Гюльчатай. Поэма

Кавказские горы-творенье природы.
Седые вершины в снегу.
Кавказские здесь проживают народы.
О них сейчас речь я , друзья , поведу.

Аул из мазанок и сакль  не строгих
средь горных отрогов стоит
и сакле одной небогатой, убогой
жил старец-нет крепкий и гордый джигит.

Богатство его было двадцать баранов
и пёс, кто хозяину верно служил;
да старенький ослик, немного упрямый,
которого МАхарадж на базаре купил.

Но самое ценное у Махараджа
хранилось , как око стрелка:
стройна, величава, как сокол отважна,
красавица внучка-душа старика.

А рядом на кромке, из горной породы
была ещё сакля Хаджи-удальца,
который хоть был уж годами немолод,
но сердце горело любовью юнца.

Не раз отправлял он сватов к Махараджу.
Просил его в жёны отдать Гюльчатай.
Сваты каждый раз возвращались с отказом-
года ты свои, дорогой, посчитай.

Смириться не мог горделивый кавказец.
Калым он большой за невесту давал.
но разве упрямому старцу докажешь.
Терзала обида Хаджу, как кинжал.

И план он придумал коварный и страшный,
известный лишь только ему одному.
Его представлял он, как ужин вчерашний:
Гюльчатай не отдаст никогда, ни кому
.

Могилой им будет ущелье  глубокое.
С ней вместе в объятьях они полетят.
Пусть ждут Махараджу годки одинокие,
коль счастья Хадже они не хотят.

Однажды , с кувшином, по горной тропинке.
водицу несла Гюльчатай не спеша.
Кувшин на головке держала, что б спинка
у юной красавице стройной была.

И вот уже сакля совсем не далёка.
Пройти ей осталось один поворот.
но встал на тропинке Ходжа -одинокий.
Пройти Гюльчатай он ни как не даёт.

Вот чёрною буркой взмахнул он, как ворон
и Гюльчатай накрыл. как крылом.
Хаджа оказался завистливым вором...
Представить не трудно, что будет потом.

В то утро у сакли, за старым дувалом ,
решил Махараджа костёр развести
и вдруг заболела уснувшая рана.
Увидел Хаджу Махараджа вдали.

Тяжёлую ношу тащил старикашка
к обрыву ущелья-себя напрягал
и сердце забилось сильней Махараджа.
Он в бурке чужой Гюльчатай увидал.

"Ты что же , Раджа, решил стать вдруг вором
и честь нашу , горцев, ногой растоптал?
На веки покрыл себя ты позором".-
и острый клинок он из ножен достал.

Хоть семьдесят было уже Махарадже,
но ловок и крепок ещё был старик.
Взмахнул он клинком своим верным отважно
и тело Хаджи покотилася вниз.

Подняв Гюльчатай, свою милую внучку.
понёс её в саклю родную старик.
Слезой он окапал ей белую ручку
и нежно , на грудь, головою поник.

Упала слеза на лицо Гюльчатай
и щёчку её обожгла.
Открыла глаза и рукой обняла.
-Не надо, Нен Да, не рыдай.
                Нен Да-дедушка.

            25.06.2017 г.