Ох, какой интерес

Ох, какой интерес возбуждал, их союз
Всюду шёпот: «Эти  двое живут с одной дамой»
Видно так неразрывна, сеть внебрачная уз
Что уж  лучше молчать,  тихой  сапой
«Это вы про Панаева?» Да, про него, и жену
 Вот, представьте,  живут,  и с  Некрасовым вместе…
Только  как,  тут вменять всё в вину, и кому?»
«Ох,  Авдотья, лукавая бестия»…

И журнал «Современник» Некрасов прибрал
Всё к рукам, ох,  и жадным до денег, ох жадным
« А Панаев?»  Обычный сотрудник, один гонорар
мрачен, стал, да  и в дружбе прохладным

Сам Белинский,  шутя,  говорил:
«Ветрогон, инфузорий, но  не злобен, подобно младенцу»
Эх, Иван, не хватило тебе видно сил
Указать своё место  «владельцу»

Что ж, Авдотья,  тебе ли не знать
Что не можно  в таком жить  соседстве
И тебе всё придётся познать
То, что знает одно только сердце
И не раз, он уйдёт от тебя
И не раз, возвращаться он будет
Вот такая уж видно стезя
Вот такие «обычные» будни
Вспомни дом Огарёвых, и  сделку  без чести,
где взялись вы имение  продать, 
Дом продали, а деньги исчезли
кто забрал, до сих пор, не понять

Все друзья отвернулись тогда, от тебя
От него.  Наговоры, напраслин наветы?
Вам  привычна  такая стезя
Да и есть ли на них все ответы 

Что ж, пусть будет, как было и есть
Ты была ему, всё же, как Муза
Все мы люди, и  помним  про честь
Как и эти суть творчества  узы

Эх, хорошо!  Хорошо  на Руси было жить
Вот таким, как писатель  Некрасов
Да и что ему, право тужить
Говорят, что  и  место не красит
Сокрушался  Грановский, историк:
«Пошлый сердцем, пустой человек»
Но  по жизни он бы всё же стоик
В этих  серый и мрачный их век

Но,  однако, не так уж и  мрачно
Всё картишки, с министром двора
И  министр уж  должник, чуть не плачет
Не пристало министру игра?

Но прервётся,  цепочка,  прервётся
И  не нами, подвешена нить
«Там,  где тонко, всегда  она  рвётся»
И не нам без цепи той ходить
И  она…вмиг,  «Порвалась великая»,
Цепь и  горе, всегда  мужику
Ох, ты Русь, ты  всегда многоликая
Всем  ярлык, как и честь  по уму
Да и  тройка  уже, вся в  испарине
И где,  правда, и где эта  ложь?
А конец он один, как и  барину,
И тому, с кем соседствует вошь…