Приходила ночами, в кресло моё садилась...

Приходила ночами, в кресло моё садилась,
улыбалась криво, смотрела мне за плечо,
улыбалась круче, чем все книжные вымышленные садисты,
вроде Рамси Болтона, или Элли из «Мизери» или кого ещё.

Говорила со мной о смерти как о боге или погоде,
говорила, что на самом деле всякий не только умер, но и остыл.
Застывали в воздухе паучьими нитями слов аккорды.
В тот момент я невольно замечал в ней свои черты.

Говорила то громче, то тише, так, что почти не слышал.
И её голосом можно было дамасскую сталь ковать.
А потом, поднявшись, не шла – подлетала ближе,
жестом фокусника серп доставала из рукава.

И вскрывала мне грудь. И, скосив взгляд, я видел звёзды,
вместо лёгких, и сердца, что в книжках когда-то я пролистал.

И она говорила, давя восхищённый возглас:
- Посмотри, - говорила, - какая тут красота.
Какая тут пустота.


Рецензии