Танцор и Мячиков

Василий позвонил Феде и по секрету сообщил, что у них в городе обосновался известный танцор, сбежавший в своё время из СССР. Федя ответил:
- Это здорово! А он выступает? А когда следующий концерт?
Василий обстоятельно объяснил:
- Да, выступает, и неизвестно, когда в следующий раз, но дело даже не в этом. Танцор в основном выступает под записанный аккомпанемент, а почему бы ему не предложить «живую» музыку?»
- Хорошая идея! – воскликнул Федя, - и я понимаю, куда ты клонишь. Ты намекаешь, чтобы мы ему и саккомпанировали.
- Именно. Мы уже с тобой профессионалы, и нам особо репетировать не нужно. Быстренько выучим музыку к его танцам, разок пройдём, и вперёд, к новым достижениям.
Федя звонил известному мастеру танцевального жанра уже на следующий день.
Танцор, к удивлению, быстро пошёл на контакт. Он с удовольствием воспринял идею танцевать под «живой» аккомпанемент, хотя в этом случае нужно было делиться выручкой с музыкантами. В нём не было ни капли снобизма или звёздности. Федя узнал у него список танцев и при встрече взял записи на кассетах, чтобы потом воспроизвести их в нотах.
Концерт решили сделать комбинированным, так как народных танцев было у мастера немного – русский, украинский и цыганский. Посему решено было Феде с Василием играть и петь двадцатиминутный «русский блок» перед русским танцем, затем «украинский блок» и т.д. Дело осталось за малым – отрепетировать вместе и найти помещение для концерта.
И тут Федя вспомнил об Ароне Мячикове – высочайшего роста крепыше, который к тому же писал стихи (или думал, что писал, или думал, что это были стихи). Арон был профессиональным баскетболистом в СССР, а вот в США ещё не нашёл себя. Они когда-то вместе развозили пиццу, но Арона быстро уволили, потому что у него занимало долгое время со своим двухметровым ростом садиться и выходить из своего маленького «Жучка», хотя он и убрал переднее сидение, и вёл машину прямо с заднего. Принцип в пиццерии был доставить пиццу не дольше, чем за 40 минут после заказа, а иначе клиент получал её бесплатной. Также, если пицца оказывалась холодной, клиент тоже не платил. Арон умудрялся чуть ли не по 10 минут залезать и вылезать из своей маленькой машинки, когда каждая секунда была на счету, и поэтому часто опаздывал. Клиенты, конечно, не возражали получать пиццу в подарок, а вот хозяин пиццерии очень даже возражал, и в какой-то момент его возражение достигло точки кипения и Арон оказался на улице. Это, конечно, такое выражение, так как на самом деле он оказался в своей опять таки небольшой однокомнатной квартирке, где он спокойно мог почесать башку о потолок, а люстры по американскому обычаю и вовсе отсутствовали.
От нечего делать Арон стал пописывать стишки. Он любил зачитывать их в кругу друзей и знакомых. Те его сочинения очень хвалили и спешили послушать ещё и ещё. Правда, было неизвестно чего они любили больше – стихи или же «шведский стол» с обильной выпивкой или закуской, который быстро американизировавшийся Арон накрывал для них каждый раз. Но Арон не задавался этим вопросом и быстро почувствовал себя великом поэтом и даже издал книжку стихов. Ну, что значит издал – заплатил в типографию и ему напечатали. Всем друзьям он, естественно, подарил по книжке, подарил даже и некоторым знакомым и «нужным» людям, включая и Федю. Феде книжка весьма пригодилась – у него шатался найденный на мусорнике старый круглый обеденный стол, и толщина книжки пришлась как раз впору, чтобы подставить под его ножку.
Так вот Арон всё время искал рынки сбыта для своей книжки, так как друзей у него было меньше тысячи, а тираж был как раз равен тысяче. Он пробовал оставлять свои стихи в «русских» книжных магазинах на комиссию, но их никто не покупал, так как большинству посетителей фамилия «Мячиков» ни о чём не говорила. Поэтому Арон решил организовать свой творческий вечер, чтобы почитать свои стихи и заодно попробовать продать книжки по горячим следам его страстной поэзии.
Когда Федя рассказал Арону о новом проекте с танцором, Арон тут же загорелся идеей принять в нём участие в качестве конферансье, ну и заодно чтецом своих бессмертных творений. Конферанс, конечно, был не лишним, - подумал Федя, но предложил Арону не увлекаться чтением собственных стихов, чтобы не утомить зрителя. Главное, всё-таки, представить известного танцора под аккомпанемент не так широко известного ансамбля.
Арону удалось договориться с раввином синагоги, которую он иногда посещал, на предмет аренды зала. Федя подумал, что раввин согласился с условием, что Арон ему никогда больше не будет читать своих стихов, но тонкости организации его в этом случае мало интересовали.
Теперь осталось только отрепетировать танцы под живой аккомпанемент. Василий предложил собраться у него для репетиции. Федя попытался возразить, сказав, что, во-первых, он живёт в много этажном доме с соседями внизу, которым могут не понравиться танцы над головой, а во-вторых, квартирка у Василия была совсем крошечная для танцевальных репетиций. Но Василий настоял на своём, мол, никогда аккомпаниаторы не должны ехать к танцору, а только наоборот. Федя решил на первый раз не спорить, и вскоре они собрались с танцором у Василия. Танцевать там даже в полноги было негде, но танцор в любом случае хорошо знал свои движения и просто выверил музыку на слух.
А вот генеральную репетицию танцор предложил сделать у него дома – там он оборудовал чуть ли не танцевальный зал со специальным покрытием и без соседей. Хоть Василий и пытался возражать, но Федя настоял, объяснив, что в зале им всем будет комфортабельнее.
То, что произошло до и во время репетиции, Федя не любил вспоминать. Но мы всё же приоткроем завесу. Накануне Федя как всегда развозил пиццу, и решил по дороге к клиенту быстро заскочить в синагогу, чтобы проверить зал и звуковую аппаратуру. Но двери оказались запертыми, хотя Арон пообещал ему, что будет ждать его в синагоге в это время. Тогда Федя подбежал к телефонной будке и начал вызванивать то Арона, то раввина. Арона ему удалось разбудить – тот совсем забыл про своё обещание и был под хорошим бодуном, но всё же вскоре приехал, привезя с собой и раввина. Аппаратура оказалась в порядке, но Федя безнадёжно опоздал к клиенту, который отказался платить за холодную, да к тому же просроченную пиццу. Федя положил её в машину и попытался вернуть хозяину, но тот не принял её обратно, высчитав сумму из Фединой куцей зарплаты. Федя от горя приехал домой и съел всю пиццу, наминая мясную начинку, даже не замечая, что та успела подпортиться, находясь несколько часов в машине с неработающим кондиционером, a может, она уже была отвергнута предыдущим неудовлетворённым клиентом и всучена хозяином по второму разу.
В тот вечер он ехал на репетицию с резями в желудке и с позывами избавиться от болевых ощущений. Он был мокрым от пота и всё молился, чтобы ничего неприятного не произошло. И вроде бы первая фаза была пройдена – пицца больше не просилась выйти наверх. Но она, вероятно, уже искала другие пути, поэтому, придя к танцору и кивнув уже ждущему его Василию, Федя извинился и пошёл изучать интерьер самой маленькой комнате в доме. Изучал он довольно долго, но танцор тактично не интересовался в чём дело, а просто беседовал с Василием. В конце концов, когда измученный Федя вышел к ним, время, выделенное занятым артистом для репетиции, окончилось.
Тем не менее, концерт удался, если, конечно, не считать стихов Мячикова, которые тот пытался прочесть в неимоверном количестве после каждой песни или танца ансамбля. В его произведениях часто отсутствовали рифмы и шатался размер, да и смысл порой ускользал. Зрители с нетерпением ждали окончания очередной пытки словом, а танцору, Феде и Василию эти паузы как раз были нужны, чтобы немного отдохнуть(особенно отходившему Феде).