Евгению Евтушенко

Никто не умер. Это поправимо.
Бессилие оправдывает сон.
Но для него бездействие повинно,
На всяческие "без" - сухой закон.
Спасибо!
Равнодушия не надо.
И жалостно повернутых очей
На строчек черногорбленное стадо,
На выводки страничных кораблей.
Тут что-то редактируется в песне,
А там закончен выигрышный монтаж,
И разлетаются прилизанные вести,
И поднят смерти гвалт.
Ажиотаж...
Но только ведь никто не умер.
Правда!
Я вам клянусь!
Я уверяю вас!
Ведь со страниц мозаичной эстрады
Доносится его молебный глас!
Молебный, но не умолительный,
И обладатель знает, где ему звучать.
Не в воздухе военно-хотительном,
В другом краю.
Свободная печаль -
Она поэтам Пушкиным прописана,
Покой и воля - древний их удел.
Но он не грезил о могильной рытвине,
И успокоиться не разу не посмел.
Слова и круглы, и волнительны, и бурны
Дельфинами врываются на мель
И хлещут плавниками, будто курвы
Безмолвно вопиют на весь бордель.
Его поэзия - не схема мирозданья,
Не правила без права передач,
Она - подвох у легкого заданья,
И знак вопроса множества задач.
Она пройдет по всей Руси великой,
Когда Русь снова станет велика,
И не останется ни крохотной толики
Без пламенного вещего стиха.
Никто не умер. Правда это.
И пусть не содрогается планета -
Он здесь, и пишет он сейчас стихи!
Бездарности оплачут пусть поэта,
И гении найдут к нему пути.
Они сойдутся - не как Ленский и Онегин,
Но как истоки в целые моря,
Исчезнут люди, толпы, человеки -
Возглавит все общины их семья.
Я не надену глупый траур -
На спор!
И слез я беззаконных не пролью.
Быть может, возгордилась (пусть напрасно),
Но как хочу попасть я в ту семью!
Никто не умер. Все опять начнется,
И ловкостью шагов канатоходца
Проложит тропу он к правде.
И вновь мир войну ославит,
И снова его раздавят
Русскими танками в Праге.