Продолжение Договора со смертью. Дорога домой

Странный дедушка)

Если бы кто-нибудь смог находиться вблизи одной прелестной лесной полянки, посреди чудесного смешанного леса, то он бы смог увидеть довольно пикантное зрелище, где наслаждаясь приятно холодившем тело летним ветерком, лежали полностью обнажённые стройный голубоглазый юноша и очень красивая зеленоглазая девушка. Весело болтая ногами, лежащая на животе Наташа со смехом щекотала спину Алексея зажатой в кулачке жёлтой ромашкой. Парень только изредка смеялся, но ей всё равно удавалось достичь прелестным цветком самых уязвимых к щекотке частей его тела.

— Это тебе за то, что не верил в мою силу, — надрываясь от хохота, проговорила девушка.

— Милая, я клянусь, что поверю во что угодно, даже в то, что дьявол исправится и встанет на путь истины. Только пощади, — смеясь, ответил Лёша и попытался в очередной раз уклониться от руки Чижика.

— А я думаю, что мы с ним ещё встретимся, — неожиданно грустно сказала Наташа и, прекратив издеваться над Алексеем, перевернулась на спину.

Бывает иногда, что у людей, прошедших тяжелые испытания в жизни, резко меняется характер, иногда на прямо противоположный. Что к счастью не относилось к нашим ребятам, которые продолжили своё путешествие по волшебному лесу. Лишь иногда постоянная улыбка на лице девушки сменялась, буквально на минуту, горькой, печальной усмешкой, от которой смотревшему на неё влюблённым взглядом Лёшке хотелось самому по-девчачьи разреветься.

Солнце клонилось к закату, когда Лёша уже начал подыскивать место для ночёвки, как вдруг услышал слабый, похожий на старческий, голос.

— Люди, помогите Христа ради.

Подойдя к месту, от которого, по мнению ребят, исходил голос, Коляда и Чижик с удивлением обнаружили сидящего на крылечке старого бревенчатого домика древнего дедушку, одетого в чистую суконную рубашку, просторные штаны, плетёные лапти и большую, широкополую шляпу.

— Здравствуй, дедушка, — ласково поздоровалась со стариком Наташа, — это ты нас звал?

— Я, милая. Я, красавица, — вытирая рукавом рубашки скупую слезу, проговорил тот, — помогите мне, люди добрые, а я в долгу не остануся. Выгнали меня из избы собственной, какой день на этом крылечке сижу уже и запамятовал.

— Это что же за негодяй такой, что пожилого человека из своей же квартиры выселил? — удивился Коляда.

— Леший это, милок. Раньше-то он в дупле большого дуба проживал, да спалил он жилище своё по пьяной лавочке и не придумал ничего другого, как меня из дома выкинуть, а я сколько дён не пил и не ел уже и душу Богу отдать приготовился.

— Ну это мы быстро поправим, отец, — весело сказал Алексей и резко открыл дверь избушки.

В доме стоял полумрак, подсвечённый одиноко стоящей на грубо сколоченном столе восковой свечой, а у стола, на низком и узком топчане, лежал и во всю глотку храпел неопределенного возраста бородатый мужчина, одетый в красные штаны с сапогами, чёрную куртку и с колпаком на голове. Храп перемежался довольно мелодичными звуками, которые часто издаёт человек, отведавший горохового супчика, и потому внутри домика была режущая глаза нестерпимая вонь. Да от самого мужика несло вонючим сивушным перегаром и ещё какими-то столь же зело пахучими запахами.

— Эй, рожа, а ну выметайся отсюда, — зажимая нос одной рукой, сказал Лёшка, а другой попытался ухватить мужчину за грязную бороду.

Тот открыл один глаз, посмотрел на парня и невероятно громко и пронзительно свистнул.

С огромной скоростью Лёху буквально вынесло из избы и ощутимо приложило затылком о ближайшую сосну.

— Вот же, поганец, — со злостью пожаловался Коляда и, потирая большую шишку на затылке, пошёл в дом во второй раз.

Когда Алексей и в третий раз вылетел из захваченной избушки, стоявшая рядом и смеющаяся Наташа проговорила:

— Хватит, милый, я сама попробую. Ладно?

Девушка сорвала растущий у её ног какой-то синий цветок, размяла его в руках, раскрыла ладони и дунула в сторону дома. Тотчас там раздался страшный грохот и оттуда, вращая от страха выпученными глазами, пулей выскочил Леший и, поддерживая руками чем-то наполненные штаны, с диким воплем умчался куда-то в лес.

— Вот так, любимый, — опять улыбнулась Чижик и, уже обращаясь к обоим мужчинам, сказала: — Пойдёмте в дом.

Странно, но, когда они зашли в дом, никакой вони там не было, и вообще было светло и уютно.

— Спасибо вам, детки. Спасибо, милые, — поклонился ребятам в пояс дед. — Век за вас Бога молить стану.

И уже обращаясь к Лёше добавил:

— Ты, милок вон за ту ручку в полу потяни, там в подполе продукты разные, доставай и на стол выкладывай, что по сердцу, вечерять будем однако.

Поужинав нехитрой деревенской едой, Алексей постелил на пол большую пышную перину и сел вместе с дедом на топчан. Наташа же, подойдя к стоящему у дверей старинному буфету, взяла в руки чудесной работы небольшой портрет потрясающе красивой девушки, по виду, как две капли воды, похожей на саму Наташу.

— Дедушка, откуда у вас этот портрет? — спросила она и показала рисунок ошеломлённому Лёхе.

— То портрет жены моей, давно уже умершей, сколько лет с тех пор минуло уж не помню, а портрет всё вот как новенький, — объяснил старик. — Бабой Ягой её уже в возрасте называть стали, а я и до сей поры её Натальюшкой зову, любую мою.

— А она у вас случайно не ведьмой была? — с опаской поинтересовался юноша.

— Ведьмой её злые люди называли, да завистники разные. Всю жизнь она людям помогала: от хворей разных лечила, деткам малым на свет появляться помогала и грошика медного за труды свои не взяла.

— А свои детки у вас были? — спросила Наташа.

— Была у нас доченька, была кровиночка, да только не уберегли мы её. Волк в лесную чащобу утащил во младенчестве.

— А назвали вы её как?

— Да тоже Натальюшкой, милая, — ответил на девушкин вопрос старичок.

— Давайте почивать, ребята. Время уже позднее, да и устали вы с дороги небось.

Дед поставил портрет на место, задул свечу, и молодым людям не оставалось ничего другого, как лечь спать.

Наутро дедушка подхватился ни свет ни заря, накормил и напоил ребят, дал им полную котомку провизии в дорогу и уже у крылечка сказал им довольно странные слова:

— Домой вам, милые, надобно. Негоже столь юным отрокам по лесу шастать, где чуть не за каждым кустом нечисть прячется.

— Да ведь нет у нас дома, отец. У Наташи сгорел, а мой так и вовсе в другом мире, — удивился Алёша.

— У каждого человека на земле свой дом есть, нельзя человеку без него жить, неправильно это. И ваш есть где-то, ждёт вас не дождётся. Вот по той тропке пойдёте, — указал дед на уходящую в заросли натоптанную дорожку, — она вас туда приведёт, где вам подскажут, как дом сыскать.

Напоследок старик надел на шею Алексею небольшой красный камешек на тонкой прочной бечёвке.

— Оберег это, милые, супруги моей навсегда ушедшей. Он вам в дороге поможет — плохого человека укажет, от беды какой защитит. Как станет камень горячим, знать беда с вами рядом, али нечисть какая. Ну прощайте, ребятушки, и храни вас Господь.

Старик перекрестил их по старинному двуперстием, и Алексей с Наташей неспешно пошли по уходящей в глубь зачарованного леса тропинке...

Призрак)

— А ты мне про маму свою не расскажешь? — осторожно спросил Алексей у Наташи, когда они уже прилично отошли от избы деда.

— Да я и сама не так много знаю, — переступая через какую-то толстую ветку, ответила Наташа, — про детство своё она мне ничего не рассказывала. Говорила лишь, что подкинули её в одну богатую семью совсем ещё маленькой. Там её воспитали, вырастили и замуж выдали за благородного человека. Способности мои, кстати, от неё. Много чему меня мама научила, сама же никому об этом не говорила — боялась, что папа не поймёт.

— Но ведь может быть, что этот старик твой родной дедушка?

— Всё может быть, только теперь спросить не у кого, — вздохнула девушка.

— Ладно, милая, авось жизнь подскажет, — приобнял Коляда Чижика за плечи, — нам теперь дом ещё найти нужно, который оказывается у нас есть.

Часа через три неспешной прогулки по лесу молодые люди вышли к окружённому невысоким частоколом посёлку, перед деревянными воротами которого азартно играли в кости, видимо, два стражника, одетые в мятые железные доспехи.

— Ты мне, Плешивый, уже все свои латы проиграл, — говорил толстый бородатый человек худому и лысому коротышке, — да сапоги свои, да куртку, нету у тебя больше ничего. На что с тобою играть?

— Постой, Доходяга, я отыграюсь. Давай ещё партию, а у меня вот портки есть новые, сегодня первый раз надел, — попытался уговорить напарника лысый.

— Врёшь поди. Портки наверняка не новые, да и обгадил ты их после того, как утром в сортир бегал.

— Жопу ставлю, портки блестят, как у меня лысина, и не обгажены они совсем. Могу снутри показать, — поклялся стражник и принялся снимать штаны.

Когда процесс снятия портков подошёл к концу, к воротам как раз подошли ребята, однако приятели были настолько увлечены своим делом, что заметили их только тогда, когда Лёха постучал одного из них по кирасе ножнами от меча.

— Любезные, не подскажите ли вы мне, как нам вовнутрь попасть? — и Плешивый с быстротой молнии натянул спущенные до колен портки.

— Документы какие есть? — ничуть не смутившись пикантностью ситуации, спросил бородатый, беря в руки копьё.

— А как же, — подтвердил Коляда, — вот этот устроит? — и протянул ему золотой.

— Документы в порядке, — попробовав денежку на зуб и посветлев лицом, сказал Доходяга. — Добро пожаловать в Рон, Ваша милость.

— Послушай, а одежду в вашем городке купить можно? — поинтересовался парень, сунув ему ещё серебрушку.

— Конечно, господин, через три дома налево у хромого Пса, всё лучшее у него, проходите, — радостно потёр руки стражник и распахнул ворота.

Алексей и смущённая Наташа, не спеша, проследовали внутрь, правда, успели услышать радостные слова бородатого:

— Твоё счастье, Плешивый, что мне сегодня денежка перепала, а то быть бы тебе без порток и с раскупоренным дуплом...

Городишко представлял из себя примерно сотню домов, состоящих из небольших деревянных одно- и двухэтажных зданий, расположенных на единственной кривой, как бык поссал, довольно грязной улице. Без труда найдя искомую лавку с кричащим названием "Здесь вас обуют", Алексей за смешную, по его деньгам, сумму купил две плотных тёплых куртки, пару кожаных сапог, просторные и крепкие штаны, четыре хлопковые красивые рубашки и две небольших шляпы — для себя и для Чижика. После чего они там же переоделись и, поинтересовавшись местом расположения ближайшего "мотеля", вышли на улицу. Теперь по виду они ничем не отличались от снующих туда и обратно горожан. К слову сказать, Лёша не хотел, чтобы в этом не внушающем доверия месте Наташа была сама собою, поэтому на время девушка снова стала мальчиком — Чижиком, а Алексей её почтенным дядюшкой.

На вывеске таверны, в отличие от лесной, были нарисованы выходящие из моря грозного вида мужчины. У первого к его достоинству присосался внушительных размеров карась, отчего счастливчик закатил глаза. У второго же на причинном месте сидела грудастая русалка и, видимо, поэтому на его усатой роже была нарисована довольная улыбка. Называлась гостинница простенько "Тихая заводь", что, как вскоре понял Коляда, ничуть не соответствовало тому, что было внутри.

Лишь только они собрались подойти к дверям, как оттуда ногами вперёд, с воплем вылетел какой-то оборванец и, спустя секунду, приземлился прямо посреди улицы.

Вслед за ним выбежал огромный детина с дубинкой в руках и, увидев, что страдалец не подаёт признаков жизни, зло сплюнул в пыль.

— Милейший, могут ли два странника обрести под крышей этого достойного заведения еду и кров? — спросил, сняв шляпу, Лёшка.

— Пожрать что ли надо? — с минуту переваривая сказанное гостем, прохрипел мужик.

— Так пожрать хочется, что переночевать негде.

— Если деньги при вас, то с превеликим нашим удовольствием, а то ходят тут всякие, — ответил громила и покосился на лежащего в пыли беднягу.

— Ну если дело только в этом, — обрадовался Коляда и, достав из котомки довольно внушительных размеров бабкин кошель, протянул золотой верзиле, заметив при этом, как у того алчно блеснули глаза.

— Прошу входить, Ваша милость, — зажав в огромном кулаке золотой, распахнул двери хозяин.

Комната, как близнец, напоминала прошлую таверну. Те же столы и лавки, та же стойка с бутылками и такой же полумрак. Народу было не так и много, человек шесть, а у стойки на двух берёзовых высоких табуретах сидели, как сразу предположил Алексей, местные жрицы любви.

— Здравствуй, красавчик, — томно проворковала ярко-рыжая девица, лет под сорок, в косынке, с подбитым глазом и чёрными пышными усами под носом. — Я такая огненная, возьми меня, не пожалеешь.

— Не слушай её, милый, — отпихнув грязной пятернёй физиономию огненной, вмешалась другая, чуть помоложе, с непристойной наколкой на лбу и улыбнулась, показав полтора зуба во рту. — После ночки с этой уродиной отвалится твоё хозяйство самое большее через неделю.

— А ну брысь отсюда, сейчас же, — рявкнул на них хозяин.— Не видите, клиент у нас нынче благородный, не пьянь какая-то, на вашу красоту не позарится, да и есть у него уже спутник на ночь, — и громила подмигнул покрасневшему Чижику.

"Красотки", поворчав, нехотя удалились, а Лёшка, посадив Чижика за свободный стол, подошёл к вытирающему довольно грязной тряпкой стаканы громиле.

— Чего изволите? — подобострастно, что не шло к его страшной морде, спросил хозяин.

— Поесть и комнату, — устало объяснил парень. — Еду в комнату и побыстрей.

— Вам комнату с одной кроватью или с двумя? — попытался заржать владелец таверны.

— Мы с племянником люди неприхотливые и привыкли к спартанской обстановке, так что, кровать одну, — ледяным голосом произнёс Алексей и положил руку на рукоять меча.

Хозяин тут же передумал смеяться.

— Сей минуту, мой господин, — пророкотал мужчина и извлек из-под прилавка подозрительного трясущегося субъекта с красным носом, всем видом напоминающего Лёше отечественного алкаша.

Амбал небрежно схватил типа за шиворот, влил ему в глотку какой-то мутной, дурно пахнущей жидкости и приказным тоном сказал:

— Ты слышал, Флакон, мигом, — и ускоренный пинком под зад, порозовевший упомянутый Флакон, как фокусник, куда-то испарился.

"Ну слава Богу, можно и отдохнуть", — подумал Алексей и вдруг услышал сзади сдавленный крик Наташи.

Подойдя к столу, где парень оставил девушку, он увидел довольно нелицеприятную картину.

Чижик лежала на столе с тряпкой во рту, руки её держали двое посетителей, третий же сноровисто снимал с девушки штаны и при этом ласково её успокаивал:

— Ничего, мой мальчик, а если ты ещё не пробовал, мы маслицем смажем и совсем не больно будет, только чуть потерпеть надо...

Больше он ничего сказать не успел, так как с удивлением увидел торчащий из своей груди конец острого меча. Подняв голову, Коляда увидел, что двое других супостатов валяются на полу в луже крови, а над ними маячит оскаленная физиономия хозяина.

— Вы уж простите, господин хороший, нравы здесь патриархальные, но и сволочи всякой хватает, кстати, комната и обед ваши готовы, — громила махнул рукой и два, выросшие как из-под земли, субъекта вмиг оттащили тела незадачливых насильников куда-то на улицу.

— Ладно, мы не в претензии, — сказал Алексей и, взяв Наташу за руку, пошёл вверх по лестнице за невесть откуда взявшимся повеселевшим Флаконом.

Кровать в небольшой комнате оказалась, как и было заказано, одна, а вкусный и горячий обед стоял на столе.

— Располагайтесь, как у себя дома, Ваше степенство, — проговорил Флакон, плотоядно скосив взгляд на стоящий на столе кувшин с вином.

Алёшка ностальгии ради и, вспомнив про чаевые, налил полный стакан вина, которое малый с непередаваемым блаженством выцедил до капли.

— Премного Вам благодарен, мой господин. Если что понадобится, Вы только крикните — я мигом.

— Вот ни на минуту нельзя одну оставить, я тебя уже и в мальчика переодел, — устало пробормотал Лёша, выпроводил слугу и, закрыв дверь на устрашающе огромную задвижку, шлёпнулся на кровать.

— Я же не виновата, что кругом одни извращенцы, — попробовала оправдаться Чижик. — И они втроём сразу напали, — в её глазах появились слёзы.

— Не плачь, моя милая, больше я к тебе никого не подпущу, — ласково целуя, успокоил девушку Алексей и, не прерывая поцелуя, мягко опустил её на кровать...

Под утро Наташа проснулась от странного ощущения, что на неё кто-то смотрит. Присев на кровати, она увидела стоящую прямо перед собой красивую, но очень печальную женщину в прозрачном белом платье и, узнав родные черты, прошептала: " Мама"...

Дуэль)

— Да это я, Наташа, — ровным мягким голосом произнёс призрак, — и я пришла сюда, чтобы предупредить тебя и помочь. Времени у нас с тобой не так много, поэтому слушай меня и не перебивай.

С минуту стояла полная тишина, как будто привидение собиралось с мыслями, а потом оно опять заговорило.

— Ты со своим другом сумела нажить себе очень могущественного врага. Наверное, самого могущественного из тех, кого вообще возможно себе представить. Вы закрыли ему доступ к людям, и он в бешенстве. Но в этом мире у него много помощников, добровольных и не очень, и они всегда готовы ему услужить. Поэтому он будет всё время натравливать их на вас. Днём и ночью вас будет подстерегать опасность, от каждого встречного стоит ожидать удара мечом или кинжалом из-за угла, любая ваша еда может быть отравлена, и он не остановится, пока не убьёт вас.

— И что же нам делать, мама? — чуть не плача, спросила девушка.

— В этом мире вам не выжить, но есть и иной мир, куда ни дьяволу, ни его приспешникам не попасть никогда, где царит вечное лето, и люди не знают ни болезней, ни горя, ни смерти, где вас ждёт вечное счастье и красивый дом и... возможно, кое-что ещё.

— Как же туда попасть, родная?

— Утром вы выйдете из этого городка и пойдёте прямо на восток. И запомни, прямо в тот день, когда кончится лес, вы увидите большую серую гору, у основания которой будет ярко светящаяся дверь, войдя в неё, вы попадёте в царство вечной любви и покоя. А теперь прощай, моя милая, и да поможет вам Бог.

С этими словами призрак бесшумно растворился в воздухе, а заплаканная Наташа мягко опустилась на кровать к ошеломлённому и уже не спящему Алексею.

— Ты всё слышал?

— Да, Чижик.

— И что же нам делать?

— Во-первых, хорошенько выспаться, а утром поступим так, как посоветовала твоя мама, — уверенно сказал Лёшка, поцеловал девушку, и они легли на кровать в ожидании сладких снов.

Но надежда на спокойный сон вскоре испарилась вместе с еле слышным стуком в дверь.

Лёшка моментально оделся, вытащил меч из ножен и, подойдя к двери, спросил:

— Кто там?

— Это я, Ваша милость, Флакон. Вас Дуб, то есть хозяин, к себе просит, говорит деле важное — вашей жизни касается.

— А до утра это подождать не может?

— Он говорит, утром уже поздно будет.

— Наташ, я на минутку, скоро вернусь, а ты двери закрой и не открывай никому, кроме меня.

— Осторожнее, Лёша, — попросила, сев на кровати, взволнованная девушка. — Мало ли что.

— Ерунда, — успокоил её парень, — с этим мужичьем я справлюсь, не особенно и вспотев, так что не волнуйся, всё будет хорошо.

Коляда открыл дверь и спустился по лестнице вслед за Флаконом в ярко освещённый зал, в котором, к его удивлению, пили и закусывали где-то человек тридцать — вооруженные люди самого бандитского вида. Сзади в спину ему уперлось не менее пяти клинков, и чьи-то проворные руки ловко сняли с него перевязь с мечом.

Алексея подтолкнули к стойке, за которой стоял улыбающийся во весь рот Дуб.

— Простите, Ваша милость, что оторвали. Вы небось своего мальчишечку по второму кругу охаживали, дак это же хорошо, мы тогда и без смазки обойдёмся. Уж больно он мне по вкусу пришёлся, да и ребята тоже не против будут, а то ведь в городишке этом, кроме вонючих шмар, разве что ишаков, да гусей остаётся шпилить. К тому же кошелёчек у вас знатный имеется, а вам он в таком разе как бы и ни к чему.

— Зачем же тогда вся эта комедия? Прирежьте меня по-быстрому, да и дело с концом, — горько усмехнулся парень.

— Мы, Ваша милость, люди культурные, — сказал подошедший к стойке бандит с внешностью Бармалея, — нам, кроме денег и дыры, куда конец можно засунуть, развлечения требуются.

— И что же вы от меня хотите?

— А устроим мы Вам, как люди воспитанные, прости Господи за слово срамное, дуэль. Ежели Вы вашего противника побьёте, то мальчика вашего никто и пальцем не тронет, и кошель при вас останется, ну а не побьёте — как всё обещали, так и сделаем, — твердо сказал Бармалей и кивнул кому-то головой.

По лестнице прогрохотали шаги, и в зал ввели, на удивление, полностью одетую и хмурую Наташу.

— Ну как, Ваше степенство, согласны? — спросил разбойник.

— Согласен, только чтобы всё по-честному было, — заметив, что выбора у него нет, уточнил Лёшка.

Предводитель-Бармалей негромко свистнул, и бандиты вмиг очистили середину комнаты, в предвкушении зрелища расположились у стен.

— Мальчишку посадите и вид ему не загораживайте. Пните кто-нибудь с глаз Вонючку, чтобы ему не мешал, мальчика это напрямую касается.

Между тем на середину комнаты вышел не особо крупный жилистый и узкоглазый мужчина с длинным узким мечом в руке, по виду лет на десять старше Коляды.

Кто-то из бандитов сунул Алексею его меч в руку и подтолкнул к противнику.

Какое-то время они кружили по залу, как два тигра, принюхивающиеся друг к другу. Неожиданно "китаец", как за глаза прозвал его парень, нанёс быстрый удар сверху-вниз. Лёша парировал и ответил тем же, и понеслось. Удар - ответ, удар - ответ. Искры сыпались с мечей, как-будто к ним был подключен электрический ток. Мужчины бегали по комнате, падали, приседали, отбивали удары и наносили их из самых немыслимых позиций. Оба были уже не раз ранены, и всё же Коляда понял, что китаец намного опытнее его и просто возьмёт измором, когда у Лёхи кончатся силы. О себе он не думал, а вот что будет с Наташей, даже и представлять не хотелось, и вряд ли разбойники сжалятся, когда поймут, что перед ними не мальчик, скорее, наоборот, лишь порадуются своей ошибке. Поэтому включив соображалку на полную, Алексей сделал вид, что устаёт, благо особо и притворяться не пришлось, и стал только обороняться. Китаец, почуяв слабину, начал попросту рубить его, как капусту, забыв об обороне, и Алёша, выбрав момент, ткнул его мечом в самую середину груди.

С удивлёнными стекленеющими глазами китаец, как подкошенный, молча свалился на пол.

Зал взревел от восторга, и Лёшку буквально на руках отнесли к стойке, посадили на стул и заставили выпить огромную кружку какого-то обжигающего горло напитка, от которого сознание у него враз помутилось. И он почти сразу провалился в ночь, успев перед этим со злостью и одновременно с каким-то теплом подумать: "Не отдам. Никому не отдам".

Пока смерть не разлучит нас)

Алексей летел. Двумя взмахами больших белых крыльев он резко набирал высоту и медленно, с огромным восторгом в душе, планировал в ослепительных светящихся облаках. Рядом с ним, изредка делая взмах такими же большими белыми крыльями, парила смеющаяся Наташа, вот только голоса её он почему-то совсем не слышал. Внезапно крылья у девушки почернели, а потом совсем пропали куда-то, и она с испуганным лицом камнем упала вниз. Не теряя ни секунды, он спикировал за ней и какое-то время чувствовал, что летит быстрее, чем она падает, но земля приближалась с неотвратимостью смерти, и через минуту с жалобным криком девушка упала на землю...

Первое, что увидел проснувшийся Алексей, была улыбающаяся Наташа с глиняным кувшином в руках.

— С добрым утром, милый. А я вот тебе молочка принесла, — и подала крынку ему в руки.

Молоко оказалось прохладным и очень вкусным, а ещё Лёша почувствовал, как с каждым глотком в него вливается сила. Допив всё до капли, он стал свежим и бодрым, как будто вчерашней дуэли не было вовсе.

— Чудесное молочко, — довольно произнёс Коляда и облизнул, как кот губы. — А как всё вчера прошло?

Наташа вкратце рассказала ему, что после того, как он отрубился, бандиты на руках отнесли его в комнату, надавали затрещин хозяину за то, что тот скрыл от них тот факт, что Лёшка является таким великим воином, из-за чего они потеряли своего лучшего бойца. Потом с почестями, без малейших насмешек и посягательств, проводили Чижика наверх и с пожеланиями спокойной ночи интеллигентно удалились. Удивившись такой "интеллигентности" разбойников, парень решил таверну не сжигать, и поэтому наскоро позавтракав остатками вчерашнего ужина, ребята спустились вниз.

Никаких разбойников, конечно же, в зале уже не было, равно как и хозяина таверны вместе с Флаконом. Не став их разыскивать, молодые люди спокойным шагом вышли на улицу, благополучно добрались до выхода из города и, попрощавшись с охранниками, неспешно пошли навстречу восходящему солнышку.

— Лёша, а можно тебя спросить? — ловко обходя торчащий посреди тропинки берёзовый сук, поинтересовалась Наташа.

— Конечно, родная, — напевая какую-то песенку, разрешил Коляда.

— А та Наташа, из другого мира, она тебе была женой или подругой?

— Только подругой, моя хорошая, а вот ты, надеюсь, будешь женой.

— Но кто же нас тут обвенчает? — удивилась девушка. — Здесь же нет ни церкви, ни священника.

— Знаешь, милая, что-то мне подсказывает, что за нами очень пристально наблюдает одна известная тебе старушка, и наиболее сильные из наших желаний она всегда исполняет. Я не удивлюсь, если мы прямо посреди леса встретим священника.

Сколько они отмахали за день, Лёшка не считал. Пригорки сменяли овраги. Хвойный лес перемежался с берёзовым. Пару раз Алексей на руках переносил свою девушку через быстрые, но не широкие ручьи. К вечеру ребята совершенно вымотались, и Наташа попросила юношу поискать место для ночлега.

— Я же тебе говорю, нам помогают. Заметь, мы ещё ни разу не спали под открытым небом, не придётся и сегодня. Посмотри вон туда, — Лёша указал рукой в сторону, и Чижик увидела нечто похожее на землянку, возвышавшуюся над землёй метра на два. Рядом был вкопан высокий, почерневший от времени крест.

Подойдя к землянке, они увидели, что из приоткрытой двери наружу проникает свет.

Коляда постучался и вежливо спросил:

— Здравствуйте, можно войти?

— Входите, дети мои. Гость в дом— Бог в дом, — прозвучал ответ.

Ребята вошли внутрь и очутились в маленькой и уютной, шагов на пять, келье, с топчаном в углу, расставленными повсюду иконками и свечками и небольшим столом посередине, за которым сидел небольшого роста, с аккуратной пегой бородкой, в коричневой рясе и крестом на груди пожилой монах. Перед ним стоял котелок, исходящий паром, и глиняная чашка с каким-то супом.

— Прошу вас, присаживайтесь, молодые люди, разделите со мной мою скудную трапезу.

Те не стали жеманиться — налили себе по чашке и поужинали с монахом довольно вкусным наваристым борщом.

— Святой отец, а вы давно тут живёте? — чтобы завязать разговор, спросила Наташа.

— Тридцать лет уже, дочь моя, как удалился я от мира и молюсь Господу нашему в этих местах в одиночестве.

— А нечисти вы не боитесь? — ляпнул Лёшка и тут же получил за это сердитый взгляд девушки.

— Это нечисть меня боится, — усмехнулся монах. — Она ни ко мне, ни к дому моему и на версту не подходит.

— А вы нас обвенчать сможете? — взял быка за рога Алексей.

— Это, конечно, можно, — потеребил бородку святой отец. — Как величать-то вас?

— Меня Алексей, а её Наталья.

— Так вот, молодые люди, согласие ваших родителей в таком случае требуется, — пояснил монах.

— Сироты мы, — с грустью сказала Наташа. — И он, и я.

Внимательно посмотрев молодым людям в лица, монах вытащил откуда-то старую икону и торжественно произнёс:

— Встаньте на колени, дети мои.

После того, как ребята исполнили это, трижды перекрестил их и, прочитав короткую молитву, спросил:

— Согласны ли вы, рабы божьи, Алексей и Наталья, любить друг друга и в горе, и в радости, богатстве и бедности, болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — прозвучал ответ.

— Тогда отныне вы — муж и жена, — объявил монах.

И Алёша поцеловал невесту.

Между тем, монах достал два медных колечка и отдал их Алексею.

— Они хоть и не золотые, да в этом деле это и не важно, — и подождав, пока ребята обменяются кольцами, одел каждому из них по нательному серебряному крестику.

— Пусть Господь вас в дороге хранит, дети мои, ибо чувствую я путь вам не лёгкий предстоит. Ложитесь почивать, а я молиться пойду. Тут недалече склеп святого Скулата находится, и я вот уже тридцать лет туда каждую ночь молиться хожу, — проговорил монах и вышел из землянки.

Оставшись одни, Лёша и Наташа забыли все слова, которые знали, и молча бросились друг другу в объятия. В эту ночь, став мужем и женой, они любили друг друга так неистово и страстно, как будто это была последняя ночь любви в их жизни...

Демоны и звери)

Рано утром счастливые, но почти не спавшие, молодожены вкусно позавтракали принесённой монахом земляникой, залитой молоком. Затем сердечно попрощались со святым отцом и, благословлённые им в дорогу, тронулись в путь. Выходящие к тропинке олени кланялись ребятам своими рогами до земли, птицы кружили над ними в небе хороводы и пели прекрасные песни. Старый матёрый медведь вышел к ним навстречу и, поставив лукошко со спелой малиной, неспешно удалился обратно.

На душе у Алексея пели ангелы. Было охота обнять весь мир и подарить каждому хоть кусочек того счастья, что сейчас переполняло его, когда он глядел на цветущую, как майская роза, Наташу. Она же потихоньку таяла от любви и без слёз тихо плакала от того, что ни мама, ни папа не дожили до её счастья, и она не может сейчас их обнять и поделиться своей безмерной радостью. Так кушая понемногу малину, часто целуясь и обнимаясь, молодые люди продвигались к желанной цели.

Но вдруг амулет деда, про который Алексей, честно говоря, и забыл, сильно обжёг ему грудь. Едва не вскрикнув от неожиданности, Лёша приложил палец к губам и, жестом велев любимой оставаться на месте, подошёл к чуть подрагивающим кустам. Осторожно вытащил меч из ножен, замахнулся и нанёс три точных и сильных удара прям по зарослям. Раздался шум, как будто упал мешок с картошкой, и из кустов вывалились два убитых демона с уже затухающими красными глазами.

Ребята во все глаза стали рассматривать их. Выглядели они как взрослые сильные люди со страшной клыкастой мордой, одетые в чёрные доспехи, и с черными мечами в руках.

— Это шпионы, — почему-то сразу догадался Лёха, — значит где-то дальше их значительно больше. Я так и думал, что нам не дадут спокойно ускользнуть из этого мира.

— А может, ты ошибаешься, милый, — предположила испуганная Наташа. — И это случайность.

— Посмотри вон туда, — попросил жену Коляда и показал куда-то вперёд, где в светлой дымке были видны очертания огромной серой горы. — Тебе это ничего не напоминает?

— Это и есть та гора, значит мы почти пришли, — обрадовалась девушка.

— Рано радуешься, — саркастически улыбнулся Лёша. — Я думаю где-то поблизости нас ожидает комитет по торжественной встрече. И спасибо дедушкину амулету, а то бы нас сейчас уже не было в живых.

Со всей осторожностью, поминутно оглядываясь по сторонам, ребята продолжили свой путь. Лес, между тем, начал редеть, уступая место двум огромным скалам с узким, метров в сто, проходом между ними, почему-то напомнившем начитанному Алексею Фермопилы и знаменитых спартанцев. Только вместо благородных спартанцев проход преграждал отряд примерно из тысячи демонов, и обойти его не было никакой возможности. А прям за их спинами в нескольких сотнях метрах возвышалась конечная цель их путешествия.

"Близок локоть — да не укусишь", — подумал Коляда, и в следующий миг ему показалось, что он сошёл с ума.

Прямо из леса стали выходить и строиться стройными рядами напротив демонов отряды из лесных хищников. Первыми встала стая где-то из пятисот волков, затем сотня медведей, две сотни тигров и две сотни рысей. И над всем этим звериным войском кружило не менее сотни огромных орлов.

— Войско готово, мой генерал, — положила Лёше на плечо руку Наташа. — теперь мы сможем пройти?

— Теперь я в этом уверен, милая, — ответил Алексей. — Подожди меня здесь, мы обязательно победим и, поцеловав Наташу, встал впереди звериного войска.

Какое-то время обе армии стояли на месте, но затем нервы у демонов не выдержали, и они бросились вперёд и через несколько секунд врубились в звериноё войско. Сеча шла не на жизнь, а насмерть. Ото всюду слышались рычание и стоны.

Демоны рубили своими страшными мечами направо и налево, нанося противнику чудовищный урон. Звери отрывали монстрам конечности и головы, разрывали их на части, орлы своими страшными клювами выкалывали демонам глаза, а когтями хватали и разбивали их о скалы. Лёша напрочь забыл, что такое усталость и рубил демонов то тут, то там. Целая гора трупов скопилась впереди него и мешала ему продвигаться дальше. Сама природа, казалось, участвовала в этой грандиозной схватке добра и зла. Небо затянуло тёмными тучами, и по земле прошёл погребальный колокольный звон.

Понемногу бой затихал, так как число противников быстро уменьшалось, и к концу второго часа всё закончилось. В живых не осталось никого — ни с той, ни с другой стороны. Только стая воронов с мерзким карканьем кружила над грудами тел, да маленький волчонок с тоскливым писком звал свою маму.

До самой ночи плачущая Наташа ходила среди сотен трупов, отыскивая своего любимого. Сколько ей пришлось пережить за это время, когда в очередном месте ей казалось, что она видит отрубленную голову мужа. Наконец, уже падая от устатка она услышала впереди чей-то стон и увидела окровавленную руку, сжимающую меч.

Плача в голос, девушка кое-как вытащила Алексея из-под наваленных на него трупов.

— А всё-таки мы победили, — утвердившись на ногах, гордо сказал Коляда и, поддерживаемый за руку плачущей, но счастливой Наташей, медленно пошёл к концу своего пути.

Дом)

Любовь, что может быть прекрасней,

Нет в жизни ничего сильней.

И все страданья не напрасны,

Пусть с каждым шагом все больней.

На все преграды не взирая,

Она как факел впереди,

Горящим сердцем освещая,

Ведёт по тёмному пути.

В последний миг перед судьбою,

Когда, казалось, не спастись,

Любовь нас защитит с тобою

И вечную подарит жизнь.

***

Утром солнце на небе так и не взошло, и лишь мутная хмарь, опутывавшая всё вокруг, только чуть-чуть посветлела. Ребятам с трудом удалось отдохнуть в некоем полусне-полудрёме какие-то часа два. Коляда еле разбудил сонную и усталую Наташу и с трудом продолжил с ней путь. Ноги постоянно спотыкались о выступавшие то тут, то там крупные камни. Противный холодный дождь давно пропитал их одежду насквозь, а грязь под ногами делала каждый шаг вдесятеро труднее обычного.

Ветер, невесть откуда налетавший порывами, сбивал с ног, и они несколько раз падали в булькавшую жижу, отчего вся их одежда превратилась в один сплошной комок грязи. Изредка налетали стаи чёрных ворон и пытались когтями и клювами расцарапать им спины и головы, а Лёша уже не успевал от них отмахиваться ставшим таким неподъемным мечом. Внезапно Коляда ощутил, что хмарь рассеялась, дождь прекратился, и парень увидел впереди обыкновенный ларёк, в котором в его старом мире продавали мороженое. Не веря своим глазам, юноша посадил Чижика на ближайший камень и с опаской подошёл к киоску. Потрогав рукой стену, он ощутил теплоту пластика и, заглянув в открытое окошко, увидел там улыбающееся знакомое лицо.

— Тебе, милок, шоколадное или со сгущенкою?

— И того, и другого, и можно без хлеба, — некстати вспомнив смешного медвежонка из мультфильма, проговорил Алексей.

— Возьми, внучек, съешь поскорее, да подружку свою угостить не забудь, — подмигнула ему бабка, сунула два мороженых и пропала вместе с киоском.

Встряхнув головой, Алексей обнаружил, что хмарь никуда не делась, дождь как шёл, так и идёт, а возле него сидит и как-будто спит с улыбкой на лице испачканная в грязи, мокрая, но такая прекрасная Наташа.

— Милая, съешь, пожалуйста, — попросил Лёша и сунул ей свёрток в руки.

— Что это, Лёш?

— Мороженое.

— Но мне так холодно, любимый.

— Не бойся, так надо. Вот смотри, — сказал парень и откусил кусочек, потом ещё и еще.

И вот чудо, с каждым кусочком в его тело вливались новые силы, а доев батончик, он почувствовал, что вполне может идти. Наташа, доевшая своё, тоже выглядела повеселевшей и отдохнувшей. И поднявшись, они побрели дальше. Умом Алексей понимал — то, что они съели — это как наркотик, и силы даёт лишь временно, и следовало идти побыстрее, но добираться по грязи быстрее не получалось, хотя до искомой горы было шагов сто, если не меньше. И точно — силы стали угасать, когда они вышли из ущелья и вплотную подошли к горе, в основании которой виднелся светящийся прямоугольник заветной и такой желанной двери. Вот только подойти к двери не было никакой возможности. Перед ней стояли, мерцая красными, как угли глазами, два чёрных, как смоль, демона с такими же чёрными мечами.

— Лёша, это конец? — плача, спросила Наташа.

— Да, родная, за этой дверью наш дом, и осталось сделать лишь несколько шагов. Ты постой тут, а я разберусь с этими проходимцами и вернусь, — пообещал парень, целуя её мокрое от дождя и слёз лицо. — Привычка у меня такая — всегда побеждать и возвращаться.

Оставив девушку позади и вытащив меч из ножен, он, шатаясь, подошёл к монстрам и с усмешкою произнёс:

— Ну что, ребята, кто кого?

Демоны атаковали парня с двух сторон, грамотно не давая ему ни малейшей передышки, но благодаря бабкиному допингу силы пока у него ещё оставались, и до поры до времени Коляда умело отражал удары чудищ, изредка переходя в контратаку. Более того, выбрав момент, когда один из демонов споткнулся на каком-то сучке, Алексей ловко отрубил ему голову.

Второй же, видя смерть товарища, издал нечеловеческий рык и с удвоенной силой обрушился на юношу, который слабел с каждой секундой. Наконец, каким-то особо подлым ударом, демону удалось сбить Алёшу с ног, и парень увидел занесённый над ним страшный чёрный меч.

"Наташа", — успел подумать Коляда, как вдруг ослепительный луч света, пришедший откуда-то сзади, попал чёрту прямо в грудь и в один миг испепелил его.

Кое-как поднявшись, Лёшка поискал глазами Наташу и увидел её, лежавшую навзничь на земле, в три шага подбежал к ней, опустил голову к её груди. Сердце не билось. Девушка отдала свою жизнь, но спасла его. Дверь, сиявшая ранее внизу горы, тоже пропала.

Алексей взял на руки мёртвую Наташу и, стоя под непрекращающимся дождём, закричал, подняв голову к небу:

— Зачем, зачем мне теперь жизнь, когда её нет?! Зачем ты мне её послал, чтобы отнять в конце пути? Так возьми же и мою жизнь, ведь она мне теперь не нужна, и я лучше отправлюсь к сатане в ад, чем останусь жить без неё.

Склонив голову в горючих слезах, Лёша не сразу, но увидел, что дождь перестал идти, а прямоугольник двери приветливо зажёгся вновь. Собрав последние силы, парень подошёл к светящейся амбразуре и шагнул за порог.

Первое, что увидел, очнувшийся Алексей, это был яркий солнечный свет и несколько десятков изумительной красоты разноцветных бабочек, круживших над целой поляной ярко-красных тюльпанов, где лежали они с Наташей.

— Милый, где мы? — услышал он голос девушки и, обернувшись, увидел её живые широко раскрытые зелёные глаза.

— Я не знаю, родная, — купаясь в счастье, Лёша прижал Чижика к своей груди, осыпав лицо поцелуями. — Но не в аду это точно.

Через несколько минут ребята уже подходили по дорожке, вымощенной жёлтым кирпичом, к красивому и весёлому большому дому, утопающему в винограднике, на пороге которого стояли, улыбаясь и держась за руки, молодые мама и папа Наташи.

***

Я вспомню Чижика-мальчишку

И Лёшу в тапочках родных,

Когда последний лист от книжки

Переверну на выходных.

Я им завидую немного —

Себе б судьбы такой хотел,

Где смерть у самого порога,

И меч среди врагов свистел.

Где счастье в миг сменяет горе,

И жизнь звенит, как будто сталь.

И где любовью сладкой болен,

Что, как вино, уймёт печаль.