Вот я умру, весь мир уйдет со мной

Бедный мир еще не знает, - я умру,
Двести миллионов душ, и больше –
Все за мною. Каждый континент.
Они храбрее нас, и более невинны.
Им невдомек, - коль я ушел,
Они со мной идут.
Пусть здесь живут весельчаки,
Мечтатели, - у всех одна судьба –
Со мною в Лету тихо погружаться.
И не бояться
Больше ничего.
Безумный эгоист – я порчу все.
Я пальцами вдруг закрываю Солнце –
Зачем здесь Солнце, если нет меня??
Зачем другим так нежно светит?
С собой возьму я целую Аляску…
Но Франция пока что подождет –
Там правил Людовик,  от солнца – каменная  плоть.
Он симпатичен, смерть моя  не врет.
Пускай останется. И горло перережем Альбиону,
Россию-матушку еще сведу с ума.
Китай столкну я с пьедестала,
Австралии на грудь сложу кирпич. -
Надгробный камень.
Дам я пинка Японии. А греки?
Ведь Греция уже – в руинах,
Затоплена, торгуется с туристом.
Так пусть уходит вниз, со мной, на дно.
Ей это, право, ей-то право, все равно….
Во сне, вспотевший, я перевернусь,
И пожелаю Швецию с Испанией забрать,
Там учинив большие беспорядки.
Я заберу застреленных и павших,
Всех Гойи удивительных сынов.
Разрушу камни до основ,
И поселю на них цветы.
Предвестник вечной пустоты.
Когда придет команда «Стоп!»
И сердце остановится навек,
Великий Ра умрет, -
Во сне,  - как просто умирает человек.
И звезды я похороню
В волшебном, Вечном Сундуке,
Где Космос – страшной глубины.
Так будет смерть – страшней войны.
Послушай, мир, пусть будет честный страх
Дороже прежнего всего.
Когда я стану нездоров, -
То знай, что кровь
Твоя – отныне и мертва.
Живи честней, как прежде жил,
Тебя я постараюсь сохранить.
А нет, - не побоюсь
С собою взять тебя в дорогу.
Вот мой финал. Всему конец.
Сверните флаги, нужно уходить.
Представьте? Я застрелен и повержен.
Теперь весь мир не стоит ничего.
Довольно раны бередить.
Я больше телом не юнец,
Теченью времени подвержен.
Да будет так. И мир уйдет со мной,
Запомнив древнее проклятье.
Сжигает всё прощальный зной –
Все страны, лица, Землю… Хватит.

Рэй Брэдбери

Оригинал:

I DIE, SO DIES THE WORLD

Poor world that does not know its doom, the day I die.
Two hundred million pass within my hour of passing,
I take this continent with me into the grave.
They are most brave, all innocent, and do not know
That if I sink then they are next to go.
So in the hour of death they Good Times cheer
While I, mad egotist, ring in their Bad New Year.
The lands beyond my land are vast and bright,
Yet I with one sure hand put out their light.
I snuff Alaska, doubt Sun King’s France, slit Britain’s throat,
Promote old Mother Russia out of mind with one fell blink,
Shove China off a marble quarry brink,
Knock far Australia down and place its stone,
Kick Japan in my stride. Greece? Quickly flown.
I’ll make it fly and fall, as will green Eire,
Turn in my sweating dream, I’ll Spain despair,
Shoot Goya’s children dead, rack Sweden’s sons,
Crack flowers and farms and towns with sunset guns.
When my heart stops, the great Ra drowns in sleep,
I bury all the stars in Cosmic Deep.
So, listen, world, be warned, know honest dread.
When I grow sick, that day your blood is dead.
Behave yourself, I’ll stick and let you live.
But misbehave, I’ll take what now I give.
That is the end and all. Your flags are furled…
If I am shot and dropped? So ends your world.