Ода подоконнику, муравью и мухе

Где жизнь теперь кипит и бьёт фонтаном, когда Малевич всё затушевал?

И нет исхода нежному, живому, трепетному миру?

Я вам спою об этом, дайте лиру! И посмотрите строго на меня.

И , улыбнувшись томно, протяните руку, как давнему наскучившему другу..

Ну. что вам стоит? это лишь игра.. Мои фантазии и нервы.

Люблю глаза влюблённой стервы со злобой тихою смотрящие в меня.

А утром пыль и пустота и нечего сказать друг-другу...

На подоконнике я наблюдаю муравья и муху и думаю: свободней насекомое, чем я?

И в ком из нашей тройцы меньше духу? И кто для Мироздания важнее -

Я, он или она?

О, сколько разных есть во мне ещё вопросов!.

Куда Дали мокал свои усы, чтоб так они стояли и крутились?

Какие сны Винсенту в Арле снились? Как разрисованы у Пикассо его трусы?

Какие жалкие мы здесь влачём часы! С какою прозаичной скукой сжились.

Какие нравы нам привились и, кажется, что к лучшему уж сожжены мосты..
 
Но все бегут к последнему вогзалу. Спешат купить билеты, пирожки и воду.

И сесть к окну и наблюдать через стекло природу и всю в подробностях Дорогу-
 

Дорогу к аду. Что же, в добрый путь, друзья!

Я помашу вам вслед платком с перона.

 Во мне ведь тоже что-то есть от гигемона.

Нельзя же просто так и без последствий для души носить корону,

И рисовать с себя себе икону. И верить лишь в тебе известного Христа.

И, бубенца латунного внимая звону, всё думать, что твоя не может голова

Звенеть так  глупо, глухо и печально...

А чья? Наверно это тайна. Наверно это вон того шута,

Что смотрит в зеркало всегда с улыбкой едкой и слегка усталой.

Он-это я. Но я-не он. Я это знаю. Жаль, но это знаю только я.

Я лучше, я сложней и лучезарней.

Кандинский смотрит на меня из псарни. И думает, а не спустить ли пса?

Какой сюжет получится прекрасный! О, не старайтесь, мастер,

Труд напрасный! Собаки тоже не едят меня.

О, кажется, маэстро озадачен.

Мне ж кажется порой, что никогда , нигде и никаких уж не найти концов.

Что этот праздник, шум и мишура каким-то гадким шутником оплачен.

Я ж посторонним зрителем назначен Смотреть на тени за стеклом.

И проникать везде и оставаться невидимым.

И тайно всех любить. И тайно всеми быть любимым.

И тайно о неразрешённости всех тайн грустить.