Чёрная сказка

Получился сборник стихов: несколько, что не вошли в первые 6 книг, до инсульта, и которые творились после, во время творения огромного цикла "Я Тебя никогда не забуду" - 1052 страницы-стихотворения, в 9 книгах, и пошло эхо-продолжение этого цикла... В полусне открылось и это название, эхо-перекличка с 6 книгой в творчестве "Белая сказка"


                ПРОЛОГ

На книгу новую пролог
В ней соль, спасения залог
И речь отвратную твою
Я здесь заранее даю:
– Да ты, брат, прямо кашалот
Иль реактивщика пилот,
Что ввёл себя в сальто-пике
С одной лишь Библией в руке.
Она тебе одна штурвал,
А нам же ярых слов обвал,
Лавины чистые снегов
На наших кровных грех-ослов.
Они хоть грязны, но свои,
С времён Адамовых в крови.
И мы их любим прямо в страсть,
Их признаём верховну власть.
Мы плоти верные рабы
И знаем, что нас ждут гробы,
И участь нам одна – червяк,
А ты нам Словом в око – бряк.
Чтоб мы узрели чей-то Свет,
Искать надумали ответ,
Искать какой-то смысл житья,
Не слушать телео-жулья.
Нет, ты, брат, чисто кашалот,
Баран у новеньких ворот.
– Потом узнаем кто баран,
Прими стихи – любви таран.


                СПИРАЛЬ ЖИЗНИ

День, сад, цветы всё лето,
Кипенье жизни, разный цвет,
Вся красота для человека,
Не просто так, сомнений нет.

Воскреснешь, нет у смерти жала,
Убрал его Распятый Царь,
И повторится всё сначала:
Свет, сад, цветы – почти как встарь.


                *    *    *

Безпредельные звёздные дали
Окружают родимую Землю,
Мы о них очень мало узнали,
Но себя мним подобными кремню.
Мы пылинка и миг на пороге
Граней вечности, образ с устами,
Изменяем мир логикой сами,
Позабыв КЛЮЧ – о нравственном Боге.
О, опомнись: силач многожилин,
Представитель от бизнеса полчищ,
Крут учёный и паяц умилен –
Этот путь до погибели, волчий.
Приоткрыть бы глаза вещей птицей,
Есть иная стезя – небожитель…

Но в гордыне и зле кремни-лица,
Их предел под землёю обитель.
                *    *    *

Ночи вы думные, ночи беЗсонные,
Думы в тиши, как цветы запоздалые,
Ночи Небесным огнём озарённые,
Нашего Господа Кровушкой алою.

Горькое время целебною помощью
Правильно смыслы и вехи расставило,
И распрощался я в памяти с немощью,
Ясно постигнув молёное правило.

Даже и днём я хожу впечатлительный,
И вспоминаю открытия умные,
Ночью я в Свете, в мольбе и решительный,
Ночи беЗсонные, ноченьки думные.




               











*    *    *

Души лежат в потёмках,
Но как им премного надо,
И как у них мёртва хватка
Соблазны к себе тянуть,

Но только похмелье горько,
Фальшивая псевдорадость,
Проснёшься в конце дороги,
А пред тобою жуть.

Им бы блистать заслугой,
Знакомством, талантом, златом,
Но строгих и светлых судей
Не тронет твой чёрный лик.

Их можешь молить речами,
Рыдать, иль ругаться матом,
Ты выбрал навек страданье,
Так что же ты сразу сник.

Души лежат в потёмках,
Но как они в жизни горды,
Под ними конёк удачи,
А может то лютый бес.

И он обернётся в смерти
Довольной лукавой мордой,
Доскачет до ада к сроку
И скажет, чтоб глупый слез.

Но есть же, надежды Лучик,
Ведущий к большому Свету,
Откройте Святые Книги,
Вот истинный верный след.

Живою Водой умыться
И большего счастья нету,
Чтоб белые взять одежды
И чистым встречать Рассвет.



                *    *    *

Вот иди сюда, смотри, давай,
Я сижу здесь белым вороном,
На вершине тёмной ели,
Озираюсь с высоты.

Мы увидим, гибнут толпы
Средь людей, а как в пустыне,
Если помнят, то лишь мелочь,
Так беЗпутные мечты.

Я сижу здесь белым вороном,
И не слышу плач, стенания,
И слезинка не оставит
На щеках у вас следов.

Вот иди сюда, смотри, давай,
И увидишь, стало меньше вас,
Кто стоит на страже веры
Против сумеречных снов.

Но на Свет надо подняться,
Это глупому понятно,
Вызывает на свободу
Зелень чистая полей.

Веет свежею прохладою,
И без говора крикливого,
Остановит и найдёте
Правды истинной елей.

 Здесь подскажут, что живые вы,
И увидит чудо ясный взгляд,
Красоту природы с лаской,
Веселись и созерцай.

Чудо Божие творение,
Небо синее высокое,
Разнотравье, как прекрасна
Из цветов дорога в Рай.


         








*    *    *

Музыка есть без слов,
И лучше чем все слова,
Особенно там, где грусть,
У чувства свои права.
Всё выразить может звук:
Любовную страсть, печаль,
Неведомых маршей шаг,
Космических странствий даль.
Всё выразит гений нот:
Заденет в душе струну –
То ангелов слышать хор,
То видеть в огне войну.
Но людям нужны слова,
Им надобно много слов,
В гармонии нот и букв
Основа есть всех основ.
Музыка есть без слов,
Но лучше где есть слова,
В конечном итоге смысл
Заявит свои права.
Музыкой служит слог,
Мысли первичней  нот,
В Слове сокрыта Жизнь –
Вечных законов свод.


               



*    *    *

Ночью мысли из темницы выплывают,
Гаснут, если их не записать,
Может, что-то им поможет сбиться в стаю
И излиться песней в чудеса.

                Припев:

Через думы и через познанье
Строки, что родились навсегда с тобой,
Строчки вы родные излиянья,
Строчки вы становитесь судьбой.

                Припев

Надо твёрдо верить в то, что вы поёте,
Надо веру людям сообщать,
Строки веры в улетающем полёте
Разным чудом к вам придут опять.

                Припев

Может, статься утомлюсь в пути, ослабну,
Может, статься к нам придёт беда,
Слово Бога при любом раскладе славлю,
Слово вечно, верно навсегда.
             
               



*    *    *

Музыки звуки, вы явно волшебные,
Кто вас задумал такими певучими,
Грезится мне – вы осколки небесные,
И из созданий, наверное, лучшие.
Трели и звоны про счастье  до радости,
Грусть и печаль вы до слёз выражаете,
И вдохновите поэту, где надо стих,
Всё вы про душеньку, звёздные, знаете.
Вы с безпредельной космической дальности
Стайкою нот вдруг на слух опускаетесь,
И увлекаете звуком кристальности,
В виде сонаты, романса и вальса здесь.
Музыки звуки, вы явно не здешние,
Кто вас задумал в такой непохожести,
Вы и как лёд, и как сполохи вешние
Братьев цветов, вы из стали и свежести.
«Хеви металл» или классики разные
Вы на разрыв до отчаянья нужные,
Ангелов звук или дьявола лязганье,
Ноты послушны, то с  фальшью, то дружные.
Вот и ответ – значит дело в гармонии,
Мы не скоты и родились не в тление,
Музыка вечна – Небес благовоние,
Не для кумиров, что дьявола пленники.
Ну, а пока, те и эти используют,
Явно для труб, чтобы ясно услышали,
И хорошо, чтоб услышали с пользою
И воскресили звук нашими душами.
               

*    *    *

Я по виду типичный русский,
Тот, чьё имя всегда Иван,
А ещё я узнал недавно –
Я классический партизан.
Я тихонечко партизаню
На просторах своих полей,
Не пуская гостей незваных
На ту пядь, что всего милей.

               Припев:

    Аллилуйя, огонь по гадам,
    Аллилуйя, но пасаран,
    Не похитят из сердца радость,
    Её свет Православьем дан.
    Я уйду на подрывы лично,
    Пусть готовят для нас кресты,
    На подрывы вселенской скверны,
    Ради веры людей простых.

В своей церкви простой и бедной,
Среди добрых, родных старух
Я молитвой грехи взрываю,
Расширяя Любовью круг.
Круг из разных людей хороших,
Что ещё не забыли Русь…
Я останусь России верным
И погибнув в стихах вернусь.

                Припев
   *    *    *

Возвестила чайка возвращенье Крыма,
Славный Севастополь снова окрылён:
Дружбой и любовью, и воскресло имя
Обороны русских в череде времён.

По большому счёту всё борьба за Храмы,
Вновь содом поднялся на Ерусалим,
А наш город милый, винтик нужный самый,
И его, ребята, вряд ли отдадим.

Мелкие умишки воют на людишек,
Ход событий гложет средние умы,
Но ИДЕИ ВЕРЫ несравненно выше,
Это как свобода после стен тюрьмы.

Оборона веры требует усилий,
Кто видал, что лёгкий был победный труд,
Не напрасен подвиг, всех историй были,
Нам  всегда хватало гадов и иуд.

Возвестила чайка: верные вставайте,
Думаю,  поможет и молитвы вес,
Наш заблудший остров наконец-то найден,
Всё в канве пророчеств, грядет Суд Небес.






                *    *    *

Все народы – никто, и зовут нас – никак,
Но всем Семя хранили евреи,
Через толщу времён прорастал Божий злак,
И всегда на пути были геи.

Этот мерзкий сорняк не приносит плодов,
Ничего, кроме грязи и похоть,
Сколько сгинуло в бездну племён и родов
За мятеж, против Истины ропот.

Разберём на примере известных родов:
Где двенадцать колен Авраама?
Где язычники нынче, где дом их и кров?
Вся история – гибели драма.

Русский, ясно, без Бога пьянчуга и дрянь,
А представьте хохла без Идеи,
Это глупый фашист, русофобнутый фан,
Ну, и править им будут евреи.

Всё, замкнулся в восьмёрку еврейский вопрос:
Содомиты и верных остаток.
Где и с кем был и будет Великий род Росс,
На кого точит лезвие НАТО?

Да, вновь Запад пошёл в петушиный парад,
Возгордились от спеси и жиру,
И сейчас догадайтесь: кто друг им и враг,
И бывать ли хорошему миру.

Кто удержит от зла до кончины времён?
Православие – видно слепому,
Не народ, не правитель, а веры резон,
По отдельности общности житель.

Все народы – никто, а что Жизнь есть и смерть?
Как сорняк и целебные злаки,
Христиане и геи, заборы и Дверь,
Райский сад и зловонье клоаки.

   

*    *    *

        Слово изречённое мёртво

Слово речёте – труп,
Но и без слов нельзя,
Где же та грань потуг,
Финишей бытия?

Как оживите мысль,
Мёртвым набором букв,
Битным потоком числ
Или маханьем рук?

Истину ищем в чём?
Всё миражи и прах,
Если не грянет гром,
Встретишь ли Божий страх?

Дело первичней вер?
В вере ли благодать?
Где путеводный нерв,
Надо ль его нам знать?

Мантру бармит индус,
Амин – твердит прелат,
Правильнославный Русс
Правильно славить рад.

Что-то вот в этом есть,
Искры незримой свет,
Правильно славить – честь,
Брезжит ответа след.

Глянь в Православный храм:
В свете, как звёзд, свечей,
В ликах святых икон –
Кроется смысл вещей.

Крик молчаливых душ,
Слово молитвой в мысль,
Истинный светоч нужд –
СЛОВО в распятье Жизнь!


   






                *    *    *

Что же он неподвижно лежит,
А недавно был яростно бодр,
Из могучих и выпуклых жил
Пик природы её перебор.

Образ тризны, ухода вождя,
Трепет тысяч загубленных слуг,
Море крови, прообраз дождя,
Что покроет заоблачный луг.

Слышен множества воинов шум,
Их живьём рядом с трупом кладут,
Барабанами делая «бум»,
Чтоб умерить от ужаса жуть.

Никого не заденет жён плач,
Этих режут, чтоб вечно муж мил,
Он источник их кратких удач,
Для него будет женственный пыл.

Двадцать тысяч невинно легли,
По указке неведомых цифр,
Всех рассудит значенье могил:
Свет Христа иль языческий миф.


   



 *    *    *
                Батальное полотно

Разорвалась надвое ветхая завеса,
На Кресте скончался Сын, нет пути назад,
Ждут огня апостолы для сраженья с бесом,
Ждёт их доля славная – неземной азарт.

Будут гнать их с лютостью сатанинским гоном,
Святость станет ниточкой, золотой канвой,
Отделятся всем от зла, будет верным тоном,
Весть нести спасения – вечною молвой.

Нам иконы светятся горнею улыбкой,
Не от мира радостью полон каждый лик,
Рядом в помощь ангелы до конца от зыбки,
Обновлённой совестью ценен жизни миг.

Разбежались в келии, брат не молит с братьями,
Старые да новые, чья же в том вина?
Сатанинской лютостью, Божьими пророками:
В нас идёт духовная, вечная война.

Много помнят русские, братия святая,
От седин Владимирских тянутся века,
Не грустите душеньки, Бога поминая,
Не оставит милостью Божия рука.

Разорвалась надвое ветхая завеса,
На Кресте скончался Сын, нет пути назад,
Ждём огня хоть малого для сраженья с бесом,
Ждёт нас доля трудная из земных засад.
Для цикла: «На старый мотив о Главном»

   *    *    *

Искать и верить, я же прах и немощь
Своей судьбе частично враг, кузнец.
Кую грехи, но жду с молитвой помощь –
Успеть понять, как заслужить венец.
Своих силёнок, как всегда, не много,
Святых подмогу трудно разглядеть,
Творить бы благо, вдруг вильнёт дорога,
Вопросы жизни… Может, в пользу плеть?
Ответы где-то рядом, надо думать,
Вопрос поставлен, значит в пользу бит,
Едва живой, мне не уместен юмор,
Чему-то учен, веры знанья – щит.
Но все труды – чтоб пропустили в вечность,
Останься стих, надежды проводник.














*    *    *

Грусть и тревогу наводит порывистый ветер,
Светлые мысли дарует лазурная тишь,
Что положительно, где отрицательный нечет,
Дух ли рассудит, а может, под поясом низ?

Где эта грань между миром души и брюховным,
В сердце, мозгах? Кто и где отчеканил нам вид?
Сор замечаем, а в глазе не чувствуем брёвна,
Не океаны, а крохи присутствия брызг.

Страсти души разве можно измерить погодой?
Возраст ли судит, а может, наборы программ?
Рая ли эхо звучит генетическим эхом?
Тени ли бродят от будущих адовых драм…
















*    *    *

Ночью дождит и окошко в слезах,
Думы плывут в тишине,
Люди успешны, творят чудеса,
Сильно нуждаются в сне.
Но не уснуть мне от мыслей,
Что-то тревожит покой.
Снова раздумья в путь вышли:
Где груз из «подвигов» лишний?
Думы, вопросы рекой…

Дождь, дождь, дождь, дождь,
Не усыпить меня скукой,
Время подумать даёт длительный дождь.
Дождь, дождь, дождь, дождь,
Но не напрасен путь в муках,
В думах рождает мысль – спелую гроздь,
Дождь, дождь, дождь.

Над необъятной моею страной
Грустною думой лечу,
Но не желаю судьбы ей иной,
Чтоб не тушила свечу…
Трудно порой ей живётся,
Много врагов на пути…
Но она, верю, прорвётся,
Вера от спячки проснётся,
Лишь бы порыв не утих.

Дождь, дождь, дождь, дождь,
Думы тревогой похожи…
Где, в чём ошибки мои в множестве встреч.
Дождь, дождь, дождь, дождь,
Совесть по-взрослому гложет,
Ищет слова оправданья грехов
В бледную речь.

Буду ли сердце от думы беречь?
Нам от судьбы не уйти…
Может покорно под ворога лечь,
С воем под чуждый мотив?
Но не поймут тебя предки,
Стража веков позади,
Нет, основания крепки,
Мысли в раздумьях окрепли,
Славлю ненастные дни!

Дождь, дождь, дождь, дождь,
Дождь за окошком струится,
Думы пробудит в уме длительный дождь,
Дождь, дождь, дождь, дождь,
Ум словно вольная птица,
Ищет ответы: что правда, где ложь?
Дождь, гвоздь в мозг.









                *    *    *
Буриме ¬ на заданные темы

Нам глоток – поминальные свечи,
Если жажда. Дань чёрные розы,
Закрываем родимого… Вечер
Аллигатору выдавит слёзы.
Будем помнить любимых с любовью,
Утешенье – их строить мечты,
Даже если заплатите кровью,
Умирая, долг выполнишь ты.

Алый парус ушёл, навернулись непрошено слёзы,
В море тают следы, но остались, как свечи, мечты,
Умирает закат, умирают увядшие розы,
У причала стоишь, и в мольбе к не пришедшему ты…
Очень долго стоишь, и как тень опускается вечер,
А закат ярко красен, похож на артерии кровь,
На земле маяки зажигают для странников свечи…
Есть одна Свеча в Небе, большая, без края, Любовь.

Нам глоточек воды при жаре – поминальные свечи,
Если в памяти жажда и скорби дань – чёрные розы,
Закрываем родимую, сердце на части и вечер
Аллигатору, образно, горькие выдавит слёзы.
Будем помнить любимых, от них мы познали любовь,
Утешение в деле, поможем их строить мечты,
Даже если в боренье, страдая, прольёте вы кровь,
Умирая – воскреснешь, с Любовью там встретишься ты.




Песня рождённая из Буриме


Алый парус ушёл, навернулись непрошено слёзы,
В море тают следы, но остались, как свечи, мечты,
Умирает закат, умирают увядшие розы,
У причала стоишь, и в мольбе к не пришедшему ты…
Умирает закат, умирают увядшие розы,
У причала стоишь, и в мольбе к не пришедшему ты…

Очень долго стоишь, и как тень опускается вечер,
А закат ярко красен, похож на артерии кровь,
На земле маяки зажигают для странников свечи…
Ты найди меня в мире, большая, без края, Любовь.
На земле маяки зажигают для странников свечи…
Ты найди меня в мире, большая, без края, Любовь.

Алый парус ушёл, навернулись непрошено слёзы,
А закат ярко красен, похож на артерии кровь,
Умирает закат, умирают увядшие розы,
Где найти то, что ищешь, большую, без края Любовь?
Умирает закат, умирают увядшие розы,
Есть одна Свеча в Небе, большая, без края, Любовь.









                *    *    *
                Акростих – Остров Севастополь

Объясненье в любви зреет долго в душе, осторожно,
Севастопольский вальс любят слушать не только в портах,
Танец это покоя, держава хранится надёжно,
Руль на правильном курсе, в умелых и сильных руках.
Объясниться не поздно, пусть время уносит полвека,
Вырастают с пелёнок, но век молодится душа,
Севастополь в гитаре, ну, образно, главное – дека,
Если струны настроят, то звуки врагов сокрушат.
Вальс приносит известье, что грозно стоят «Бастионы»,
Артиллерии новой, могучих ракетных полков,
Снова строится флот, а защитники – все миллионы
Той державы великой, что будет во веки веков.
Объясненье взаимно, мне город намного дороже –
Православия корень и флотский Андреевский флаг,
Объясняет всё – время, что город из избранных – Божий,
ЛЬётся песня души, ну, а городу всяческих благ.

















                *    *    *

Утром сильный туман и прохладно,
Тает иней и снег, в лужах льды.
Это в песне поётся всё складно,
А на деле – из грязи пуды.
День какой-то унылый и мутный,
Захотелось, как в юности, в Крым,
Убегают из света минуты,
Ну, а вечером – мото экстрим.

Ощущенье, что мне показали
Как бы слепок из жизненных вех,
Не какие-то дальние дали,
А чем жил и живёт человек.
Я же вижу и часть понимаю:
Все зацепы крутых шестерён,
Я готовлюсь к грядущему маю,
Но текущего прессинг силён.
Из текущего сделаем вывод,
Не моё это «счастье» покой,
Я в молитве за творчества иго,
И в прошеньях молитвой я свой.

Неподъёмные эти экстримы
Разрешаются ясно и в срок:
Иногда он отчаянно длинный,
Иногда удивительный скок.
Мне не спрятать судьбу одеялом,
Городские не снятся мечты,
И мне жалко ленивых и вялых –
Есть для каждого в мире мечи…
                *    *    *

Кто поможет стране, ну, какие сверхмощные силы,
Есть отстой технологий, есть убыли умных людей,
Но, с другой стороны, мы не раз этот путь проходили,
И ломал о державу все зубы и когти злодей.

Всё пропало, всё сдали, и даже в отстойники слили,
Всепропальщики в крике и очень довольны враги,
Но, с другой стороны, это наши обычные были,
Как всегда, мы забыли, и встали не с этой ноги…

Вот для памяти нас изнутри и снаружи утюжат,
Не дают уйти в спячку, в безумие новых идей,
И растёт богатырь, исполин – на антихриста дюжий.
Нет, не в долларе дело: в взыскании Божьих детей.


                *    *    *

Все «на круги своя» возвращались не раз и не дважды,
Это что? Некий стимул, а то враг наркотик-канал?
Мы в миру не одни: кто-то с ангелом, в происке вражьем,
Для чего где-то нужно вернуть нас к началу начал.
Мы, на круге вращаясь, жуём все мгновения жизни:
Кипятимся, тоскуем, пытаемся сплюнуть узду,
А нас нежно хотят, привести к возвращенью в Отчизну,
Значит дело в работе – так слава такому труду.
Всё «на круги своя»: это Рай и кипение бездны,
Мы мгновения мыслим, но в вечность есть Слово-пароль,
– Помоги нам, Господь, в этом круге познания, бедным:
Возвращенье  – есть гибель, но также спасения соль.
*    *    *

«Одинокая ветка сирени»
И мотив «Я Тебя не забуду»,
Вы сошлись не случайно: есть мненье,
Осень-дождь и весенняя удаль.
Про любовь у нас равные строки,
Различение в маленькой букве,
Но потом в интервалах широких,
Как орган и баян – что бубен.

Ну и что, что она стояла.
Ну и что, что он что-то вспомнил,
Ну, шансон и мотив не вялый,
Да таких переливов тонны.
А была бы не так красива,
Ну, как все, да ещё бы в джинсах,
Он кому б говорил: «Спасибо»,
В перекурах с девахой, длинных.
Ну, да ладно, мотив шикарный,
И душа у нас что-то просит:
Представляю дивчину гарну,
И весну, цвет-сирень – не осень.

Это кадр, а за кадром – город,
Одинокие бродят тени,
И воруют красивых воры,
Это факты уже, не мненье.
В одинокую ветку сирени
Я б добавил цветов – все сила,
И защита – молитва, мненье
Не моё, а так есть и было.
                *    *    *

Такого стихопада, такого стихопада
Давно не помнят здешние места,
А стих всё знал и падал, а стих всё знал и падал,
Душа была прекрасна, прекрасна и чиста.

Стих кружится, мечтает, мечтает,
И позёмкою кружа,
Заметают стихи заметают
Всё, что было до Тебя.

И этот стих из «Белой», и этот стих из «Белой»,
Из «Белой сказки» в продолженье, след,
О «Самом Главном» смелый, о старом Главном смелый,
Не только мой – и Неба, тебе и мне ответ.

Мы мечтаем, мечтаем, мечтаем,
И позёмкою кружа,
Улетаю мечты, улетают,
В то что будет, не живя.

Раскинемся молитвой, раскинемся молитвой,
До самой близкой внутренней Еды,
И верю я что скоро, и верю я что битвой,
Стихами доберутся к Тебе мои следы.

Мы мечтаем, с молитвой мечтаем,
И надеждою верша,
Долетают мечты долетают,
Подвиг веры завершат.

*    *    *

Тихо, темно,
Снова проснулся мозг,
И он не вспомнил заботы земной
В виде колючих роз.
Это снова какие-то грёзы,
Это новых кружений виток,
Это поиск ответов серьёзных,
Это снова вопросов клубок.

Глухо, пока,
Это обычный вид:
Ждёт с Неба строчек, готова рука,
Память тоской томит.
Это снова витки подсознанья,
И не ветхий, другой человек,
На коне, но не розовом, раннем,
А на том, что находит ответ.

Свет и пора
Снова на чистый снег,
Новых свершений, дерзаний гора,
В памяти чёткий след.
Это наши мечты и надежда,
Это верой протоптанный путь,
Это цвет удивительный, нежный,
Не солгать, ни в обманы свернуть.
Тихо, светло,
Нет, не задремлет мозг,
Выкинет нечисть поганой метлой,
Место для чистых роз.
*    *    *

Мир, как матрёшка – умён до зела,
Где-то есть энное небо,
Что же я грешный ищу на телах
Ключик распутывать ребус.
 
Есть путь аскезы – жесток и суров,
Явно не прост, не по силам,
Где же ответы от внешних миров?
Тема волной накатила…

Темой закручен заветный вопрос –
Воет житейская вьюга,
Сунешься раньше – получишь под нос,
Позже нельзя – ради друга.

Где же гармония, в чём переход
Нам из матрёшки в матрёшку,
Ясно одно – в оставленье грехов,
А не игра понарошку.











*    *    *

Мы летим на военных парах,
Много кто в нас стрелял и завидовал…
Потерпели по-тихому крах
И смотрелись убогими видами.
Развалилась страна на куски,
Рвали все одеяло по случаю,
Всех безбожия сжали тиски,
То расплата за выборы сучие.

Но сегодня тот выбор далёк,
И пары потихоньку разводятся,
И сошьёт одеяло каток
Пред опасностью блуда и сводницы.
Там на Западе жор и содом,
А на юге фанатик шевелится,
Запоёт по казачьему Дон,
Раз приходит в движение мельница.
Попускаются виды стрельбы,
Так всегда боль на ляжках от стимула,
Рвота зла от паскудной еды,
Чтобы морок и похоти сгинули.

Потихоньку держава встаёт:
От Кавказа, Востока, до Арктики,
И на Запад закатом полёт,
Это Свыше российская тактика.
Много кто в нас захочет стрелять,
И от зависти многие стронутся,
Но у нас на текущее взгляд:
– Все бегом из безбожного омута.
                *    *    *
                Акростих

Вятку я никогда не забуду,
Я её как икону представлю,
Так и мучает участью трудной,
Как для края – артерия в главном.
Аритмия случилась державы,

Роль и сцена менялись местами,
Одолел её недуг неправый,
Дальний бакен не светит, не с нами.
И куда мы течём, нас заносит?
На пути без конца перекаты,
А что в выборе главное – осью?

Мы ещё не решили, мы с матом…
Одолеем в себе перекосы.
Ямы вычистим, выберем святость.

Святость есть отделение от зла. Как всё просто, и как трудновыполнимо…










*    *    *

Непрерывною цепью посты,
Всё пристреляно, мины и стены,
И враги не пройдут, не простим,
Они жаждают нашего плена.
Старорусский военный мотив –
Непрестанно набеги и брани,
А мы мира для ближних хотим,
И преградой для ворогов встанем.

Непрерывная связь всех времён,
От начала пути оборона,
Но не сдали тех древних знамён,
Что нам дали для стражи законов.
Древнерусские рати стоят:
От Корсуни до Киева с Нарвой,
И у всех общий с нашими стяг,
Что невидим, но в сердце он назван.

Блок-постами обставлена Русь,
От Великого строго до Пасхи,
И другие не вызовут грусть,
Это плюс – непрерывно и часто.
Оградить надо слабую плоть,
От набегов страстей и ловушек,
Мы ведём среди бури свой плот…
Да УСЛЫШИТ ИМЕЮЩИЙ УШИ.




*    *    *

Кто ещё уповает на случаи,
Выбираясь с проклятьем из ямности,
Что судьба это – доля падучая
И твердить надо с плачем в упрямости:
Наша Родина лучшая самая…

Кто ещё сомневается – в избранность:
По ресурсам, по климату, в опытность.
Что в расколах доныне отыграна…
Попущением Свыше всё копится –
Не на месте в безумии топотом.

Кто ещё не поверил в распятие,
Продолжая скитаться и, мучаясь
В плоти здесь, и потея с проклятием…
Псевдоним это Бога – все Случаи,
Наша Родина самая лучшая!













*    *    *

Перемога паршивых поганцев –
Пару первых поддержим призывов
Прохиндеев, привычных посланцев,
Почерк помпы, писателей пыла.

Понимают проныры порядок,
По примеру правителей Рима…
Посылают приветы, пир падок,
Прибегут поддержать перемирье.

Почему пробуждается позыв:
Поругать проходимцев победы?
По периметру пошлому прозы
Прилипалы послали побегать…

Провоцируют память подумать –
Пробудили призывами почты…
Приоткроем патронов подсумок,
Подзарядим – прицелы по почкам.











                *     *     *

Вся история – дикие волны,
Но и циклы заметны чуть-чуть,
Что за сила заставит исполнить
То войну, то застойную муть?
Поднимаются кризисов гребни,
А мы пена, ничто, пузыри,
Чья в итоге выходит потребность,
А где образы чёрной дыры?

Аналитики сделают вывод,
Но с какой баррикады они,
Или скинет всё шулер глумливо,
Чтоб никто в эту щель не проник?
Но есть Светлые Высшие силы…
И не скроешь: огонь или дым,
И не скажешь: нет, циклы приснились,
Хаос – это удел молодых…
Побуянят немного арабы,
Демонстранты остудят свой пыл,
И гибридные войны награды
Раздадут победителям в тыл.

Но в итоге выходит сценарий
По пророчествам, дикости нет,
А в какой будешь точке ударной
Неизвестно, но нужно на Свет.
Пена – это очистка от мути,
Чтоб прозрачность достигла росы,
А на дне – это дети минуты…
– Помогите, кто цели достиг…
*    *    *

Сволота суррогатных сословий
Свою сволочь сегодня соборит,
Сердцевину сурового слова
Снова сбросят со стаями сора.

Сотворят сыромерзкую слякоть –
Слава славным соратникам спевки,
Со свинцовыми свойствами ссака
Соберётся сосудами слепком.

Спровоцировал спорить сердито
Серый сокол своим сверхукором,
Создаётся спокойная свита
Сокрушителей спорного спора.

Сопричастность сражения скуки,
Со своим сокровенным сиропом,
Сократят собирательством сутки,
Сковырнут скоро сняться со стопа.

Суперрадость снежинкой сияя
Скажет: сим-салабим, ставим санки,
Со скольжения скроется стая…
Совокупные суперы-самки…






                *     *     *

Хозяин постоялого подворья –
Не я ли к вам с поклонами нижайше,
А вы не промолчите, вы поспорьте,
И, может, приоткроем где-то тайну.

Но не от нас и выезд, и бураны,
Молитва, что во след – почти как эхо,
Последнее «прости», и с гноем раны,
Что не залечишь в поле, раз уехал.

И кто с вами поедет, кто попутчик?
Молчит он, примостился, где удобней,
Отдайте ему шубу, это лучше,
Чем самому погреться перед лобным…

Кому, какая казнь не нам пророчить:
Где плаха, где кресты, где просто в омут…
На людях ли, тихонько где-то ночью,
Одно мы предрекаем – это стоны.

На лавке под иконой – это чище,
И самовар стоит всегда горячий,
И голос, что с любовью слуха ищет,
Надеется – найдётся кто-то зрячий.

И на «авось» оно уже не выйдет,
Не тот расклад, не те уже дороги,
И вехи – часть попадали, и идол
Стоит и зазывает в тьму-отроги…

                *     *     *

Кошмарный омерзительный видище –
В наколках, в заградительной проказе,
И мир ночной, кабацкий, что не чище,
Но как с любовью слышим на показах.

Поют давно ту песню, но иное
Открыла Джемма сущность – не убийство,
Там есть любовь, наркотик, что и в гное
Любить готов и весь процесс неистов.

Учёные расскажут о гормонах,
Придумают какие-то зацепки,
И всякой писанины будут тонны,
Но всё не то, как будто с трупа слепок.

Живая здесь реакция на мозге,
И кто его загнал, такой параметр,
Его и не исправишь плетью, розгой,
Его и не прикупишь в личной драме.

Уйдёт любовь и всё уже сухое,
Какое-то безликое, без красок,
И это не проказа, и не скроешь,
И пудрой не замажешь, всё без масок.

Огню отдали в проклятом Содоме,
Огню отдали город Нагасаки,
Там все любили всяк и всех в итоге,
Не та любовь, что вылезла просаком… 

                *     *     *

Стих из самого чрева идущий,
Это к Родине прошлого стон
От души обретающей в сущем,
А вокруг слепоты легион.

И какое мне, в сущности, дело
За всемирно ослепший китай,
Но мне дали родных, и хотелось,
Чтоб и им выпал радостный пай.

С днём рожденья, родная супруга,
Тридцать восемь есть прожитых лет,
Что совместно мы знаем друг друга,
И встречалось и горе, и свет.

Детям что? На крыло и к отлёту,
А нам якорь – земля и погост,
Это Русь, и ей пелось без счёта,
Но мы здесь обрели свою ось.

Потихоньку до крестного часа
Дорастём и созреем душой,
Есть примеры – Христина и чадо
К Пилигриму пошли в часик свой.

С днём рожденья, родная супруга,
Пожеланий огромных не счесть,
И идя сквозь житейскую вьюгу,
Услыхать о спасении весть…

                *     *     *

Где благо мира, что жаждет часа?
Здесь всё с задиром, здесь кровь Донбасса.
    Здесь всё непросто, интриги внешних,
    А жизнь – как остров и волны в грешном.

              Нет без Тебя чуда,
              Нет без Тебя мира,
              Ты наш Спаситель будешь,
              Жизнь же – росток на вырост.

Где благо судеб? – в насущном хлебе?
Иль нечто больше, в другой потребе?
    Кто даст ответы, куда податься,
    Как выйти к Свету и в Дне остаться?

               Где без Тебя выход?
               Всё тупики, без толку.
               Всё благо мира – лихо,
               Если в душе осколки…

Где благо жизни? – в достойной смерти,
Чтоб Суд был лишний, пройти проверки!
    В молитве в храме к Тебе прибегнем,
    Ничто мы сами, но милость в требе…
 
               Вера в Христа – есть милость,
               Что ещё нужно грешным?
               Жить горячо, не стыло,
               Благо сойдёт успешно!

                *     *     *

“Белая ночь» – в замечательной песне,
Образ гадательный сном виден белым,
Там и сирень, значит образ весенний,
Что и куда? – весь набросок несмелый.

«Белая ночь» – почему счастья образы
Только во сне и штрихами гадательно,
«Белая сказка»  – там песни все собраны,
Лучшие песни России сознательной.

«Белая сказка» – заря и предчувствие
Цикла «Тебя не забуду», что Избранный,
Там и о прошлом и в вечность напутствие,
И настоящего Божии истины.

В мире духовном вся жизнь чёрно-белая,
Нет ни оттенков, ни цвета – обманчивых,
Кто ты и что? – в этом странствии делаешь?
Всё. Без припева. Пора и заканчивать…

«Белая ночь»  да и с «Белою сказкою»,
В Белой реальности – грех это чёрное,
Надо молиться, чтоб дали прекрасные
Нам одеяния Белые, горние…






                *     *     *

СТРАННАЯ ПЕСНЯ – МЫ КАКИЕ-ТО ИСКРЫ В КОСТРЕ

Картина какая-то: мутный, неясный сюжет,
Толпа, есть вельможи, средь них даже важный боярин,
А рядом жены его – юной, красивый портрет,
Она осветила их жизнь, что оставила пара?

А после родителей фото и люди острей,
Что их окружали – какие-то мутные лица,
Никто в никуда, как какие-то искры в костре,
Такая волна мне из памяти прошлого снится.

Куда мне пристроить младого морского себя,
И после в кудрях, молодым ещё юным, но папой,
И после в годах, средь друзей, где застолье любя,
Мы вроде пируем, наверное празднуем дату.

Мелькание искр: мы из общего вышли огня,
Куда и зачем? – обрывается мутная песня…
Уже не во сне, а в реальности образ крутя
Огонь донести мы пытаемся строчкой чудесной.








                *     *     *

Мне «Жираф» Гумилёва
    на севере вспомнился зимнем,
В нём какая-то грусть
    неземная заложена в песне,
И любовь вроде есть
    и красоты чудес не отнимешь,
И всегда манит даль,
    надоела обыденность местных…

Кораблём бы уйти
    за пределы подлунного мира,
В нереальную сказку,
    где что-то блаженное бродит,
Погостить и немного отведать
    запретного пира,
Но, увы, тянут гири
    обыденных дел и невзгоды…

Здесь сожжёны уже корабли
     и проехали осень,
Не уйти от земли
    прах навечно с привязанной ношей,
Эту Светлую Даль
    не заплакав себе не попросишь,
Пусть «Жираф» этот будет
    кому-то подспорьем хорошим…




                *     *     *

Смелые люди и в зиму
Тоже, как в дождь, на морозе,
Что им покойникам климат,
Это живым всё заноза…
Есть у Высоцкого песня:
Трое, шофёр и покойник,
Все в ДТП, но чудесно
Только покойник достойно…

Всем в храм в укрытие надо,
Кто ещё чуточку дышит,
Там и защита от града
Разных невзгод, под той крышей…
Что на покойников тянет,
В Новом году – есть причина,
Всем ДТП, где-то краны
Бедствий откроют едино…
Это пошло от «Семёрок»,
Там, как лучи, метастазы
Дали увидеть и в норки
Поздно, покойны все разом…

Их уже брызгай водичкой,
Делай искусственно вдохи –
Поздно, покойников личность –
Это как столб на дороге…
Кто же живой – не объехать,
Надо петлять и с молитвой
Можно ещё средь помехи
В храмы ходить нам по бритве…
*    *    *

Невесомой, ничтожной снежинки
На весы не доложишь – не хватит,
И куда эти вывалят льдинки?
Не годятся они для кровати…

И дела не окажутся пухом,
Для Небесной святой колыбели,
Мёрзлой глыбой, средь зимней разрухи…
Для чего эту песенку спели?

    Снег летает, летает, летает,
    И куда его векторы сдуют,
    Где окажутся: в центре ли, с края?
    Среди наших раздумий и сует…

Снег кружится ничтожный и лёгкий,
Это разум движением мысли
Воздвигает сугробы и плёткой
Может векторы книзу исчислить…

Изначально снег чистый и белый,
Кто его загрязняет и красит?
Ниже пояса, в чреве и в теле
Где-то в плоти сидит этот аспид…

Мы летим где-то гранью предзимья,
И в весну, и к зиме тянет вектор,
А иных не дано, этот снимок
Для души, как суровый инспектор.

    Снег растает, растает, растает,
    Если примесей множество примет,
    И не будет ни выбора, пая,
    Это брак и засвеченный снимок.

Невесомой, ничтожной пылинкой
Может жизнь оказаться, вселенной
Всё равно, но красивой снежинкой
Можно верой подняться из плена!

В красоте нереальных узоров
Одинаковых нет, все особы,
Все сияют, чисты, и для взора
То блаженство, по вере в мир Новый…

    Мир сияет, сияет, сияет,
    И блаженствами маня,
    Поднимает Весна, поднимает
    По молитве до Тебя!













*    *    *

За что же боролись махновцы
В тельняшках и прочие люди?
Молчит эта песня, а хлопцы
Убиты и правят иуды…
Подмена в словах – уркаганы
Какие-то стали ребята,
На волю ушли атаманы,
Но воля в бинтах, есть лопата…

Заройте меня первый просит,
Нет отдыха в этой державе,
Сплошная последняя осень,
Предзимье, при власти не правых…
Но всё подменили и песня
Гуляет, с Утёсовым в паре,
Ей в пьяненькой лавочке тесно,
На сцене с оркестрами шпарит…
И Северный тоже прославил
Её с уркаганами вместе,
А шашка с винтовкой без права
Остались валятся без чести…

Такая вот вышла подмена,
Во всём у державы могучей,
Везде проявляется демон,
Кидает, как косточки, случай…
Но Случай есть промысел Божий,
И Правда выходит наружу…
Кичманы Одессы и рожи
Явились, чтоб мир был остужен…
*    *    *

Мы по Чуйскому тракту и с Колькой,
Тоже гнали за фордом на АМО,
Не догнали, доныне осколки
Догнивают на дне, в прорве самой…
А сейчас там гоняют на Бентли,
На Феррари, Пежо, Мерседесах,
Не догнать ныне девушек, вентиль
Провернулся и сильно чудесит…

Это раньше заводы, колхозы
И конторы давали машины,
А сейчас – то ли предок поможет,
То сама – всем догоньщикам минус…
Да и мало кто будет гоняться,
Мужики ныне ушлые сильно,
Понимают расход, на остатки
От машин нагляделись обильно…
В Интернете теперь тех аварий,
И обгонов – силён регистратор,
Даже небо запишет, всех тварей,
Из всех стран, так что гонка – растрата…

Всё же Раечку с Колькою жалко,
Нет любви и не будет детишек,
Это род оборвался, и палка
Снегирёвым вломила не тихо…
А мой дед был фамилии этой,
Вместе с сыном погибли на фронте,
И весь род оказался раздетый,
Все без Бога, но мёртвых не троньте…
*    *    *

По полю танки не грохочут,
Но самолётом дали цель,
И день, и ночь они охоту
Ведут над Сирией теперь.

Там столько фактов, в этом месте,
Уже завязано судьбой,
Что мы к позору, то ли к чести
Туда залезли с головой.

И кто разрубит этот узел?
Об этом знает только Бог,
Нам не оставить эту дружбу,
Какой получится итог?

Но честь не купите за деньги,
Её всегда рождает кровь,
Нам не оставить наше пенье,
Уже давно ответ готов.

Ответ давно в Псалмах записан,
Там ризы делятся Христа,
Кому хитон, кому-то вышки,
Кому-то гвозди от Креста…

Когда же танки загрохочут,
Пойдёт Судьбы Армагеддон,
Не дай то Бог, узреть воочью,
У всей планеты будет стон…

*    *    *
    Эхо-перекличка с циклом «Я Тебя никогда не забуду» - 1052 страницы-стихотворения, в 9 книгах

Что сказать на прощанье для мира,
Чтобы жизнь оказалась не фейком,
Про Любовь, что давали на вырост,
Чтоб воскреснуть получше, ремейком…
Современные ныне словечки,
Но по смыслу и времени – в тренде,
А «Люблю тебя жизнь» – это вечно,
С сотворения мира легенда…

И не миф, а реальная тема,
Здесь трудились певцы и поэты,
И от Слова наполнили Землю,
Но есть мусор и эхо при этом…
Здесь уже в отражении хаос,
Без конца повторяют припевы,
Или воду толкут, и отраву
Запускают к растущему древу…
Видим, дети от этих аккордов
По мозгам уже просто звереют,
И уходят не истинно, гордо:
Кто-то в петлю, кто травится клеем…

Про Любовь мне хотелось поведать,
Да откуда-то прёт бытовуха,
Но Христос призывал нас по следу,
И оставил ОТКРЫТИЕ СЛУХА…
Только раз то сказал в «Откровенье»
Иоанн, но какая в том сила,
Даже Церковь не может при бденьях,
То читать – там и ЖИЗНЬ, и могила…
                *    *    *

Я котом Леопольдом усатым
Представлялся себе, было время,
А сейчас я внучат люблю хватки,
Что случилось и в чём перемены?
Или время к седьмому десятку,
Или стал я добрее и чище,
Или крови средь мозга остатки,
Был инсульт, или смыслы мы ищем?

Каждый ищет какую-то нишу,
И свою в серебре сердцевину,
А мы взяли вот ручку и пишем,
Это путь золотой середины.
Здесь и опыт, и Высшие точки,
Что даются индукцией Неба,
А всё вместе – гармонии ночью
Видеть Свет, и по вере Победу…
Не мышат, я хочу видеть внучек,
Пусть немного бывают капризы,
Это наша надежда и Случай,
То есть Бог, пусть им выпишет визы…

Чтобы тоже путёвку на Небо
Начинали искать сразу с детства,
А мы опытом веры всю вредность
Убирать будем – нет им соседства…
Но вот фразу к ребятам про дружбу
Я люблю и детишек лелею,
В этом есть и урок, это нужно…
В этом что-то священное веет!
*    *    *

Не даёт мне покоя нарезка,
Что добавит устойчивость пуле,
И летит эта смертушка метко.
Для того её в задницу пнули.
Кто пинает создателей смерти,
Эта жизнь есть великая тайна,
Но и Каин есть – первенец нервный,
Вид дубины – он вечный, беЗкрайний…

До конца будут эти посылки,
И броня – как укрытие жизни,
Но и в ствол реактивное пылко,
Так ударить – мозги сразу брызнут…
До конца будет вечная гонка,
И придумают нечто: лучами,
И волной, и найдут то, где тонко,
И убьют этот мир, где мы с вами..
Но жалеть его – гиблое дело,
Накопилась такая нагрузка,
И весь мир под антихриста смело
Прогибается, с думою узкой…

Но детишек отчаянно жалко,
Как прикрыть их? – кольчугой из веры,
Но не в танк, там, где глухо и палка
С двух концов – обороны и смерти…
Надо как-то прикрыть несмышленых,
Из молитвы есть купол великий,
И нарезать достойную смену,
Не пинают с иконами лики!

*    *    *

Креативные ниточки мысли,
Кто их дёргает в мире фантастов?
И шаблон, и полёт не исчислишь,
Мир вселенной и узкая частность…
А уж в технике нано-подвижки
Подведут нас к последнему краю,
Это мелкое в плоть войдёт слишком:
Полузомби и бес его знает…

Сразу выведем: полюс духовный,
И от плоти – есть разные точки,
Дебилизм есть, к животным готовность
Убежать – всё проверка на прочность…
Запредельные знания, гений
Он откуда, и где его сферы,
Кто даёт это? – прошлого тени
Вылезают в камнях, и по вере…
Грани веры и путь переходов
В запредельное – где эти окна?
Они есть эти ниточки, броды,
Но и это дары, если точно…

Мир иллюзий, и мир есть чудесный,
Как два полюса – чёрный и белый,
А оттенки – соблазн, это честно,
Креативность проверится делом…
На Суде этом Страшном всю массу
На Весы бросят – вытянет мизер,
И останется – простенький частный
Мир святой, отделённых подвижек…
                *    *    *

Мысль явилась про «Чёрную сказку»,
Этот мир опускается ниже,
И открылась такая раскраска,
В череде из духовных подвижек…
Был и «Белой…» исполненный сборник,
Там и цикл на «…мотивы о Главном»,
Здесь в обличии новом: о горнем,
О духовном, об истинном, славном…

После цикла «… Тебя не забуду»,
Этот сборник лишь малое эхо,
Приговора там темы и Судьи
Дали некие знанья без смеха…
Там есть темы огня и заплачешь,
Без конца рассужденья о смерти,
И о Жизни, о славной Удаче,
И о том, что мир гиблый, инертный…
Эта «Чёрная…» будет без темы,
Они все там закрылись в «Предзимье»,
Здесь зима, не идут перемены,
Констатация фактов, нет ливней…

Нет живительной влаги от Духа,
И антихриста выползет ниша,
Уголки, закоулки, всё мука,
А нам некуда деться – всё пишем…
Непрерывным потоком все мысли
Вдруг обрушились – вылезла тема,
Вроде шила в мешке или дышла,
Что нас тянет куда-то колено…
*    *    *

«…так и знай» – нам в «Мольбе» была тема,
Разжевали там мысль по кусочку,
И отправилась книжка, вселенной
Всё равно, но и Бог любит точность…
Там «Венок…»  очень сложный по форме,
Сильно длинный, по мысли могучий,
От сонета последнего торно
Проистёк и надвинулся тучей…

« …так и знай» – там рефреном и в вену,
То как гвозди в раскисшую душу,
Починить всё попытка, всю пену
Поубрать, а всё Главное слушать…
И венков этих славных – четыре,
И я первый был думный читатель,
Но итог – нет Случайностей в мире,
За «Мольбу» и оставили в дате…
Умирал от инсульта, но выжил,
Снежный ком покатился стихами,
И за тысячу в цикле, кто СЛЫШИТ:
«Я тебя не забуду» – не камень…

Это всё закольцовано в «…сказку»
Сильно «Чёрную…», вышел излишек,
Но и быть так должно – есть развязка,
И есть тьма, и есть плачи детишек…
О последних детишках все мысли,
Как им в мире под номером выжить?
Неизвестно, всё чёрное, числа
В душу гвозди – раскрытие крыши…
                *    *    *

Чёрный ворон и «Чёрная сказка»
И по цвету и в духе похожи,
Тоже гонит от смерти развязку,
«Я не твой» – повторяем, итожим…
Эта «Чёрная…» эхо от «Белой…»,
Там мечта о серебряной вязи,
Чтоб искрилась, как иней, и пелось
Там отменно, здесь – кончик и слазим…

Сколько можно талдычить о Свете,
Не удался сей Путь, мир скатился
К своему рубежу, все приметы
Уже явны, поставили вилку…
«Я не твой» – мы поём всё рефреном,
Кто в духовном так видит подвижку?
Суета из сует – мира тема,
И грехов накопилось уж слишком…
Цель «Предзимия» была, чтоб ближний,
Да и дальний добрался до храма,
А у «Чёрной…» другая интрига,
Здесь уже будет полная драма…

«Сказка Чёрная» – всё же надежда
Умирает известно последней,
Всё дают, чтоб открылись слух-вежды,
Кто-то будет спасённый, победный…
Чёрный ворон не вейся над нами,
Тот не твой, кто осилит знаменье
Из Креста, в этом сила и знамя,
Для того и последнее пенье…
                *    *    *

Никого не узнаю, не встречу
С эпизодов по жизни реальных,
Для чего был той вешкой отмечен
Этот путь в тех событиях дальних…
Или это ковало характер,
Кругозор расширяло и грани
Постигать помогало, и тракты
Эти кто-то построил заранье.

Эти все перекрестия курса
Выводили до новой дороги,
И из минуса, может, и дури,
В биографии сложилось много…
Это курс был, понятно, до храма,
Здесь дорогу подстраивал Случай,
То есть Бог, встали вешки те прямо,
И виднее обрывы падучи…
Я же вышел из недр, от народа,
Знал его непростую натуру,
Типажи постигал, видел одурь,
Тупики и текучку, и дурость…

Как всегда закольцованность мысли,
Где зашли, там и выйдем, но с плюсом,
В уравнениях любят то, числа
В этой алгебре жизненных курсов…
Эпизоды средь ночи всплывают
В полусне, подсознания вектор?
Этот мир сотворён был для Рая,
А вернётся к нему только некто…
*    *    *

Много раз я ходил в самоволку,
И всегда был успешный, везучий,
Что же гнало меня, как осколки
Собирал своей жизни падучей…
Но в конце всё же сложились пазлы,
И я здесь, в этой точке вселенной,
В осознании прошлой заразы,
Но и с верой – есть Бог непременно…

И искал те осколки на море,
И на суше, и даже был город
Областной, там тепло, кто поспорит,
Но не то, не моё, кинул в горе…
Сразу взяли за жабры и смертью
Средней дочки всю вышибли спячку,
Повторюсь я, быть может, где нервно,
Но дают вспоминать ту горячку…
Был духовно больной, и тот градус
Подошёл до критической точки,
Но сейчас в этом вижу награду,
Что я здесь и другие есть дочки…

И есть внучки, такие проныры,
Тоже ползают, ищут осколки,
Как помочь им освоить свой вырост?
Я же вижу не будет путь долгий…
Мир уже самовольный, без Бога,
Разбивает осколки лениво,
Кто поспорит? – есть распри, отроги
И в религии, Дух же ревнивый…
*    *    *

Капитан-лейтенант – с этим чином
Капитан мой был первый, спасатель,
Почему? – да простая причина,
Я – электрик, и знал всё о ваттах…
Там огромные силы на дизель
Приходились, и выдали вольты
Запредельно большие, и движет
Электричество всё – это ноль-пик…

А потом генераторы в трюмах
Выдавали уже переменный,
Для потребностей разных, но сумма
Та делилась на всё постепенно…
«Орион» – от звезды это имя
На спасателе было по борту,
Но цвет шаровый был, чтоб единый
Камуфляж, и всё было без сорта…
Обезличенный стал, а последний
Мой эМБэ был раскрашенный чудно,
Цирк уехал, и клоуном бедным
Переполнено было то судно…

Мы и сами то красили в доке,
Из ничто сотворили конфетку,
Это первая ласточка флота,
И сейчас много есть разноцветных…
Разноцветна – Морская охрана,
Разноцветны морские буксиры…
А в духовном – безликое срам всё,
Там вся цель – быть примером для мира!
*    *    *

Сколько их просто так расстреляли,
На кургане Малаховом русских
Офицеров? – да мы и не знали,
И любили курган тот и спуски…
Эту лестницу, что для туристов
Сотворили, и пушки вершины,
Но обзор там зарос, скрыли листья
Перспективу и фронт, что там ныне?

Что же вспомнились эти сюжеты?
У Ахматовой юный был братик,
Мичманок миноносца при этом,
Как бы был там – есть строки о браке…
Сколько строк нам история вставит,
Просто так если жизнь прожигаем,
В бытовухе, в комфорте, не драим
Свою душу, мараем без края…
Сколько строк человеку, что в вечность
Сотворён? – да какое там, толпы
Добровольно идут и беЗпечно
Сами к спуску, ползут в самоволку…

Буквы как-то слагаются в строки,
Логос сложный в своём переводе,
А нам Словом представленный, боком
Как-то к людям немного выходит…
Или мы не зовём и не плачем,
Сами цвет обрываем, что белый,
И какие плоды и удача?
Так, уроды есть, где уцелели…
                *    *    *

Электричка уходит до Бога,
И мельканье последних вагонов,
А по шпалам дойти? – с кровью ноги
Изобьёшь, не дойдёшь, будут стоны…
Мы же прыгать горазды, и ночью,
Магадан вспоминается в песне,
А уехал тот друг? – всё непрочно
В этой жизни, на взгляд расчудесной…

Снова образы судеб из песен,
А мой мозг был немного оторван,
От земли, там зависший пребудет,
Это плоть устремляется в прорву…
Нереально блаженно паренье,
И на миг забываешь о гирях,
Что всегда с нами: ночью и денно,
Есть оковы сплошные всем в мире…
Каждый как-то ту чует полоску
Между духом и нынешним видом,
Симбиоза души, словно доску
На заборе, что есть не прибита…

Она каждому разная, двое
Не протиснутся там, всем особо
Прохожденье чрез ушко, завоют
Кто не знал, не искал, душу гробил…
Электричка – а значит есть токи,
И всегда эти к Богу есть нити
Тех энергий великих глубоких,
Что от Древа идут и в Обитель…
                *    *    *

Белоснежный, в искринках, прекрасный
Ледничок, но внутри не пушистый,
В мегатоннах тяжёлая масса
Превратилась в лежалую мглистость…
Вроде мелочь – ничтожна снежинка,
Но все вместе слипаются комом,
И внутри у них мрак, в серединке,
В этой массе сплошной многотонной…

Это образ греховной заразы,
Что растёт от какого-то срока
Нашей юности, есть и проказа
От рожденья, в наследство, с истоков…
Если место – отчаянный полюс,
То нет шансов и это надолго,
Но отколы бывают, и воля
В виде дрейфа растопит иголки…
Здесь всё Случай, но есть и молитва
Управлять этой глыбой и двигать
Её к Свету, чтоб таяла, лить то
Из расщелин, и кончится иго…

Вроде образы суперпростые,
И прекрасная воля от Света,
Но какие-то мороки злые
Не дают нашим душам раздеться…
И дрейфуют те массы по морю,
Их от трения бьёт и ломает,
Но не больше того, да и вскоре
Обмерзают по новой, не тают…
*    *    *

До последнего вздоха мы песни
Распевать будем, в панике даже,
Алкоголем разбавят миг пресный,
И наружу по нотам расскажут…
Кто-то выплеснет пьяную удаль,
Кто завоет, как волк, о судьбине,
А кто видит грядущее судеб,
До Творца воззовёт, плачем к Сыну…

На Востоке свирепствует вирус,
В Малой Азии вечно стреляют,
Это новой завязочкой миру
Год начался, что выплеснет к краю?
Песня – это не звуки из горла,
Здесь частичка души, её cibus,
Но, как водится: сортность и сорность,
На спасение, к гибели либо…
До последнего мига из сердца
Выходить будет свет или темень,
Так устроена плоть, то инертна,
То взорвётся дар духов приемля…

Но вот здесь попадаем в развилку,
Духи разные: чёрный и белый
Их раскрас, и духовная пилка
Всех разделит: на дробный и целый…
В песне смысл ещё вложен от Слова,
А вот здесь не развилка, а полюс:
Что, откуда, зачем? – крах и снова
Возрожденье…. Натешимся вволю…
                *    *    *

Сколько в мире несыгранных жизней,
Не нашлось им усталого с скрипкой,
И потухнут несчастные искры,
И кому до них дело, жизнь хлипка…
А от тех, что сыграли – где звуки?
Может, где-то останутся ноты,
И слова – это больше, здесь стуки
О себе уже чётче в работе…

Так устроено: всё-таки малость
След оставить на пыльных дорожках
Не далёких планет, отозвалось
Чтобы эхо в душе, хоть немножко…
Это в нас человеческий сектор
Проявляет свою амплитуду,
Или что там ещё в этом некто,
Или нечто оставлено люду…
Всё же в звуке красивых мелодий
Есть какое-то эхо от Рая,
От гармонии Высшей, выходит
Не так просто всё, муза играет…

Но другой кто-то спел свою песню,
Мы ему подпоём унисоном,
Может, в этом и есть миг воскресный,
И душа оживает, не сонна…
Сколько в мире прекрасных напевов,
Всё не зря, им какая-то участь
Отводилась, в сём мире от Древа
Жизни с нитями, нотой могучей…
                *    *    *

О майорах обученных думы,
Современная армия – годик,
Но и те и другие для суммы,
Там контрактники ставят погоду…
Но майоры, как точка линейки
Из чинов, переходная сущность,
Призывная же сущность, как лейка
Для подпитки контракта в текущем…

Как-то так, да и прапоры стали
В своей массе все круто спецами,
И их учат с задумкой на дали,
Не секрет, это видим всё сами…
А душа – та, что в центре вселенной
Не в расчёт, там по плоти расклады,
А молитвой, быть может, средь пены
Кто-то остров создаст для награды…
Это лучшие куполы, схема
Там простая, что Бог не попустит:
Неожиданность, слабость и леность,
И Победа же Главное к устью…

Что есть личность при этих раскладах,
Со своей бытовой заморочкой?
Со здоровьем проблемы, не радость,
Может, в счастье семейном, смысл – почка…
Замысл личности – центры вселенной,
Как-то так каждый видит всю сущность,
Нет чинов и итог переменный,
И от каждого капля для устья…
                *    *    *

Обломился гудёж, что от свадеб,
При ноль два и ноль два для китайцев,
Там все в масках, и вируса сабля
Понависла над Азией, зайцы…
А особенно где карантины,
И все ждут, как разложатся карты,
Инкубации скрытой картина,
Неизвестности грозной «подарки»…

Это факты двадцатого года,
От Рожденья Христа эти числа,
Но там мистика в центре, итогом
Те итоги, такие вот мысли…
Это песню про Лёху припомнил,
Всё равно ему, ножиком в спину
Получил, но китаец же тёмный,
Про Христа он не знает, про Сына…
Информацию видел о храме
Преогромном – китайская масса
В монастырь тот нажертвует, прямо
Удивлён был, но ждало то часа…

Может, эти события, моры
И в духовном откроют подвижку,
Нет Случайностей в мире, узоры
У мозаики чёткие слишком…
И китайцы, и Лёха, и числа,
И невесты гудёж этот сладкий…
Что, откуда, зачем это вышло?
Всё узнаем потом, всю раскладку…
                *    *    *

В «Чёрной сказке» расписывать жалость
Не пристало, здесь мёртвая зона,
Констатация фактов осталась,
Вроде тем похоронного звона…
Каждый день где-то новость о страшном,
Все ждут паники, снежного кома,
Образ страуса – кто-то букашек
Продолжает клевать сидя дома…

Не зову уже грешников в храмы,
Где их взять, все надулись «святые»,
Или зомби, не видят изъяны,
Что уже запредельны, навылет…
Но у нас, как бы «…сказка», мечтаем
Все на верную выйти дорожку,
Но дадут ли уже? – мы у края
В запредельном уже не нарочно…
Через время всё будет известно,
Но зачем нам погибший читатель,
Значит это себе, и для честных,
Хотя где их найти? – скрылись в хате…

Образ страусов, нет на них волка
Или тигра в Австралии дальней,
И букашек блаженнее щёлкать,
Чем бежать от цунами на Камни…
Когда встанет вся «Чёрная сказка»
В полный рост – будет очень угрюмо,
И цунами накроет, рубашка
Похоронная будет не думным…

                *    *    *

Утром к «Синему инею» мысли
По галактике вышли спиралью,
Может, это от опытов личных,
Может, манят вселенские дали…
Что-то есть в этих нотах и тонах,
И в словах, наркотический привкус,
Что услышал, запомнил, и тонет
Память в звуках, волной по загривку…

Хотя в этом у каждого опыт
Будет свой, кто глухой от рожденья,
И вся память навылет, не копит
Ощущений мгновений, всё пена…
И в духовном мгновенья такие
Создаются от юности, искры
Попадают к нам в душу, навылет
Для кого-то, а кто-то помыслит…
Эти искорки тлеют и тлеют,
Их раздуть может силою Случай,
А вот здесь это Дар, и идея
Не для всех, кто-то прячется в туче…

Эта туча для всех, этот омут
Наркотический есть от начала,
И ловить нам сигналы от Дома
Очень трудно, здесь опыта мало…
Есть какие-то входы для слуха,
Для духовного в этой вселенной,
По спирали от рода, везуха,
Или нечто ещё? – непременно…
                *    *    *

Снегири прилетели и снова
Под окном моим красочный праздник,
Ныне поздним прилётом, и довод –
Много корма в лесах было в разном…
Но калина дождалась – красава,
И снегирь оживил её ветки,
А всё вместе собралось исправно
В свои пазлы, для взгляда – конфетка…

Почернела часть ягод от тёплых
Перепадов, нет сильных морозов,
Свиристели вершины все оптом
Обклевали, любители тоже…
Но и им ныне корма обильно,
И калины приличная масса
Вокруг дома осталась, и сильно
Украшает пейзаж в своём часе…
А ещё с мишурой сделал горку,
Поразвесил на лыжные палки,
Можжевельнику шар на иголки,
И картинка собралась, аж жалко…

Скоро всё это может растаять,
Но калина украсит всё белым
Поздним цветом, то истинно знаем,
Повторится всё снова, всё в целом…
Так и жизнь наша тоже воскреснет,
Если здесь не пожрёт черень-черви,
Что от нас, а что Дар и чудесный?
Собирать будем пазл через нервы…
                *    *    *

Обнажённые нервные струны
В «Белой сказке» натягивал разум,
А у «Чёрной…» рисунок не думный,
Это большее нечто, рассказом…
Здесь идёт в полусне вдохновенье,
Возникает созвучие к песне:
«Я сыграю вам жизнь» – это пенье
Вдохновило, эмоциям тесно…

Не совсем, может, строчки подходят,
Но мотив и какое-то чувство,
Что заложено в песне в итоге,
Как магнит притянуло, и к устью…
Эти струны души они выше
Даже самых пречутких приборов,
Хотя здесь единичные ниши,
И у каждого пни и заборы…
И у каждого рой тараканов,
Разных бзиков, и прочей натуры
Возникает в эмоциях с пьяна,
То с устатку, то в странствиях хмурых…

Все мы странники здесь, все пришельцы,
И играть эту жизнь – наша ноша,
А рассказ на Суде, будет дельце
Для кого-то совсем нехорошим…
Про любовь там последние строчки,
Но любовь от Любви, и к итогу
Нам собрать надо некое точно,
Чтоб на вечность хватило в дороге…
                *    *    *

Кто, кому в этом мире сгодится?
О родителях нет уже речи,
Сам на деда похож, в разных лицах
Жизнь прожил, и живу, не увечен…
Дети тоже уже свои крылья
Распластали, им только молитвой
Помогаю, свои у них шилья,
И свои заморочки сердито…

Но для внучек полны все отсеки,
Витаминов в саду моём много,
Погреба всем заполнены, реки
И молочные есть нам в итоге…
Значит, я не последний в запасе,
И на что-то по жизни сгодился,
А по крупному счёту – ждал часа
Этот стих, всё идёт без развилки…
Мне не надо гадать и метаться,
Вера в Отче всё делает чётко,
Значит, Сын есть и Дух, без остатка
Всё заполнено в вере, без плётки…

Нет конца, и начала всё скрыто
В этом мире духовных развилок,
Не дано нам узреть иглы-нити,
Разве где-то повылезут шилья…
Мы же молимся, знаем так будет,
И уверены, есть ожиданья,
Пусть порог одоления труден,
До конца на посту, не устанем…
ПОЭТ – КОЛОДЕЗНЫЙ КВАДРАТ СТИХОВ

Нас колодец из жизни притянет,
А в нём память из форточки выйдет,
И зачем в это тёмное манит
Расправлять своей музыки крылья?
«Музыкант» – споёт Луферов песню,
И мы с ним проживём эту притчу,
Во дворе этом станет нам тесно,
И пойдём мы на волю – отлично!

Это наше отличье от серых,
В своей массе послушных баранов,
Что живут в тёмной клетке, не верят,
Да и уши закроют охраной…
Не о них эта песня и мысли,
Музыкант этот тоже пел много,
И чужого, и где-то и лишне,
Но искусство – есть образ в итоге…
Там детали: есть двор, и есть выход,
И цветок – это НЕКОЕ чувство,
Вот за эти и тянет нас лихо
Побродить и попеть, чтоб не пусто…

И за этим приходят поэты
В стихотворные клетки размеров,
И стоят в этой клетке раздеты,
И поют, и во что-то же верят…
Но есть воля, а есть и проверка,
А из форточек запахи манят,
Зайди тоже, открытая дверка,
И звенят обольстительно money.
                *    *    *

Кумир прошлый слегка заплутался,
Улетела в Крым «Синяя птица»,
А там бизнес и грошиков жалко,
Да майдан от политики снится…
Но вот в это не верю, не будет,
Не попустит Господь это горе,
Чтоб свалить в толерантности груды,
И Россию, и кризис ускорить…

Нам судьба – удержать эту крайность,
Человечность искры над обрывом,
И воскреснуть с искрой, это тайна,
Но по вере открыта на диво…
Эти грани политики с Духом,
На другой стороне, на обратной,
Даже близко не встанут, не дружат,
Ни прикроются славою знатной…
Сколько этих по жизни проколов,
И всегда в глубине где-то черви,
Но так шельму пометят, и молот,
Может, в жизни ударить по первым…

Сколько этих кумиров слетало
С пьедесталов, немыслимой грудой
Этот свал, а кого-то и жалко,
Но пройдёт где-то время – забудут…
Не забудут духовные грани,
И уйдёт что-то чёрное к чёрным,
В «Чёрной сказке» чернее все раны,
Где-то диво, где к гибели норма…
                *    *    *

Это стало традицией «славной» –
Собирать коалиции банду,
И ходить на Восток своенравно,
И творить свою мерзость, подлянку…
Сколько их приходило – мы знаем
Округлённо, в последних два века,
А зачем? – умирать или править,
Тоже сложный вопрос, без ответа…

Из последних отметились угры,
Как какие-то звери насилья,
Там всех тварей по паре, им трудно
Удержать свою сущность без крыльев…
Приземлённые низкие твари,
Им неведомо действие Духа,
И защита икон, отоварят
Их по-полной, но впрок ли наука?
Снова точат клыки свои злобно,
Но и нам будет даром дубина,
Чтоб всю челюсть снести, и подобных
Нам нашествий не видеть, им минус…

У нас Главное – Духа есть крылья,
Крестным ходом прикрыта держава,
Пусть иконы тащили нелепо,
Но святыни остались для славы…
Богородица наша надежда,
И святых есть огромные рати,
Кто на нас? – если с Духом им врежем,
Канут в ад эти наши «небратья»…
                *    *    *

Не сидится китайцам в Китае,
И растащат, размножат свой вирус,
Может там, может, здесь вложит яйца
Эта суперзараза для мира…
Не случайно народ этот выбран,
И тепло, и есть скученность слишком,
И едят всё подряд: змей, а рыбу
Не прожарят, свои у них ниши…

Жизнь научит, конечно, питаться
Всем, побегами даже бамбука,
Саранчой, всё едят без остатка,
Выживание рода наука…
Но в духовном  – тупик, мёртвый Будда
Будет воду толочь в своей ступе,
Как им спеть о Христе: «Не забуду…»
Если Дух не пришёл, полный ступор…
Ощущенье – им сделают щелку,
Как бы выход – в крещенье спасенье,
А иначе нельзя, переделка
Там глобальная вышла злой тенью…

Им позволили, как бы, подняться,
Стать великой торговой державой,
Но всё копии, клоны, остатки
Со столов у других, как бы ржавость…
Тянет их в холода, за пределы,
За сиянием к серому морю,
В Териберку кто гонит? – хотелось
Дать им Свет настоящий и горний…
                *    *    *

Для чего враг сжигал наши хаты?
Приходил и прореживал семьи,
Для чего добровольцы-солдаты
Всё пытались прибрать наши земли?
Обещали им Крым, да с Кубанью,
А румынам Одессу с Молдовой,
Даже венгры пограбить шли, дряни,
Всем хотелось иллюзии новой…

Хотя кто-то готовил сценарий
Не такой, здесь сводились две силы,
А меж ними евреи, им дарят,
Как бы выход – сады Палестины…
Так выходит вся та заморочка,
Мудрецы из Сиона премудры,
А у нас же пожары, но ночка
Не пришла, а явился день судный…
Поубавили пыл комиссары,
Отворились закрытые храмы,
А попам даже волю подарят
Из ГУЛАГа – молиться охраной…

И Господь всем воздвиг эту стену,
Где Поклонный есть крест – нет им пяди,
И так будет всегда непременно,
Проходили, всё знаем, враг сзади…
И сейчас главный враг не оттуда,
Он внутри, точит червем все сучья,
Но есть Ствол – несгораемый, Судьи
Не от мира сего, червь получит…
                *    *    *

Сколько их из мозаики ликов
На пути нашем длинном встречалось?
Но не встроились, мимо, и мигом
Промелькнули, как малая малость…
Кто-то снова всходил на орбиту.
Кто ушёл в запределье навечно.
Кто-то друг, кто-то враг, как разбитый
Элемент – кто смотрел на рассечность?

Кто мозаику эту тасует,
Подбирает похожие грани,
Половинку свою найдёшь всуе,
Или так и разбитый предстанешь?
Но и целое наше подобье,
Как СЕМЬ Я – это замысел Божий,
Чтобы целым явиться в итоге,
И все грани притёрты, похожи…
Шестигранник – встает этот образ,
Это цель нашей падшей душонки,
Чтоб мы стали ровны и предобры,
Да и отзвук давали презвонкий…

Цифра шесть – человеческий символ,
И в гармонии встали святые,
Кто-то воин, кто честности снимок,
Кто услышит молитвы любые…
Кто-то лично куёт эти грани,
Кто по слабости молится больше:
«Помоги нам, Господь, чтоб не ранить
Окружающих острым осколком…»
                *    *    *

Соберутся ячейки, как в сотах,
С шестигранною формой в рисунки,
С наполнением Светом глубоким,
И созвучием звуков по пунктам…
Всё в гармонии, всё триедино,
Как и наша Надежда на Небе:
На Отца, на Спасителя Сына,
И на Духа святого к Победе…

Но про формы прознали и бесы,
И дают это знание падшим,
То йоги, то маги нечестно
С колдовством применяют то адским…
Они знают, что форма – начало,
Это некий просчитанный символ,
Может, даже от Рая осталось.
Что-то нам в этом странствии зимнем…
Докатились к зиме, и созвучья,
Может, тоже откроются бесам,
Но вот суть наполнения – сучья:
Всё по кочкам, болотом и лесом…

Кто даст Света и белой одежды,
Здесь по вере просчитанный выход,
Чтоб не в жмене держать, выйдет между
Слабых пальцев, останется лихо…
Шестигранный сосуд и глубокий,
И внутри с отраженьем покрытье,
Этот образ нам дали, раз сроки
Подошли уносить наши крылья…

                *    *    *

Ожидание – это есть фактор
Человеческий, кто-то же гонит
Всех коней по вселенскому тракту,
Кто-то в панике, в плаче и в стонах…
Ожидание – это есть сущность,
Может, главная в вере о Боге,
Он оставил неясности, кущи
Были только апостолам, пробой…

Нам же всё иллюзорно, как призрак,
Но закалка выходит, как стали,
Как булат некий кованый к тризне
Приготовить должны мы для дали…
Эти образы: горна и печки,
И горение, выходы шлака,
Даже дым – чтоб убавить увечных,
Чтоб процесс шёл быстрей, это шапка…
Там ещё много дряни за кадром,
Всё идёт к одному – к переходу
В запределье, к духовному саду,
Это в нём воскресенье в итоге…

Как ничто эти все искушенья,
Как ничто эта паника, стоны,
Это даже, как плюс будет, мненье,
Кто осилит все эти препоны…
Остаётся нам ждать уповая,
Не мечтать о текущей удаче,
Не хватать её хвост, все у края,
Все умрём, никуда не ускачем…
                *    *    *

Не хожу по воде, даже первый
Наш апостол испуганно в волны
Погружался, в волнении нервы
Отказали, но образ исполнил…
Без Христа мы ничто, тянем руку:
«Помоги нам, Господь, мы утонем,
Среди этой текучки, разлука
Нам с Тобой не на пользу, всё стоны…»

За две тысячи лет этот образ
Прояснился не дальше Андрея,
С пескарями текучки, не добрый
Это вывод, но всё же надеюсь…
Может, нам даст Господь свою руку,
Если всё же покинем мы лодку,
До того, как уйдёт она круто
В водопад обрушения ходко…
И уже то падение близко,
Слышим шум, и доносятся брызги,
А на лодке всё пир, кто-то низко
Под бортом, и гуляет до визга…

Волн не видно, ну, может, есть качка,
Так привычка – вторая натура,
Пообвыкли уже и задачка,
Как другого за борт сбросить сдуру…
Что вода? – если Крест это в Главном,
А с Него, как известно не сходят
Погулять по воде, образ ставнем
В горний мир – то духовные воды…
                *    *    *

Чёрный космос и «Чёрная сказка»,
«БеЗпредельные звёздные дали»,
И в гордыне лицо без раскраски
Из могильных глубин раскопалось…
Что мы знаем о космосе точно?
Ничего, кроме разных фантазий,
Из гипотез и мнений – нас срочно
Очищать, это мусор из сажи…

Напридуманы чёрные дыры,
Хотя это прибежище душам,
Что сквозят без орбиты, свой вырост
Пресекают и будущность рушат…
Не опомнятся, тёмные силы
Всех притянут в ту чёрную темень,
Это образ глубокой могилы,
Где без выхода – черви и демон…
Ну, куда без него нам в духовном,
Эта сущность всегда за плечами,
Вся в смоле своей чёрной, и брёвна
Нам в глаза задвигает речами…

Так и Еву прельстили на крайность,
Не послушаться Божьих запретов,
А мы сами прилипли, кто наймом
Чёрным служит, колдует адептом…
В «Белой сказке» есть дальние звёзды
И одна – Вифлеемская близко,
Без орбиты она – и там отдых
Светлым душам, кто в Свете с излишком…
                *    *    *

Если чёрное есть, значит белый
Антипод, будет в Свете могучий,
Чтобы тёмное сжечь, в этой цели
Есть ядро, не бывает покруче…
Так устроен весь мир – этот полюс
Положительный есть у магнита,
И в мозгах уголки есть на долях,
Где нейроны всё тянут по нитям…

Притяжение – смыслы молитвы,
Или просто падение в бездну,
Здесь ячейки свободно открыты,
И не надо усилий для бедных…
Но откуда берётся то чувство,
Что искать надо Высшую нишу,
А не течь на авось, в это пусто,
В эту тьму, где ничто не колышет…
Как устроена эта машина,
Что по вере даёт видеть чудо?
А оно же везде, в Триедином
Видим мы наполнения груды…

А от тьмы видим только ячейки
Черноты и забвения бездну:
Никому, ничего, ни идейки,
Не оставят нам предки в надежду…
В никогда всё ушло до потопа,
Что-то вновь открывали шумеры,
Иероглифов тьма, в этих воплях
В никуда, в незачем – всё химера… 
                *    *    *

Снова образ – большим дредноутом
Подойти и крушить вашу крепость…
Но уйдут в подземелья уюта,
И обстрелы ничуть не заметят…
Тогда может на головы сбросить
По бетону убойную бомбу,
Но где взять мне заряд этот точный,
Чтоб проник он до дна в катакомбы.

Тогда может пловцом и заряды
Подводить под источники пищи,
А взамен караваном в награду
Отправлять словом помощь не лишне…
Но здесь принцип – водой надо капать,
И точить этот камень застоя,
Но вот время не тихою сапой
Понеслось, но сирены не взвоют…
Враг давно уже всю поразложил
Нам красиво отраву-приманку
По дешевке, потом всё умножил
Даже скидкой, и в душу влез танком…

И оттуда его бронебойным
Не достанешь, толста очень шкура,
Это всё про духовные войны,
И здесь в образах глухо и хмуро…
Попрошу же друзей-диверсантов,
Наших ангелов – сбросить заряды,
Они ближе и знают про шансы,
И все вместе получим награду…
                *    *    *

Кто загнал меня в эту обойму,
Да и в этот патрон автомата,
И куда нашу душу в тех войнах:
То ли в полю, то в гильзу обратно?
Гильза – это, понятно, на свалку,
Так, а пулю куда, где есть цели?
Они тоже иные, и жалко
Если где не достигнешь предела…

Глубина – это тоже есть фактор
Непростой, неслучайный и важный,
Траектория, скорость и актом
Заключительным – в яблочко смажем…
Непростая прицелка, не в тире
При комфорте, при ветре и стуже
Происходит стрельба в этом мире,
Катаклизм – он, как правило, нужен…
Нам глаза открывают той встряской,
И дают всем по чину оружье:
Что, кому, чтоб стрелял без опаски,
Кто как сможет, здесь главное дружно…

Что есть залп – это Праздники наши,
Торжество от спасительной веры,
Когда в храм собираемся, краше
Не бывает моментов, то первый…
Кто на Пасху всенощную в храме
Отстоял – то участвовал в битве,
Торжество там Победы, и встанет
Наш Господь в Воскресенье, так в Свитке…
                *    *    *

Как услышать Небесные сферы,
Эту музыку Высших созвучий?
На Земле я на звук неумелый,
И без голоса, слух буду мучить…
Или даже не так – как добраться
До глубин этих нотных гармоний,
Что идут не отсюда? – им братья
Где-то Свыше, среди благовоний…

Я же чувствую эту красивость,
И внутри зарождается эхо
Этих нот, и обратно не криво
Отражается всё, без помехи…
Но Случайность есть в промысле Божьем,
И без Бога те звуки выходят
Через нас, да и кто нам поможет
Задержать, и запомнить не моду…
Много песен пропели народы,
А уж наш отличился особо,
Этот авторский пласт – это вроде,
Как частичка души, и без скобок…

Они в нас эти Сферы, им стены
Нипочём, надо ключиком веры
Отворить тот ларец, и отменно
Понесётся тот глас, и без меры…
Но пока перепевки и ноты
Повторяются больше чужие…
«Помоги нам, Господь, поработай
И над нашей симфонией жизни…»


                *    *    *

Есть могилы всем «Братские», жалко
Православных и прочих убитых,
Не друзья там лежали вповалку,
Но всё стерпят могильные плиты…
Кто-то скажет: «Всем смерть, она спишет»,
Всё равно им, нет мира иллюзий,
Этих «…измов» политики, Свыше
Их по мерке другой будут узить…

Там идти чрез игольное ушко,
Не протащишь земного каната,
И одни к преисподней, где душно,
А другие на Свет необъятный…
Хотя «братство» есть трупов и судеб,
Подведенье земного итога,
Здесь уж равенство-братство в тех грудах,
Все свалились в едину утробу…
Пусть простят меня воины, взглядом
Я другим озираю – духовным,
Как ничто наша жизнь, а награда
Там другая, и дарят неровно…

Там другие критерии судеб,
И другие весы – не по чину,
Все уходят туда, но подспудно
Всё же хочется крест с Триединым…
С нашим братством на вечность по вере,
Перекличка идёт в наших храмах,
Ощущаем – оно выше смерти,
И есть братская помощь охраной…   
                *    *    *

Самолётом лететь – это круто,
Теплоходом потише – не спорьте,
И на поезде дни, не минуты,
А пешком? – это движется к спорту…
Переход был на Сретенье к храму,
И чудесной стояла погода,
Но попутки не шли, только рано
Подвезли часть пути в переходе…

Для чего эта часть искушений?
Да припомнил два раза молитвы,
Да и песню, что дала здесь тему,
И дошёл, и поспал, не разбитый…
Ну, про спорт это всё-таки круто,
Всё же время к седьмому десятку,
Но движение – жизнь, и попутки
Мне дают если с неба осадки…
А сегодня на Сретенье чудно,
И восход, даже полдень – всё видел,
А обычно же сплю беЗпробудно
В это время, и день уйдёт мигом…

Это Сретенье – зимняя встреча,
Перед главною вехой разминка,
Покаянье грядет, и увечным
Там грехи порастопят, как льдинки…
Это всё частный путь старовера,
Самолёт, что на небе – зацепка,
Но в конце, как всегда, мы о Дверце,
Что захлопнется скоро, и крепко…
                *    *    *

Корабли все уйдут своим курсом,
И от женщин останутся вздохи,
Где-то вирус подловит те туры,
И пойдёт там процесс нехороший…
Все окажутся вдруг в карантине,
При комфорте тюрьма и в повязках,
И пойдёт зараженье – картина
Неприглядная «Чёрная сказка».

Но не сказка всё это – реальность,
И ещё неизвестен их финиш,
Кто пройдёт этот тур, а что в дальнем?
Он возвратный, тот вирус, всем минус…
Так сошлись у заложников судьбы,
Экипажу не сладко, а медик
Весь в защитной одежде пребудет,
Проверяется всё, но и медлят…
Не откроешь же сразу кингстоны,
И лекарством обделят то судно,
Карантин тот продлят, будут стоны,
И куда всех свезут? – неподсудны…

Скоро встанет там жаркое солнце,
И уйдёт этот вирус на время,
Но вернётся, пробилось оконце,
Не пройдёт и полгода, не дремля…
Но  по вере – сжигать надо судно,
Утопить наш неверия вирус,
И вернутся Домой неподсудным,
Это судно с грехами от мира…
                *    *    *

У мозаики сложная форма,
И детали не входят в картинку,
В глубину их направить, где нормы
Не такие, и клин выбьют клином…
Там идёт наслоение фактов,
Как бы образ большой пирамиды,
Где конец, где начало, всё в мраке,
И туда неудобные виды…

Там найдём всем религиям место,
И индусов и ариев вставим,
Технологии космоса, тесто
Под рукой, и обилие клавиш…
Что нажмёт, то и будет идеей,
Нашим «…измом» в текущей задачке,
Захочу – вознесу иудеев,
И народов придумаю пачку…
Хорошо в глубине этой тёмной
Эволюции вытянуть форму,
Здесь гипотез и мнений – по полной,
Извращённой фантазии сорной…

И на этом нам строят картинку,
Подгоняют кувалдою факты,
Несогласный попробует пикнуть,
Так его и затравят собакам…
Но остался наш клин Православный,
С ним любая конструкция треснет,
И враги своей сворой на травлю
Изготовились – это всё честно…
                *    *    *

Много жизней он может уханькать
Этот вирус уханьский с короной,
Из глубин это слово, но встанет
Ныне вровень, на место, на троне…
Смерть уханьская многим до срока,
А уж паника будет по миру
Небывалая, вывод глубокий:
То прелюдия, мыслью на вырост…

Надо вспомнить «испанку» от гриппа,
Эпидемию ста миллионов,
Это столько забрали тех с хрипом,
Захлебнулся кто кровью со стоном…
Там за сутки и смерть будто взрывом,
Кровь из лёгких выходит струёю,
Трое суток – весь максимум, вывод,
Что цветочки сейчас, мы не взвоем…
Но «Двенадцатый грипп» где-то бродит
И даёт саранче понажраться,
То египетских казней отродье,
То прелюдия – помощь остаткам…

Может, кто-то ещё сможет в храмах
Получить в свою душу прививку,
Антидот и вакцину, как к крану
Припадёт, и увидит всю дивность…
Весь сценарий свершается точно,
Но идёт постепенно под гору,
А потом понесётся под плёткой,
Там не будет прозрений, там скорость…
                *    *    *

Ухайдакать – синоним уханькать,
Это «хайда» – микробы в иврите,
По любому зачистить, как в баньке,
Что от вшей, а рукой не избить их…
Только пар и прожарить одежду,
Так в войну защищались от тифа,
Помогало, болезни те реже
Появлялись, но новым на выход…

Да, другие встают, кто там княжит?
Аваддон или чья-то контора
Подготовила вирус, всё в саже,
И концов не найдёте вы вскоре…
Однозначно – есть промысел Божий,
Всё выходит в назначенном сроке,
Открываются шлюзы, всё строже
Нам выходят суды из истоков…
Это ангел какой-то при трубах,
И приметы пророчества точны,
Но людей не заметится убыль,
Будут в деньгах потери здесь мощно…

С этим паника, все же заводы,
Это некий источник валюты.
А на ней всё завязано, козырь
Это ложный какой-то и лютый…
Кто-то просто печатает деньги,
Кто последнюю снимет рубашку,
Кукловоды нить дёргают в тени,
И час смерти выходит с отмашкой…
                *    *    *

Православным гаданье о карме
Не положено, это индусам
И буддистам попущены рамки,
И уходят они в своё пусто…
Что такое нирваны есть образ?
Как ничто, все обрублены грани,
Растворённые в нечто, что в добром
Собирал на земле неустанно…

Ни к чему все параметры духа,
И все страстные помыслы к Жизни,
Через мантры уйти легче пуха,
Раствориться, исчезнуть без ближних…
А у нас Православная вера –
Кто с Христом, оставляет и шансы
На загробную встречу, пределов
Не дано в том блаженном пространстве…
Там есть Город для избранных верных,
Остальные к Источнику Жизни
Допускаются, к Древу для пира,
Каждый месяц приходят к Отчизне…

И реальны любые стеченья,
Перекрестия в вечности тропок,
Не нирвана безликая, пенье
Будет общим, как с локтями локоть…
Православным не рамка, вселенной
Весь простор открывается в Свете
Сотворение делать отменно,
По подобию чьи-то мы дети…
                *    *    *

Много пятнышек в мире из бедствий,
Этой чёрной из паники кляксы,
Что куда-то свалилась, «приветствуй»
Пипл её и выкладывай баксы…
Ныне связано всё в этом мире,
Эти купли-продажи, подачки,
Это всё приспособят, и стырят
Эшелоны из денег, не пачки…

У нас жулик на жулике вырос,
И под кляксой не виден создатель:
Кукловод, чей-то промысел, дыры
Все залиты и каждый искатель…
Каждый будет тянуть одеяло
На себя, и подстраивать мысли
В унисон общей массе, лекало
Кто-то даст – из статистики числа…
Но статистика – лживая сущность:
Подтасуют, умножат, убавят,
И подгонят нули, чтобы пуще
Пипл не знал, кто есть левый, кто правый…

И в конечном – есть сущность, что в центре,
Это наша душа – светлой точкой,
А не кляксой размытой, и лентой
Те события около, ночкой…
И в той ленте есть дырки от Света,
И душа попадает в ячейку,
Остальные конвейером где-то
Завершают свой путь без ремейка…
                *    *    *

Ожидание – есть анекдоты
О пришествии, как бы, Мессии,
Есть и место, и даже работа
На всю жизнь, и пока что-то в силе…
Ожидание – страшной развязкой
Христиане зовут это время,
Перед этим там кризис опасный,
И он здесь, при дверях, будет темень…

Будут ясно ложиться все пазлы,
Но мир будет искать, кто есть крайний,
Кто виновен в текущем, развязку
Наблюдая открыто, не тайно…
Всё как воздух, все сложились числа,
Даже базу подсунут про циклы,
Для начала сойдёт, а что вышло,
Так история спишет, не пикнут…
Кто, чего ожидает в сем мире?
Кто курорта и новой работы,
Кто-то встретится с прошлым, в квартире
Не сидится, поехать охота…

Это я про себя, в Севастополь
Поманила маленько надежда,
Что мне кризисы эти, я стопом
Из инсульта был вычищен прежде…
Умирал – это вроде прививки,
И сейчас озираю спокойно
Эти все заморочки, и дивно
Пазлы сами слагаются стройно…
                *    *    *

«Упарсин, текел, мене и мене» –
Это нас проверяет тот вирус,
Кто-то даже конфессию сменит,
Кто-то глубже запрётся в квартире…
Это нас как-то взвесят, и что же?
Что покажут заветные цифры,
Мы до нормы достигли, итожить
Можем смело свой путь, или сникли?

Да и кто про весы эти вспомнит
В суете своей мелкой ничтожной,
Вот других осудить – сразу ломик
Мы достанем, ударить, где можно…
Есть пророчество – будто с Китая
Будет взрыв непростой, необычный,
И Россия проснётся, спасая
Этот мир – это слышать отлично…
Сразу вера и крылья в подпорках,
А не просто так строится вектор,
Мы же в тренде, а то, что по норкам –
Это мелочь, нас выведет некто…

Так и тешем иллюзией время,
Может, где-то остаток есть верных,
Что стоят у проломов, не дремлют,
И расскажут когда будет мерка…
Так и ждёт этих громов Россия,
Вот тогда и закрестят свой лобик,
Но где будут те стрелки? – осилить
Надо шаг, выбираться из пробок…
                *    *    *

Город мёртвых, где всё без ответа,
И такой обнаружится в Перу,
И не инки там будут задеты,
Это дали остаток для веры…
Технологии взлёта по камню,
Запредельные опыты с весом,
И разрушить так может цунами,
Не оставив живого при этом…

Технологии взлёта до Ноя,
И потом что-то в Индии вспомнят,
Или снова освоят, построят
Крепостей там и храмов в огромном…
И всё это в семь тысяч с остатком
Умещается просто в линейке,
И живём мы при взлёте, но гадком,
В технологиях пир, где идейки?
И там тоже всем смерть за греховность,
Углубились в тупик, что без Бога,
И теперь в этом мире готовность,
С интеллектом искусственным пробы…

И так будет – доверят машине
Города из живых, или зомби?
И огнём будут жечь эту тину,
Или моры давать преогромны…
Но для веры оставили вехи:
Эти камни, в пророчествах искры,
Чтобы кто-то раздул и, окрепнув,
В Город Жизни прорвался неблизкий….

                *    *    *

Хорошо быть кастрюлеголовым
Бабуином и лопать горилку,
И покрышки пожечь, чтобы снова
Мир о них говорил – вся интрига…
То ли почва готова, как порох,
То ли где-то сидят кукловоды,
Или что-то иное, но взоры
На махновцев опять – непогода…

Эти малые кучки подростков,
Или баб оголтелых и рьяных,
И проплаченных дядей непросто
Как-то так появляются с пьяна…
Не назвали страну и не надо,
Этот вирус почище Уханя,
И не лечится, в этом ли радость,
Или горе, но лучше не станет…
Хорошо жить в последнее время
Бабуинам и лопать горилку,
И причины возникнут, и темы
Подберутся, чтоб вздёрнуть на вилку…

И не надо молитвы, и даже
Ни постов, ни заветного храма,
Собирается кодла, на вражьих
Супостатов, политиков драных…
Что посеяли, то и пожнёте,
Говорит нам вселенская притча,
Но политикам всё же неймётся,
И концертов насмотримся бычьих…

                *    *    *

День родительский – память в субботу,
Мы мосты прибираем в мир горний,
Проверяем духовные соты,
Подчищаем и ниже мор сорный…
Это к Пасхе готовится улей,
Чтобы с радостью в нём шла приборка,
Собиранье перги, чтоб проснулись
Где-то сами, добавив упорства…

Этот мост до ушедших молитвой,
Там обратный имеется вектор,
Кто дошёл, те ответят и нитку
Подадут, и как будто подсветят…
Даже в смерти есть некий порядок,
И свои где-то в датах окошки,
Они есть, эти знаки, наградой
Поучение нам, Свыше крошки…
На мосту до духовного Неба
Мы устроим ушедшим вновь тризну,
Панихида споётся, и в требах
Есть семнадцатой чтенье кафизмы…

Про себя, это как бы и тайно,
Но в соборности сила молитвы,
Этих тайных по миру беЗкрайно,
А для внешних, конечно, закрытость…
В нашем улье духовном есть трутни,
И защитники есть, и трудяги…
«Помяни всех, Господь, мы минутки,
В этом странствии здесь, ждём награды…»

                *    *    *

Мир меняется – близится финиш,
Энтропия даёт метастазы,
И иллюзия думать, что минет,
Всё откатится, сгинет зараза…
Открываются дальние звёзды,
И Луны даже тёмная сфера,
И секреты материи тоже,
А в душе всё вопросы о вере…

Это Главное – в участи духа,
Но куда-то суют на задворки,
И о плоти жужжит мира муха:
Надоедливо, нагло, упорно…
И из мухи раздуют гиганта,
Под слона закосит эта малость,
Для ничтожных червей эта планка,
А у нас она к центру прижалась…
Есть анфас, и есть профиль для взора,
А что с тыла – всегда есть загадка,
А внутри? – там и радость, и горе,
И есть проблески Света и гадость…

Но меняется мир и все грани
Проступают всё чётче и чётче,
Это если следить в храме станем,
Зомбиящик задвинем, растопчем…
Когда чётче проступит картинка,
Будет поздно кусать жизни локоть,
Но в иллюзии люди и длинной…
Остаётся молиться и охать…

                *    *    *

Покидая, и радостно Владик,
Батя ехал до центра России,
Не мечтая вернуться, нет связи –
Это служба и долг, не просились…
Я ходил в Севастополе вольно,
Для меня там открылось окошко,
На спасателе был, даже сольно
И радистом взлетел, и не тошно…

Хотя вспомнишь ту качку и рвоту,
До сих пор пробирают мурашки,
Но вот тянет же что-то, охота,
Чтобы снова вся грудь нараспашку…
Это крайние точки России,
А мы в центре державы, на Вятке,
Но с морскою душой уродились,
И судьба подыграла нам кратко…
Но магнитом нас родина тянет,
Свой родимый святой уголочек,
Где родился и вырос, где сами
Осознали себя, в своей точке…

Много крайностей есть у России,
И Ташкента испробовал полюс,
И Архангельск туманом, без силы
Проводил, и не тянет, нет воли…
Хорошо всё же быть в своей точке,
Осознать свое место в подлунной,
Где свой крест обрести озабочен,
Или сам добровольно и думно…

                *    *    *

Раньше думал, что бедствия – войны,
Оказалось всё проще – зараза,
Эти малые палочки, гнойность
Здесь другая, суть бедствия сразу…
За полсуток сражала «испанка»,
От бомжа до большого наркома,
И прививок не знали, всех танком
Поражала на марше, и дома…

Все мы знаем монгольское иго,
Но чума – был их главный противник,
Ограничили сильно интригу,
И история вся с этим сильно…
И куда бы дошли эти орды?
Мир открыт был бы флотом Китая,
Но кто Свыше давал эту норму,
И в итоге пришли, в то, что знаем…
И весь Дальний Восток это русским,
А Китай ограничен холерой,
И другие бактерии спуском
Послужили, и к северу мерой…

И чумой был ослаблен весь Запад,
И пусть общими были наезды
Той орды – обрубили им лапы,
И сейчас мы имеем надежду…
Что и дальше Господь не оставит,
А пандемии явятся снова,
И орда где-то копится злая,
Но нам вера – вакцина и обод…

                *    *    *

Прежде мыслил, что дело в общенье,
Оказалось, что сила в молитве,
А бла-бла – это вылетит мненье,
И опять стоит дверца открыта…
А молитва, как куполом спрячет,
Оградит чью-то грешную долю,
Для себя сотворит что, задачу
Выполняет, но цель не неволит…

Этот купол он тонкий, духовный,
Там на ангельском уровне сфера,
Но его не проломят и брёвна,
Если где-то соборно есть вера…
Хотя есть и соборность со знаком
Отрицательным – чёрная сущность,
Все куда, как-то пятятся раком,
Миг убили и шанс был упущен…
А мы сами всё время по граням,
По разломам всё строим картинку,
Где сойдётся, где рёбрами встанет,
Что уйдёт в никуда, невидимкой…

Что есть мысли и кто их направит,
И как правильный выберем вектор?
Искушений же масса и края
Им не видно, всё время есть некто…
Не одни мы – есть ангел крещёных,
И шайтан, люцифер или дьявол,
Суть в значенье, не веса там тонны,
А есть Свет, и есть тьма, кто есть правый?

                *    *    *

Полусон – это что за параметр?
Полуявь и какая-то зыбкость,
Но всё ясно на место так встанет,
Как бы Свыше, от Духа улыбка…
Много раз уже видел те пазлы
Подходили всегда идеально,
Ни прибавить нельзя, и слог каждый
Был по смыслу на месте сакрально…

Не по плоти там виделись грани,
А духовная, как бы, притирка,
Мы пред этим ничто, пусть и память
Будет сцены крутить, видя мир тот…
Но отключится плоть от заботы,
И зависнет, и разум под спудом
Ещё где-то стоит в своих токах,
И принять что-то Свыше не трудно…
Кто разложит все пункты по полкам?
Никогда не придумал б так явно,
И по времени всё, и иголки,
Что в стогу находились исправно…

Мир же будет в трухе своей сенной
Копошится, и складывать мусор,
Как бы в стопки большие, всё пена,
Всё разрушится, рухнет, с искусом…
Искушение миру – то в главном,
Это главная разума доля,
А сакральность в религии – славно
Всё сложить, отыскать эти соли…

ПОСЛЕДНИЙ АНГЕЛ

На гитаре и с музыкой славной,
Этот «Ангел последний» нам в вену,
Но опомнился кто и исправно
Свою душу направил в нетленность?
Этой матушке многое спишут,
И за голос и звуки гитары,
И за смыслы, нашла свою нишу,
Обновление истины старой…

И народ ей, конечно, похлопал,
Может, искру какую-то вложив,
Что есть «Ангел последний», но опыт
Говорит, что пришёл он итожить…
И уже меч не в ножнах, а вынут,
Это знак для других, что по списку,
И кто гнётся – в духовную спину
Будут брошены угли и иски…
И уже понеслась эта сеча,
И последние рубятся связи,
Скоро хаос нагрянет, увечных
Забирать будут массово, сразу…

Всё даются неласковы строки,
И не светлые, тёмные смыслы,
В чёрных крыльях тех отблеск глубокий,
Или может он белый и чистый?
Раз набат прозвучал, надо бросить
Все делишки и как-то молиться,
Этот «Ангел последний» с вопросом:
«Где есть вера у нас, в чём подпитка?»

ПОСЛЕДНИЕ ЗВОНЫ

Завершается «Чёрная сказка»,
И от «Белой…» ушла на десятку,
И по десять слогов, что для связки,
Вроде эха с какой-то оглядкой…
Продолженье огромного цикла,
С этим тоже ничуть не поспоришь,
Но здесь чёрная краска проникла,
Ощущенье, что выльется скоро…

Темы мрачные, больше о смерти,
Не призыв – констатация фактов,
Как черту вроде кто-то отчертит,
И пророчества выползут актом…
Это всё запланировал кто-то,
А мы просто статисты для фона,
Принимать это – выдумав кротость,
Или что изменять своим звоном?
Что-то можно исправить набатом,
Но весь мир затворил свои уши,
И ему уже гибель по скатам,
Не зацепится, души обрушив…

Для кого эта «Чёрная сказка»?
Это некий таран пред уходом,
Напролом своей чёрною краской
Заливает весь мир – выход в своде…
Там оставят нам щелку на Небе,
Для того эти многие речи,
Чтобы чёрный контраст вёл к Победе,
Путь на Свет, что для Жизни и вечен…

ПОСЛЕДНИЕ ИГРЫ

У детишек игра до отбоя,
Не устанут крутиться и ползать,
Непрерывно движенье и воют
Если что-то не так, и в чём польза?
Ясно надо расти и резвиться,
И им это заложено в генах,
А я это испробовал лично,
Они здесь под ногами, вся смена…

А у взрослых игра в отношеньях,
Как-то ищут всем выгодный бартер:
Я тебе, а ты мне, и все пренья
На финансы выходят, все карты…
У правительства всё посерьёзней,
Но и там есть и кланы, и связи,
Всё внутри, а народ – червь навозный,
Это так, наполненье для грязи…
На планетном же уровне игры
Не такие – там есть кукловоды,
Игроки эти в уровнях тигра,
И им жизнь, плюнуть раз, уничтожить…

Я же просто поэт, наблюдатель,
Но и мне открывают окошко,
Через разные связи и даты,
Через массу событий, все крошки…
Все мы дети Всевышнего, Отче
Поиграть нас отправил на Землю,
Дал и гены, а к вере охочим,
Может, нечто откроет под темя…

ПОСЛЕДНИЕ ПЕСНИ

Мы оставим пространство от мира,
Но оставим пространство и песни,
Эти страстные ноты, и вырост
Окончательный будет по месту…
И слова уже всё, не нанижем
Замечательной искренней вязью,
Чтобы к душам другим стать поближе,
И тепло отдавать в сих рассказах…

Мы уже далеко, за пределом
Побывали в мечтах и молитвах,
Мы не здесь уже где-то и смело
Продолжаем про смерть и про битвы…
Пусть ещё здесь осталось нам ношу
Донести против ветра и в гору,
Донесём, этот выход хороший,
И Господь нам поможет, и скоро…
Мы к гармонии мчимся и вещей
Птицей с неба приходят нам строки,
Пусть последние песни, но в вечность
Мы мотивы возьмём, что без срока…

Мы возьмём эту ауру смысла,
В ней Любовь заключалась подспудно,
Без неё мы ничто и все писки
В никуда, в нибытье, и подсудны…
Оставляя пространство из песен,
Мы другую лелеем надежду,
Что в гармонии будем чудесной,
Где ни фальшь не проскочит, ни скрежет…

ПОСЛЕДНИЙ ПЛАЦДАРМ

Есть последний плацдарм для отхода,
И Дюнкерк – это малым примером,
А потом бумерангом, чрез годы,
У Нормандии высадка смело…
Это яркий пример тех качелей,
Что сжимают ослабшую душу,
Мы отходим, бредём еле-еле,
Как добраться до судна по лужам?

Справа-слева сдаётся союзник,
С неба сыплются коршуном бомбы,
Есть и в панике мокрый подгузник,
Всё в примеры годится для тёмных…
Но не нам в операции планы
Проникать – наше место в колонне,
Здесь кому, что достанется, странно
Чтобы что-то иное, не скромно…
Получается всё это Свыше:
И рожденье, и место под солнцем,
Нахожденье в колонне, кто вышел
В самоволку – пропащие овцы…

Мы отходим – спасаем остатки,
Наш плацдарм, как шагренева кожа,
Уменьшается, вражьих псов хватка
Всё сильней, но и рано итожить…
Мы вернёмся, когда-то воскреснув,
Этот берег пока за врагами
Оставляется – душам путь крестный
Как-то должен открыться вратами…

ПОСЛЕДНИЙ ПРЫЖОК

Синевой наполнять парашюты,
Синевой наполнять свою душу,
То и это, как видится, круто,
И всему есть момент, чтоб послушать…
Там всё вниз и грозит приземленье,
А в другой в неизвестное выброс,
Неземное услышится пенье,
Где в словах, а где с нотами выбор…

Там насквозь и со свистом, здесь просьба
Синевою наполнить без края,
Чтобы молнии были ей осью,
И волна подхватила, играя…
Это снова про песни Людмилы,
Русской матушки в духе рождённой,
И ей дар с преогромною силой
Разносить наши просьбы и стоны…
Мы сжигать будем наши оковы,
Чтоб одна синева без остатка
Наполняла внутри, и мы снова
В Жизнь воскресли, не прятаться в прятки…

Кто о Землю ударится больно,
Тот реально для смерти воскреснет,
И такое открыто нам, роли
Все раздарятся ясно и честно…
Синева – это нечто, что Свыше,
Это некий возвышенный образ,
Это тот наш единственный Выход
В отделённое Царствие добрых…

ПОСЛЕДНЯЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Колыбельная – очень короткий
Этот плач об убогом Иване,
Но не встанет от выпитой водки,
От соблазнов, что с мира, не встанет…
Сундуки уже все пораскрыты,
Не стотысячный спит – миллионный,
Во дворе ожидает корыто,
Там похлёбки довольно стотонной…

Спит казак в своей массовой лаве,
Всех подмял своей шубою доллар,
Спит закон, в своей массе неправый,
Кумовство наступило на горло…
«Хорошо» на краю, рядом с бездной,
Прикорнуть со слюнявою струйкой
Изо рта, в своей спячке железной,
И смотреть упоительный мультик…
Там мультяшные эти «герои»
Что-то делят в политике бодро,
Это тоже побудки не стоит,
Не покинем насиженных одров…

Что ещё может как-то подвинуть?
Ничего, даже паники вирус
Мимо нас, повернём к нему спину,
И продолжим дохрапывать с миром…
«Баю, баю» – и кто же на ушко
Напевает «блаженную» песню,
Для души прилагательно «русской»,
Не по нации – избранной местной?

ПОСЛЕДНЯЯ ХОДКА

Сколько раз говорили Алёше:
«Не ходи в этот дом при дороге,
Там живёт кто-то к нам нехороший,
Нас не любит, погубит в остроге…»
Там какие-то мерзкие страсти,
И всё крутится тайно, подспудно,
Но всё с виду прикрыто, отчасти
Попускается это в груз судный…

И по песне неясно – подался
Наш Алёша или же послушал,
По-любому нам малого жалко,
Нехороший там кто-то и с чушью…
Это нам искушенья до смерти,
Это мы тот Алёша невинный,
До поры, пока вдруг не поверит,
И пойдёт сам искать серединку…
Так устроены мы, можем грани
Посмотреть и с изнанки, пощупать,
Но прилипнуть там можно, там дряни
Понакоплено разной на трупах…

И у зэков есть образы – ходка,
От сумы, до тюрьмы – шаг не больше,
И не сам, поведут, там проводка
Под конвоем, все опыты с болью…
И воскреснешь – конвой ожидает,
Как побег тот подстроить пораньше,
Чтоб не ходка была, а без края
Мир открылся из Света, без граней…

ПОСЛЕДНИЙ ДОЛГ

Подбивая и дебит, и кредит,
Мы долги оставляем в запасе,
Отодвинем и после приедем
Разбираться, пусть ждут в своём часе…
Всё потом: и ответка для ближних,
Даже банк пересмотрит всё в кризис,
Рассосётся, инфляция снизит,
Будут новые шансы и виды…

Только смертью долги не поправишь,
Здесь амнистию вымоли прежде,
До Суда, с этой жгущей отравой
Не пропустят к заветной надежде…
А для мира все эти балансы,
Как ничто, наслаждаются тратой
Сих мгновений, и малые шансы
Уменьшаются быстро в остатках…
Что есть долг для духовного плана?
Это некий параметр волшебный,
Если сможешь отдать его – раны
Все залечатся силой целебной…

Что есть долг для надежды духовной?
Это некий запутанный символ,
Он включает алмазы и брёвна,
И оковы, что искренним снимут…
На потом – не прокатится в вере,
Наш Господь видит старты и финиш,
Остаётся молиться, и мерой –
Полный счёт в постоянности линий…

ПОСЛЕДНИЙ СТИХ

Подчиняясь настойчивой просьбе
Я на время покинул площадку,
Но там мусор в общении осью:
То цветочки, то котики сладки…
А там кто-то из старых есть ближних,
Земляки, одноклассники, люди,
Что всегда в нашем счёте не лишни,
И они в своих странствиях трудных…

И другие в Инете ресурсы
Где меня как-то молча потерпят,
Не забанят, иду своим курсом,
А для многих выходит проверка…
Да и кто я? – статист есть и писарь,
Что дают – зафиксирую твёрдо,
Разбирайте себе свои иски,
Забирайте себе свою сорность…
Не по шерсти, конечно, простите,
Не мои это виды из сажи,
Не мои это – икс и числитель,
Это каждый домыслит и свяжет…

Возвращаясь к объявленной теме:
Что есть стих из конечных, последних?
НЕ ДОЖДЁТЕСЬ – ответ непременный,
Пока жив будем светить для бедных…
Но уже приближаются сроки,
Когда выводы просто статиста,
И пусть дарятся виды глубоки,
Кто увидит их в мире нечистом?