За чабрецом

25 июня 2017 года.
Воскресенье. Погода ясная, лёгкий ветерок. Одиннадцать лебедей, со свистом взмахивая крыльями, пролетели над домом. Куда в эту пору?

Пошёл я с утра по чабрец, иначе – Богородскую траву. Зацвела травка, но уж больно редко встречаются сиреневатые кучки в многотравье июньском. Мало его стало. В прежние годы рвали его на Троицу, клали под образа, устилали полы в храмах и дома. Очень уж душист, хоть и ростом не вышел.

Хорошо на просторе! Жаворонки ведут свои трели, травы колышутся на ветру. Зацветает жёлтая кашка, «куриная слепота» мелькает своими фиолетово-чёрными глазками, изредка попадаются мелкие степные гвоздички. Травы – коси, не хочу! Да нет косарей... Многие уже лежат на бугре за дорогой, остальные скотину не держат.

А мошки в траве - преогромное множество. Так и лезет в лицо прохожему, только отмахивайся.

Почти чистая голубая небесная высь, только по окоёму разошлись слоистые облака.
После вчерашнего ливня свежо и росисто. Тонут ноги в травяном ковре.

Покойно в степи. Ни постороннего шума, ни чужих запахов. Только солнце припекает, ветерок траву колышет, да птицы поют. Так и должно быть...

Шалфей зацвёл. Пахучий, с фиолетовыми метёлками, стоит вдоль дороги, видный. А ящерицы так и снуют под ногами – нарушил я их покой. Не бойтесь, не трону.

А ковыль уже сбросил свои острые стрелы-семена. Будет весной приплод.

Шагаю по степи, словно по своему детству. Всё здесь знакомое, всё памятное, всё радует глаз. Только нет моего деревенского овечьего стада, нет бабушки – неустанной труженицы, да и много чего и кого уже нет...

10:05. Там и тут по всему небу поплыли клочковатые кучевые облака, всё гуще и гуще. Но пока солнца они не застят.

Вот только здесь, на просторе, кажется, что жизнь – прекрасна, что в ней есть какой-то глубокий смысл. Но мы всегда так далеки от природы и смысла этого не улавливаем. Зачем отдалились? Что выгадали? Ничего, ровным счётом ни-че-го… Только потеряли.
   
Сижу у полевой дороги лицом к лесу, пишу. Оборачиваюсь – на дороге у поля, метрах в тридцати от меня заяц. Уловил моё движение, подумал и чесанул по дороге в сторону Колышлея. Успел сфотографировать, но далеко. Постой, косой, вернись! Расскажи, в чём смысл жизни? Умчался, не догонишь… Даже следов на вымытой дождём дороге не оставил.
   
Вспомнился тут мне пушкинский заяц, не пустивший поэта в столицу в декабре 1825 года.
   
10:44. Облака уже разошлись по всему небу и закрывают время от времени солнце.
    
И вот я уже на барановском пляже. Сижу на лавочке в тени многоствольной ветлы, помнящей нас ещё сопливыми мальчишками, а наших родителей молодыми и здоровыми. А белые водяные лилии уже цветут. А вот кубышек жёлтых не видно совсем.