Письмо сестре

Привет, сестричка! Вот пишу письмо,
Как ты меня об этом и просила,
Надеюсь у тебя всё хорошо,
И, дай то бог, чтоб так всегда и было!

Ты, сестра, говоришь, что я пью,
Что я очень ещё молодой,
И, что я себя просто сгублю
Это пьяной безумной гульбой.
Может быть ты права – я не знаю;
Я не знаю, как мне дальше жить,
Я давно в потёмках блуждаю  -
Заблудился и начал пить.
Жизнь не рай – это что-то другое,
То, что я не могу понять;
Наша жизнь – это что-то такое,
Что нельзя в словах описать.
Жизнь нельзя не понять, не измерить,
Даже если прожить целый век.
Нужно просто во что-то верить –
Только с верою жив человек.
Только я ни кому не верю,
Ни себе, ни людям, ни кому…
Кто вернёт мне эту потерю,
Что в душе обнажённой ношу?
Я любил, и я был любимым,
Я был принят таким, как есть,
Меня ласково звали милым –
То была не ложь и не лесть.
Но я сердце своё не послушал,
И метался, как ветер в ночи,
Что построил – сам же и разрушил,
И теперь мне хоть криком кричи.
Только толку в этом крике нету.
Кто меня услышит? Кто поймёт?
Кто залижет в сердце рану эту,
Что меня так мучает и жжёт?
И ничто назад не возвратится –
Чудеса бывают лишь во сне;
Остаётся только лишь напиться,
Что бы захлебнулась боль в вине.
Может быть, я всё это придумал –
Может, вовсе не было любви?
Может, обмануть кого, задумал,
Что бы объяснение найти?
Только вот себя-то не обманешь,
Хоть чего себе там говори…
Лишь сильнее душу себе ранишь –
От себя не скрыться, не уйти.
Только ты, любимая сестрица,
Не учи меня, как надо жить.
Я живу, как раненая птица –
Не летаю, но могу ходить.
Говорят, что всё со временем пройдёт,
Может быть, но, всё же, жду я чуда.
Вдруг оно меня не обойдёт -
Прилетит неведомо откуда?
И тогда воскресну снова я,
Буду счастлив, буду петь об этом,
Будут рядом все мои друзья
И, быть может, стану я поэтом.

                22 Февраля – 2 Марта 1997, Переселение