Первая сотня

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ОКТЯБРЬ

4. ИСКУШЕНИЕ  ГОРДЫНЕЙ

Что такое гордыня – никто не знает,
только слабых гордыня ломает.
Она не рождается, не умирает,
она передается как знамя.

Это не скука, не раздражение, не поза.
Если это и маска,
то маска сумрачная и жестокая.

В слабых вселяя беспечность в битве,
сильных опаляя торжеством дела,
гордыня расколовшимся, яростным сердцем,
его кровью,
багряно рисует узоры на россыпях душ человеческих…

Гордыня – это мечта
о звездах, о гармонии, о счастье.
Мечта, как уже говорилось, яростная.
Следовательно, человеческая.

7. «КИТАЙСКАЯ» РОТА

Мы были
сиротами,
мы были
солдатами.

Добра мы
не ждали,
печали –
не ведали.

Пахали,
служили,
сидели,
стояли.

Обычно,
привычно
мы всё ж
выживали.

А в черные
дни –
на корню
погибали.
Как цвет
от мороза…
   1983 г., зима

8. ЯЗЫЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

Сначала идет серая галька,
покрываемая белой пеной,
рождающейся из разбитого стекла волны.
Потом идут зеленые волны,
которые шлет синее море.

Всё это уходит вдаль,
до дрожащей кромки горизонта,
где играют неясные тени,
чтобы превратиться из призрака в пароход.

Белесое небо, наливаясь голубизной,
взмывает восторженно над головой,
отталкиваясь от неровного лезвия гор.

Дальние горы окутаны дымкой, словно туманом,
ближние горы ярки и покрыты веселой листвой.
Меж темно-зеленых столпов-кипарисов
белеют скорлупки домов…

Но мощное тело горы
уже устремляется в море.
И всё начинается вновь.

Таково строение мира:
оно вертикально и хорошо закруглено.
В небе висит луна.
Одинокая чайка парит над тобой,
вытянувшись, как стрела.
   май 1983 г., после Ялты

9. ПРО ЛЕНИНГРАД
         Коле Кирковскому
         «Полнощных стран краса и диво…»
Немного мы поторопились, поспешили.
И как-то мимо – не туда! – мы проскочили.
Что нам осталось?  – Чистота
от постамента у Петра.

Еще осталась от проспектов прямота,
соборной выси глухота,
мостов ограда, ширь Невы, тенистость Сада
и свежий ветер (драбадан!), когда не надо.

Еще вы торопились спать,
а я – сквозь всполох в темном небе –
всё торопился разгадать
загадку – СЕВЕР!

Знаешь, я понял белые ночи!
Эту безумную четкость сумерек,
яркость того, что не может блестеть,
легкость того, что не может взлететь
(но это всё  – так, между прочим).

Еще остался там башмак,
часы, стакан, с полсотни денег…
Всё – получилось, но не так,
как мы хотели.
   1983 г.

11. СОН

Вновь в тяжком забытье
я вижу: голубое небо,
люди на лугу, трава…
А где-то в вышине
уж тянется, подобно журавлям,
железный караван.
Безмолвие причудливых машин
таит загадку.
Их невесомость, хрупкость, красота
рождают отвлеченные вопросы:
«Куда они летят? Зачем спешат?
И кто их ждет?»
И вдруг –
покрылось небо мириадом звезд!
Вот падают они!
И просветленье настает,
и в миг откинуты надежды все и страхи,
и до предела ясно, ЧТО грядет.
И пусто на душе.
…Уходит  в ночь
последний самолет
убииц наших.
   1984 г., зима
 
14. ТАРТАС

Запорошенная снегом
неширокая река.
Вдоль щетины тальника
вьется заячья тропа.

Это серенькое небо
не забыть мне никогда.
А кругом –
снега, снега…
   1985 г., зима

17. НА РОДИНЕ

Это  – моя родина,
горькое, как осина, счастье.
Низкое небо хмурится.
Больше уже не сладится,
больше уже не слюбится!

Всё это сгинуло, минуло,
всюду – вода талая.
Словно дитя малое,
плачет душа шалая.

А впрочем,
стоит ли печалиться?
Душа болит – так отпечалится!
Земля простит, когда отмаешься!

И всё же
больше уж – не слюбится.
И всё же
больше уж – не сладится.
   13.04.1987.

20.

Как сердце дрогнуло -
тебя увидел я.
Мне жить без Вас
никак не можно.
Но счастье было
так возможно!
О, донна Анна!
Гибну я!
   лето 1988 г.

21. ГДЕ ТЫ?

Почтовый ящик
глотает письма.
И нет ответа.
Стремительно проходит лето,
Скажи хоть –
где ты?
лето 1988 г.
 
22. О ЖИЗНИ И СМЕРТИ

Случайно смерти заглянул в глаза –
и не увидел ни черта!
Но неизбывная тоска
жестоко сердце оплела.
   Томск, окт. 1988 г.

25. ДРУГУ   ДЕТСТВА

Быть может, повезет,
и, выйдя в степь глухую,
услышу тихий шепот
неспешного дождя.
И дальний лай собак
в кромешной тьме
вот так же будет
сердце рвать на части
Тоской по детству…
Если повезет.
   1989 г.
 
28. ПРИЗНАНИЕ

Иногда
я тебя
вспоминаю.
И тогда
я думаю,
что…
И бегу
от пропасти
этой мысли.
Смешно!
Как непонятна
жизнь…
Напиши мне,
лапочка,
письмо!
   1990 г., зима.

30. ЦЕРКОВЬ ВОЗНЕСЕНИЯ В г. ТОМСКЕ

Но в синеву небес,
сквозь клочья грязных туч,
упрямо крест несет
измученный Исус.
   90-е гг.

31. СВОЙСТВО ПОЭЗИИ

Стихи
есть
постижение
стихии
   1990 г.

32. ИТОГИ ПРИВАТИЗАЦИИ

Вроде не было войны –
не ушел я от сумы.

33. НОЧЬ

За окном непроглядная тьма,
и угрюмо молчание ночи.
Меркнет призрачный свет фонаря,
полоненный неведомой тучей.
Пролетают машины, шумя,
рыщут черные личности где-то.
До чего ж эта ночь тяжела!
О, как трудно дождаться рассвета!
Ведь кругом – непроглядная мгла
(безнадежности? города? лета?).
   Барнаул, 31.05.1992.
 
36. ШУКШИНСКАЯ «КАЛИНА…»

В том балагане слезы покаянья,
коварство и любовь,
страдания и месть.
Там осени холодное дыханье.
Калина вызрела.
И ей уже не цвесть.
  окт.1994 г.

39. ИСХОД

Лед идет как войско на войну –
торопливой, бесконечной ратью.
Час грядет! Нет, он настал уже –
судный час, когда не до объятий...

Лед идет лавиной, всё круша,
Лазарем спешит на зов заклятья!
На высоких берегах Томи
жгут костры, ликуя, наши братья.
   Томск, 1997 г.
 
41. ВЕЧЕРНЯЯ ЗАРЯ В г. ТОМСКЕ

Солнцем рожденная, легкая, нежная, –
желтое,
желтое,
светлое,
светлое.

Звонкая, яркая, птице подобная, –
синее,
желтое,
красное,
темное.

Тихо тускнеет, соцветия комкая, –
синее,
синее,
красное,
черное.

И – исчезает полоской неясною, –
синее,
синее,
синее,
красное.
   Томск, апр.1997 г.

43. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Я так же, как и прежде, одинок,
и гладит солнце волосы лучами,
и ветер шлет мне пыль чужих дорог.
Я так же – даже больше! – одинок…
   1998 г.
 
47. ЖАЛОБА ЗАЙЦА

Там, за рекой, моя земля,
а здесь я всем чужой!

Там, за рекой, моя душа,
а здесь хоть волком вой!

Там, за рекой, кругом леса:
ищи меня, свищи!

Там, да не здесь – вот в чем беда!
Грусти, косой, грусти.
   окт. 1998 г.



ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МАТЬ

48. ПАМЯТИ ВИТАЛИЯ ВАСИЛЬЕВИЧА
 (ШИШКИНА)

Все осталось позади:
поле, ягоды, грибы.
   5.11.1998.

49. ВОСПОМИНАНИЕ О СОКРАТЕ

Он был чудак.
Он жил
не так.
 
51. ВОРОБЕЙ ЗИМОЙ

С виду – только перышки,
с боку – только крылышки.
В чем же держится душа
у такого молодца?
   29.11.1998.

52. МАТЬ

Схоронил я в нынче мать.
Можно выпить. Можно спать.
Схоронил ее далеко,
схоронил ее глубоко…

53. ОГЛЯДЫВАЯСЬ НАЗАД

Наверное, была весна.
Слепец не замечает рая!
В пустых мечтах изнемогая,
я жил за гранью бытия.
И далека была
весна.
   Н-ск, Затулинка, 16.01.1999.

54. ОТЕЦ

Я не помню
живого лица.
Помню рост
и одежды.
Светло-желтую
пижаму отца.
Ордена.
Красный гроб.
Черные ленты.
   25.01.1999
 
58. МАРТ

Словно волчьи клыки,
обнажились у тихой зимы
ледяные края
ноября.
   12.03.1999

59. У РАСПЯТИЯ

В деревянной церкви на Балтийской,
в полумраке низких потолков,
на кресте у светлого оконца
распят Не-имеющий-грехов.
Опрокинуты в страданье очи,
каплет кровь с тернового венца.
Пригвожденный – видишь, Авва Отче! –
чашу скорби выпил до конца.
Я смотрю в Его глаза – и вижу:
там такая боль затаена.
Голову клоню все ниже, ниже,
прозревая – в чем моя вина…
В деревянном храме на Балтийской,
в свете догорающего дня,
на кресте у скромного окошка
плачет Не-имеющий-греха.
   31.03.1999.

61. ОСКОЛКИ

То не воробей прилетел
на мое оконце,
то не крошки хлеба
сыплются из рук.
Горе – черным вороном  –
заслонило солнце,
слезы – белым пламенем –
брызнули вокруг…
   23.04.1999.

63. СЕРЕДИНА ЛЕТА

Голуби
над голубятней
праздничным салютом
реют,

Оставляя
в синем небе
белоснежных крыльев
трепет.
   Татарск, 19.07.1999.

64. ДРУГАЯ СТОРОНА

Раньше всё тянуло к югу,
раньше всё тянуло в город.
Неизведанные дали
как хотелось мне измерить!
А теперь – гляжу на север,
на родимую сторонку.
Лишь ее хочу увидеть,
лишь ее хочу проведать.
   5.08.1999.

68. ТЕРАКТ

Грянул взрыв. Вспорхнули
окна. Полетели, зазвенели…
Тех, кто это не поймет,
давит лестничный пролёт.
Наши дни так коротки.
Давят, давят потолки!
   19.09.1999.
 
71. ДИМИТРИЕВСКАЯ СУББОТА

Никогда не откроется дверь.
Никогда престарелая мать
хлопотливой любовью своей
мне не будет уже докучать.

Нам осталось ее догонять.
Мне осталось других доставать
бестолковой любовью моей.
И за мною захлопнется дверь.
   6.11.1999.



ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

72.

Таинственная
женская душа
непроницаема
под слоем «штукатурки»,
нарядов вороха
и мимикой лица.
Непроницаема –
и всё же хороша.
 
73.

Бог послал мне тебя в утешение
долгих дней прошлых лет, прошлых зим,
жизни всей, что прошла как мгновение.
Но про это я знаю один.
   14.11.1999.

79.

У меня никого, кроме вас, нет.
Я не жалуюсь – говорю, как есть.
Да и есть ли вы у меня?
В небе висит луна.
Разве она – моя?
   13.01.2000.
 
81. ФЕВРАЛЬ

– Сквозь темную вуаль
заснеженных берёз
что видишь ты  –
закаты иль рассветы?
Грядущую весну?
Сковавший всё мороз?
– Я вижу
обнаженность веток.
   27.01.2000.
 
84. НАЧАЛО ВЕСНЫ

Белопенная шапка снега,
а над ней – голубое небо.
Из-под снега – веткой дрожащей –
куст озябший тянется к счастью.
   2.03.2000.

85. СВЯТИТЕЛЬ

Тихон синими глазами, васильками,
исподлобья смотрит вдаль.
Тихон тихий – как младенец,
и ему Россию жаль.
   4.04.2000.
 
87. ЛЕДОХОД
         С.П. Семенову
Весна. Плывет
по речке лед.
Без сожалений провожаем,
оглядываясь вперед.
   9.04.2000.

93. ТРЕТЬЕМУ СПАСУ

Бог, похожий на Вову,
Бог, похожий на Шуру,
Всемогущий мой Боже,
на меня не похожий!

Сохрани меня, Боже!
Сохрани мою душу,
Бог, похожий на Вову,
Бог, похожий на Шуру!

Сохрани мою радость,
сохрани мою совесть,
Всемогущий мой Боже,
на меня не похожий!

Бог, похожий на Вову,
Бог, похожий на Шуру!
Исцели моё тело,
исцели мою душу.
 
95. НА ДНЕ
памяти моряков «Курска»
Всюду ночь, не видать ни зги,
в переборку хоть лбом стучи.
В брюхе атомного кита
тишина стоит, тишина.

Спи, моряк, спи.

Вас засасывает глубина,
вас затягивает тишина,
черной вьюгой кружится ил,
заметая твои мечты.

Спи, моряк, крепко спи.

В чреве атомного кита
холодна вода, холодна.
Страшный вес брони
тянет в центр земли.

Спи, моряк, крепко спи.

До рассвета – сто метров вверх,
но сказали: «Спасенных нет».
В чреве атомного кита
ночь длинна, да жизнь коротка.

Спи, моряк, спи.

В брюхе атомного кита
тишина стоит, тишина.
Спи, моряк, спи.
Спи, родной, спи.
   авг. 2000 г.

97. ЗАБЛУДШАЯ ДУША

Очнулась душа,
задышала,
запела.
Какое ей дело,
что жизнь
отшумела?
   9.09.2000.

98. ЗДРАВСТВУЙ, МИЛАЯ

Здравствуй, милая моя,
здравствуй, милая!
Годовщину счастливой любви
волчьим воем встречаю я.

Как запел бы я,
будь она несчастливая?
Здравствуй, милая моя.
Здравствуй, милая.
   23.09.2000.