9. Первые стихи

История одного человечества.


Марк Орлис.


Первые стихи.






2016 г




Собрание сочинений
в 99 томах.  Том 9-ый.




         МАЯК.

На высоком каменном утёсе
Он стоит за горизонтом вод.
И манит, и плыть по курсу просит,
И сердца бесстрашные влечёт.

«Ты не бойся непроглядной ночи,
В утлой лодке в дальний путь спеша!»
И весёлым сочетаньем точек
И тире живёт его душа.

«Сохраняйте молодыми души!»
Призывает страждущих маяк.
И ничто тревоги не потушит,
Если жизнь ты прожил кое-как.

Умереть удобнее в постели,
Окружённым лестью и тряпьём.
Но доплыть нам хочется до цели
В лодке продырявленной копьём.

На высоком каменном утёсе
Он стоит у горизонта вод.
И манит, и плыть по курсу просит,
И сердца бесстрашные влечёт.

6 ноября 1975 г.


    ДРУЖБА.

Когда мой друг меня предал
От зависти, других причин не знаю,
То пусть он совершенство, идеал,
Его я проклинаю.

Но если он останется при мне
Лишь для того,
Чтоб совершить злодейство,
Не учиняя подлости извне,
Я дважды прокляну
Такое лиходейство.

А если он однажды загрустит,
Узнав невольно о моей удаче,
И скажет: «Ты меня, мой друг, прости,
Но я тебе завидую».
Я плачу.

13 декабря 1987 г.


М   А   Р   И   Н   А.

1
Рассвет. В окне мелькают розы.
И карандаш в моей руке.
И тихо, тихо льются слёзы.
Строка к строке. Строка к строке.

2
Зачем душа святое семя
В гранит мечты спешит стереть?
Зачем мы строго судим время?
Зачем готовы умереть?..

3
Буду вас я, как ни странно,
Караулить, леденея,
Дорогая донна Анна,
До заутреннего свея.

Я забуду все печали,
Все победы, все сраженья,
Только б вы меня встречали
Глаз мучительных движеньем.

Только б пыл мой оценили.
И робея, и бледнея,
Нежным сердцем одарили
До заутреннего свея.

           4
И на сотни тысяч вёрст
Хватит мне отваги,
Чтоб моих желаний горсть
На листке бумаги

И размножить, и раздать
Для святого чтенья.
Ах, как хочется страдать
Сутью предпочтенья!

    5
Не к лицу тебе быть довольной
Жизнью в роскоши и в тряпье.
Быть тебе бесконечно вольной,
Быть у смерти тебе на копье.

И твоё недовольство важнее
Самых высших земных наград.
Сердце любит тогда нежнее,
Если звёзды в душе горят.

Звёзды прошлого, звёзды былого,
Звёзды вечности. Вечности свет!
И как будто бы снова и снова
Льётся свет от того, чего нет.

              6
Чтоб быть не одинокой
Среди вселенских битв,
Неси свой крест высоко
От мести и обид.

И грусть души вселенской,
И жар любви  -  в тебе.
В твоей натуре женской,
Не гибнущей в борьбе.


7
Возьми цветок, вдохни глоток
Живого вертограда.
И пригуби ещё чуток.
И ничего не надо.

И ты сгоришь, и догоришь
Частицей пылкой ада.
И в этом весь любви барыш.
И ничего не надо.

    8
Крепчала буря. Бездна злилась.
Но руль не выплывал с глубин.
И ты восторженно молилась.
И вечер вспыхнул как рубин.

Не умолкали в небе громы.
Блестели в зареве огни.
С тобою вышли мы из дома.
И были в мире мы одни.

     9
Тихо, тихо льётся
Песенный напев.
Ах, как грусть смеётся!
Как хорош припев.

Отчего ж на части
Разрывает грудь?
Отчего мне счастье
Не даёт уснуть?

Над землёю вечер
Ели серебрит.
Оживает ветер,
Зарево горит.

Песня душу лечит,
Нету в ней потерь.
Почему так ветер
Постучался в дверь?

И легко поётся,
И хорош запев.
Тихо, тихо льётся
Песенный напев.

         10
Завтра не вижу. И нет настоящего.
Так тяжело!.. Вековая тоска.
Что же случилось?.. Неужто вчерашнее
Это и всё?
Навсегда...
На века...


   СТАНСЫ.

1
Не считайте тех не умными,
Кто залез на Эверест.
Будьте радостными, шумными.
На тоске поставьте крест.

Молоко тогда лишь нравится,
Если сена накосил.
Если встретилась красавица,
Не жалейте слов и сил.

И гасите жар пожарища.
И любите молодёжь.
Предков помните, пожалуйста.
Отличить умейте ложь.

Будьте радостными, шумными,
На тоске поставьте крест.
Не считайте тех неумными,
Кто залез на Эверест.



           2
О, миг добра и неги!..
Песчаный берег. Двадцать лет...
В любви неумолимом беге
Всё утекло, возврата нет.

А ночь, как прежде, пахнет морем.
Как прежде, лунный серп блестит.
Всё те же в тёмном небе зори.
И только синий снег хрустит.

3
Умереть бы в двадцать восемь.
Ну, хотя бы в тридцать пять.
Да вот сердце не выносит
Муки творчества опять

Вот уж нам за девяносто.
Ну, а ты взгляни в глаза.
Ах, не просто, ах, не просто!
В них и радость, и слеза.

Умереть бы. Ну, хотя бы
На часок покинуть свет.
Был бы Богом я. Ох, я бы!..
Да не Бог я. Я поэт.


        ПОЭТ.

Он не соврёт и не слукавит,
И в час тяжёлый не оставит,
Поможет в горе устоять,
И в миг любви не воссиять.

Он вас излечит от гордыни,
И помешает праздно жить.
И сердце ваше не остынет,
Когда он будет вам служить.

10 ноября 1966 г.

КАК Я ХОРОНИЛ ОТЦА.

Мы везли его в автобусе.
Он был худенький, бледный,
С головой перевязанной платком,
Придерживающим его
Не пожелавший закрываться рот.

Сам он лежал в гробу,
Всё время поворачивая голову
То в одну, то в другую сторону,
Как бы говоря: «Нет, нет! Я не хочу».

В пути я бодрился и шутил.
Был ясный солнечный день.
Отец мой умер ровно через 70 лет
После начала первой мировой войны
На 85 году жизни.

На кладбище четыре парня
Быстро заколотили гроб
И опустили его в могилу.
Мой старший брат
Дал им денег на водку.

Потом ко мне подошла убогая старушка
И испросила разрешение помолиться
За упокой души усопшего.

Я разрешил…
Посмотрев на меня,
И не дождавшись вознаграждения,
Она спросила:
«А как его звали?»
Я ответил.
И тут её будто обожгло.
И с возгласом «еврей»
Она бросилась бежать.

А я подумал:
«Видимо, это последнее
Недоброе слово
Сказанное в адрес
Моего бедного отца».

На обратном пути я думал о смерти…
«А всё-таки прекрасную жизнь
Прожил мой отец»,  -  заключил я.

А потом мы выпили за упокой его души.

Когда-то ещё ребёнком
Я мечтал вырасти и стать взрослым
И освободиться от опеки родителей.

И вот я свободен.
Но что-то не почувствовал я
Радости и теперь.

2 сентября 1984 г.


СМЕРТЬ ПОЭТА.

Буками забученный,
Звуками зазвученный,
Муками замученный
Умирал поэт.

Нервы иссобачены,
Штрафы не заплачены,
Все друзья утрачены
И признанья нет.

11 мая 1973 г.


ТЕЛА И ДУШИ.

«Нет, не напрасен наш полёт»,  -
Сказали души.
«Дождь идёт»,  -
Тела бездушные сказали,
И молча дальше побрели,
И ничего не осязали,
И в помещение вошли.

7 июня 1980 г.

*
Туда, где юности весна,
Иду я с тихой грустью и печалью.
Там мирный свет льёт мудрая луна,
Вставая за высокой далью.

Заря молчит. И тихо меркнет день,
Густую рощу обхватив в объятья.
Тревожно дремлет у дороги пень.
И юный клён, разнаряжённый в платья,

Обозревает бег весёлых туч.
И птиц летящих серебрится стая.
И солнце, уронив вечерний луч,
Страницы жизни трепетно листая,

Бросает их то в свет, то в тень.
И затухает утомлённый день.

5 мая 1980 г.

*
Кичится предыстория людей.
Рождаются идеи и герои.
Но что в том толку от героев и идей,
Когда не удаётся изменить людей,
И есть антисемиты и изгои.

Как долго будет длиться этот бред!
Порядка нет и мира нет.
Но всё же есть ещё надежда,
Что станет образованным невежда

И гениальный миру явится поэт.

6 декабря 1968 г.

          *
Старость наступившая
В стёганке поношенной
На траве заброшенной
Пеленала боль.

А весна цветущая,
Весело поющая,
Огурец жующая,
Уронила соль.

17 апреля 1966 г.


ПОЭТ И ЧЕЛОВЕЧЕСТВО.

Поэты всех былых веков
И моего столетия,
Не убоясь земных оков,
Полезное советуют.

А человечество идёт
Своим путём. И ссадины
Оно безжалостно кладёт
На тех, кто выше впадины.

Оно как идол. В нём ума  -
Не то чтоб слишком грамотно.
Оно  -  пятимильярдный маг
С шифрованной программою.

Уж затвердели кости ног,
Походка намечается.
Вот если б мозг ещё помог!..
Но мозг не получается!

Питают без обиняков
Натруженость скелетия
Поэты всех былых веков,
И моего столетия.

29 мая 1969 г.

    *
Красавице нежной
Писал я небрежно
Признания строчки
На белом листочке.

Ответ уж получен.
Он сладок и звучен:
«Я буду в беседке
У вашей соседки».

*
Ой, как больно пчела укусила!
И, заметьте, всё та же пчела,
У которой огромная сила
И полезные людям дела.


        ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ.

Была ли первою моя любовь,
Когда впервые я о ней узнал?
Я помню  -  закипала в жилах кровь,
Любви неопытной сигнал.

Я жду любовь уже в который раз.
Ту, первую… Тот первый час,
Что не умрёт во мне, и будет жить, хотя
Мы с ней расстались некогда шутя.

1 декабря 1967 г.




         ТУМАННАЯ РОЩА.

За свинцовою гладью небесною
Золотится живительный луч.
И Земля расцветает прелестною
И окутанной таинством туч.

И мечта, не желая покоя,
Оторвавшись от вечных петель,
Закружилась. И там, за рекою,
Опустилась в ветвистую ель.

И вздохнула туманная роща
О поляне, что сплошь заросла.
И была  и роднее, и проще,
И милей, и светлее была.

И земля расцветала прелестной
И окутанной таинством туч.
И по глади свинцовой, небесной
Золотился живительный луч.

6 июня 1977 г.


*
О, как дышала тишина!
А как в лугу томились травы!
Была торжественной Луна
У неразгаданной дубравы.

Взволнованною ты была.
И я любил тебя безмерно!
И отлетела ночи мгла,
О нас задумавшись наверно.

Теперь всё это позади.
Но память воскрешает нежно
Тепло взволнованной груди
И поцелуя неизбежность.

Была торжественной Луна
У неразгаданной дубравы.
Ах, как дышала тишина!..
О, как в лугу томились травы!

8 июня 1977 г.


        В ЛОДКЕ.

Утро дышало. Высокие свечи
Белых берёз золотились в заре.
Слушая странные дальние речи,
Ночь утонула в реки серебре.

Выплыл я рано. В просторах туманных
Лодка моя и скользит, и скользит.
В тихом кружении благоуханном
Радость сквозь грусть ожиданья сквозит.

Также был берег высок и прекрасен.
Счастье и ночь обнимали меня.
Образ любимой мне дорог и ясен.
Сердце забилось, скорбя и маня.

Не постарело и хочет, как прежде,
В тщетной надежде покой обрести
Бедное сердце. Сердце в надежде
Бейся!.. А нежность былую прости.

7 июня 1977 г.


МЕЛОДИЯ ЛЮБВИ.

Уж роса на лес ложилась,
Угасала уж заря.
Моня с Соней, так сложилось,
Ничего не говоря,

Выходили и встречались
На лужайке у реки.
И подолгу целовались,
На решения легки.

Приходя на встречу, Соня
Собирала в спелой ржи
Васильки. И Моня Соню
Целовал без зла и лжи.

И смеялась Соня звонко,
Моню весело обняв.
И шумел заре вдогонку
Мелодичный шум дубрав.

Подпевая песне чудной,
Проносились облака.
И тоске пустой и нудной
Тут не верила река.

Соня смех на миг прервала,
Моню за руку взяла
И едва дыша сказала:
«Я всегда тебя ждала!»

Над землёю солнце ходит.
Звёзды блещут в небесах.
Моня с Соней не приходят
На лужайку. А в лесах

Не слышны уж больше песни.
Шутки-пляски не видны.
Гетто на высоком месте.
Моня с Соней казнены.

Счастье Мони не сложилось,
Между нами говоря.
А заря на лес ложилась,
Ярким пламенем горя.

Тут и Мотя, и Полина,
Дядя Мордух и Арон.
Всё в крови. Земля как глина.
И тревожный крик ворон.

14 августа 1989 г.

    *
Я же был верен тебе.
Я же тебя любил.
Что же теперь не уверен в себе?
Что же, я всё забыл?..

Я претерпел оскорблений поток
И океан клеветы.
Разве для верности кончился срок?..
Разве?.. Но веришь ли ты?!..

12 мая 1964 г.
гор. Минск.

*
По вопросу жизни личной
Я какой-то безразличный
С некоторых пор.

Помню, я влюбился в Нелли.
Годы в муке пролетели.
Оказалось  -  вздор.

А теперь люблю Людмилу.
И она в меня влюбилась,
Кажется, навек.

Но её-то я оставлю.
И страдать её заставлю.
Я ведь человек.

25 мая 1964 г.
гор. Вильнюс.



         *
Ели долго скрипели.
Потом они тихо пели.
Потом они застонали.
Покоя они не знали.
Они рассказать хотели
О том, что Оля в поле.
И молча об этом пели.
И только потом у Коли
Волосы поседели.
Любил он бывать у Оли…
Буквально на той неделе.

13 июля 1964 г.

ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР.

«Вы знаете, наш пионервожатый
Из лагеря «Дружба», что возле Москвы,
До сих пор ещё не женатый,
И с нами в общении он на вы.

И вы согласны?.. Это верно?..
А вот у меня в четырнадцать лет
Характер капризный, несносный, скверный.
И близкого друга пока ещё нет.

А мама моя. Миловидова Настя.
Она с семнадцати лет вдова…
В самом деле!.. Какое счастье!..
И вы не забудете эти слова?..

15 августа 1964 г.
гор. Минск.

*
Подумаешь, дочь художника!
Какая запретная страсть!
Случайно влюбилась в сапожника.
Сапожником увлеклась.

И мать, и отец, художники.
На дочь наложили запрет.
«Ты что, захотела в сапожники?»
И молвили грозно: «Нет!»

Подумаешь, дочь художника!
Подумаешь грозное: нет.
Она полюбила сапожника.
А он оказался поэт.

17 августа 1964 г.
гор. Минск.


*
Всё вокруг нам говорит об этом.
И об этом говорят цветы.
С первых дней весны
До поздних летом
В людях обостряются мечты.

Собирай мгновения в букеты,
Получай весенние цветы.
И пиши любовные сонеты.
И иди. И будешь принят ты.

29 июля 1964 г.
гор. Минск.

*
«Ну, Наталья Петровна!..»
«Ой, нет. Не могу.
Я вам очень, очень сочувствую».
«Ну, Наталья Петровна,
В каком то веку
Забывали, что муж отсутствует.
Ну, Наталья Петровна!..»
«Нет, нет. Ни за что!
Что вы, что вы, какие чувства!
Изменять благоверному
Только за то,
Что он где-то?..
Ну, это ж кощунство!»

«Ну, Наталья Петровна!»
«Ну что же?.. Ну что?!..
Ох, какой же вы, право, упрямый!..
Заходите… Снимите хотя бы пальто!
Да куда же вы!..
Вверх и направо».

8 сентября 1964 г.
гор. Минск


          *
Трудно описать горе,
Радость описать проще.
Радость  -  кораблём в море.
Горе  -  обухом в площадь.

Юность не всегда брызжет.
Свежесть  -  не вино в литре.
Время и металл выжжет.
Время и гранит вытрет.

Трудно описать горе,
Радость описать проще.
Радость  -  кораблём в море.
Горе  -  обухом в площадь.

16 сентября 1964 г.
гор. Минск.


ОТКРОВЕНИЕ.

«Мне папа подарил колонковые кисти.
И я горжусь отцом. Он очень умный.
Он с виду иногда немножечко ершистый,
Но сердцем весельчак и балагур безумный.

Мне папа говорит, что у него надежда
На то, что я смогу увидеть в жизни много.
Он говорит, что я прилежна.
И широка передо мной дорога.

Он говорит, что он, не будь меня на свете,
Покончил бы с собой, нарисовав берёзы.
Но так он на вопрос мой мне и не ответил:
«А почему у мамы на лице всё время слёзы?»

И он влюблён в меня.
Любил он прежде маму.
А я теперь как мать. Так говорит он вечно.
А в выходной он к нам привёл чужую даму.
И мама, помолчав, сказала: «Бессердечный».

Мне папа подарил колонковые кисти.
И я горжусь отцом. Он очень умный.
Он с виду иногда немножечко ершистый.
Но сердцем весельчак и балагур безумный».

16 сентября 1964 г.
гор. Минск.

       *
Когда протираешь глобус от пыли,
Пыль поглощается тряпкой влажной.
Помещики были? Буржуи были?
Да многие были! Но это ли важно.

Когда протираешь глобус от пыли,
Пыль проникает в зазоры и щели.
Помещики были? Буржуи были?
Их нет. А чиновники вот уцелели.

17 сентября 1964 г.
гор. Минск.

*
«Место отстоя пива».  -
Слышишь, звучит красиво.
«Место отлёжа раков».  -
Как-то звучит двояко.

«Место откуса воблы».  -
Чувствуешь? Выпад злобный.
«Место отстоя пива».  -
Здорово! Очень красиво!

17 сентября 1964 г.
гор. Минск.

       *
Жизнь проверяй не по количеству званий,
Приобретённых за годы службы.
Жизнь проверяй по качеству знаний
И по прочности дружбы.

Пойди на вокзал ночью.
Людей посмотри не вымытых.
Увидишь жизнь воочию.
Не спи, и поймёшь: жив ты?

Запеленай ребёнка
На твёрдом полу вокзальном.
Сделай ещё что-нибудь,
Так, без указаний.

Если ты всем нужен,
Сделай всё, что нужно.
И иди себе спать утром
Спокойно и супружно.

Людей посмотрел не вымытых?
Жизнь увидал в уровень?
Подумай теперь, жив ты
Или давно уже умер.

18 сентября 1964 г.
гор. Минск.

        *
В лужу плюх  -  лежит.
Так тебе и надо.
О! Другой бежит.
На губах помада.

Это пешеход.
Он бывает дамой.
Самый тихий ход
В луже и у трама.

Водовоз ползёт,
Поливает лужу.
Вот уж не везёт,
План ведь тоже нужен.

Капли щебеча
Выбивают дроби.
Площадь Ильича.
Дождь погоду гробит.

22 сентября 1964 г.
гор. Минск.

          *
Два пятна  -  два окна.
А стена не видна.
Две квадратных Луны
В чёрном небе стены.

На одной  -  лунный свет.
На другой  -  мой сосед.
В свете первой Луны
Чёткий профиль жены.

Вот она гасит свет.
И мгновенно сосед
Пробирается к ней
Через темень дверей.

Через тьму потолка
Проникает рука,
Раскрывает постель.
Всё!.. Достигнута цель.

Я не в силах стоять.
Видно, надо бежать!
Я спасу нашу честь.
Где же ключ? Вот он. Есть...

И не видя себя,
И не чувствуя ног,
Я спасаю тебя
От разлук и тревог.

Я не еду в Москву,
Я останусь с тобой,
Я тобою живу,
Я наполнен тобой.

А в соседнем окне
Не горел ночью свет.
Нет окна на стене,
И придуман сосед.

Я целую тебя.
Я любуюсь тобой.
Я ревную, любя.
И воюю с собой.

22 сентября 1964 г.
гор. Минск.

*
«Что ж ты плачешь, глупый мальчик!
Грязью вымазал висок».
Затоптали одуванчик
В мокрый илистый песок.

23 сентября 1964 г.
гор. Минск.

        *
Луна осторожно крадётся в зенит,
Чуть-чуть наклонилась вправо.
Наверно, замёрз. В ухе звенит.
И лужа моргает лукаво.

Трава на клумбе тихо дрожит,
Деревья молчат в испуге.
Прожектор по памятнику бежит,
Качает башкой на досуге.

Никто мне не может сегодня помочь.
А полночь всё ближе, ближе.
Ну что ж, поброжу ещё одну ночь.
А завтра тебя увижу.

23 сентября 1964 г.
гор. Минск.

        *
Спит моя муза, спит.
Нечего ей пропеть.
А время беспечно летит.
А сколько нужно успеть!

А сколько красавиц-берёз
Нуждаются в трепете слов?
А сколько безумных стрекоз?
А сколько горячих голов?

И все с нетерпением ждут
Больших поэтических снов.
А сны не идут, не идут,
И нет исцеляющих слов.

25 сентября 1964 г.
гор. Минск.

*
Раздумья, становясь мечтами,
Волненьем наполняют грудь.
И лишь могу сравнить с цветами
Я эту ласковую грусть.


Так вянут лепестки тюльпанов,
Так отцветает летний сад.
Так от любимых рано-рано
Уносят милый сердцу взгляд.

         *
Перенести можно всё:
Болезнь, конфуз, неловкость.
Но как перенести
В развитии остановку?

Жил человек, мужал, рос.
Потом повернулся неловко.
Споткнулся. Разбил себе нос.
Выходит  -  остановка.

Царский режим, тюрьма, стена.
«Товсь!.. Пли!»  -  винтовка.
Люди к высокой цели шли.
Выходит  -  остановка.

Утром на работу спешу,
Опаздывать как-то неловко.
Подбегаю к перекрёстку, гляжу:
«Перенесена остановка».

«Остановка перенесена!»
Звучит обыденно, просто.
Раньше здесь была она,
А теперь за перекрёстком.

И у нас в стране выставляли к стене,
И у нас была остановка.
Вот почему так радостно мне,
Когда я читаю на нашей стене:
«Перенесена остановка».

29 сентября 1964 г.
гор. Минск.


           *
Парня искалечил недуг.
Парню ногу выкрутило.
Но у него был друг,
Хорошая девушка.

Ничего особенного.
Обыкновенная стройная красавица.
Любого оперного, даже Собинова,
Была б достойна. И мне нравится.

Идёт по улице и улыбается.
Но что-то большее
Во взгляде вдумчивом.
А с нею юноша. Слегка сгибается.
Недугом мучимый. А небо с тучами.

И счастливы оба и веселы.
А я на них насмотреться не мог.
Меня спросили бы, и я бы ответил:
«Мне нужен друг. И не нужно мне ног».

3 октября 1964 г.
гор. Минск.

        *
В тишине заоконной,
В серый будничный день,
У околицы сонной
Размечтался плетень.

«Ах, мне б чьей-то заботой
Починили б столбы!..
Эх, мне б к этим воротам
Знать тропинку судьбы!»

*
В глубине аллеи, в парке, ночью,
Веселы, милы и жарки очи!

Над землёй туманы едки, скачут.
Три берёзки, три соседки, плачут.

Ты замёрзла. Ты уснула. Губы.
А луна к тебе прильнула... Любит...

Веселы, милы и жарки очи
В глубине аллеи, в парке, ночью.

13 октября 1964 г

*
Умба, умба, умба, умба.
Гармонист играет польку.
Умба, умба, умба, умба.
Гармонист играет вальс.

Умба, умба, умба, умба.
Гармонист играет румбу.
Умба, умба, умба, умба.
Нету дел ему до вас.

31 октября 1964 г.
гор. Минск.

      *
Лукаво улыбаясь
И почёсывая затылок,
По земле шёл человек.
Он уверенно переступал
С материка на материк.
Потом остановился,
Посмотрел по сторонам
И сделал шаг в Космос.

30 октября 1964 г.
гор. Минск.

          *
«Подожди немножко!»
Выпускница с книжкой
В школьное окошко
Ласково кричит.

«Подожду, конечно,  -
Думает парнишка.  -
Ждал гораздо больше».

Парня звали Мишкой.

31 октября 1964 г.
гор. Минск.

         *
Я приду к тебе в полночь.
У костра подожди.
Если любишь и помнишь,
Ты ко мне подойди.

Я потребую ночью
Подтвержденья любви.
Если веришь мне очень,
Дорогим не зови.

Я скажу тебе скупо:
«Клятвой будет огонь!»
Очень глупо поступишь,
Если вступишь ногой.

А сумеешь с презреньем
Посмотреть на меня,
Разлетятся сомненья
У ночного огня.

7 ноября 1964 г.

*
Я стою и о чём-то думаю.
Да и ты загрустила совсем.
Наконец, прервала ты мечту мою.
«Сколько времени?»  -  «Ровно семь».

И, вздыхая, ты что-то важное
Странным голосом говоришь.
И мечта моя бумажная
Исчезает за рёбрами крыш.

И, касаясь плеча радетельно,
Добавляешь: «Ну что ж, пиши.
А сообщать обо мне родителям
Ты, пожалуйста, не спеши».

И опять я о чём-то думаю.
Да и ты загрустила совсем.
Наконец прервала ты мечту мою.
«Сколько времени?»  -  «Ровно семь».

9 ноября 1964 г.
гор. Минск.


ДИАЛОГ.

«Зря мы думаем, что век
Очень строгих любит.
Вы серьёзный человек?..
Это вас погубит».

«Ах, уж эта молодёжь!
Только зубоскалит».
«Но, позвольте, а кого ж
В Космос запускали?»

12 ноября 1964 г.
гор. Минск.

        *
Разошлись родители,
Разошлись совсем.
Разошлись решительно
Утром, ровно в семь.

А сошлись родители
Снова ровно в пять.
Ссорятся родители,
Ссорятся опять.

1 декабря 1964 г.
гор. Минск.

         *
Похожу я, поброжу я,
Поищу тебя по свету.
Никому не расскажу я
Про мою задумку эту.

Неужели этой песни
Не узнаешь никогда ты?..
Если мы не будем вместе,
Я останусь не женатым.

Не найду тебя на свете,
Полечу куда-то выше.
Неужели строчки эти
Никогда ты не услышишь?

Похожу я, поброжу я
По земле обетованной.
Никому не расскажу я
О тебе, моей желанной.

5 декабря 1964 г.
гор. Минск.

           *
Когда человека любят,
Это уже хорошо.
За что бы его не любили:
За то, что полмира прошёл,

За то, что построил плотину,
За то, что ребёнка родил,
За то, что жалеет скотину,
За то, что в атаку ходил,

За то, что он просто людям
Желает лучших дней,
За то, что он просто любит,
И думает только о ней.

За то, что и в горе не дрогнул
И, выстояв, дальше пошёл.
Когда человека любят,
Это уже хорошо.

13 декабря 1964 г.
гор. Минск.

*
Я ел селёдку и картошку
И на огонь в печи смотрел.
Потом твою я гладил кошку,
Потом тебе я руки грел.

Потом мне, странно, показалось,
Что где-то человек кричал.
А ты загадочно смеялась.
А я сконфуженно молчал.

Потом мы лампу потушили.
Потом погас в печи огонь.
Сказал тебе я: «Жили-были».
И взял в свою твою ладонь.

И ты сказала: «Жили-были».
И посмотрела мне в глаза.
И мы друг друга полюбили.

В сарае блеяла коза.

10 декабря 1964 г.
гор. Минск.

       МИРАЖ.

Я тебя увидал и, как бешеный,
Побежал, чтобы взять карандаш.
А вернулся надеждой утешенный,
Но уже растворился мираж.

14 декабря 1964 г.
гор. Минск.


           СМЕРТЬ ПОЭТА.

Погиб поэт, невольник чести.
Пал оклеветанный молвой.
С свинцом в груди и с жаждой мести,
Поникнув гордой головой.
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид.
Восстал он против мнений света.

И как ни странно, но за это
Он будет вечно знаменит.

16 декабря 1964 г.
гор. Минск.

*
Вот сейчас подожду трамвая,
И поеду к тебе домой.
Ничего от тебя не скрывая,
Всё тебе расскажу самой.

Расскажу, что безумно люблю я,
И в разлуке мне трудно жить.
Расскажу, что я очень тоскую.
И ты скажешь:
«Да?.. Скажите!..»

И добавишь, любви не скрывая:
«Без тебя нелегко мне самой».

Вот сейчас подожду трамвая

И приеду к тебе. Домой.

1 января 1965 г.
гор. Минск.

*
Иду не спеша,
Вижу  -  ножка
Незнакомой девицы.
Хороша! Немножко
Можно бы и удивиться.

Через восемь минут
Свиданье
С тобой у «Зорьки».
Восемь минут ожиданий
Горьких.

Иду,
Вижу  -  ноги...
Хороши!
И нравятся многим.

Через восемь минут
У «Зорьки»
Свиданье с тобой.

Ожиданье  -
Это бой.

4 января 1965 г.
гор. Минск.

*
Черепахе Чапе
Заболела лапа.
Ей прижали лапу
Пресс-папье.

Черепаха Чапа
Очень любит папу.
Папа любит маму
И Фурье.

Все дрожат за Чапу,
Пеленают лапу.
Заболела мама
На три дня.

Папа любит маму,
Мама любит Чапу,
Чапа любит ползать
И меня.

25 июня 1965 г.
гор. Минск.

*
Пугаюсь мещанства больше всего.
Есть что-нибудь гаже? Разве!
И самое страшное то, что его
Общественным мнением дразнят.

3 июля 1965 г.
гор. Минск.

*
Нет страданья, нет поэта.
Как же так? С чего бы это?

Оттого, что все поэты
Пишут сердцем воспалённым.
Оттого, что все куплеты
Посвящаются влюблённым.

15 июля 1965 г.
гор. Картуз-Берёза.

*
Боже мой! Какая вялость!
Мелочь жизни городской.
Не берёт тебя усталость,
Всё бурлишь, поток людской.

Всё спешишь, о чём-то мыслит,
Чем-то занят целый день.
Отчего же эти мысли
На меня наводят лень?

Что ж, я просто так, ребёнок
Злой бессмысленной судьбы?
Неужели нет силёнок
Для движенья, для борьбы?

Уж досталось мне немало
От воинствующих зол.
Грудь едва-едва дышала.
Еле-еле отошёл.

Ах, борьба противоречий!
Только ты закон всему.
Что ж я в этот сонный вечер
Так тебя и не пойму?..

Что ж я буду дальше думать,
Что важней всего покой?
Неужели трудно плюнуть
И разделаться с тоской?..

Боже мой! Какая вялость!
Мелочь жизни городской.
Не берёт тебя усталость.
Всё бурлишь, поток людской.

18 июля 1965 г.
гор. Берёза.

     *
В парке на вечере
Девочка мечется.
Девочке хочется
С мальчиком встретиться.

«Девочка, милая!..

Это ведь я!»

18 июля 1965 г.
гор. Минск.

*
Солнечный луч
Уцепился в сосульку,
Дёрнул за ниточку
И оборвал.

14 марта 1965 г.
гор. Минск.


            *
Я в сражение вступил
С пошлостью, с рутиною.
И борьбу предвосхитил
Чудною картиною.

Будто я глаза открыл
Всем, кто заблуждается.
Будто в помощи никто
Больше не нуждается.

Будто я переборол
В людях всё отсталое.
И спокойствие обрёл
Счастливо усталое.

Я в сражение вступил
С пошлостью, с рутиною.
И борьбу предвосхитил
Чудною картиною.

19 марта 1964 г.
гор. Пенза.

*
О слепых говорят с сожалением,
О слепых говорят свысока.
Но слепые бывают со зрением.
И без зрения взгляд дурака.

В нашей школе Горновский с Павловичем,
Два ослепших от бомбы дружка.
Две руки и нога у Павловича.
У Горновского только рука.

О слепых говорят с сожалением,
О слепых говорят свысока.
Но слепые бывают со зрением.
И без зрения взгляд дурака.

26 марта 1964 г.
гор. Уфа.

     *
Мне письмо дорогое приснилось,
Я его со слезами читал.
Строчки пахли твоими ресницами,
Я о них бесконечно мечтал.

Я письмо накануне придумал.
Я дословно его сочинил.
Засыпал я с заветными думами,
И письмо дорогое приснил.

Я проснулся ребёнка счастливее!
Наконец воплотилась мечта!
Ты писала душевное: милый.
А ещё долгожданное: да.

Я спросил: «Может, кто-нибудь видел?..»
Но о нём и не слышал никто.
Нет его. Это так удивительно!
Видно, где-то в кармане, в пальто.

31 марта 1964 г.
гор. Магнитогорск.

        *
Чтоб вышло солнце,
Нужен ветер.
И ветер будет,
Чёрт возьми.

Ну, а пока
На белом свете
Бывают
Пасмурные
Дни.

2 апреля 1964 г.
гор. Челябинск.

*
Я пишу тебе ежедневно,
Жду письма твоего постоянно,
Говорю о тебе ежечасно,
Восторгаюсь тобой каждый миг.

Ты ответила мне? Несомненно.
И встречаться со мной ты согласна.
Ну, а любишь меня ты?.. Как будто...
Между нами наметился сдвиг.

И к тебе я стремлюсь постоянно.
И приеду к тебе я, конечно.
И тогда ты, бесспорно, услышишь
Объяснение в несколько слов.

Но не еду я к ней!.. Даже странно.
Ведь любить я хочу её вечно.
А когда я решусь и приеду,
Я боюсь, что исчезнет любовь.

25 апреля 1964 г.
гор. Куйбышев.

           *
Шлю цветы Людмиле я,
Ласковой, как лилия,
Искренней, как молния,
Как роса весенняя.
Ею переполнен я,
В этом нет сомнения.

1 мая 1964 г.
ст. Капустин Яр.

     *
На ночных аллеях
Парочки сидят.
Я тебя лелею,
Город Волгоград.

В Волге капля буя,
Волны шелестят.
Я тобой любуюсь,
Город Волгоград.

Возле обелиска
Павшие горят.
Я склоняюсь низко,
Город Волгоград.

Мне давно не спится,
Третью ночь подряд.
Я пришёл проститься,
Гордый Сталинград.

5 мая 1964 г.
гор. Волгоград.

*
Жизнь сложна и многогранна.
Это даже как-то странно.
Но в масштабе всей Вселенной
Это даже очень ценно.

4 мая 1964 г.
гор. Волгоград.



     ЮРИЮ СЛЕПНЁВУ.

Ты поставил много танцев.
Сам немало станцевал.
Всё что делал, будто глянцем,
Ты талантом покрывал.

Жизнь твоя как в лихорадке.
А свидетелем  -  жена.
Не вставал ты без зарядки.
Не ложился без вина.

Ах, как жаль! Но ты сносился,
Не прожив и сорок лет!..
Ты полжизни веселился.
Жизнь твоя сплошной балет.

Всё, что делал, будто глянцем,
Ты талантом покрывал.
Жил ты разумом и танцем.
Но и пить не забывал.

23 июля 1965 г.
гор. Брест.

*
Промокашкой под дождём
С Машкой мы чего-то ждём.
Маша! Жди меня всегда!
Жди сквозь годы и года.

Машенька! Пускай дожди!
Только ты, родная, жди.
Дождь пройдёт, и ты уйдёшь.
Маша, почему ты ждёшь?..

Промокашкой под дождём
С Машкой мы чего-то ждём.

23 июля 1965 г.
гор. Брест.
*
Я не приду,
Ты не любишь слабых.
Лучше мне быть
Не с тобой, а где-то.

Ты не придёшь.
А придти могла бы,
Если б я мог
Простить тебе это.

27 июля 1965 г.
Гор. Брест.

*
Вы так хороши
И настолько удачны,
Что струны души
Наповал озадачены.

29 июля 1965 г.
гор. Минск.

*
Мученье мысли,
Боль находок,
Вопрос твоей
Любви ко мне.

Короче:
Ты с 1949 года.
И вдвое больше
Мне.

29 августа 1965 г.
гор. Минск.

*
Опять какое-то свеченье
Во мраке ночи голубой.
То мысли бурное теченье,
То чувства тихого прибой.

А ночь полна любви и неги.
И льётся лунный тихий свет.
И туча в непомерном беге.
И я  -  лирический поэт.

1 августа 1965 г.
гор. Минск.

       *
Гордый ветер воет,
Шумом землю полня.
И лишь ночь укроет
Преступленья полдня.

Рощу обескровит
И загубит холод.
А для юной крови
Я уже не молод.

Но весною нежной,
О которой помнят,
Со своей надеждой
Кто-то не был понят.

А когда наступит
Осень увяданья,
Отойдёт тревога
И уйдёт страданье.

5 августа 1965 г.
Лесная Поляна.

          *
С вами я
Всю ночь провёл
В комнате.
Помните?

Утром я
От вас ушёл.
Помните?..
Помните!..

7 августа 1965 г.
Лесная Поляна.

*
Она боялась быть прекрасной,
Она хотела быть черствей.
Стремилась стать не очень страстной.
Так было выгоднее ей.

2 ноября 1965 г.

*
Мой старый алчущий движенья
Неугомоннейший отец,
Мои не приняв возраженья,
Сказал несдержанно: «Подлец!»

И я воспринял это лично,
Как непонятный мне принцип.
Хотя влюблён я безгранично
В его принципиальный скрип.

2 ноября 2965 г.
гор. Ивацевичи.

*
В тяжёлом сне мне образ твой прекрасный
Явился вновь, как в дни былой весны.
И я любил тебя и искренно, и страстно.
Но сон исчез. А чувства так ясны!

          *
«Не будем делать аборт.
Вы не забеременели»,  -
Сказала врач-гинеколог.

Ответ довольно колок.
А ведь прошло
Столько времени!

10 ноября 1965 г.
гор. Минск.

          *
Ты мне крылья обрубила,
Обломала паруса.
Где моя былая сила,
Что творила чудеса?

Где моя былая сила?
Где моя былая честь?..
Ладно, хватит слыть унылым.
Надо сесть и что-то съесть.

27 ноября 1965 г.
гор. Минск.

      *
Оленька! Оленька!
Милая, милая!..
Мать моя нежная
Тоже Ольга.

Был и отец у меня
Давид.
Самый великий
Мученик.

1 декабря 1965 г.
гор. Минск.


*
Я пыль своей звезды ловлю.
Я что-то вечное люблю.
Я ждал тебя. Уже не жду.


И я имел тебя в виду.

3 декабря 1965 г.
гор. Минск.

*
Ты уж пойми меня правильно.
Я полюбил тебя раненым.
Был я когда-то не раненым
Утром лазорево-ранним.

Был я когда-то взволнованным
Чувством глубоким и новым.
День наступил незамеченным.
Счастье не может быть вечным.

5 декабря 1965 г.
гор. Минск.

       *
С высоты чистоты
Оскорблённой мечты,
Как весна, как цветы,
Снова грезишься ты.

6 декабря 1965 г.
гор. Слуцк.

*
Вот погибнет, к примеру, планета.
И исчезнет пытливая мысль.
Я останусь жить. Но это
Для тебя потеряет смысл.

Я могу посмотреть и шире.
Есть другая в другом миру.
И она там играет на лире…

Только как я туда доберусь!

5 января 1966 г.
гор. Минск.

      *
Если нужно, позови,
И скажи мне: «Выстой!»
А ещё хочу любви
И большой, и чистой.

8 января 1966 г.
гор. Минск.

*
О, женщины! Созданья рока!
Прохлада сердцу в летний зной.
В иной исчадие порока.
Но сколько прелести в иной!


*
Один в письме попросит денег,
Другой в письме отдаст себя.
Все люди разных поведений.

Один целует, не любя.
Другой, смущаясь, поцелует
И загрустит, и затоскует,
И тут же влюбится в тебя.

Все люди разных поведений.
Один в письме отдаст себя.
Другой в письме попросит денег
И поцелует не любя.

9 сентября 1965 г.
гор. Минск.

*
Прозовый вечер. В прозах сады.
Прозу разбрызгал кто-то.
Прозно разбросаны корки от дынь.
Прозно иду на работу.

Попрозовел прозаичный закат.
В небе луна прозаична.
Люди, не выспавшись, ходят и спят,
Спят не проснувшись, вторично.

10 сентября 1965 г.

*
Глупая ты муха,
Разве я макуха?
На меня садиться,
Только зря следиться.

Ни костей, ни плоти,
Ни гостей, ни тёти,
Ни жены, ни мамы,
Ни козырной дамы.

На меня садиться,
Только зря следиться.
Глупая ты муха…
Разве я макуха?..

11 сентября 1965 г.
гор. Минск.


ДОЖДЬ.

Если дождь до крупных слёз
Рассмеяться хочет,
Мне не жаль моих волос,
Пусть меня промочит.

Пусть бежит за воротник
И щекочет щёки.
Уходящий день поник.
И звенят потоки.

Мне не жаль моих волос.
Пусть меня промочит.
Если дождь до крупных слёз
Рассмеяться хочет.

11 сентября 1965 г.
гор. Минск.

*
О, мука мук, быть сытым и здоровым!
Не мучаться решительно ничем.
Скрывать благополучия покровом
Недуг, что не сравнить уже ни с чем.

Тебя с утра спокойною увидеть,
И сметь с тобой спокойно говорить.
Рассудочной беседой не обидеть,
И сердца благодушного не скрыть.

О, мука мук! Леченье кто назначит?
Где мне найти лекарств от страшных мук?
Как, приходя к врачу, не озадачить
Его вопросом странным: «Мой недуг?

Не в том ли он, что я собой доволен,
И что давно уже ничем не болен».

10 сентября 1965 г.
гор. Минск.

*
Мой брат единственный в семье из старших
Сегодня ночью огорчил меня.
Он мне во сне не верил, или даже
Моим неистовым мольбам не внял.

Он проходил с презрением надменным.
И на меня был страшно обозлён.
А я в минуту эту был настолько откровенным,
Насколько откровенен постоянно он.

И я почувствовал к себе такую жалость,
Как будто я действительно подлец.
Когда же всё-таки душевная усталость
Меня покинет, наконец!

12 сентября 1965 г.
гор. Минск.


ИДЁТ ВЕСНА.

Щемит ресниц туманный трепет,
Воспоминания неся.
И уст любви далёкий лепет
Волнует, нежности прося.

И, в окнах утра блеск рождая,
Раскрасив зданий кирпичи,
Любовь, во снах не увядая,
Вздыхает пламенем свечи.

Грозой весеннею прольётся
И ветром вспыхнет в парусах.
Она идёт! Она смеётся.
Она взлетает в небесах.

4 апреля 2008 г.
гор. Минск.

*
Ты приняла во мне участие.
И молчаливым состраданием
Дала мне насладиться счастьем,
Пусть безнадёжным, ожиданием.

Но я не смог такою жертвою
Купить себе надежду ложную.
И я избрал надежду верную,
В разлуке верность безнадёжную.


            *
Всегда и всюду помнится,
Видна издалека,
Красавица и скромница,
Незримая пока.

Невидимо, неведомо
Идущая со мной,
Моя подруга верная,
Победа над собой.

      *
Где ты, где ты, мой цветок,
Грёз чарующий поток,
Край несбывшейся мечты,
Сон прекрасный, где же ты?
Где ты прошлое моё,
Неуютное житьё?
Встреч моих, моих разлук
Час любви и годы мук?

*
Умирая, лето
Породило осень,
Растворило краски,
Обмакнуло кисть.

И осенним ветром
Кисть по свету носит.
И леса, желтея,
Осенью зажглись.

           *
Увяданье! Увяданье!
Сколько прелести опасной
В, пожелтев опавших листьях,
И в запущенных аллеях.

И забытое свиданье
Молчаливо и негласно
Возникает в грустных мыслях
И несбыточно светлеет.

И становится печально,
И рождается страданье
От осеннего молчанья.
Увяданье! Увяданье!

            *
Звёзды на небе растаяли,
Землю окутал рассвет.
Чувства ушедшие стаями
Шлют свой прощальный привет.

Молодость прожита счастливо,
Зрелость покой принесла.
Прежняя нежная ласковость
В сердце моём отцвела.

Влюбчивость жёлтыми листьями
Брошена под снегопад.
Сердце не бьётся бессмысленно,
Жизнь не воротишь назад.

            *
Ты на юге! Ты на юге!
Грудь твою ласкает луч.
Где-то ждут тебя подруги,
Приезжай, меня не мучь.

Губ твоих касаясь робко,
Нежно плещется волна.
Слушай, я скажу негромко:
«Ты любовь! Ты мне нужна!»

О своём печальном друге
Не забудь! Меня не мучь!
Ты на юге! Ты на юге!
Грудь твою ласкает луч.

              *
Люблю я раннею весною
С утра, когда ещё мороз,
Идти тропинкою лесною
Среди недвижимых берёз;

И чутко слушать птичье пенье.
И быть признательным судьбе
За то, что в этот день весенний
Я буду думать о тебе.

*
Тучи, не спеша,
Важно, будто цапли,
Лужи вороша,
Убивают капли.

Пятнышком огня
На зелёном фоне,
Стебельком звеня,
Мак о ком-то стонет.

По небу ползёт
Аист долговязый.
А за ним идёт
Луч голубоглазый.

            *
Среди ночи безлунной,
Когда молчит молва,
Воспоминаньем юным
Кружится голова.

И снова, как бывало
(А может, это сон?),
Брожу рассветом алым
И счастлив, и влюблён.

              *
Сегодня я собой доволен!
И говорю себе: «Пиши,
Что ты опять, как прежде, болен
Многообразием души».


    *
Так плавно, так скоропостижно,
Так не спеша, бесповоротно,
Сперва как будто неподвижно,
Потом как будто беззаботно;
Потом немного огорчённо,
Гася желтеющие свечи,
Спокойно и печально сонно
Ушёл последний летний вечер.

КЛЁНЫ.

За окном заснеженным,
В золоте листвы,
В сизой дымке нежной
Умирали вы.

А метель капризная
Отпевала вас
И на листья брызгала
Серебристый наст.

    *
На ветру догорающим месяцем
Шелестит побледневший восток.
И к утру по невидимой лестнице
Поднимается свежий поток.

И, глаза промывая лазурные
У проснувшейся ночью весны,
Небеса мои траурно бурные
Навевают мне вешние сны.

            *
Играют ли прелюдию,
Глаза ли наши встретятся,
Мне всюду радость чудится,
Мне всюду счастье грезится.

И в каждом звуке слышу я
Мне милое дыхание.
И в каждом взгляде вижу я
Взаимопонимание.

*
За туманными полями,
Зеленея тополями,
Через реки и луга
Проплывали берега.

*
Всё прошло, как сон вечерний,
Как предутренний туман.
Твой поступок беспримерный.
Тем сильнее был обман.

Всё прошло, всё отпылало,
Обрела душа покой.
И страдать она не стала.
Но исполнилась тоской.

        *
Дыши навозом прозы,
Отчаянно дыши.
И буйно встанут розы
На дне твоей души.

            *
Нежной тоской ожидания
И не прощеной виной
Светлой мечте в оправдание
Прошлое всюду со мной.

*
Меня застенчивость гнетёт,
Какая-то стыдливость
Ко мне на тридцать третий год
Непрошено явилась.

Нетрудно жемчуг вынимать,
Открыв волшебный ящик.
Я научился понимать
Поступки проходящих.

Я предаюсь своим мечтам,
И грусть меня не тронет.
Фиалка вырастет лишь там,
Где мать слезу уронит.

Лишь отдавая людям всё,
Ты можешь быть счастливым.
Меня застенчивость гнетёт.
Я становлюсь стыдливым.

*
Я встретил девушку смешную.
Мне сразу захотелось петь.
А улыбнулся потому я,
Что больше я не мог терпеть.

Потом её лицо живое
Как бы сказало мне: «Не сметь!»
Но обернулся для того я,
Чтоб взгляд её запечатлеть.

Я долго провожал смешную.
Меня душил безвольный смех.
И шёл за нею потому я,
Что выделил её из всех.

Потом я целовал смешную.
Я мог от счастья умереть!
Так почему же, почему я
Люблю так лица лицезреть!

20 мая 1964 г.
гор. Калининград.

ОЖИДАНЬЕ.

Мне предлагают восторгаться красотой,
Мне предлагают воспевать её стихами.
А я ведь знаю: это звук пустой.
Не верите? Тогда смотрите сами.

Я был влюблён. По-настоящему влюблён.
И вот, её приезда ожидая,
Я потерял покой и сон,
По улицам один всю ночь блуждая.

Представьте утро. Тишина. Рассвет.
И что-нибудь ещё всё в том же роде.
Её со мной пока, конечно, нет.
Но есть другая. И не хуже вроде.

И я ей даже слова не сказал.
Да и она взволнованно молчала.
А я её глазами раздевал.
И одевал. Раздев сначала.

Ещё минута и, забыв о всех,
Мы над собою не имели власти.
Упасть. Погибнуть. Обратиться в грех.
И умереть от счастья.

Мы долго успокаивали кровь.
А те, кого мы ждали, были с нами.
Так что же это, всё-таки, любовь?..
И как они играет нами!

6 июля 1964 г.
гор. Минск.

          ШАЛАШИ.

Мы тогда ещё горели
Ожиданием чудес.
Мы тогда на мир смотрели
С равнодушием повес.

Нам казалось: всё не стоит
В жизни ломаных грошей.
Нам казалось: всё пустое,
Кроме наших шалашей.

ПОДАРОК.

А жизнь  -  это такой подарок,
Что если есть на свете рай,
То рай лишь умерший огарок,
Кусочек жизни, самый край.

Живу я в милой мне державе,
В неунывающем краю,
В стране стремленья к личной славе
Прославить Родину свою.

12 октября 1966 г.
гор. Минск.

            *
Я купил себе свободу,
Просто даром, ни за грош.
Я в любую непогоду
Удивительно хорош.

Я подставлю руки солнцу,
Ноги вытяну луне.
И теперь уже бессонница
Не явится ко мне.

Я брожу с утра до ночи.
Я как проклятый тружусь.
Даже если дождь промочит,
Я теперь собой горжусь.

Я купил себе свободу
Просто даром, ни за грош.
Я в любую непогоду
Удивительно хорош.

31 августа 1965 г.
гор. Минск.

*
Под Туманность Андромеды
Лепят многие скульпторы.
Этот Готику изведал,
Этот Ренессансу вторит.

Не вторите Ренессансу,
Не ищите чуда Готик.
Просто покоряйтесь танцу
Той среды, в какой живёте.

31 августа 1965 г.
гор. Минск.


*
Муза, костлявой рукой леденя,
Вновь опустилась ко мне нежеланною.
Снова она обнимает меня,
Снова моею любуется раною.

          *
Я себе не нахожу покоя.
Не пойму я, что это такое.
Кажется мне, будто я несчастен.
И над этим чувством я не властен.















У МОРЯ.

*
Там, где скала видна вдали,
На берегу сыром, песчаном,
Вы озабоченная шли
И исчезали за туманом.

И лёгкий южный ветерок,
Касался ваших ног прелестных.
И сумрак ночи уберёг
Вас от грабителей телесных.

Вы задержались у скалы
И, сбросив свой наряд вечерний,
Вошли в гремящие валы
Царицей алых роз и терний.

А я, оцепенев, стоял
За отдалённым павильоном
И слушал как гремящий вал
С души моей сливался стоном.

Вы вышли на берег. Потом
Вы полотенцем растирали
У мокрых глаз с промокшим ртом
Волос налипшие спирали.

Затем, укутавшись в халат,
Вы зашагали к павильонам.
И тут я был безумно рад
Вдали закаркавшим воронам.

Вы прошагали мимо нас.
Меня и взбуженного братства.
И тайный трепет ваших глаз
Вернул мне древний дух пиратства.

Я долго следовал во мгле
За вами. Но отстал в надежде
На то, что там вы на скале
Свои оставили одежды.

Я побежал туда, к волне,
Сквозь трепетную мглу тумана.
Но не достались мне оне.
Их взяли бездны океана.

Потом я на камнях сидел
Убитый горестной утратой.
И в даль туманную глядел
Простужено и виновато.

А утром вы, надев наряд
Уже другой, не зная горя,
Шли к морю. И печальный взгляд
Я ваш отметил там, у моря.

Вы обернулись. И у глаз
У ваших трепетом вопроса
Я прочитал: «Который час?»
И вам ответил безголосо.

«Час нерастраченных надежд
И необдуманных поступков,
Когда осенний ветер свеж,
И утро как желанье хрупко».

Вы помолчали и ушли.
Шли ваши спутники за вами.
И думал я что там, вдали,
Есть место встречи между нами.

*
Потом встречались мы не раз
У набегающего вала.
Я целовал однажды вас.
И сердце в тайне оживало.

Со мной вы не были милы.
Вы мне как будто покорялись.
И тихо двигались валы.
И наши встречи повторялись.

*
Однажды я спросил у вас
Про то далёкое купанье.
И в блеске ваших грустных глаз
Я видел свет непониманья.

*
Спешила осень. Мерк сезон.
Мы снова встретились у моря.
Я потерял покой и сон,
С надеждой и желаньем споря.

Я приходил к ночной скале
И ждал у дремлющего вала.
И ночь тревожилась во мгле.
И сердце тайно оживало.

*
Пришла весна. Была пора
Для встреч таинственных и нужных.
И я увидел вас вчера
На берегу восторгов южных.

Вы мимо медленно прошли
И посмотрели вглубь кострища.
Два спутника, что вас вели,
Сказали: «Нынче воздух чище»,  -

Сказал один. Другой сказал:
«А где же Серж?»  -  «Он на вокзале,  -
Сказали вы.  -  Мой муж устал».
И этим вы мне всё сказали.

     *
С тех пор прошло ещё пять лет.
А там и десять. И у моря
Я встретил вас. И тёплый плед
Вас укрывал. С желаньем споря,
Я долго не решался к вам
Приблизиться. Потом решился.
И вы вздохнули: «В бухте там
Мой муж ревнивый утопился».  -
Сказали вы. Я был убит.
Но на меня вы так смотрели,
Что весь ваш утомлённый вид
Дал мне надежду. «Вы не ели?..  -
Спросили вы.  -  Пойдёмте к нам.
Я познакомлю вас с Алиной!
Мы поселились в бухте там.
Ах, я была совсем невинной!
О, нет! Не то!.. Не то, не то.
Да, я представлю вас Алине».

Вошли мы в дом. Я снял пальто.
И чувствовал, как сердце стынет.

«Вот дочь моя. Алина, дочь,  -
Сказали вы,  -  Моя и Сержа.
Я не забуду нашу ночь».

Я был до помраченья сдержан.
Я понял всё! Из юных глаз
Алины я прочёл признанье:
«Она всегда любила вас».

О, Боги! Небо! Наказанье!
Не в том, что мы обречены
На верность избранному другу,
А в том, что радости весны
Мы дарим ветреному югу…

Прошли мы к морю. Был покой.
В его непостижимой глади
Скользил туман. А я с тоской
Смотрел вперёд. И где-то сзади
Алина, весело смеясь,
Играла в мяч с курортным хватом.
Он был послушен. «Тоже князь,  -
Сказали вы.  -  Я виновата».

А даль, окутавшись в туман,
Нас возвращала к прежней встрече.
И молчаливый океан
Выплёскивал былые речи.

Вы мне сказали: «Я одна.
Но я уже куда добрее.
Я в жизнь безумно влюблена!
Но жизнь меня уже не греет.

Вот дочь моя. Алина. Дочь.
Что ждёт её там?.. За туманом.
И чем я ей смогу помочь?..
Уж у меня на сердце рана!..
Я знаю. Нет у вас семьи.
Вы опытней, добрей Алины.
Но преимущества свои
За тем, кто, перейдя вершины,
Сумел остаться у костра.
И ждать.
Ведь так как вы сумели!..
Я вас знакомила вчера
С надеждой…»
Долго мы сидели
У волн холодных.
Лёг туман
На розовеющие скалы.
И молчаливый океан
Выплёскивал свои оскалы.

Я посмотрел на павильон
И вспомнил мокрые одежды!
Да и подумал: «Это сон».
И всё ж я не терял надежды.












Эпилог.

Бываю в доме их. В Москве.
Люблю её детей. Алины.
Имею плешь на голове
И дочек от жены Галины.

Порою молча мы сидим,
Рассматривая общий снимок.
Там мы уху втроём едим,
И в блеске отдалённых дымок
Я вижу парус. Он надут.
Он нас зовёт к ветрам далёким.
Его с надеждой где-то ждут.
Он нужен душам одиноким.

Но мы не говорим о ней.
О ней мы помним ежечасно.
И в непокорности своей
Она по-прежнему прекрасна!

22 января 1989 г.
г. Минск.
















*
Зной,
Как стальной.
Кто-то тучку нарисовал.
А за окном передо мной самосвал.
Кирпичи, кирпичи и бетон.
Не молчи. Напиши о том.
Напиши о том, как ты живёшь.
Скоро ли станешь старше на год.
Ты думаешь здесь от тоски не умрёшь?
И думаешь мне твоих писем не надо?..

Вот самосвал
Взорвал
Пыль.
И я сейчас взорвусь.
Всё, что я написал  -  быль...
А я человеком зовусь...

Кирпичи, кирпичи и бетон.
Не молчи.
Напиши…
О том…