Из города, из имени, из плена

Из  зависти, несхожести и страха,
Куда ни б ни шло – из неуёмной сыти,
Хромого или  грезящего птаха
В когтях сжимает коршун дикий.
Распоротый Июль, насаженный на копья -
Предательство, замешанное спесью;
Пусть боги плачут  под шабаш холопий,
Рождённый жить и  умирает с честью.

Из города, из имени и плена -
Не убежать, кругом тюремный смрад.
Змеей вползает в дом измена,
И в кулаке сжимает камень брат.
В толпе  людей   не встретишь человека,
Двуногий зверь – зверее всех зверей,
И санитарный час в раю уже полвека,
И в аду  целый век - век открытых дверей.

В заснеженных дворах рассерженно метут
И резвая метель и полупьяный дворник.
На острие клинка дымится кровь, и Брут
Иуде =  брат единокровный.
Навзрыд, виолончельно стонут  провода,
И жгyт скворцы свои скворешни.
Так умирают Кесари и города,
И задыхаюсь я, исповедальный грешник.

Так недоступно манит  неба край
Так преисполнен океан живой лазури.
Родись, дыши, мечтай, люби, страдай,
Вот для чего литейщик отливает пули.
Стервятники,  жрите, планета - кружись !
Пока горло не сдавлено плетью
Я буду хранить эту чертову жизнь,
Что от рожденья беременна смертью.