5. Второе определение ночной речи

Ночь. Человечество спит, обнявшись
с самим же собой, где в ночи обрящий
себе свою няшу, являет очерк
сплетённых коленей, конечностей, спин.
Ночь. Духота. Человечество спит,
забыв одиночек.

У неспящих есть многое. Круг от лампы.
И любому двуногому роль атланта –
неподъёмная ноша. В двухкомнатном небе
упираешься в стены бессонным взглядом,
чтоб не уплыли обои, мебель,
все те, кто рядом.

Потому речь ночная – река без русла,
на таком никаком, что неслышен русский
за подвинутым стулом, сверчками, каплей,
летящей в вечность. Так молвит тьма,
и у тьмы вырастают впотьмах слова,
как во тьме – эскадра.

То – корабли. И мы видим их с пирса.
То – корабли. Непрочтённый список
движим вслепую. Не снизив скорость,
в комнату входит огромный флот.
Тьма. Горький Стикс заполняет рот –
ночь обретает голос.

Голос? Всех тех, кто был днём безголосым.
Голос сбежавших, пожизненно-взрослых,
тех, кто проснётся ночью в Сапсане,
тех, кому вновь подниматься к семи,
кто не сумел ни друзей, ни семьи,
о ком умолчали СМИ –
полночь полна голосами.

Если не спишь, то уже их слышишь.
Их миллионы. О них не напишет
никто из всеобщего хора хип-хопа,
нечем закрыть бесконечную течь.
Чтобы хоть как-то спастись от потопа,
чтобы хоть как-то озвучить их вопль –
слушай ночную речь.
Все мы –
ночная
речь.