Круговорот. Посв. светлой памяти И. Царёва

Пришёл с февральской вьюгой снегопад,
И чёрной мантией пристроился снаружи.
Не знает он, что много лет подряд -
Клин клином выбивают злую стужу.

Я не отдам, что нажито давно, -
Там в куще Лихо и без покаяний.
Не спит сознание, ведь связано оно
С душой моей и долг перед Нирваной.

Пока во мне восход и трепет лун
И сны с надеждой юности далёкой.
Искусный и беспечный Кот-Баюн,
Не унесёт мечты на дно реки глубокой.

Но ты другой - твой мир навряд ли я пойму,
Здесь Монте-Роза в ледниках мороза.
И пламя на обветренном снегу,
И жизнь средь роз не оказалась розой.

Что ж радуйся, что разорвал тиски,
Всё, что ты нажил, как хозяин, прожил.
И в вечных поисках покоя, без тоски, -
До первых годовых колец ты дожил.

Дождинки студят даже красный чай,
Запеленённые в кустарниках истода.
Что нажил переходит с рода в рай,
Но только по веленью своего кода.

Что коды - ветерлинки иль слюда
И тайна по погоде вод с жалейкой.
Пробьётся к берегу прозрачная вода
И на свету Мерлин вдруг станет Бейкер.

Ты был по жизни пламенный поэт
И пережил и радости. и стужу.
И то, что нажил, и прожил за много лет,
Ты передал с поэзией наружу.

Поэзия, как Бог, и ты творец,
Пронзённой сердцевиной собрал крохи.
Взошёл душой на пламенный голец,
Испил воды, чтоб приумножить строки.

                Ветерлинки - авт. слезинки от дождя