Пётр Кропоткин о терроре

После разгрома Парижской Коммуны в 1871 году на улицах Парижа было расстреляно, до 30 000 рабочих. Такова была месть буржуазии за два месяца страха, потери принадлежащей  ей собственности. Кропоткин помнил это и считал революционное насилие оправданным, для него теракт — это способ разбудить спящих.
Убить тирана святое дело. Еще Александр Сергеевич  Пушкин славил «цареубийственный» кинжал.  Кропоткин будучи уже стариком говорил: «Я никогда не был против применения насилия». 
Когда в 1881 году народовольцы  взорвали императора Александра Второго. По этому поводу Кропоткин написал в своей газете «Le Revolte»: «Теперь цари будут знать, что нельзя безнаказанно попирать народное право …. это огромный шаг к грядущей революции в России». Но он и его товарищи народовольцы решительно осудили аморальный поступок  американского анархиста Гито  стрелявшего в президента Джеймса Гарфилда. «В стране, где свобода личности дает возможность честной идейной борьбы, где свободная народная воля определяет не только закон, но и личность правителей, в такой стране политическое убийство как средство борьбы есть проявление того же духа деспотизма, уничтожение которого в России мы ставим своей задачей» - заявили русские народовольцы. Но джин был выпущен из бутылки. Американские последователи русских народовольцев перенесли их метод на свою почву.
Лично Кропоткин отвергал холодный расчёт и принимал только то убийство, которое сделано в состоянии эмоционального потрясения. Сам он никогда никого не убил. Тургенев говорил, что если бы Кропоткину «пришлось совершить террористический акт и он, идя на это, услышал пение соловья, то непременно остановился бы и…» Что произошло бы потом, Тургенев не знал. Но последователи Кропоткина старались. В июне 1910 года его поклонник серб Богдан  Зераджич   неудачно выстрелил в  военного губернатора Боснии, увидев,  что  промахнулся,  застрелился сам. Полиция  тайно  захоронила Зераджича, предварительно отделив его голову  и  заспиртовав  ее в качестве образца внешности типичного анархиста.