Как я не стал писателем. На Руси фамилии зря не да

http://www.stihi.ru/2017/06/28/3240

НА РУСИ ФАМИЛИИ ЗРЯ НЕ ДАВАЛИ...

   На свадьбе московской кузины я познакомился с одной из её институтских подружек по имени Юля. Фамилия у неё была Жулькова, что в сочетании с достаточно редким в те времена именем вызывало естественную ассоциацию с шекспировской Джульеттой. Поначалу я даже пожалел, что меня не назвали Ромой – казалось, что это имя как бы автоматически даёт определённые права на внимание прекрасной «Джульетты». Теоретически, при ином пути развития событий моей «преджизни» я вполне мог бы получить такое имя, поскольку старшего сына несостоявшегося маминого ухажёра, которому она предпочла отца, звали именно так. То, что в таком случае я был бы не я, как-то не приходило в голову.

   Однако «упакованная», как и большинство других гостей, в «фирму́», благоухающая дефицитными и ужасно дорогими французскими духами, девушка и без того неожиданно благосклонно отнеслась к моим попыткам привлечь её внимание, и вскоре за свадебным столом мы уже сидели рядом, а на все танцы я приглашал только её, довольно бесцеремонно отшив долговязого худого парня с длинными патлами и в круглых металлических очках, явно «косившего» под Леннона.

   Такое везение я отнёс на счёт своего австрийского «клубного» костюма – тёмно-синий пиджак с накладными карманами и металлическими пуговицами и светлые брюки, который незадолго до этого я приобрёл за сумасшедшие 150 рублей в нашем деревенском «Сельмаге», куда он попал явно по ошибке или, скорее, вследствие нелепой и алогичной системы распределения дефицита по торговым точкам. Того, что «золотые» пуговицы и, особенно, почти белые «рио-де-жанейровские» штаны в начале февраля выглядят более, чем нелепо, я в ту пору совершенно не понимал.

   Впрочем, в гораздо большей мере свой успех я был склонен относить к всё тем же стихам, которые в весьма немалом количестве прочитал новоявленной подружке при первом же удобном случае. Они были приняты с восторгом, ещё в большей мере позитивные впечатления были озвучены в отношении самого автора.

   По удачному стечению обстоятельств родители Юли на все выходные куда-то уехали, и замечательный вечер получил ещё более чудесное продолжение ночью, проведённой с «дважды-Джульеттой» в огромной квартире в высотке на Кутузовском, что в очередной раз убедило меня в том, что для талантливого поэта, каковым я тогда совершенно искренне считал себя, не бывает недоступных женщин.

   В недолгие перерывы между «утехами» я снова и снова возвращался к стихам, и всякий раз очередная порция рифмованных строчек вызывала бурный подъём новых волн страсти.
   Уже под утро я посетовал, что никак не удаётся увидеть хотя бы малую часть своих творений опубликованными. На это Юлька неожиданно заявила, что она вполне способна помочь мне в решении этой проблемы, поскольку у её отца, довольно крупного чиновника, «имеются связи в прессе».
Договорились, что сразу по возвращении я вышлю Юле подборку, а она попросит отца «протолкнуть» её в каком-нибудь центральном журнале.
Не помню, отчего я был тогда более счастлив – от головокружительного обладания столь прелестным созданием, либо от открывшейся не менее головокружительной перспективы.

   Через несколько дней я отправил на юлькин адрес два пухлых конверта с рукописями, в первом из которых лежало и длиннющее письмо с влюблёнными излияниями и красочными воспоминаниями о нашей восхитительной ночи.
   Прошла неделя, две, но ответного письма всё не было.
   Проклиная себя за то, что не догадался записать телефон, я отправил вдогонку ещё два или три письма, однако ответа так и не дождался…

   Постепенно внезапно вспыхнувшая страсть и столь неосторожно подаренные надежды несколько угасли, и я всё реже и реже стал вспоминать «Джульетту» и почти перестал надеяться, что с помощью её влиятельного отца мои стишки появятся, наконец, на страницах «толстого» журнала.
   Каково же было моё удивление, когда спустя полгода я вдруг увидал два своих, хотя и изрядно исковерканных, творения в очередном номере той самой «Сельской молодёжи»!
   Правда, автором был указан какой-то Станислав-Фамилии-не-помню…
   Напрягши мозги, я вспомнил, что Стасиком звали как раз того самого волосатого дылду, у которого на маринкиной свадьбе я отбил свою очаровательную капулетточку.
   Рассказывать о своих эмоциях в тот момент бессмысленно – каждый, кто пишет, без труда поймёт чувства человека, у которого столь бессовестно украли плоды его творчества…

   Несколько лет спустя из уст своего предшественника на должности заместителя директора транспортного предприятия Виктора Григорьевича Аринина я услыхал фразу: «на Руси фамилии зря не давали». Он повторял её очень часто, и я привык мысленно проводить параллели между источником происхождения той или иной фамилии и личными качествами её носителя. В описанном случае фамилия Жулькова как нельзя лучше подходила этой беспринципной прилизанной столичной сучке, от скуки возжелавшей «экзотики» в виде ночи с простым, как валенок, деревенским пацаном.
 
http://www.stihi.ru/2017/06/28/3285