Искусство актёрского перевоплощения

                Глава 28 Искусство актёрского перевоплощения.
Город Эдесса. Греческая Македония. Июль 9-го года нашей эры

Потом мы ещё раз встретились с Манием, и я рассказал об искусстве актёра и последующих планах.
– А теперь об искусстве актёра. Прежде всего, то, что ты делаешь, ты должен делать тотально! Тотально быть в образе, и не обращать ни на какие моменты, которые возникают извне. Чтобы ни происходило в зале, ты должен быть в образе. Это не игра, это сама жизнь.  Вот как ты сам себя представляешь?
– Ну… – несколько замялся Маний.
– Ты себя представляешь, как Мания, сына великого и богатого патриция. Ты ученик философской школы, актёр, готовый играть некие роли. Так?
– В принципе, всё верно. 
– И уже из этого образа ты входишь в образ, например, Орфея. Но, на подсознательном уровне ты уже понимаешь, что   как бы ты, ни сыграл, сына Гнуса, всё равно оценят. Положительно! Именно потому, что ты сын Гнуса! Именно потому, что есть множество людей, которые через похвалу его сыну, подбираются к твоему отцу. Пытаются приобрести его расположение.  И поэтому уже укоренилось, что как бы ты ни сыграл, всё равно тебя будут славить! По крайней мере, на этих вечеринках, где все или почти все тебя знают!
Маний удивлённо посмотрел на меня и от изумления у него полезли брови вверх.
– Так, – продолжил я, – а если б ты был нищим, и от того, как ты сыграешь, зависело, будет ли ужин у тебя на столе, как бы ты сыграл того же Орфея? Будет ли в тебе тот сок красоты и изящества? Насколько сильно впечатлишь других? Насколько ты сам глубоко войдешь, образ и сможешь передать его? Насколько он вызовет изумительные чувства, чувства прекрасного и возвышенного, которому захочется подражать?
– Я об этом не думал, – несколько растерянно ответил Маний.
– Именно потому, что ты полностью не вошёл в образ, я тебя и раскусил, когда ты меня стал соблазнять.
Маний не выдержал и громко расхохотался.
– Знаешь, попробуй вот когда сыграешь в следующий раз не возвращаться в Мания, как ты это сделал в своей сцене, из Орфея, а побудь им хотя бы частично, потом и в жизни. Ты сам посмотришь, насколько это всё эффективно!
– Да, стоит попробовать! – довольно сказал Маний.
– Ты просто создашь совершенно неожиданный эффект, создашь восхищение дубль два! Одно дело играть из чувства долга – это необходимо для славы и почитания, а другое быть и им для собственного счастья. Это, пусть на подсознательном уровне все поймут. Желание не показать какой Орфей, а быть Орфеем вызовет восхищение! Попробуй обрести чувство духовной полноты и гармоничности образа! Ты не актёр, который смотрит на самого себя глазами зрителя, оценивая и, корректируя игру. Проникновение в образ идёт через внешнее подражание, к внутреннему, и потом от внутреннего до внешнего! Ты сама суть явления… как такового!
   Маний изумлённо смотрел на меня. Он просто не мог представить, что преторианец, может его чему-то научить. А может, была сломана привычная структура отношения «я диктую правила, потому что плачу, а ты их выполняешь. И, в зависимости насколько ты их делаешь, такая будет тебе и награда».
 Чувствовалось, что со времени начала разговора он совершенно преобразился. Его взгляд презрительно-насмешливый, ну куда ты от меня уйдёшь, всё решают деньги, перешёл в другую плоскость – в тебе есть нечто ценное, чего я не понимал. И то, что ты мне открыл, внушило мне уважение к тебе.
– А теперь о нашем с тобой разговоре – я хочу влюбить её, эту надменную матрону, Валерию. Мне не нужна любовь, мне нужна эта матрона, которая будет бежать за мной как жалкая псина, и махать хвостиком, ну, не ради косточки, а ради того, чтобы я допустил её до себя.
– Ух, ты какой! – не сдержал изумления Маний
– И только от тебя, от твоей игры зависит, насколько это удастся. А теперь приступим к плану.
 Я рассказал Манию, свою задумку, которую мы с успехом воплотили.
Продолжение следует