Дела давно минувших дней...

  Эпиграф.
    Начало рассвета.
    Камчатка,Сахалин,
    Курилы :
    Островная Страна-
    Сердцу нашему милы
 
    Восходящего солнышка
    Великое Царство.

    На два материка
    До  Атлантики-океана.
    Расстелилась она.
    Милая  Россия.
    Для  всех единая: одна!

     Данила Прохоров
 
     Ночь. Фонари на пристани.
     Рядом море, Пролив Татарский.

     На берегу Гостиница.
     Гостей,  Моряков запоздалых
     К себе зазывает: Гарантия ночлега.
     В ней-уют!

     Надежны  стены.Из камыша, бамбука.
     Раздвижные  двери. Внешние и внутри.


     Семья.Отец-капитан. Его жена,
     Красивая. Внешностью  славянскою.
     Девочка весёлая, игривая,шести лет,
     Трёх летний,маленький Братишка.

     Другие  Постояльцы:
     На острове- Рыбка,-
     Гости иноземные,
     Узко-хитро- глазые японцы.
   
    
     Косоглазы и черноволосо- смуглые.
     Лишь зубы, словно из жемчуга белого.
     Со дна Японского моря, ловцами
     С опасностью для жизни добытого.

     Волшебный, единственный вечер,
     Впервые, в незнакомом месте
     В душе ребёнка шести лет,
     Надолго оставил иноземный свет.

  Через раздвижные стены-
  В вестибюль просторный
  Администратор. Гостиница
  Сквозь  стеклянны стены
  Мне виден зимний сад:
  Стволы изогнуты причудливо,
  Листочки тонкие,
  Как кистью нарисованы.-
  Изящен дерева наряд.

  Гравием посыпаны дорожки,
  Вьются садик украшая,
  Вокруг кустов витиевато.

  В саду, хоть небольшой,
  Но можно затеряться.

  Сколько в нём уголков
  Таинственно волнуют кровь.
  Волшебная икебана, руками мастеров,
  Словно мозаика, искусно создана.

  Братишка к маме жмётся.
  Хлопочет о ночлеге капитан.
  В саду она одна его красой
  Заворожена, в восторге дева-сан.

  Зовут, но я поглощена
  Виденьем дивным:бамбук и океан.

  После трудового дня,
  Опасного путешествия,
  Сквозь бури, пролив,туман.
  Пора и на покой.



  Укромный уголок.
 Уютный.
 Им отвели.
 Две  несущие
 Стены,
 А две другие:
 Ширмы живописны.
 Узорами японскими:
 Там мостик,
 Переброшенный
 Через ручей.
 На другой-
 Хризантемы, розы,
 Соловей...

 

  А ночью на циновке
  Мне садик  чудный снится...
  Японский, неземной.
  Фонариками нежно освещённый.

     Эту  ночь единственную, в гостинице,
     На Сахалине первую-
     Европейцы,азиаты вместе провели,
     Лежали на циновках, на полу,
     Все вперемешку, в гостиничном зале.

     Ночевали. Спали? Дремали? Утра ждали?

  Наступило утро.Солнышко взошло.
  Осеннее,сквозь дымку облаков.

  И из гостиницы  автомобиль
  Военный, пограничный,
  Отвёз их в новый дом,
  Точней, полдома,
  Неделю он их ждал,
  Зарезервированный.

  Его хозяин прежний, недавно,
  На лодке, ночью,доверив
  Свою жизнь бушующим волнам,
  На  остров, на соседний
  На Хоккайдо, он в страхе  убежал.

  Другую половину дома
  Сосед его, японец ,занимал.
  Тот не испугался,здесь остался,
  Хоть был он, убеждённый самурай.

  К нему ходили в гости с братом.
  Палочками рис учил нас кушать.
  Гостеприимный был, всех угощал.

  И куклу мне он подарил.
  В японском кимоно,дивен был  наряд,
  На маленьких ножках обуты сандалеты,
  Но не наши: кибуцы, у нас они-вьетнамки.