Друзья, не уходите невзначай

I.
За штриховкой дождя очертания наших судеб
Разобрать не могу, и от этого мне неуютно.
Были ясные годы, а этот как будто ослеп –
Жизнь стала водою, холодной, стоячей и мутной.

Я ныряю все глубже и все веселее кручусь,
Я сама не пойму -  я - тритон или я – лягушонок.
Только голая кожа осталась из органов чувств,
И друзей не узнать – все в калошах и все в капюшонах.

Старых песен мотивчик размыт и почти позабыт,
От него лишь круги по воде горьковатой волною.
Наш кораблик еще не разбит, не разбит, не разбит,
Но уже переброшен в пространство и время иное.


II.
Прошли миллионы лет и половинка лета. А согласись, нелепо: чтоб обсудить все это, надобно брать билет и забираться в пасть бешеной электрички. Мы же с тобой не птички, мне на твои кулички пеночкой не попасть. Хоть лету-то полчаса, и письма в ваши леса ходят по три недели – кружат, бедненькие, у цели… Почтальоны ли постарели, изменились ли адреса?

Так вот, миллионы лет, я говорю. На сушу вылезли рыбы, в лужу залез твой сын, и мужа моего бродячьего нету, поскольку хвощи зацвели розовым вешним цветом, сделались эспарцетом, дивергировали, и при этом голубянок произвели. Голубянки же ему – как охотнику лай собак, отцу моему – табак, а Робину - пирог с мясом. Скучает ли там без нас он? Не знаю. Короче, мрак.

Прошли миллионы лет: у меня другая прическа, под малявкой трещит повозка, потемнели ее волоски, а зубов по-прежнему нет. У нас пока зубы есть, как раньше, но все иначе: кресло-качалка, дача, на восемь завтрак назначен, а ужин обычно в шесть. Но – миллионы лет – тебе это тоже снится? Конюшни, моря, синицы расписные… Начав светиться, сузился белый свет.


III.
"Друзья уходят как-то невзначай..." (В.Егоров)

Мы слушаем прибой иных морей, иных и разных, реже – одного,
но с разных пляжей. Верно, оттого кому он – вой, а для кого – свирель.

Слабеет запах хвОи прошлых лет, над нею – темный лёд грядущих зим.
Чем ближе лица, тем заметней грим, скрывающий следы необщих бед.

Но никого пока не замело, и наши слетки встали на крыло,
а мы перелиняли в зимний мех, но, как и прежде, кутаемся в смех.

Смех сохранился, свеж и невредим, как грипп заразен, сладок как кагор,
в отличие от слез – на всех один, один на всех, с тех самых давних пор.

Давайте же встречаться, хохоча, смущая строгих собственных детей.
Они еще не ведают потерь.

Друзья, не уходите невзначай.