Завтра будет завтра

Он

Кэрол нравился Джон. Умный, благородный, образованный, ступавший по тропам престижного университета, тонко чувствующий; не ослепительно красивый, но высокий, подтянутый, обладающий столь сильной мужской харизмой и притягательностью, что у неё захватывало дух, когда Джон проходил по офису. Он устроился к ним недавно, вернувшись в Лондон после пяти лет работы в Эмиратах. Разведка доложила, что уехал он туда после развода. Кэрол была давно и глубоко замужем, имела любовника, но, увидев Джона, решила заполучить ещё и его. Она гордилась своей фигурой, несмотря на приближающиеся полвека, и пустила в ход все свои чары, все женские штучки и уловки, безотказно имевшие эффект на интересовавших её мужчин, но ни косметика, ни капелька дорогих арабских духов, ни расстегнутая как бы невзначай пуговичка на блузке не действовали на Джона. В то злополучное утро она заметила его, склонившегося над компьютером их системщика Ричарда, по слухам, искавшего жену в России, недавно открывшейся для мира в Сети.

— Я никогда не встречал такой улыбки, — услышала Кэрол и краешком глаза успела рассмотреть фотографию длинноволосой шатенки в черном платье.

Она посмотрела на лицо Джона и всё поняла. «Зачем ты подозвал его к себе, Ричард?! Ну, ищешь себе и ищи! Что ещё за русская?!» – всё в ней заклокотало вдруг от приступа внезапной ревности.

Она

— Ты не кинешь меня? — с трудом проговорила тучная женщина лет сорока пяти.
— Зачем вы так? Я вас не брошу, — ответила Лена, вопрос неприятно поразил ее.
— Олю похоронили? Она не мучилась, поверь мне. Умерла мгновенно. Саша успел среагировать и направил машину в кювет, а КАМАЗ туда же на нас... если бы он просто поехал прямо… где Саша? 
— Тише, тише, вам нельзя волноваться. Олю похоронили. Могила неглубокая. Я духами сбрызнула и оставила их там. Купила ей на день рождения, но не успела подарить. Саша в больнице, — глаза её опухли от слёз, лицо почернело. — Я видела вас в машине за день до этого на перекрёстке около банка. Вы медленно мимо проехали в дымке какой-то, а Оли там не было, я ещё подумала, куда вы её подевали. Отвернулась на миг, а вас уже нет.
— Тебе показалось. Мы были на трассе за городом... я в больнице буду работать, ты только документы клиентов носи мне… правая рука цела… директором останусь.

Саша умер через 2 месяца, в августе, оторвался тромб. На похоронах его мать плакала на плече окаменевшей Лены и всё повторяла, что он у неё один. Могила была глубже Ольгиной.

Клиентов они не растеряли. Через год директриса вышла на работу в офис. Лена взяла отпуск, а по возвращении услышала совершенно изменившийся голос:

— Я открыла другую фирму. Всё имущество перевела туда. Наша фирма теперь пустая. Мы с тобой вдвоём в учредителях остались после Ольгиной смерти. Не хочу всю жизнь платить родителям Ольги. Даже пусть через соцстрах. Не хочу. Если пожелаешь, иди ко мне наёмным секретарем.
— Наёмной? Что вы... вот, значит, как вы…мне ничего от вас не надо, прощайте!..

Она была даже рада, несмотря на подлость и предательство, уйти и больше никогда не видеть эти холодные, расчётливые и жадные рысьи глаза.

Лена вышла на улицу. Тополиный пух щекотал лицо. Она подошла к киоску, купила газету, села на скамейку в сквере и стала читать объявления о вакансиях.

Она думала о вчерашнем звонке того, кого так сильно любила, ради кого бросила кафедру в университете и окунулась в совсем иную среду, чтобы заработать деньги. Теперь решила поставить точку и там, сменив номер домашнего телефона.

«С меня хватит. Как будто отрезало. Пусто. Выжжено внутри. Пепел. Сердце саднит. Больно, а слёз нет… — мысли путались, набегая друг на друга. — Главное – найти работу!.. — и вдруг её взгляд упал на крошечное объявление агентства: «...соединяем судьбы в интернете... паук всемирной паутины добрался до нашего города...» — Ну, только этого мне сейчас не хватало... а смешно написали», — подумала она, но номер телефона выделила карандашом.

Дорога

Старенький профессор возвращался домой, в Москву. Юбилей технического ВУЗа города N, на который его пригласили, ему понравился.

«Славненько так прошел!.. и меня, и труды мои уважили... а город хороший, люди открытые,  – вспоминал он прошедшие два дня, как дверь в купе отъехала в сторону, и на пороге показалась молодая женщина. – Ах, какая ослепительная, яркая, бог ты мой!.. надо же, какие тут живут!» – оторвался он от своих мыслей.

— Вы куда, голубушка, в Москву?
— В Москву, в Москву…
— Какая вы, эх! Мне бы три десятка лет скинуть, я бы... ух!..
— Да ладно вам! Давайте лучше чайку, у меня пирожки очень вкусные, — рассмеялась она.
— А что это у тебя бренчит в пакете?
— Да это так, для храбрости, немножко… 

И она рассказала ему, как это часто бывает в поездах. Вагонная откровенность. Вся душа нараспашку. Попутчик сойдет и затеряется где-то на безграничных просторах, а история останется жить лишь в ветре дорог.

— Говоришь, с англичанином едешь встречаться. Скоротечная переписка. Так-так. Но ты это брось! Не вздумай! Четушку спрячь подальше! Ни в коем случае! Всё испортишь!
— Да, да... конечно… вы правы…

 Лена пыталась уснуть под стук колёс.

— Анекдот, хочешь, расскажу, — не унимался старик, — спрашивает Петька у Василия Ивановича, почему колёса в поезде стучат. А тот: «Ты, Петька, формулу площади круга знаешь?» — «Знаю, — отвечает Петька, – пи эр квадрат!» — «Так вот этим квадратом они и стучат...»

Наконец, она забылась беспокойным сном. Вскоре захрапел что есть силы дед.

Встреча

Она полчаса мерила шагами холл гостиницы «Ренессанс». Его не было.
«Ещё минута и уйду», — не успела подумать Лена, как услышала шаги за спиной. Обернувшись, увидела его глаза. Он подхватил сумку и повёл к лифту. Лифт поднимался бесшумно. Они улыбались и рассматривали друг друга украдкой в зеркалах кабины.

— Твой английский в письмах очень хороший, не бойся говорить, ты понимаешь меня? – произнёс Джон, когда они вошли в номер.
— Да, — ответила Лена, — если ты говоришь медленно.

Она замолчала. Неловкость повисла в воздухе. Они стояли лицом к лицу. Вдруг неожиданно он её поцеловал, но не так, как тот, кого она любила, а сильно, зрело, страстно, как будто бы он имел на это право. Пепел внутри стал тлеть.

Были три сумасшедших дня какого-то безграничного счастья. Они гуляли по Москве, никого не видя и ничего не замечая, потерявшись во времени, да и пространстве тоже, с удивлением открывая, что любят одних и тех же художников-импрессионистов, что им нравятся одни и те же писатели, фильмы, музыка…

— Ты старайся сразу думать на английском, не бойся сказать неправильно, — повторял ей Джон.

И она попробовала, и нырнула в океан другого языка. И вдруг из глубин памяти стали всплывать недостающие фразы и слова и складываться в стройные предложения. Шум стоял в её ушах, во рту пересыхало, сердце стало предательски трепетать, и она, наконец, осознала, что пропала, и это всерьёз, и сильнее ее воли…

Джон провожал её на Казанском вокзале. Его самолёт был вечером. На перрон подали состав. Она изо всех сил пыталась не заплакать, но у неё не получалось. Он не хотел её отпускать и целовал так открыто, так жадно и отчаянно, что у неё перехватило дыхание.

— Мне нужно поговорить с твоим отцом. Ты понимаешь меня? Я приеду к тебе, хорошо?

Лена кивнула, оторвалась от него, заскочила в вагон, и поезд набрал ход...

Скалы

Последнее время Лену мучили кошмары. Она очнулась в холодном поту, отчётливо видя чёрный силуэт возле своей кровати, и заснула, уносимая вновь этим нечто на скалистый берег моря. Оно сбросило её вниз, но перед неминуемой гибелью о скалы Лена вдруг поняла, что умеет летать, и взмыла вверх. Нечто поразилось, рассердилось и направило чёрное месиво в неё. Лена, пытаясь защититься, вытянула левую ладонь, и вдруг чернота отразилась и светом вернулась к нечто. Оно камнем полетело на острые выступы.

…Кэрол гнала красный кабриолет к Белым скалам Дувра. Всегда имевшая в жизни всё, что ни пожелала бы, стоило ей лишь пошевелить мизинцем, не знавшая слова «нет», она впервые получила отказ... «И из-за кого!.. из-за этой… из далёкой страны!»

Она всё решила. Оставила записку. Полиция найдёт. «Ему скажут... пусть знает, как я его любила! Пусть живёт с чувством вины! Не будет он с той вместе! Не будет!..»

Окончательно в себе запутавшись, не желая смириться и принять бег времени и старение, бедная Кэрол решила победить своё время сама, просто остановив его.
Последнее, что она увидела, перед тем, как шагнуть вниз, был багровый закат солнца, уходящего за горизонт...

Лена узнала о существовании Кэрол только после её смерти. Кошмары прекратились.

Утро

— Почему ты не предупредила меня пятнадцать лет назад? Ведь ты же видела! Ты предчувствовала! У тебя было видение! Я так хотела жить! Так хотела!.. – Ольга крепко держала Лену за обе руки и влекла за собой по выжженному зноем лугу.
— Прости меня, прости, я так мучилась, что не позвонила тебе тогда!
— Да не смогла бы ты ничего изменить… — вдруг Оля отпустила ее руки, — и ты меня прости! Теперь всё у тебя будет хорошо. Прощай! – и исчезла в полуденном солнце.

Лену разбудил солнечный лучик, пробившийся сквозь плотные шторы. Настало завтра.


2014