Чепуха

  Тихоныч ещё с утра почувствовал себя как-то нехорошо.. Впрочем, это не помешало ему поехать, как обычно, на огород и заняться любимым делом. Нельзя было упускать столь приятные тёплые деньки уходящего лета. Для шестидесятилетнего Тихоныча  огородничество было не просто увлечением, он находил в нём смысл жизни, проводя долгие дни на своих заветных шести сотках и трудясь, не разгибая спины. Ничто не приносило ему большей радости, чем обильный осенний урожай. Сердце его наполнялось гордостью, когда на семейном столе оказывались фрукты и блюда из овощей с его скромного огорода.
   Сегодня же, несмотря на тёплую ясную погоду и полное отсутствие ветра, работа не спорилась. Тихоныч то и дело бросал тяпку и уходил отдыхать в дачный домик. Лёжа на диване и прислушиваясь к пению птиц, он не мог понять, что именно является причиной этой странной, необъяснимой тревоги, с утра закравшейся в его сердце, и поселившейся там, словно птица в гнезде. Что может тревожить его в этот погожий день? Может, предстоящая  отправка внучки в первый класс? Или заросли чертополоха возле малинника, до которых он так и не нашёл времени добраться?
   Ни одно из этих обстоятельств не могло вызвать столь неприятные переживания. Семья Тихоныча не нуждалась в средствах, и дома его ждал оплот любви и заботы. Огородник улыбнулся при мысли о том, как он выберет самое вкусное и сочное яблоко и угостит вечером внучку, гостившую у них каждые выходные..
   Солнце слегка припекало. Не обжигая потоками жары, как в июле, а ласково, по - августовски. Несмотря на недомогание, Тихоныч снова взялся за тяпку, но не прошло и полчаса, как его согнул рвотный позыв.
   На этот раз огородник всерьёз решил прекратить работу, и отнёс инструменты в сарай..   "Вот те на... перегрелся! Бывает же!" - подумал Тихоныч и невесело рассмеялся. Трезвый образ жизни и любовь к труду на свежем воздухе наделили его крепким здоровьем, и сегодняшняя странная хворь вызывала у него некоторое удивление - за всю свою жизнь Тихоныч болел три - четыре раза, и то во времена беспечной юности - весенних купаний в реке и долгих гулянок с промокшими ногами.
    Тихоныч вернулся в домик и растянулся на диване. Торопиться домой не было смысла, так как автобус появлялся в этих краях два раза в день, утром и вечером - и то на время дачного сезона. Посёлок находился в пяти километрах от города, а далее простирались бесконечные леса, полные грибов и черники, куда осенью на тихую охоту стекались бесчисленные любители дикой природы. Тихоныч нередко утром встречал на просёлочной дороге пугливых косуль. Завидев человека издалека, они тут же стремились скрыться в близлежащей опушке. Дикие животные, как правило, сторонятся человека, но иногда возникают некоторые странные исключения. Очень странные.
    Барсук.
    Из кладезей летних воспоминаний неожиданно всплыло нечто такое, что заставило Тихоныча приподняться на локтях. Это произошло две недели назад, в столь же погожий день. Огородник так же трудился на участке, когда его посетил интересный гость. Он показался со стороны малинника, без страха, с интересом наблюдая за работающим человеком. По тёмным полоскам на спине и мордочке Тихоныч безошибочно определил зверька, которого до этих пор видел только на картинках.
    Отложив лопату, Тихоныч подошёл к зверьку. Барсук не испугался, а напротив, двинулся навстречу человеку, чуть ли не по - собачьи приседая на задних лапках и виляя хвостиком. Огородник присел и осторожно почесал зверька за ухом, на что в ответ тот перевернулся на спину и, играючи, куснул Тихоныча за руку - немного сильнее, чем следовало бы ожидать. Около минуты барсук играл с человеком, а потом неожиданно вскочил и скрылся в зарослях малинника. С тех пор Тихоныч больше его не видел.
    Об этой встрече напоминали две ранки на запястье. Тихоныч засучил рукав и отметил, что ранки вроде зажили, но на их месте появилась подозрительная болезненная краснота. " Инфекция, - заключил огородник, - надо было сразу принять меры!"  Тихоныч полез в шкаф, где среди карбонатов кальция и медных купоросов затерялся единственный пузырёк зелёнки. Замазав покрасневший участок кожи, огородник решил во что бы то ни стало скоротать время до вечера во сне. Он снова прилёг на диван и задремал.
    Недолговременный сон преподнёс ему череду ярких отчётливых сновидений, за каждым из которых таилась тревожная подоплека. То он опаздывает на вечерний автобус, то внучка не приходит домой со школы, и все родные бросаются на её поиски. Просыпаясь несколько раз, Тихоныч смотрел на часы и снова погружался в царство сна навстречу новым переживаниям. Три часа тянулись словно вечность. Сюжеты сменялись один за другим, и вот наконец Тихоныч проснулся окончательно. Прогоняя из головы назойливые образы, он вышел на веранду.
     Солнце клонилось к закату. Пересохшее горло требовало глоток- другой воды. Тихоныч достал из-под скамьи воду, но вид помятого запылённого пластика и капелек конденсата внутри бутылки вдруг вызвал в нём невероятное, до тошноты, отвращение. Удивительно, как он до сих пор пил воду из столь нелицеприятной тары? Неплохо бы обзавестись приличной армейской флягой, или, на худой конец, графином с плотной герметичной пробкой. Тихоныч поставил бутылку на место и посмотрел на часы. Ну вот, вроде пора и выдвигаться.
     На автобусной станции уже собралась немалая толпа народу, из которых Тихонычу была знакома добрая половина. Из года в год, встречаясь на заветном пятачке, огородники, в основном люди пенсионного возраста, успели перезнакомиться друг с другом, и сейчас, поставив у дороги сумки и корзины с плодами, оживлённо беседовали на разные темы. Тихоныч свалил с плеч тяжёлый рюкзак и устало присел на скамью рядом с соседкой через три участка - Анной Валерьевной.
     - Бледный ты какой -то сегодня, - сказала соседка, участливо глядя на Тихоныча. - Приболел или утомился?
     - Перегрелся, видать, - ответил Тихоныч. - Целый день сегодня не по себе. Кстати, как там Степан? Электричество провёл?
    В беседе время пролетело незаметно. Вскоре подъехал автобус, и народ, собрав сумки, двинулся в салон. Тихоныч сел у окна на заднем сиденье, оставив рюкзак в конце прохода. Рядом села Анна Валерьевна. Автобус тронулся тихим ходом по ухабистой дороге, и Тихонычу снова стало нехорошо.
     Всё происходящее выглядело нереально, словно продолжение сна. Восприятие обострилось, и Тихоныч задыхался от запахов петрушки и укропа, витающих в салоне. Закатное солнце резало глаза, лёгкая тошнота комом стояла в горле, и первое подозрение, зародившееся днём в сердце огородника, начало принимать всё большие размеры.
      - Валерьевна! - решительно обратился огородник к соседке, - Не найдётся ли чего у тебя попить?
      - Найдётся, - соседка полезла в сумку. - Ещё как найдётся. Вот, держи. Минералка.
      Тихоныч принял из рук Валерьевны пластиковую бутылку. Подавив отвращение, он открутил пробку и сделал большой глоток.
      Вернее, попытался сделать... Горловые мышцы сжались в болезненном спазме, и вся вода вытекла изо рта и носа на грудь и колени. "Проклятые ухабы!" - подумал Тихоныч и закашлялся.
      - Тебе не плохо часом? - осведомилась Валерьевна , -Может, остановим автобус?
      - Да дорога эта проклятая, - отозвался Тихоныч. Автобус на самом деле качало из стороны в сторону. - Собраться бы вместе и написать коллективное заявление. Хоть бы гравия насыпали.
     Предложение было принято пассажирами с интересом, и переросло в долгое и бурное обсуждение. Тихоныч, однако, не принимал в нём участие, а лишь сочувственно покачивал головой в ответ на аргументы соседки. Вскоре автобус выехал с просёлочной дороги на шоссе, но огородник так и не предпринял очередную попытку напиться. " Потерплю до дома, - подумал он. - Хватит с меня
этих пластиковых бутылок".
      - Как внучка -то? - поинтересовалась Валерьевна. - Мечтает о школьных буднях?
      - Ох, мечтает! - ответил Тихоныч, - Завтра по магазинам пойдём - неделя осталась как-никак. На пару деньков придётся позабыть об огороде. 
      - Ты б отдохнул, наконец, - строго сказала Валерьевна. - Разве можно так пахать без выходных и проходных. Посиди дома у телевизора, выспись хорошенько. А то вид у тебя какой-то... обречённый.
      - Обречённый, говоришь? - насторожился Тихоныч.
      - Мало того что бледный, так глаза у тебя безумные, - ответила соседка. - Как будто фильм ужасов смотришь.
      - Насмотрелся я сегодня, - сказал огородник. - Тяпка да лопата - что может быть страшнее?
      - Наверное только вёдра с водой, - рассмеялась Валерьевна. - Весь день таскала - под вечер аж поясницу прихватило.
      Тихоныч, брезгливо сморщившись, отвернулся к окну. "Опять вы про эту воду," - досадливо подумал он. Впереди показались первые жилые кварталы города, и пассажиры, доставая из-под ног корзины и сумки, стали готовиться к выходу. Тихоныч не торопился, так как ему предстояло ехать ещё две остановки.
     - Ну, до встречи, трудяга! - сказала Валерьевна, поднимаясь с места. - Семье привет! И сам не болей!
     - Постараюсь, - ответил Тихоныч. - И вам тоже привет. Степану передай, пусть в гости в четверг заходит. Я с утра на огороде.
     Вскоре автобус приехал на конечную станцию. Огородник взвалил на плечи рюкзак и медленным шагом, преодолевая слабость в ногах, поплёлся домой. Предстояло пройти три квартала, и всю дорогу Тихоныч старательно отключал мысли о предстоящем пути, строя планы на ближайшее будущее.
     Войдя в квартиру, огородник первым делом встал перед зеркалом. В полутьме прихожей перед ним предстало бледное измождённое лицо с широко раскрытыми глазами, полными тревоги. Из-за дверей комнаты доносилcя звук телевизора. Жена и внучка были настолько увлечены просмотром семейного кино, что никто не вышел его встречать.
    Тихоныч отправился на кухню. Достав с полки кружку, он потянулся к графину с кипячёной водой. Но тут его осенила внезапная мысль.
     Рука замерла на полпути. С минуту Тихоныч стоял, прислушиваясь к своим чувствам. Всё оказалось проще простого.
     Ему просто не хотелось пить!
     Тихоныч в очередной раз рассмеялся своим переживаниям. Зачем заставлять себя делать то, что не хочется? Всё делается по доброй воле - и труд, и забота о близких. Всё, о чём он мечтал с юных лет, сбылось с лихвой, даря ему душевный покой в столь зрелом возрасте. Удачное замужество дочери, любимые внуки, заботливая жена, огород - ну какие другие ценности могут быть в этой жизни?
     Тихоныч покопался в рюкзаке и достал яблоко, припасенное для внучки. Полюбовавшись его медово-малиновым окрасом, он поднёс яблоко к крану с намерением помыть, но тут же передумал, и просто протёр яблоко полотенцем.
     Завтрашний день будет полон забот и хлопот. Вся семья отправится по магазинам - собирать внучку в школу. А затем - осенние огородные будни: сбор урожая, подготовка к зиме. В его мире не находилось места ничему плохому, разве что...
     Нет, такого не может быть! Ни коим образом!
     "И что только не придёт в голову, - улыбнулся про себя Тихоныч, идя в комнату к семье , - господи, какая чушь! Чепуха.."