По дорогам Франции 20- 27 мая 1996г

Выкрасил май многоцветьем столицу,
И в Подмосковье сирени кипень,
Милый “Речной”, незнакомые лица,
Да и немного мозги набекрень.

День понедельник, двадцатое мая,
Здесь я сегодня встречаю рассвет,
-Мне что, в Париж? - вновь себя вопрошаю,
В тысячный раз посмотрев на билет.

Летом прошедшим судьба постаралась –
Был я в Италии, Рим повидал,
Мне впечатлений на годы осталось,
Целый дневник я в стихах написал.

А вот сегодня надеюсь и верю,
Встретит с любовью нас древний Париж,
И что Париж я ногами измерю,
Только бы в нём оказаться мне, лишь.

Сорок минут шёл наш красный автобус,
Всех подбирая на тихом ходу,
Вот и конец - тут стоит аэробус
С флагом российским на белом борту.

Солнце пробило свинцовое небо,
И изумрудною стала листва,
Франция, Франция, я же здесь не был,
Франция - с детства для многих мечта.

“Три мушкетера” - визитка Парижа,
Ги  Мопассан - совратитель умов.
Мы под табло собираемся живо,
Спать всем охота, но тут не до снов.

Я не сказал ещё, кажется, братцы,
Кто же сегодня есть главный у нас,
Много компаний туристских и разных,
Нас же везёт знаменитый “Вояж”.

Фирма сильна, но вот кто персонально
Наш воевода и наш рулевой,
Кто обустроит наш быт и нормально,
Всех привезет нас обратно домой?

Этим вождем в предстоящей поездке
Станет нормальный проворный мужик,
Вон он стоит в своей синенькой кепке:
Молод, здоров и немного кряжист.

Влад, Владислав - вот он наш воевода,
Был он в Париже и даже не раз,
С ним не страшны никакие невзгоды,
Даже коль стибрят в Париже багаж.

Наши туристы, как малые дети,
Вместе  с вещами  толпились гурьбой,
В восемь утра при неоновом свете
Мы попрощаться хотели с Москвой.

Визу покажем солдату младому,
Вещи предъявим на строгий досмотр,
Дальше не к дому, не к дому родному,
Дальше дорожкой и в ИЛ-самолет.

Только вот “ стоп” - контролер не  пускает,
Я прохожу - раздается сигнал,
Выложить вещи на стол заставляет,
Словно я медный большой самовар.

Всё из карманов я выложил чинно,
Брючный ремень и часы передал,
Вновь прохожу и теперь очевидно,
Что не несу в себе больше металл.

Тридцать минут просидели на креслах,
Видим: багаж загрузили в наш ИЛ,
Нас запустили, нам в ИЛе не тесно,
Даже, похоже, прибавилось сил.

Голос раздался: - Прошу, пристегнитесь,
Скоро в Париж начинаем полёт,
Будьте спокойны, друзьям улыбнитесь,
Верьте, надежен наш ИЛ - самолёт.

Вырулил ИЛ на полосочку взлёта,
Дальше запели моторы навзрыд,
Значит, готовы моторы к полету,
Глазом моргнули, а ИЛ наш летит.

Малость вздремнули, но вот голосочком
Всем объявили, что кушать пора,
Мясо с морковкой и коржик песочный,
Масло, салат, минералка-вода.

Скушаем завтрак, журнал почитаем,
В иллюминатор чуть-чуть поглядим,
ИЛ наш летит - мы уверенно знаем:
Что в два часа мы в Париж прилетим.

Ниже - Берлин, облака пролетают,
Мерно, натужно моторы гудят,
Синее небо простерлось над нами,
Тучки навстречу, как птицы летят.

Вот и табло загорелось над нами,
Всем пристегнуть и потуже ремни,
Восемь минут, и мы встали бортами
С Боингом рядом, как будто орлы.

Шарлем де Голлем зовётся здесь место,
Зелень кругом да ещё тополя,
-Здравствуй, Париж, город юный и вечный,
Здравствуй, весёлых французов земля.

Борт покидаем российского ИЛа
И по бегущей дорожке  вперёд,
Чисто, красиво, воистину мило,
Зависть, конечно, за душу берёт.

Ну почему нет такого в России,
Где ж инженерия наша была?
Это ж - удобство, не только красиво,
Это - дерзанье и сила ума.

В зал довезла нас бегущая лента,
Видим - кабины, похоже, контроль,
Паспорт достать - это пара мгновений,
Словно артисты играем здесь роль.

Взглядом окинув нас просто небрежным,
Паспорт в руках повертела чуть-чуть,
В форме мулатка  и в теле, конечно,
Штемпель вонзила в наш паспорт, вовнутрь.

Пройден контроль и проверена виза,
Лентой бегущей доставлен багаж,
Всем хорошо, улыбаются лица,
Значит, надёжен московский “Вояж.

Всё. И досмотр не проходим мы личный,
Видим, изящная дама идет,
Лет пятьдесят и одета прилично,
-Здравствуйте, гости - на выход ведёт.

“Это - Колетта, наш гид на неделю,
Русским владеет, в России была” –
Влад от Колетты, похоже, балдеет,
Словно Колетта, как группа На-На.

Пару минут мы прождали автобус,
Бросили вещи в багажный отсек,
Влад улыбался улыбкой, что глобус
И моментально к Колетте подсел.

Чистый автобус, большой и красивый,
Нас до французской столицы довез,
Ровная трасса, уютна на диво,
А по бокам стайки белых берёз.

Вот и отель, несолидный снаружи,
Лишь две звезды на фронтоне видны,
Холл небольшой - но встречали и хуже,
Сверху горят сиротливо огни.

Быстро отдали свои документы,
Карты- ключи получили в обмен,
Лифтом наверх, словно мы импотенты,
В номер вошли - и мозги набекрень.

Пара кроватей, две тумбочки рядом,
Телек на стенке прикручен висит,
Ванная комната кажется адом:
Очень тесна, хоть и чиста на вид.

Окна раскрыли и  видим снаружи:
Крыша напротив и много окон,
Комнаты  ниже, они еще уже,
Это - Париж и нисколько не сон.

До поселенья нам сказано было:
-Если хотите чуть-чуть погулять,
Не прибегайте к шампуню и мылу,
И не ложитесь надолго в кровать.

Я покажу вам частичку Парижа,
Будете долго ее вспоминать,
Всех поведу, никого не обижу,
В холле прошу быть без четверти пять.

Узкою улицей в город да в гору,
Как пионеры, шагал наш народ,
Дождик пошел, но закончился скоро,
Мы продолжали наш пеший поход.

Вот и Монмартр, наверху Базилика
Куполом белым ушла в облака,
Двести ступеней до светлого лика,
Двести ступеней хранили века.

 

Спит на газоне народ моложавый,
Дети рисуют, торговцы снуют,
Негры зонты продают, не задаром,
Но нарасхват их зонты не идут.

Так же гурьбой мы вошли в Базилику,
В строгий, суровый и тёмный костел,
Свечи горят, витражи, многоликость,
Вдруг раздаётся вверху перезвон.

Выйдя на улицу, в горку шагаем,
Серый булыжник легонько блестит,
Круглая площадь открылась пред нами,
Столиков много и дождь моросит.

Глянь, под навесом картины рядами,
Рай для художников этот Монмартр,
Всю панораму оценим глазами,
Может, для дома сторгуем товар.

Время - семнадцать, пора до отеля,
Ужин отведать, слегка отдохнуть,
Вниз ручейком потекли мы без лени,
Путь до отеля - пятнадцать минут.

Ужин прошёл даже очень спокойно,
“Чартер” - названье имел ресторан,
Съели салат, птицей были довольны,
Хочешь воды - открывай шире кран.

Ноги гудят, но Париж зазывает,
Море рекламы и море огней.
В двадцать часов, пораскинув мозгами,
Карту в карман и пешком до Полей.

Но не нашли Елисейского чуда,
Лишь до фонтанов сумели дойти,
Вечер в Париже вовек не забуду,
Лишь бы отель поскорее найти.

Приняли душ и нырнули в постели,
Телек включили - горит огонек,
Через часок мы уже захрапели,
Очень тяжёлым сказался денёк.

В семь спозаранку раскрыли мы  глазки,
Быстро побрились и мигом в буфет,
Шеф на раздаче был весел и ласков,
Ищем мясного, а оного нет.

Йогурт простой, два яичка вкрутую,
Масла кусочек, сырочек на зуб,
Чашечку выпив, ты просишь вторую,
Будто на кофе крутой однолюб.

В девять часов наш автобус подходит,
В нём Фредерик - гид на этот денёк,
Чинно в автобус просторный заходим,
Двери закрыли на крепкий замок.

Вверх по бульвару зеленому едем,
Вот Опера, банк “Лионский кредит”,
Вон колоннада темнеет из меди,
Площадь Конкорда по ходу лежит.

Улица Риволи, садик Тюльири,
Дом Инвалидов с гробницей Его,
Он - Бонапарт, его дамы любили,
Кучу детей понесли от него.

По Елисейским полям  прокатились,
Это не поле - красивый бульвар,
Масса скульптур по бокам взгромоздилась,
Что - то шедевр, но, конечно, есть хлам.

Баба - скульптура, поднявшая ногу,
Зад здоровенный, ну прямо маразм.
Мы посмеялись и дальше в дорогу,
Арка Победы по ходу у нас.

Строилась Арка лет тридцать, похоже,
Прах Бонапарта под ней провезли,
Славный Гюго был помянут здесь тоже,
Мы ж тройку снимков тут сделать смогли.

 

Эйфеля башня ажурной казалась,
Серою глыбой - старинный Нотр-Дам,
Лувром довольны мы также остались,
Плац Шатоле вмиг понравился нам.

Дождь моросящий подпортил прогулку:
Мы из автобуса – дождик  пойдёт,
Падали капли протяжно и гулко,
Только зонтами спасался народ.

В храме Нотр-Дама нас всех поразили
Мрачные стены и вид витражей,
Здесь Квазимодо с цыганкой ходили,
Был и Людовик со свитой пажей.

Нашей прогулкой музей предусмотрен
С виду невзрачный, внутри небольшой,
Колбы, пробирки и люстры посмотрим,
И как парфюм производят с душой.

Мы увидали старинные вазы,
Массу флаконов, набор пузырьков,
Нам говорили: парфюм - не зараза,
Он превращает в юнцов стариков.

А напоследок нам шоп показали,
Шоп - магазин, он малюсеньким был,
Весь магазин я обшарил глазами,
Что-то искал, но не то находил.

Был там, замечу, товар экзотичный -
С запахом резким мешочки цветков,
Мы их в бельишко положим в столице,
Чтоб продушилось на веки веков.

Вечером тёплым пошли по Парижу,
Сорок минут - и дошли до Полей,
Улица вверх поднимается снизу,
Арка Победы сияла над ней.

Масса огней, зазывает реклама,
Вон кабаре под названьем “Лидо”,
Ноги болят, но шагаем упрямо,
Верим: до Арки заветной дойдём.

Полночь подходит густая, как масло,
Арку заснимем - пойдем отдыхать.
Но это что? Наша Арка погасла,
Видно, французам на нас начихать.

Дело - труба. Поснимать не придётся ,
Чешем обратно дорогой другой,
И ровно в час, утомлённые очень,
Мы отыскали отель свой родной.

Вчера мы ночь почти не спали,
Ведь был вчера поход ночной,
Как жаль, в “Лидо” мы не попали,
Чтоб посмотреть спектакль лихой.

Но будут дни, небось, успеем,
А нынче путь у нас в Версаль,
Где город тот, не разумеем,
И гид про это не сказал.

Сказал:  Версаль - он недалече,
В Версаль спешат туристы все,
В Версаль, который всем известен,
Ведет Нормандское шоссе.

Но что случилось на дороге?
Сплошные пробки там и тут,
Шофер весёлый стал построже,
Подумал несколько минут.

-Нет, по шоссе мы не поедем,
Поскольку ждёт в Версале гид,
Мы лучше на просёлок съедем,
Вам покажу иной я вид.

И по просёлочным дорогам,
На них асфальт везде лежал,
В Версаль примчались ровно к сроку,
Как будто короли на бал.

Но нам  сказали: Погуляйте
По саду нижнему часок,
В двенадцать вместе прибегайте,
Пойдем во - внутрь, открыв засов.

Мы время даром не теряли
И к монументу всей гурьбой:
Сидел Людовик величаво,
На холку опершись рукой.

Но вдруг из группы смех раздался:
-Король, куда ж ты шпагу дел?
Иль ты изрядно промотался,
А может, просто просидел?

И пожелав найти пропажу,
Мы отошли от короля,
Внизу, насколько видно глазу,
Шла королевская земля.

Лежали клумбы вензелями,
Цветы роскошные цвели,
Скульптуры были перед нами,
И воды синие вдали.

Мы по ступеням вниз спустились,
А там большой тенистый парк,
Где прежде графы волочились
За всеми дамами подряд.

Бассейн открылся нам огромный,
А может, королевский пруд?
В кино я видел не однажды,
Как сам король купался тут.

Фонтан старинный, весь из бронзы,
Из пены кони вихрем рвутся,
Возница с горном - парень грозный-,
Из горна звуки так и льются.

Слегка померзнув в парке старом,
Пошли толпою во дворец,
Где прежде жили гувернантки
И сам король - гроза сердец.

Народу было очень много:
Датчане, шведы, немцы прут,
Мне даже ногу отдавили
В толпе за пять иль шесть минут.

Гид говорил, но шум был страшный,
И я смотрел на потолки,
А там рисунков много разных-
Есть нимфы, ангелы, стрелки.

Картин, портретов изобилье,
Скульптуры были в полный рост,
Дворец за час мы исходили,
А дальше? Влад в Париж повез.

В пути он предложил программу:
Проплыть по Сене катерком,
Полюбоваться панорамой,
Речным продуться ветерком.

Мы все, конечно, согласились,
Ведь двадцать франков - не цена,
На катерок гурьбой ввалились,
Подумавши: народу тьма.

А там просторно, желты кресла,
Везде комфорт и чистота,
Мы разместились - нам не тесно,
И панорама всем видна.

Мы под мостами проплывали
Мостов на Сене до черта,
Вот тут-то мы нутром познали,
Что значит  слово “красота”.

С реки восхищались Парижем все время:
Дворец правосудия, строгий Нотр-Дам.
-Смотрите, “Свобода” - Нью-Йорка эмблема,
Эйфеля башня понравилась нам.

 

В пятнадцать- пятнадцать причалили в центре,
Нам гид предложил по бульварам пройтись,
На фото заснять небольшие фрагменты,
А камерой снять парижанок и жизнь.

До Лувра дошли. Ой, вы, ноженьки-ноги,
Гудят чумовые, стоят на пути,
В отель свой хотим, как медведи в берлогу,
И чтобы мартини стаканчик найти.

Был ужин у нас: вновь салат помидорный,
С картофелем фри золотистый бекон,
Но в двадцать часов пролил дождик проворный,
Мы в номер вернулись, в наш спальный вагон.

Ну что в четверг? Стандартный завтрак,
Затем в метро, чтоб лицезреть,
Каким он станет - город завтра,
Дефенс нельзя не посмотреть.

Дефенс - то башни- небоскрёбы,
Большой подземный магазин.
Дефенс - причуда для народа,
Но нас он жутко уморил.

Мы час ходили между башен,
Снимали теннисный турнир,
Сказали нам: Фильм будет страшен,
Он про акул, про водный мир.

Кинотеатр был крайне странный -
Большой зелёный круглый шар -
Внутри - авто, чуть-чуть прохладно,
А в головах у дам пожар.

Ступеньки, лесенки крутые,
Дух замирает, смотришь вниз,
Экран - конструкции витые,
Сам в темноте сидишь, молчишь.

Пошло кино - акульи пасти
Тебя глотают с головой,
Фонтаном кровь - такие страсти,
Но ты сидишь еще живой.

Фильм завершился. Мы из зала
На площадь вылезли гурьбой.
-Вон магазин,- нам подсказали,-
Огромный город под землёй.

Мы в магазине растерялись,
Уж очень много этажей,
Иные залы показались
Намного краше, чем музей.

Пятница, пятница. Солнышко греет,
Баксы на франки меняем опять,
Ходим по шопам, немного чумеем,
Секс-сувениры хотят нам всучать.

Мы ж протестуем, но все ж покупаем
Тройку шутливых интимных брелков,
Дома - родня, мы ее вспоминаем –
В шопе другом прикупили сыров.

Бросив сыры за окошко на холод,
Мы у Монмартра-метро собрались,
Кучкой сплоченной, душой каждый молод,
Группой могучей все ринулись вниз.

Узкий с магнитной полоской билетик,
Стоит семь франков билетик такой,
Вам открывает приветливо двери
В город подземный, где запах иной.

Всюду плакаты, нет секса в рекламе,
Мягкие кресла - сиди, коль устал,
Чисто кругом: нет ни грязи, ни хлама,
Словом, уютный подземный вокзал.

Поезд подходит, чтоб двери открылись,
Четко на кнопку дверную нажми,
Сделали так и в вагончик ввалились,
Что-то чужое в вагоне нашли.

Кресла стоят, как  в родной электричке,
Не по бокам, как в московском метро,
Группкой стоим по давнишней привычке,
Нам хорошо, но ужасно тепло.

Дамы на кресла садиться решили,
Чтобы платили мы франки не зря,
Но, очевидно, чуть-чуть поспешили,
Рядом  сидела, похоже, свинья.

Чёрный поддатый, похоже, бродяга
Взглядом тяжелым окинул вагон:
-Чьи это люди мешаются рядом,
И словно трактор пошел напролом.

-Слушай, месье, - говорим мы спокойно,
Мы - россияне, вражды не хотим,
Жизнью своею сегодня довольны,
Едем до Лувра, а там поглядим.

Ты не тревожь нашу душу, бродяга,
Не приставай, не хами, не дури,
Мы не хотим затевать передрягу
С негром небритым французской крови.

А вот до Лувра мы все же доехали,
Видим, за аркой красивейший двор,
Нам бы в музей, но сейчас не до смеха,
Здесь забастовка и людный затор.

У забастовщиков условия –
Мы посмеялись от души:
Хотят музейные работники
Здесь парковать свои "Порши".

Мы ж даром времени не тратили,
Засняли камерой дворец,
Тут с забастовкой все уладилось,
И вот мы в залах, наконец.

Все подземелье вмиг излазили,
Едва не влезли в саркофаг,
Скульптуры видели мы разные:
Одни - шедевр, другие – шлак.

По королевским залам медленно
Прошлись сплоченною толпой,
А гид хвалил великолепие
Эпохи той далекой, той.

Шедевры Рубенса прекрасные
И Рафаэля часть картин
Мы осмотрели с бурным натиском,
Пока еще хватало сил.

Но вот Джоконды не увидели,
И никакой тут не секрет,
Нас забастовщики обидели –
Поотключали в зале свет.

Над королевским ложем маленьким
Мы стали просто хохотать:
-Неужто, был Луи плюгавеньким,
Коль мог в такой постели спать?

Но все же Лувр нам всем понравился,
Пусть он совсем не Эрмитаж,
И в три часа мы все направились
Смотреть уже иной пейзаж.

Парижа улочки торговые
Влекли сильнее, чем магнит,
Девчонки наши чернобровые
На них имели бледный вид.

И то купить, и это хочется:
И эти кофточки и те,
Вон то колье на шею просится –
Сгорали франки, как в огне.

А мой сосед искал настойчиво
Совсем большой стеклянный шар,
Чтоб с ним гадать мог по-восточному,
Но ахнул, цену увидав.

-Мне дома сразу снимут голову,
И даже ноги оторвут,
К тому ж от шара веет холодом,
Пусть полежит покуда тут.

Астральных карт купить хотели,
Но не нашелся тот товар,
Потом мы кушать захотели
И повернули на базар.

В семнадцать мы в “Тати” примчались,
Хотелось маечку купить,
Но вскоре разочаровались,
И это, право, не каприз.

“Тати” - система магазинная,
Где можно дешево купить,
Допустим, летом обувь зимнюю,
Но чтоб Москве в ней походить.

Пришла, к примеру, мода новая
На красный вычурный пиджак,
А серый, пусть, хотя и новенький,
Уже не смотрится никак.

Рукой мы на “Тати” махнули,
Такого много и у нас,
Пять раз в проулки повернули,
И слезы брызнули из глаз.

Мы заблудились в море каменном
Парижских улиц, площадей,
Устали очень и подавлены:
-Ну, архитектор, ну злодей.

Гудели ноги синим пламенем,
Какой уж нам теперь Париж,
Мы с номер наш вернулись маленький,
И животом упали вниз.

Кровати раем показались,
По телеку Ришар гулял,
За полчаса мы оклемались,
И устремились в ресторан.

Стандартный ужин: помидорчики,
Куриный жирненький бочок,
Да аппетитны хлеба корочки,
И сладкий крем, как будто шок.

Решили, что пора б проведать
Места, где ночью жизнь кипит,
Где дамы празднуют победы,
А у месье усталый вид.

Пигаль, Пигаль, разврата угол,
Тебя воспел Ги Мопассан,
Ты для кино нам очень нужен,
Но только ты и только сам.

Заправив камеру кассетой,
И пару “мыльниц” взяв с собой,
Мы в горку ринулись ракетой,
Как будто шли в последний бой.

Пигаль с Клише рекламою заполнен,
И надписи призывные кругом,
Но начался противный мелкий дождик,
И мы с Пегаля ринулись бегом.

Но пару кадров сделали открыто,
Засняли ту, что приглашала в бар,
Но дождь полил противно и сердито,
Как будто чем-то нас предупреждал.

А Жан-Батист был скульптором от бога
И в женской красоте, похоже, понимал,
Он как-то ночью шел парижскою дорогой
И к бабочкам ночным в объятия попал.

Восторженно воспел Пигаль фигуры,
Размеры бёдер и объём груди,
Нет, бабочки в Париже и не дуры,
Но вот об этом будет впереди.

Расскажем вам, как на Клише ходили,
Как зазывали нас в публичные дома,
Поведаем о том, чего не натворили,
Хотя от неких чар могли сойти с ума.

Пигаль с Клише - весёлые местечки:
Рекламы море, ночь как будто день,
У окон баров фонари, что свечки,
От пышных форм волнительная тень.

Проходишь мимо - слышишь стук в окошко,
Призывный взгляд и приглашенье рук,
Замедлил шаг и постоял немножко-
Ты в окруженье нескольких “подруг”.

Ну что такое нынче сотня франков?
А сотни нет, входи за пятьдесят,
Налево - стойка, а за ней “приманка”,
И не пускают вас уже назад.

Зал небольшой, персон, видать, на сорок,
Диванчики в бордовой темноте,
Неспешный говор, приглушённый шорох,
Не торопись, не быть бы здесь беде.

-Коньяк, коктейль иль может кружку пива,
Желаем девочку? А может вам массаж?
Играет музыка, луч света прыгнул мимо,
И вот уже снимается корсаж.

В работе вся, лицо, как будто маска,
Под музыку кладется всё на стул,
Я - такова и в чем-то даже сказка,
Прощальный взмах, а мой сосед заснул.

Так два часа, сменяя друг за другом,
Выдерживая нужный интервал,
Стриптиз прошел своим порочным кругом,
Но это я по НТВ видал.

Утром проснулись, за окнами сумрак,
Дождик сечёт, но нам надо лететь,
Чуден Париж даже в хмурое утро,
Жаль, что не всё удалось посмотреть.

Завтрак в отеле был снова  стандартный:
Йогурт и масло, сырок и яйцо,
Свежая булка, стакан шоколада,
Только напротив чужое лицо.

Много туристов и говор немецкий,
Видно, вчера прикатили они.
В десять часов собираемся вместе,
Глазки у всех - светлячки и огни.

Вещи в автобус заброшены быстро,
Наша Колетта “мерси” говорит,
Слева - отель, сувениры и бистро,
Наш же автобус по трассе летит.

После дождя - изумрудная зелень,
Но одуванчики, где же вы, где?
За горизонтом нависшая темень,
Значит, гроза или ливень в Москве.

Аэропорт был приветлив со всеми,
Быстро сдаём свои вещи в багаж,
Если же что-то купить не успели,
Киньте вокруг свой внимательный глаз.

Здесь - от Кардена, а рядом - от Риччи,
Всюду парфюм, золотишко лежит,
Цены крутые: десятки и тыщи,
Смотрим, глазеем - и время бежит.

Личный досмотр мы прошли упрощенно,
В паспорте штамп получили ещё,
Радостно нам, ведь ударило солнце
Ласковым лучиком прямо в лицо.

Делаем фото и фильм доснимаем,
Кончилась пленка и очень нам жаль.
-Мы улетаем? Сейчас улетаем?-
И на лицо опустилась печаль.

Группа туристов проходит по залу,
Зорко смотрю и не верю глазам:
Это ж Кирьянова, я ж её знаю,
Гений учета направилась к нам.

-Зоя Васильевна, как там столица,
Солнце, мороз или ливень с грозой?
Ну а в Париж Вы насколько, надолго,
Командировка иль повод иной?

Сделали быстренько несколько снимков,
Надо ж на память оставить следы,
Надо на фото оставить улыбки,
Как же, в Париже ведь встретились мы.

ИЛ подрулил - наш родной аэробус,
Входим во чрево, находим места,
ИЛ по дорожке пошёл как автобус,
Чиста для взлета была полоса.

Зелень вокруг, только ямок немало,
Кролики серые прыгают тут,
Бурей взревели моторы на старте,
Мы в облаках через десять минут.

Тучи прорвав, устремляемся выше,
И засинелся вдали горизонт,
А под крылом белоснежные крыши,
Это - реальность, нисколько не сон.

Словно зимой и на лыжной прогулке
В солнечный ясный морозный денек...
Песня моторов протяжна и гулка,
Но вот навстречу летит огонек.

Что: НЛО или может ракета?
Нет, различаю другой самолёт,
Он далеко, бело-синего цвета,
Свой по маршруту проводит полёт.

Плотно покушав, дневник продолжаю.
Франкфурт, и Лейпциг, и Вильнюс прошли.
-Всем пристегнуться. Полет завершаем,
Голос раздался. Мы в тучи вошли.

В окна метёт белоснежная вьюга,
Очень красива и очень чиста,
Мерно ревут два мотора - два друга,
Но вниз рывок - и родные места.

Узкою лентой речушка под нами,
Дачи - халупки, вокруг парники,
Мусор лежит небольшими холмами-
Это ж Россия, как тут ни крути.

1996 г. Париж- Москва.