Раньше к Памятнику Поэта
Возлагал я  любовь и цветы.
Занесло на окраину света,
Жизнь уходит  среди суеты.

И теперь мне  все реже и реже,
Томик Пушкина,  взяв наугад,
Удается,  почувствовать свежесть,
Как и многие годы назад.

Что он создал, как  прежде,  нетленно!
Необъятен Поэта размах…
Это я –  в рукотворной Вселенной
Затерялся в любимых стихах.
*
«Онегина» читаю всласть
И упиваюсь каждым словом,
И неисчерпанная страсть
Влечет меня к роману снова,
И разбираю всякий слог,
Пью пунш надежды и сомнений:
Какую тайну между строк
Скрыл от меня вселенский Гений?
Хочу сокрытое познать на вновь
Прочитанных  страницах:
Встает несчитанная рать,
Былые оживают лица,
Кому Поэт дарил любовь
Души и сердца без оглядки –
Тем слов источенная кровь,
Казалась, как причастье, сладкой.
Кого разил своим пером,
Презренье  обнажая свету –
Их по повадкам узнаём
С двух слов, оброненных Поэтом…

«Онегина» читаю всласть,
Светлеют наших дней  потемки…
Я – верю:  Пушкинскую власть
Познают дальние  потомки. 
*
Беззащитны  русские  поэты,
Не хранила их, не баловала жизнь,
Сколько песен  было  не  допето,
Сколько строчек кровью пролились...

Сколько раз  под  пистолетным  ветром
Из поэтов становился ряд
Александры,  Михаилы…   Мэтры!
Посчитай – убийственный отряд!

Лавры, бронзу (чаще после смерти)
Обретал  звенящий в  книгах крик…
Не согласны?  На себе проверьте,
Кто судьбины горькой не постиг…
*
СОВЕСТЬ  (уценка товара)
Совесть товар залежалый,
Высохший сыра кусок.
Совесть скулила бывало,
Болью стреляла в висок,
Ранила в самое сердце,
Часто рыдала  навзрыд,
Сыпала солью и перцем
Там, где сильнее болит.

Совесть…  Совсем не тревожит
Тех, кто безмерно богат –
С толстою  кожей вельможи,
Нувориш – «аристократ»…
Совесть? Банкира ли дело?
Сердце, как сейфа – броня!
Грабят и грабят  «умело»,
Верность «законам» храня.

Совесть унылою стала:
Как бы не смыли в сортир?
Власть на Закон указала –
«Совесть» залила эфир
Байками,  сказкой о Праве:
Собственность – это оплот
В нашей Великой державе!
Только при  чем здесь народ?

Совесть – товар залежалый,
Спрос на неё не велик,
Часто,  довольствуясь малым,
Слабый мириться обвык.
«Совесть» богатых –  не мерю,
Как и  понятие:  Честь!
Только я знаю и верю:
Совесть у Истины есть.

ТЕНЬ
Бросают тени небоскребы,
Былинки робкие в траве
И мудрецы, и ВИП особы,
И кто без мысли в голове.

Тень одинаково безлична,
Ей  был бы только ярким свет,
Идет по улицам столичным
Или за выпивкой в буфет.

Тень ни за что не отвечает,
Ни за ходьбу, не за прыжки,
Молчит, когда собака лает
Или дерутся мужики,

Ни за ужимки, не за жесты,
Ни в чем вины у тени нет,
Поклоны повторяет лестно,
Ей: – был бы только ярким свет.

Тень не краснеет, если взятки
В карман чиновникам суют,
У  тени с честью  все в порядке:
Ей  просто  взяток не дают.

И «демократии» изъяны
Под тенью власти не видны,
В «тени» жулье умеет рьяно
Красть у народа и казны.

Что депутаты, что министры:    
Их тень особенно «важна»,
Но от «стараний» их нечистых
Покрылась струпьями страна.

Ах, если б тени говорили,
То защитили бы народ,
Бандитской  банде  перекрыли 
Надежным краном кислород.

ПРОЩАНИЕ
(памяти Юрия Яссона - поэта)   
На морозе грубом
Липнут губы к трубам,
Грустно трубы плачут, отдавая дань,
Кладбище в сугробах,
Мы стоим у гроба,
Нас сегодня с другом разделила грань.

Стороною черной
Скрыла мир просторный,
Пологом накрыла непроглядной тьмы
Для того, кто с нами
Жил, шутил стихами...
Утешаем близких: Будем там и мы...

Заспешили бойко
Оркестранты  к стойкам –
Их «прижал» недобрый старец Дед-мороз,
Начались помины,
Уходи кручина,
Льется щедро водка и немного слез.

Утолили голод,
Зашумели в голос,
Начался нестройный пьяный разговор,
Разгорелись ссоры,
Из пустого спора,
А мороз рисует на стекле узор...

Отшумела тризна –
Окончанью жизни,
Промелькнувшей быстро искрою огня...
Русь – моя отчизна,
Где та грань на призме,
Что судьба неслышно прочит для меня?

СОН  и  ЯВЬ
Желаньем рисовать прекрасный свет
Охвачен я – оно  неистребимо.
Во всем ищу немыслимый сюжет
Для взора  радостный и для  души любимый.

В лесу и в поле, на пространстве вод,
В очах девичьих  –  синевою неба,
И звезд в ночи хрустальный хоровод,
И  свежий запах выпечки от  хлеба.

Поймать пытаюсь яркие слова
И аромат,  подаренный сиренью,
И как плывет в дурмане голова
От поцелуя в первое мгновенье.

И как  поют, и славят небеса
Мальчишки в хоре,  птицы возле дома,
Когда звучат, сливаясь, голоса,
Мир  наполняя сладостной истомой.

Мне  бархатное бабочки крыло
Напоминает ангелов  из  Рая
И, кажется, ушло из жизни зло,
И я о нем,  беспечный, забываю…

Но лишь глаза укроют шторы век,
Не дай вам Бог, такие видеть страсти,
Мерещится мне Черный человек
Корыстный,  с неуемной жаждой власти,

Завистливый безжалостный Паук,
Он для людей плетет свои тенета,
Все восемь жадных цепких  ногорук
Опутали кредитами планету.

Паук – банкир, магнат, миллиардер!
Он – ненасытен, вечно хочет «кушать»,
Ест всех подряд и  может изувер
Сожрать, по случаю,  заложенные  души.

И воли нет прикончить Паука,
Мы в долг живем – на этом Мир основан,
Мы бесконечно терпим и пока,
Сгибают нас «кредитные» оковы.

Глаза открою.  В думах спозаранку
Припоминаю, есть совет (не нов):
«Пересажать из «грязных» Банков в банку –
Всех разом «криминальных» Пауков».

   8.  ПОЭМЫ    
К ИСТОРИИ РОССИИ
Твоя история!  В ней остается все!
Великое припоминаю снова,
Где времени катилось колесо
От скифов через поле Куликово,
Где алая Полтавская заря
Бородина рассветы предвещала
И даты – от царя и до царя –
Их в  жерновах история вращала.
Не раз, не два кровавил русский бунт
Простор земли от края и до края,
Финал – один: на дыбу и под кнут
Бунтовщиков вела судьба лихая.

Росла Москва, мужали города,
Росла страна, крепчая год от году,
Мы не щадили жизней никогда,
Растрачивая русскую породу.
Русь в революцию распяли на кресте,
Спасая от бесправья и царизма,
И степи забелели от костей
Тех, кто не шел под ручку с коммунизмом.
Но наш народ духовность сохранил
При костоломах, правивших кроваво,
Берег в себе живой источник сил,
Рожденный  для бессмертия и славы.

В наш край пришла Великая война,
Терзавшая  родимые пределы,
Бессилен оказался Сатана:
Не смог характер русский переделать.
Бог и народ  сожженный край спасли,
Русь вытерпела муки, боли, горе,
Мир положила на алтарь Земли,
Остановила ядерное море.
Оно грозило вздыбленной волной
Наполнить людям Атлантиды чашу
И вычеркнуть в истории земной
Из памяти навек Эпоху нашу.

Был черный час для Родины моей,
Обозванный  годами «Перестройки»:
Ушел один плешивый  прохиндей,
Другой возник  с безумнейшей попойки.
И слово, и перо не пощажу,
Растерзанные годы вспоминая,
Мозаику правдивую сложу
Из поля памяти к ней смальты выбирая.
1
Две тысячи первый,
Ушла  отшумела эпоха,
Окончилась Эра
Дыханьем короткого вздоха,
И пульсом, и нервом
День новых забот ощущаю
С надеждой и верой
В грядущее  отчего края.
    
За пропастью прошлое,
Ширятся грани разлома,
Святое и пошлое,
Выдумки и аксиомы,
Творения Гениев
И скудоумие тощее,
Ушли поколения,
Ставшие тленом и мощами.

Высоцкий и Капица –
Физики и Поэты,
История катится
Пятнами тени и света.
И в танце Улановой –
Трепетное мгновение,
Стаханова пьяного
Массовое движение.

Идущих  с литаврами,
Чаще слезами  омытые,
С духовными травмами
Или молвою убитые.
И песни изгнания,
Спетые «бывшими» лицами,
ГУЛАГ  и страдания
Всех без числа «солженициных».
 
В былой сопричастности
К фактам, событиям, датам
И общее –  в частностях
Понятое когда-то.
2
На Лубянке
Транспарантов портянки,
Пьяный дух. Ух!
Над безумной толпой вой!
Идолище!.. Долой!
Пасти распяли в оскале. Жуть!
Ближние на пьедестале,
Задние – жмут.

Захомутали вервием,
Вали! Давай вали!
Бьются истерикой, нервами
Пьяные вандалы.
Кажется: Дельце – пустяк,
Лишь  «коммуняк»   извести
Семьдесят лет  спустя...
Господи, их прости!
Толпа завывает неистово,
Несет разногулый ор:
Исчадию коммунистову,
Поз-о-о-ор!

Выход метро,  загнутой
Раковиной ушной
Плюется минута в минуту 
Серой толпою шальной.
Много ли надо падали:
Пей! И быстрей  балдей!
Бронзой нередко падали
Головы у царей.

Очереди  к  сортирам,
Им ли толпу сдержать?
Стены у «Детского мира»
Пьяному – благодать.
Льют из толпы поллюции,
Топят былое в грязь.
Новая  р-р-революция –
Пьяная! Началась!
3
Жили мы в беспокойном пространстве
И себя, и других тесня,
Прозябали в застое и пьянстве,
Но какая была возня!..
Диссиденты досужие выли,
Зарубежные дали хваля,
Аж,  беременели от пыли
Словоблудия тополя.

Чередуя лай с визгом и  брехом,
Не согласные жить со страной,
Выступали, как радио эхо
От «Свободы», о жизни иной.

Награждал себя Брежнев Леня
И во здравие и упокой,
И светился,  как лик на иконе,
Не спешил уходить на покой...
Сволочь всякая «под шумок»
Раздувалась «большим бугром»,
Ухватив «по сочней» кусок
Разоряла российский дом.

И толпою бежали евреи
В палестины, где жизнь хороша!
А у брошенной нищей Расеи
Православием сыта душа.
Суетились наушники серые:
Не дымится костер без огня,
Разжигали в народе неверие,
Колбасою копченой маня.
 
Мы до крови от вшей перестроечных
«Расчесали» большую страну
И за место по урнам  помоечным,
Как бомжи  развязали  войну.
4 
Меченое темечко а голова – пуста.
Э-э-эх! Упустили времечко,
Когда он «косел» в кустах.
Не помогли Раисины подсказки
Трон уберечь за стенами Кремля.
«Король наш голый!» – возгласом из сказки
Окончилось правленье «короля».
5.
Власть предержащих  всегда права,
У власти убойная сила.
Имперский батог жесток и кровав
Бьет по больной России.
Есть у правителей пряник и кнут,
И кнутобойцы, и  пекари,
Сыто и пьяно меж нами живут
Нарко – идейные лекари.

Думской братии невдомек:
Стог – иголка,
И копаются думцы впрок,
Да без толку.
Люду надо «по правилам» жить
Тихо, покорно, в страхе,
Тянут паучью словесную нить
Избранные в «Мономахи».

Вяжут законоосновы,
Лаются  оголтело
В поисках нужного «Слова»
Новой опричнины «Дела».
6
Пьяному море – усохший Сиваш,
А Президенту нескромный вопрос:
Мы – за свободу, да много ли дашь
Избранный нами по пьянке  «колосс»?
Выборы – лучшее дельце Вам!
Жизнь  обласкав  матерком,
Выпей во здравие Ельцина
И закуси локотком.

Что до свободы? От пуза  бери...
В новой России мглистой,
Ей обжираются  упыри
Коммунокапиталисты.
Пива и водки народу! Взахлеб –
Слезы.
Ельцину к масти «удачно» лег
Чеченский убойный козырь.

Крутит… Рулеточное колесо
Раскалилось.
Где ты, тоненький колосок –
Справедливость?
7
Колченожится  кривда с экрана,
Сальномордый  сквозь зубы рычит,
От неумеренных пьянок
Впал в мозговой рахит.
Извилины водкой разглажены,
Как штаны паровым утюгом,
Рыкает сытая вражина
Матюгом.

Играть с «демократами» в жмурки
В морге исчадью Руси,
Но херувимы-хирурги
Вернули... А кто их просил?
8
Нищих радует благовест –
Православие,
Бог не выдаст, свинья не съест
И в бесправии.
Где ты русская глухомань
Сохранилася,
Гонят импорт – любую  дрянь
Хуже силоса.

На ухвате несут горшок,
Пахнет?  Хлебное?...
Из Америки – хорошо
Непотребное.
Поучают: вкушайте, смак!
Все прописано Белым Домом,
Из разных как
Слито, слизано.

Объедаются  «караси»
Из любителей.
Ой-ей-ей не везет Руси
На правителей.
День жируют, лакают – в ночь,
Чудо, зелено!
Это долларами напрочь
Им застелено...
9
«Демократии» небоскреб
По названию
И походит  на черный гроб
Это здание.
Долго строят «Наш дом»
Крохоборы
И «при деле» на нем и в нем
Только воры.

Беспокойные видят сны
Русь  сгубившие
И погост из родной страны
Сотворившие.
Но не будет великим суд –
Время бражное,
Не присяжные их спасут,
А продажные.

Эхом катится по Руси
Стон-проклятие,
Злобно тешится,  гой-еси!
«Демократия».
Вспомнив алый стяг
Люди охают
И не зря грустят
Над Эпохою.
ЭПИЛОГ
Играют громко музыканты   
И славят Ельцина «таланты»,
А он, читая документы,
Союз «проспал» одномоментно,
Отдав «свободу» прихлебаям,
Смешил, оркестром управляя,
Страну – в очко – поставил «на кон»,
По пьянке в банях ползал раком
И падал в речку у моста –
Святая, «знаешь», простота,
Во всем, потворствуя  без меры,
Стал провозвестник «Новой  эры»…
Не будем с грустью слезы лить:
Нам, слава Богу, с ним не пить).

АЛЛЕГОРИЯ
(12.6.2005)
Низко стелется туман
Над излучиной речною,
Дремлет главный атаман,
Думы не дают покою.
Вьются мысли в полусне
О походах в дальнем поле,
О надёже – скакуне,
О казацкой трудной доле,
Как незваная орда
Саранчою налетела,
Пала алая звезда
И свечою отгорела.
Где соратников собрать,
Заединщиков надежных?
Повести святую рать
Бить насильников безбожных...
Нынче дремлет атаман,
Но придет, приспеет время,
Поведет на басурман:
«Шашки вон! И в ногу в стремя».


ПЕРВОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ ХХ1 ВЕКА
(поэма)
1
РАСТЕТ ДИТЯ, ОНО ВЗРОСЛЕЕТ
Настало время размышлений –
Резвится двадцать первый Век
С усмешкой, сменой  настроений,
Он  ускоряет  свой разбег.
Бессмысленно трубят фанфары –
Знать в ожидании чумы?
Грохочут взрывы, дым пожаров…
Мы в чреве этой кутерьмы.

Зловещий Призрак капитала,
Как Ирод жрёт своих детей,
И царству рынка  жизней мало
В азарте низменных страстей.
А я стою на перепутье,
Перебираю мыслей ряд,
Куда ведет Россию  Путин,
Что с нами власти сотворят?

Гремят Империи  обломки,
Фетиш – один! Есть нефть и газ…
За недра проклянут потомки
Воров сегодняшних не раз.
Кичатся  власти  «средним классом»,
Его рождают всем в пример,
А кто живет на хлебе с квасом,
Считай, вполне  –  миллионер.

На телевиденье  Вакханки
Сатиров  призваны  любить,
Какие  чувства!? Только в пьянке
«Такое»  можно сотворить.
Вращаясь в ритме оголтелом,
Стремятся чем-то  поражать:
Какая грудь, какое тело
Под  силиконом не узнать.

И караоке, и  «фанера»,
И зритель –  секта  трясунов
Из  «оболваненных»  примером,
Сюжет, как видите,  не нов.
На телестудиях  «порнуха»,
Гламур  с  бессмысленной стрельбой.
Искусство?  – Грязная стряпуха,
Вполне довольная собой.

А  «тараканы – меценаты»
В запечной серости снуют
И мы – глотаем, виновато,
Что  «благодетели» суют.
Я отвращения не скрою
К тебе столь «просвещенный» Век,
Каких рождаешь ты Героев,
Когда унижен Человек?

Когда голодным на потребу
Из «Конституции» слова,
Как сало, подают без хлеба,
А  он – всей жизни голова!
Передавая  эту тему
Любви  и  ненависти – в суд,
Не знаю:  Может быть Поэмой,               
О  нашей  жизни  назовут?..
2.
ЛОМАТЬ,  НЕ СТРОИТЬ
Тиран усатый и кровавый,
Восточный деспот  и поэт,
Источник бед и нашей славы,
И злодеяний, и побед.
Вмещались в сухоруком теле
Таланты  и  животный страх,
Но  кто  же  он, на самом деле,
Отец Народов  и Монарх?
    
Как оценить его Эпоху,
Скажу – не знаю,  напрямик:
Что было хорошо?  Что плохо?
Каким окажется вердикт?..
Как обыватель рассуждая,
Хочу всему найти пример:
Пошли б дорожкою Китая –
Каким бы стал СССР?

Но к чванству недоумков наших:
Европа,  Штаты – их пути!
Известно  и  «умней, и краше»,
По ним нам следует  ползти.
Стезю наметили ублюдки
(В простых не выражу словах),
Где растрясли Россию жутко,
Еще бы шаг…  И полный крах.

Российским людям близок юмор,
(Как застарелый геморрой),
Но даже, выглядя угрюмо,
В слезах смеемся над собой.
Меняем  «азбуки» и «школы»…
Что ждать живущим на Руси?
На сайте новые «приколы»
Изволь,  Правительство спроси.

А мой вопрос не слишком сложный
О сроке,  ставлю в Интернет,
Прошу ответить, если можно,
Чубайс получит или нет?
Он нынче с «Нана-ю»  повязан,
Он возлюбил…  Но может быть,
Как «Энергетику»  проказой,
Ее успеет заразить?

От времени не отделима,
Об этом знает весь народ
И, узнаваема  без грима,
Она поёт,  поёт, поет…
Слух у народа  небывалый
И словотворцев  счет не мал,
Кто «пугачевщиной», кто «алой»
Эпоху Аллочки назвал…

Дорогой снежной  тройка  мчится,
Слова названивая впрок…
Я обещаю возвратиться –
Час  нашей встречи недалек.
3
БЕДА – ЧИНОВНИКИ И ВЗЯТКИ
Говорунами Русь гордилась,
Интеллигенцией  своей,
Она  предпочитала «милость»,
Когда на троне был злодей,
Когда хвалить его – отрада
И громко дифирамбы петь,
Жить  ожиданием награды,
Но выбор был – тюрьма и смерть.

В своей мещанской ипостаси,
Не ведали о смысле – Честь!
В своем кухонном переплясе
Умели вкусно пить и есть.
Росло в обжорстве  сытых брюхо
(Ах! Если б колики унять?!)
Бурлацкий стон,  звучащий глухо
Могли  уметь не замечать.

Не стоить говорить о старом –
Давно забылись эти дни,
Когда  «родились»  Комиссары,
Возникли из кого они?..
Беда – чиновники и взятки,
И бездорожье на Руси…
Их на  какой  взрастили  грядке?
Вновь у Правительства спроси.

От  самой  маленькой  пружинки,
Стоящей  на твоем пути,
Ей взятку дать еще  в  новинку,
Но опыт можно обрести.
Идут по лестницам все выше,
А приглядеться:  видишь – пшик!
Я знаю: «кто на самой крыше»,
Но столбенеет мой язык.

Нет! Лучше я прикинусь пьяным…
(Меня, о, Господи, прости!)
Есть многоглазая охрана,
А с нею шуток не шути.

Чиновным  кланом  занедужен
Благословенный  Русский  кров,
Какая выморозит стужа
В нём поселившихся клопов?
Поставленные  «на кормленье»
Сосут, сосут, сосут…
И отдаленные селенья,
И там, где ближние живут.

Есть десть заповедей божьих
И отпущение грехов…
Кому прощать тупые рожи,
Нас превратившие в  ослов?.
В мечтах: свидание с подругой,
Но ей сонет не сочинил…
Продолжу  я  поэмы  фугу,
Когда найду источник сил.
4 
ТАЙНЫЙ  ОРДЕН  (ОЛИГАРХИ)
Когда за все порукой Право,
Другой альтернативы нет (!?),
Есть Конституция Державы,
А кто гарант?   Ищу ответ.
Припомню времена былые:
Гарант был Царь, гарант был Вождь ,
Они хранили всю Россию…
(А что  «избранники» иные,
Их, чтоб не пахло, не тревожь).

Копили воинские силы
И ядерный острили меч,
Но не спешили… Кто в могилу
Желает раньше срока лечь?..
В тиши, под бархатом небесным
Собрались – «дюжина владык»,
Всем  им  доступен,  как известно,
Один финансовый язык.
Земля – раёк, пустяк, игрушка,
Все Президенты – чудаки,
Их роли – Куклы  и  Петрушки,
Владыкам   ваксить  сапоги.

А, вот российским олигархам
Вход к ним в Компанию закрыт…
Должна быть свадебная сваха,
У женишка достойный вид
И чтоб не меньше триллиона,
И не  рублей каких-то там,
Имела «новая персона»
Для предъявления кумовьям.
Пока рассмотрят представленье
И жениха и сватовства,
Жди и  показывай  уменье
Свое на ниве воровства.
   
И вот воруют  бедолаги,
А деньги просто не возьмешь,
Народ российский – эти скряги –
Не отдают последний грош.
Кто своего не знает «счастья»,
Но жаждет «высшее» познать
И ждут,  когда им скажут:  «Здрасте,
Пожалте, миром управлять».
Раз безразмерно воровали,
То безразмерным будет счет
И вся Компания едва ли
В  банкротстве  «алчущих» спасет.

Всё ждут со страхом, как на плаху
Им преждевременно не лечь,
А вдруг случится? Могут махом
И сразу голову отсечь.
Ох, наши «горе – патриоты!»,
Вы – неприкаянны вполне,
Так, в инвестициях хоть что-то
Вернули бы своей стране…

Быть адвокатом не обучен,
Особенно персон таких
А мой совет, на всякий случай,
Когда четвертый кончил стих.
5 
AMERIKA…   AMERIKA…
Есть у Земли два берега,
Мы думаем порой:
Там – «плавает»  Америка,
А берег наш – другой.
Закат у нас, у них – восход.
Всего один лишь оборот:
Закат у них, у нас – восход,
День вновь отправился в поход.

Об олигархах, что «владыки»,
Обмолвился в двух – трех словах,
Техас и Запад  вспомнил  Дикий,
Но  дух их,  вовсе  не зачах,
Они «знищали» президентов –
Искали «нужный» примитив.
Семейка Буш одномоментно
Играла  бодренький мотив:
«Эмерика, Эмерика
И полосатый флаг»,
Сдавайся, без истерики,
Потенциальный враг…

Хранят Историю  архивы
В тиши, в покое тайных сфер
К Большой войне лежат «призывы»:
Экс-герцог, Гляйвиц…    Как  пример.
Перл-Харбор … В памяти хранится
Америки большой позор,
Но перевернута страница
И нынче ни к чему укор.

Как провоцировать «умело»
Конфликты, рознь, большое зло
И время новое приспело
К обманам новым привело.
И, что два «домика»  Нью-Йорка?
Но повод есть:  Добить Ирак,
АлькаидУ…   Есть  жертвы?  Сколько?..
Но это – мелочи, пустяк.

Мои сомненья всплыли сразу,
Лишь новость вырвалась на Свет,
Признать отказывался разум,
Да, и сейчас свидетельств нет.
Есть пересуды, есть намеки,
Взгляд, пусть ошибочный (?), но свой,
Как преподносит нам уроки
Безумных олигархов строй…

Пришел  Обама.  Надо статься!
На страх  народу и врагу,
Станок печатный стал вращаться
Быстрей! Быстрее гнать деньгу.
Бумага что-нибудь, да стоит,
Для доллара – еще не факт!
Но жаль, фактура не устроит,
Могла б , пойти на пипифакс?

Все больше доллар зеленеет,
Себя от кризиса пасёт
И Банки с «дюжиной господ»,
И приближенных к ним «плебеев»…
Встревоженные бродят мысли
Им я хочу найти исход,
Мечом Дамокловым нависли,
Что нам несет Десятый Год?!
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Над моим народом изгиляются,
Дальше – больше, яростней и злей:
Русский и ругательство, и пьяница,
Почему я – Лев, но не еврей?

Почему не немец «недорезанный»,
Хоть повыше многих по уму,
«На халяву» немца встретить трезвого,
Я не знаю довелось кому.

Подравняют, может быть, с сиамцами –
Только, извините, не меня.
Даже дома русский с иностранцами,
Как туземец, вовсе не ровня.

Русский – бородатое чудовище,
От вина французского не пьян,
Вместо мяса жабы или лошади
Ест младенцев «бедных» мусульман.

Кто в Крыму, российском Севастополе
Для себя пристанище нашел?
Власти земли русские «прохлопали»,
Почему я – Левко не хохол?

Лео, Леонарды, Леопольды
По европам бродят  без границ,
Злобой разукрашенные морды
И совсем немного умных лиц.

Убегу я в Африку подальше,
Знать на радость или на беду?
В львиный прайд, там обрету товарищей,
С ними, верю, равенство найду.
*