I ma say all the words inside my head

Я хочу быть кем-то, чувстовать разряды тока,
Наслаждаться запахом краски, бензина и цветов,
Любить и не бояться быть одиноким,
Но в то же время, желаю быть мертв.

Жаждаю быть пустым, ртом, который говорит,
Мозгом, что пытается понимать и мыслить,
Быть бестелесным, словно пройденный транзит,
Оказаться вне мнений и точных чисел.

Я мог бы говорить и выражать все, что во мне происходит,
И был бы счастлив, но понимаю, что зря,
Все не имеет смысла. Забывается. Проходит.
Сегодня можно забыть про себя вчера.

Меня растили, я рос, а теперь не знаю,
Что делать с собой. Я будто нарцисс,
Который хочет понравиться, но не пытаясь,
Не способен ничего сделать с красотой, руки вниз.

Я тысячу раз неправ в раздумьях и фразах,
У меня есть идеи, и я хочу их представить миру
Но потом осознаю, насколько они "прекрасны"
И снова засовываю в ящик с запахом масел эфирных.

В тех же ящиках я прячу плитки белого шоколада,
Свою любовь к красивым запястьям и стопам босым,
Записи, где выпасается мыслей бесполезное стадо,
И личностей. К слову, их у меня восемь.

Иногда я чувствую любовь к своим родителям
Просто так, и очень боюсь, что они уйдут.
Но я боюсь выражать любовь, пусть она и несомнительна.
Я не умею. Жалею. Меня не поймут.

Еще я не знаю, почему люди стремятся
Жить как можно лучше, зачем борются с болью,
С вредом? Что ими движет? Зачем стараться?
И какой голос им повелевает бежать к воле.

Я слишком глуп, чтоб смыслить в политике что-то,
В масштабах закона, власти, купюр, стран и идей,
Вступив в неё, как в грязь, я потеряюсь в круговоротах,
Среди других, управляющих мной и хитрых людей.

Я не хотел гнить. Быть лицемерным,
Неискренним. Я не в порядке, сейчас, простите.
Это получается само собой, наверно.
Я не хотел хотеть попытать и убить их.

Я просто устал от этих людей и хочу уйти,
Уйти в себя, от них, от себя и против.
Но не могу - я способен только писать стихи.
Это не престижно. Но даст мне свободу.

- Господи, что с тобой стало?.. - и, как на урода,
Смотрит. Я и есть урод в сравнении с любым подростком.
Я мало шучу, потому что не принят народом.
Гугл говорит, мои шутки шизоидам свойственны.

Мне нужна была помощь, и я убегал в чаты.
Но там были люди, которые так же нуждались в этом.
И помощь им была помощью для меня, правда.
Их драму, память вырванную, слова под запретом

Я отнимал, и им становилось легче,
Работал психологом и не нуждался в цифрах.
Бил и ровнял их сгорбленные плечи,
А потом разбитые кулаки латал в рифмах.

Рисовал свои чувства. Они стали всего лишь линиями,
Фигурами, набросками на белой бумаге,
Которая сгорит. Сгорю я - вонь противнее.
А здесь я, гоняясь за звучностью, вброшу "шпаги".

Я пел о них. И они превратились в звуки,
Которые ушли в пустоту навсегда. Они бы опустошили меня и мои руки.
Я ими держусь за веру. Не в Господа.

Писал о них. Чувства на персонажах печатались
Становились нереальными и холодно мертвыми.
Иначе бы я сам оторвался от реальности,
Плутал бы между иллюзиями, разноцветно-черными.

Я чувствовал. Мне было больно, тревожно, страшно.
Еще что-то, но я не знаю, как это называется.
Я бы остался счастливо пустым однажды.
Но какого черта чувства всегда возрождаются?

У меня есть сердце - так сказала наука.
Я теперь действительно чёрств, а оно качает кровь.
Оно доказывает само себе, что живое, стуком,
Но какая страсть, какая любовь?

Однажды, я полюбил ребенка гораздо младше,
Хотел его плоть, сознание иметь или просто беречь.
Я не тот педофил в переулке, в безлюдной чаще.
Просто дети чище, чем кто-либо после церковных свеч.

Ваня, Юля, Даня, Даша, Дима, Альберт, Влад, снова Даня,
Я любил вас и вожделел, плевать, называйте, как угодно.
Вы были лицом и краем моих забавных мечтаний,
Когда я еще не умел быть от этого свободным.

Кстати, тогда я просил, как негр воды, помочь,
Просил говорить со мной, ведь я бы сошел с ума,
Ах, да, это в мыслях. Я прятался, убегал прочь.
И где-то в углу задыхался от внутренних цветов и дерьма.

Искал лекарства от любого психического расстройства,
Потому что находил у себя абсолютно все.
Трубки для кислорода запыленных легких.
Или их протез.

Я помню конкурс поэзий. Там была одна...
Она что-то писала про грязь с закупоренных вен под душем.
В ней была то ли осень, а то ли весна.
На листах выводила запястья, глазами пленяла душу.

Так вот я винил себя, трижды в день говорил "прости...",
Был одержим людьми, а себя в них не видел.
Невидимый и ненавидимый друг продолжал меня к грани вести,
Он был ответственным и упорным: довел, вывел.

Забудем. Мне снилась лошадь. Ветер в лицо. Барьеры.
Лошадь белая со взлохмаченными боками
И гривой, развевающейся в манере
Художника. Она прекрасна в перерывах между прыжками.

(Мне никогда не снится один сон,
За исключением ночей, когда ничего не снится).
Еще я стоял в фиолетовом свете прожекторов,
В шуме. И пил дешевый коньяк, но не мог напиться.

Люди переживают боль, вызывают жалость,
Кто-то называет это естественным, кто-то сочувствует,
Кто-то упрекает в ванильности и пафосе.
А кто-то от жажды помочь лезет в душу, безумствует.

Считаю нетолерантным чужую боль судить,
Сравнивая ее с другой. Например: твоя мать здорова -
Ты не знаешь истинной боли. Можешь спокойно жить.
Пороги боли разнятся. Смотри на порог другого.

Я не люблю пороги, потому что спотыкаюсь.
И разломал свой молотком отца.
Научился своим страданием вдохновляться,
Как любовью. Попробуй. Получится.

Кстати, я понял, моя любовь - не любовь совсем.
Это больной фанатизм от того, что связано
С личностью, ее пороками и любым движением,
Отношение ко всему, чем кому обязана.

Но плевать. Все, что мне нужно сейчас - знания,
Ответы на вопросы, понимание мира. Хочу знать все.
Мы становимся шире умом, больше сомневаемся.
Мы освобождаемся. И чаще забываем свое лицо.

Становимся похожими друг на друга...
Это касается не только моего поколения, а и взрослых.
Что-то определенно происходит. Что, подруга?
Скажи, может, я все придумала снова вовсе?

Мне все равно, что думает обо мне окружение,
Как много знает, и как относится. Я знаю,
Это ворох разнообразных мнений,
Но мне даже собственное не важно.

Вы видели во мне, то, что хотели видеть,
Но наши суждения всегда противоречивы,
Поэтому не подавайте одно под видом
Правды. Иначе будете лживыми.

Моя цель - найти смысл существования.
Ведь они хотят, чтобы мы жили и придумывали цели. Кто они?
Я всегда их ищу, но не за пределом гадания,
Но в нем я свободно охватываю все стороны.

Мне тяжело упорядочить мысли, чтоб их выразить.
Мы на Земле, как в темнице, как арестанты.
Я часто задаю вопрос "Зачем?" И это иронично служит мне стимулом
Жить, это же демотивирует. Так-то.

Родился - вступил в игру. Твоя цель - миссия,
Будь то счастье или инстинкт животного.
Можно проиграть, сдаться, взломать или ту же миссию выполнить,
А потом ты выйдешь из игры все равно.

Еще ты можешь стандартно играть по игры правилам,
Играть по своим правилам и быть идеалом,
Разрушить поле игры, что логически правильно -
В нем нет смысла для нас. Или его слишком мало.

Я тысячу раз неправ, невыдержан и беспечен
В мыслях и чувствах. Зато я согнул прутья
Золотой клетки, выпорхнул. А противоречу
Сам себе, потому что во мне разные люди.