Хранительница родового гнезда

   

    Еще в  прошлом году она была способна на неверных ногах с лопающимися венами переть на Южный вокзал пудовые мешки с картошкой луком и прошлогодними яблоками, чтобы отправить передачу своей московской родне через проводницу поезда Харьков-Москва.Иногда падает она на мостовую предательски застигнутая на середине улицы кровотечением из варикозных вен распухших в трофических язвах голеней. Льется черная венозная родовая кровь, но цепко держит она мешок с воспомоществованием для хлопчиков и парубков.Собирается ахающая толпа, кто-то вызывает скорую, но пока она едет, перетянув жгутом ногу, уползает Мария в подворотню, где прячется до темноты. Ей никак нельзя в больницу. Мать ее Килына умерла в прошлом году, брат бежал в Австралию, откуда шлет ей деньги и вещи. Она никогда не работала, инвалид детства. Пенсия от свирепого государства шестнадцать целковых в месяц.Погиб отец, герой отечественной войны. Он работал обходчиком на железной дороге. В 1942 во время обхода путей его прохватил приступ дизентерии. Он присел прямо на балластную призму. Немецкий патруль кричал ему - ХэндЭ хох, но он, глухой с детства, не услышал.Автоматная очередь скосила его, как партизана-минера.
    Все теплое время года она ухаживала за садом и огородом, таская излишки на рынок.В дом потихоньку наносила хворост,пучки его складывала на пол, чтобы топить хатку зимой. Старуха с необыкновенно ясными горящими фанатической непреклонностью Савонаролы глазами после вечерней молитвы пробирается  между вязанками топлива по двум комнаткам этого непрочного уже родового гнезда. Дорожку эту она называет тропинка. Всю зиму стоит дом нежилого вида снаружи с засыпанным снегом проходом к калитке. Редко виден над крышей слабо курящийся дымок.Зря топливо не расходуется. дрейфующей льдиной плывет через ненастье этот автономный самодостаточный мирок . Экипаж этой дрейфующей станции на белый свет не появляется, питаясь прошлогодней картошкой, сухарями и консервами. Надо продержаться, проскрипеть. прорваться через ненастное время.Вперед, вперед, еще шаг, волочатся туго бинтованные эластичными бинтами ноги с выступающей сукровицей
лимфы. На память о застреленном немцами Донате висит на стене на крюке квадратный железнодорожный фонарь.Коврик прикрывает вход в тайную молельню, неучтенную на плане дома узкую щель полную икон, спасенных в лихие двадцатые из разоренных безбожными комсомольцами церквей. Веранда с развалившимся потолком подперта жалкой жердью. Брат написал из Австралии, что он построил на свои гонорары украинский университет в Сиднее и для себя виллу Полтава. Жена его Мисс Австралия за 1967 года. моложе его лет на тридцать. Его диплом об окончании сельскохозяйственного института висит в рамке на стене. Этот был предмет гордости семьи: никто больше Вузовского образования не имел, включая дореволюционные поколения. Все-таки дошла, доползла на своих покривленных с детства ногах Мария до крыльца, бессильно повисла на перилах. Она смотрит в сад, где уже совсем мало снега. сплошные черные прогалины. И синими цианотичными губами одышливо хватает воздух еще одной весны.Она умерла внезапно и буднично. Соседи вызвали скорую. Она успела схватить узелок с деньгами и документами. В палате на шесть душ, сунула руку под подушку, но деньги украли. Она страшно закричала, лопнула аорта. Врачи сообщили родственникам в Москву. Пока они ехали, всю ночь какие-то черные фигуры неутомимо таскали через улицу вещи и иконы.Утром приехавший из Москвы Виктор Соромицкий распорядился о похоронах и принялся разбирать сундук с печатной продукцией. найденный на чердаке.Сдувая пыль, он снимал пласт за пластом все глубже погружаясь в европейскую историю последних двух столетий.На самом дне он обнаружил изъеденный по краям мышами мартовский номер Всемирной иллюстрации за 1881 год. Рисунки места покушения на Александра Второго: на берегу Екатерининского канала большая икона, над ней бутафорская корона, все это обложено венками и цветами.По бокам два гвардейца с ружьями, вплотную к ним придвинулась толпа любопытных.Это положил безграмотный отец глухонемого Доната некто Тимофей, сообразил крестьянин, насколько переломный это момент в европейской истории.
   Потом шли разрозненные номера Нивы времен Первой мировой.Парфюмерия с романтическими наименованиями: Ганако, Амурез,Ди
скрэ, Фиорина, Соблазн, Одалиска.
Окопная жизнь, маленький самолет, похожий на детский трехколесный велосипед,священник на коленях перед ним - освящение нового аэроплана. Забавное фото: подпись "неведомое наслаждение" раненый сенегалец со счастливым лицом сидит в ванне  во французском госпитале.Ему мылит голову белый француз-санитар с обвисшими уныло усами и тоскливо-скучной физиономией.Карта Австро-Венгрии, Буда-Офен, на другом берегу Дуная Пешт. Дальше наследие деда-Тараса:учебники музыки, ноты, Шевченко "Кобзарь". Листовка "Предохраним лошадей от менингита" 1936 издательство Наркомзема СССР с изображениями страшных с торчащими ребрами лошадей в тихой и буйной формах заболевания, сельскохолзяйственный справочник, Бухарин "Азбука коммунизма", доктор Франц Кирхберг "Спортивный массаж"Харьков Вуцик, изд.
Вестник физической культуры.
   Потом книжки Гути Сергей Григорьев "Коммуна Мар-Мила." Никандров "Путь к женщине." С внучкой Никандрова Эльвирой Виктор познакомился в Тобольске в 1977.
Она возглавляла экспедицию института паразитологии имени Марциновского по изучению новый реппелентов.Виктор курировал экспедицию со стороны военных.На целом батальоне исследовались новые средства. У всех брали кровь, обрызгивали реппелентами, через сутки снова брали кровь и считали эозинофилы.Эльвира рассказывала про деда, что он в анкете для вступления в союз писателей в графе партийность с непреклонностью указал " Член ЦК Левых эсеров."
   Потом шел  Боевой устав РККА. На самом верху впопыхах забытая оккупантами роскошная УНЗЕРЕ ХЕЙМАТ. Наша родина с видами собора святого Стефана в Вене. Инсбрук, Данциг, Кенигсберг и псевдоклассические монументальные трибуны для партийных конгрессов в Нюрнберге.Названия улиц типа Адольф-Гитлер штрассе. После этого уже ничего и нет .Килына и Мария читают только религиозную литературу.

    Но наибольшее впечатление из всей найденной полиграфическаой продукции производит трехтомная челюскинская эпопея с групповой фотографией лидеров державы.В первом ряду возле самого вождя человек без лица, вернее оное вымарано черным пятном типографской краски, видно срочно зачерняли во всем тираже роскошного дорогого издания.Подпись тоже вымарана. Методом исключения Виктор пытается решить загадку.Всплывает упорно в памяти черный провал, железная маска Дюма.Вдруг в памяти поговорка " Ягода съела Медведя."Не досталось бывшему аптекарю Ягоде такой громкой и страшной славы, как сменившему его на посту человечку с колючей фамилией Ежов.Бесконечных юморных намеков на Ежовые рукавицы.
   Начальник питерского ОГПУ Медведь проморгал Леню Николаева. В 1933 в Большой дом позвонил академик Павлов. - Пригласите  к телефону Главного жандарма Ленинграда! Его соединили с Медведем. - Вчера в Колтушах арестовали двух моих сотрудников. Я за них ручаюсь. Соблаговолите сегодня же их освободить.В противном случае буду телефонировать господам Сталину и Молотову.Сотрудников освободили.