Рукужала, Кукарача и вальс-Бостон

 
Я - ребёнок поздний, и как кажется родителям, талантливый. Эту их уверенность поддерживает дочь соседки тети Муры. Люся учится на артистку и в талантах знает толк. По её совету меня отдали в балетную школу при Доме учителя. А скоро я стану учиться игре на фортепиано. Мне только пять с половиной лет, но мы с Люсей дружим на равных. Наша взрослая дружба началась в холодный осенний день. Мне впервые удалили молочный зуб. Доктор в зубном кабинете шепнула мне на ухо:
- Мороженого сможешь кушать сколько захочешь. Поспи немного, и болеть перестанет.
На этих условиях я согласилась спать днём. Но когда проснулась, обнаружила, что одна дома. Я не испугалась, а решила пойти на поиски мамы. Надела фланелевый лифчик с пришитыми к нему резинками. С трудом пристегнула чулки, накинула вязаное платьице и пальто. Но выйти на улицу не смогла, оказалось, что дверь снаружи заперта на замок. На улице уже темнело, часы на стене громко тикали, медленно передвигая стрелки, а мама всё не шла. Мне стало страшно и обидно. Я зажгла свет, влезла на подоконник и принялась кричать в форточку в надежде, что мама меня услышит и вернётся.
Мои призывы услышала Люся. Кутаясь в пуховую шаль, она подошла к окну, которое было близко к земле, и, улыбаясь, спросила:
- Думаешь, мама тебя в магазине услышит? Она ушла отмечаться в очереди на покупку пианино. День отметки нельзя пропустить, а то вычеркнут, понимаешь?
Я понимала, но всё равно одна оставаться не хотела. И тогда Люся придумала забрать меня к себе. Чтобы пролезть в форточку сначала пришлось снять пальто, а потом и платье. Оно цеплялось то пуговками, то кармашками. Так в одном фланелевом лифчике, тёплых рейтузах, без обуви, с поцарапанными локтями я оказалась в гостях у Люси. Ну не ходить же ребёнку в таком виде! Люся сняла с себя шаль, обмотала ею меня и завязала сзади большим розовым бантом. Получилось пышное бальное платье. А что делают на балу? Ясно, танцуют. Люся поставила на проигрыватель большую чёрную пластинку и сказала:
- Будем танцевать вальс-бостон. Как ты знаешь, он отличается счётом.
Я уверенно кивнула. Не признаваться же, что я ещё не научилась обычному вальсу. В балетном классе мы танцевали только польку бабочек и марш гномов. Мы приняли позу вальсирующих – я на цыпочках, а Люся чуть присев - и она повела меня, приговаривая: раз, два три, поворот. Раз, два, три, шаг назад. Раз, два, три, шаг вперёд. Я быстро усваивала движения. Мы ещё раз поставили пластинку и снова закружились в вальсе.
В хорошем настроении Люся запела модную в то время песенку:
Как красивы над Волгой закаты,
    Ты меня провожала в солдаты….
    - Люся, скажи, разве девушек так зовут – Рукужала? – спросила я, когда Люся допела.
   - Как ты говоришь? - не поняла Люся.
   - Ну, вот же и по радио так поют: «Ты меня провожала в солдаты, Рукужала, провожала». Люся в недоумении задумалась, а я решила прояснить ещё одно странное имя. В хоре, куда ходили все ученики музыкальных классов, мы пели бодрую песенку про Хлебастою. И я честно призналась Люсе, что не знаю кто эта Хлебастоя и почему она высокая, как лес?
Люся упала на диван и захохотала, держась за живот. Я не понимала, почему она смеётся.
Вволю насмеявшись, Люся поцеловала меня в нос и легко разъяснила мои сомнения.
Девушка, провожая солдата, жала ему руку на прощание - «руку жала, провожала», а таинственная Хлебастоя оказалась пшеницей, что в народе звалась – хлеба. «Хлеба стоят, как лес высокий в сиянье солнца золотом». Всё просто: тексты песен писали мелом на доске, а я учила их со слуха, потому, что письменные буквы читать ещё не умела.
     Когда меня нашла мама, мы с Люсей увешанные бусами, как туземцы кружили вокруг стола в ритмичном танце, и громко распевали:
   - Я Кукарача, я Кукарача…., я не заплачу…..
Благодаря моей соседке Люсе я научилась легко двигаться под разную музыку. А, повзрослев, получала призы в танцевальных конкурсах на любом вечере.