Импровизейшн

Басист любил импровизейшн
На бас-гитаре до утра.
Он часто делал в доме сейшн
Назло соседям со двора.
Ещё любил он взять портвейну,
Портвейном горло полоскать,
В порыве духа лезть на стену
И матом праведным орать.
Его однажды повязали
(Накапал мудозвон-сосед),
Судом третейским обязали
Не пить, не петь сто тысяч лет.
Он пару годиков томился
Среди таёжных медведей,
Подножным кормом лишь кормился
И не видал почти людей.
Но срок прошёл и он вернулся,
Опять гитару в руки взял,
Портвейну хмуро улыбнулся
И на гитаре заиграл.
Импровизейшн продолжался
На зависть долбаным козлам.
Басист совсем разбушевался,
Устроил форменный бедлам.
Его однако не вязали
(Пришли другие времена),
На сцену часто выпускали,
Его узнала вся страна.
Он стал совсем официальным,
Почти классическим певцом.
Он обнимался с Генеральным
И с Президентом-подлецом.
Импровизейшн позабылся,
Забылись сейшн и тайга.
Басист в натуре закозлился
И стал нуднее утюга.
Все музыканты на басиста
Забили длинный и большой.
Он был поэтом голосистым,
А стал разваренной лапшой.
Вот так проходит чья-то слава…
Что слава? Только лишь навоз.
Коль вам орут с трибуны «браво!»,
То имя вам – официоз.

1997