Томик Ромео и Джульетта

Дождь покапал недолго, как бы ленясь, и перестал. "А анонс-то какой был, многообещающий" - подумал Алёшка. Судя по обилию туч, заполонивших всё небесное пространство, ещё немного и должен был грянуть беспросветный ливень, жестокий и беспощадный, не только к безалаберной публике без зонтов, но и к тем, кто вооружился "до зубов" дождевиками и резиновыми сапогами. Алёша встряхнул полиэтиленовую плёнку с редкими каплями воды, которой накрывал лежащие на прилавке книги во время непогоды и поправил некоторые экземпляры, выбившиеся из стройных рядов.
За спиной раздался знакомый голос - Привет, как дела?! Он обернулся, уже готовый расплыться в широкой улыбке, зная, что сейчас увидит ЕЁ. Тонкую, высокую фигурку, ладную головку с каштановой чёлкой и "чертячьи" серые глаза, глядящие из-под волос, одновременно, с вызовом и нежностью.
В этот раз она не смотрела на него, со скучающим видом изучала обложки книг. Не вынимая рук из карманов, нагнулась к одной из них. И так же, не глядя на Алёшку, скривившись в усмешке, кивнула в сторону книги "Рак не приговор" - Ну и как - берут?
Она стала другая. Подстриглась. Странная стрижка - соломенные прямые пряди, неестественно контрастирующие с её смуглым лицом. Зачем? Такие красивые волосы, теперь долго отращивать, наверное...
Они не были знакомы, просто иногда она покупала у Алёшки книги - какие-то детективы и уходила. А у него всякий раз обрывалось сердце, вдруг она больше не придёт. Нужно было схохмить что-нибудь этакое, взять номер телефона, пригласить в кино, клуб, в какое-нибудь чёртово караоке, но каждый раз она появлялась так неожиданно, что Алёшка не решался, не мог сделать шаг, только улыбался как последний идиот.
"Думает - полный дебил, кроме как лыбиться, больше ни на что не способный". От этих мыслей, познакомиться казалось ещё труднее.
Она подняла наконец глаза - Алёшка поразился, какими бездонными они стали - и насупила брови.
 - А дай-ка мне, дружок, что-нибудь о любви, о настоящей, чтобы узнать, успеть узнать, что это такое. Я ведь никогда не любила по-настоящему, так, влюблялась - в детском саду, помню, и в третьем классе - по уши, просто.
Представляешь, мне семнадцать и я не знаю о любви ничего...
Не сложилось. И не сложится уже.
Она уходила, прямая как натянутая струна, резала ему сердце своим стремительным силуэтом и лёгкой походкой и уносила под мышкой томик Шекспира "Ромео и Джульетта".