Дигория - прощание

Подошвы скользят по глине,
цепляюсь за горный склон
всем, чем могу вцепиться –
руками, умом, стихами.
С последним броском лопаты
комочки сказанных слов
поднимаются вверх
и становятся облаками.

И ветер так хочет выдуть
всю ласковейшую дурь,
разлившуюся по мне,
и рвёт страницы блокнота.
Я – спичконогий тонкий
юный король Артур,
тянувший из камня меч,
а вытянувший кого-то

кто, улыбаясь, морщит
смешно и наивно нос,
и говорит торопливо,
горячую «р» глотая,
и этот кто-то в волнах
выгоревших волос
умеет прятать лицо,
которое так искал я.

Нам сесть бы вдвоём на лошадь,
шепнуть ей на ухо «чух!»,
я буду сидеть впереди,
а ты – за меня держаться…
Мы моем вместе посуду.
Я молча тебе кричу –
ты сядь, обхватив колени,
и я побегу сдаваться.

Я выброшу автомат,
я выброшу белый флаг,
я сам прикуюсь к цепи
и в плошку налью баланду,
и все стихи о тебе
придавлены к сотням плах,
и все палачи заждались
короткой твоей команды…

Но ты предпочтёшь молчать.
Ты не говоришь со мной.
Ты сходишься трудно с людьми,
ты редко смотришь им в лица.
С тобой надо быть осторожным,
как с глиной или стрелой -
вот так приналяжешь силой –
и всё в руках раскрошИтся.

Ты пахнешь дигорским летом,
а лето пахнет тобой.
Тебя умащали травы,
тебя умывали ливни.
Чем больше я зарастаю
бытом и бородой –
тем слаще тебя придумывать и наивней.

Подошвы скользят по глине,
цепляюсь за горный склон.
Я полон бессильных букв,
и яростных, и нелепых.
Язык мой сейчас похож
на сломанное весло
в настойчивой пене брызг,
в зазубринах мелких щепок.

И можно пустить снега,
крест-накрест забить окно,
и высадить у дверей
акацию и мордовник,
и медленно наблюдать,
как ты уходишь на дно,
уходишь на дно во мне,
чтоб я о тебе не вспомнил.

Вбиваю рифмы в углы,
вбиваю колышки в дёрн,
натягиваю верёвку,
делю стихи на квадраты.
Сейчас я полынный шарик
в пальцах своих растёр,
ловя последние нотки
тончайшего аромата.

Звенит металл о металл.
На коже серая пыль.
Мы соберём инструмент,
мы вылезем из раскопа.
Пока у меня хватает
слабостей или сил,
пока я ещё умею
срываться на шёлк и шёпот,

оставь меня, я и так
распластан, к земле прибит
ветрами из самой-самой
двухтысячелетней дали,
непоумневший дурак,
упавший с коня джигит,
ходячий сборник иллюзий,
который не издавали.

У каждой истории должен
случиться красивый финал,
как будто в башне Лесгора
меня ожидает Рапунцель.
Ты мне пожелай того,
что сам я себе желал -
никогда, никогда
сюда
уже
не вернуться.

июль-август 2013